неизвестный

      На улице уже успело стемнеть, воздух стал холоднее, пошёл мелкий-мелкий снег. Хотелось как можно быстрее дойти до дома.       Фёдор спит. Всё позади, правда?..       Осталось дойти домой… Быстрее… Домой, домой! А там уже осознать всё, что только что происходило.       Страшно…       Дыхание совсем сбилось от быстрого шага, от холодного ветра на глазах появились мелкие слёзы.       Дойдя наконец до дома, Коля как можно быстрее стал подниматься по лестнице на свой восьмой этаж. Только не шумный и скрипучий лифт, в котором всегда как-то слишком тесно: он ещё сильнее растрясёт Гоголя, который сейчас итак был не в самом лучшем состоянии!       Отдышавшись только тогда, когда он был уже возле своей квартиры, блондин достал из рюкзака бутылку с водой и выпил залпом всё, что там было, а после позвонил в дверной звонок.       Мама открыла ему почти сразу. Оглядев сына секунд пять, она, улыбнувшись, сделала замечание:       — Что-то ты поздновато сегодня, не думаешь?       — Да, мам, прости, пожалуйста, — ответил тот, заходя в квартиру и раздеваясь.       — Ужинать будешь? Или ты заходил куда-нибудь поесть?       — Не буду, не голоден.       И с этими словами парень отправился в ванную мыть руки после улицы. Аппетита совсем не было, даже, правильнее сказать, внутри юноши будто и вовсе ничего не было. Он вдруг стал каким-то пустым; словно стал простым сосудом, откуда выкачали абсолютно все внутренности. Так пусто, что аж противно.       Оказавшись в своей комнате, Коля бросил рюкзак в угол, взял те футболку и шорты, в которых обычно спал, и отправился обратно в ванную комнату. Закрывшись там, юноша как можно быстрее разделся и встал под душ. Тёплая вода не устраивала, и он сделал её чуть холоднее, а потом ещё холоднее, и ещё, и ещё… Вода была уже ледяной, и это угодило парню. Он опёрся спиной о кафельную стену и, закрыв глаза, дал волю эмоциям.       Он был шокирован.       Что это было?.. Что это было вообще?!       Что он… он… он…       Он дважды чуть не убил себя…       И дважды Коле удалось его спасти…       Что мерещилось Достоевскому? Почему он вдруг стал обращаться к нему, как к женщине. Кого он перед собой видел?..       «Беспредельная строгость со стороны родителей в детстве из-за сестры, которая, по его словам, всё время была для него самым близким человеком, а затем вовсе ушла на какую-то работу, — что за работа он не уточнял, а постоянно менял тему. После родители расстались», — эти слова Маяковского крутились и крутились в голове.       Сестру он увидел?       Кажется, это вполне логично. Маяковской сказал, что она была для него самым близким человеком, а потом ушла… И родители были чрезмерно строги из-за сестры? Всё сходится? Именно эта строгость, как кричал Федя во время галлюцинаций, сломала ему жизнь?       Что вообще происходило с ним? Почему он стал таким?..       А что, если бы Достоевский всё-таки убил себя?       Эта мысль как-то слишком резко пришла, и Гоголя даже передёрнуло от неё. Ещё немного, и Федя бы спрыгнул в окно; но Коля его вовремя оттащил. Ещё немного, и Федя бы ударил себя ножом; но Коля вовремя выдернул нож из его руки…       Смерть была так близко, и это сильно пугает.       Блондин не заметил, как из его глаз побежали слёзы. Они ручьем лились по щекам, а после падали с подбородка куда-то вниз, смешиваясь с простой водой. Голова заболела… Слишком много произошло за этот вечер. Сейчас лучшим решением, кажется, будет просто лечь спать. Просто отрубиться, чтобы не думать об вот этом всём. Да, да, именно так…       Простояв под ледяным душем около пятнадцати минут, юноша наконец вышел из ванной комнаты и направился к себе.       — Я спать пойду, — обратился он к маме, сидящей на кухне, — спокойной ночи.       Та одарила его каким-то непонятным взглядом.       — Спокойной ночи. Но, кажется мне, что ты сегодня рановато как-то спать собрался. Одиннадцати даже нет.       — Нагулялся просто, — начал оправдываться блондин. — Теперь спать очень хочу.       Оказавшись в своей тёплой кровати, парень тут же повернулся к стенке и зажмурил глаза, надеясь как можно быстрее оказаться во сне. Нет, эта поза какая-то неудобная, нужно задрать ногу… А вот так дышать тяжело… Рука затекла… Шея болит в таком положении… Подушка слишком горячая… А теперь одеяло недостаточно мягкое… Так ноге холодно, нужно обратно под одеяло её засунуть… А так наоборот жарко…       Да твою ж мать!       Только он начинает погружаться в сон, ноги начинают затекать. Он так не уснёт! Это уже раздражает… Так, спокойнее… Вдох, выдох… Вдох, выдох…       Взяв в руки телефон, Коля залезает в первую же попавшуюся социальную сеть и зависает там приблизительно на полчаса… Хихикает время от времени над какими-то постами и вроде как отвлекается ото всех мыслей о произошедшем; но внутри всё равно как-то пусто…       Отложив телефон, Гоголь вновь пытается заснуть, но у него так и не получается. Картинки с трясущимся Достоевским всплывают перед глазами вместо каких-либо спокойных снов… Да даже чёрный экран на всю ночь в разы лучше чем это… О нет… Опять наворачиваются слёзы!.. Юноша лежит с распахнутыми глазами и смотрит куда-то сквозь стену, заливая слезами подушку. Он пытается наконец осознать и принять то, что было этим вечером дома у Феди, но нет: это слишком… Это было слишком!..       Достоевский падал с ног, ползал, трясся, кричал и пытался покончить с собой…       А если бы он тогда задел кого-то из них тем ножом?.. Что было бы тогда?       Чтобы было бы тогда?..       Только ближе к трём часам ночи Коля наконец смог уснуть, и сон был беспокойным.

***

      Лениво открыв глаза, Федя медленно огляделся. Он в своей комнате. Что было? Он же… он же был на кухне, да?.. И Коля там был… Экстази…       Да твою ж мать!       Гоголь всё видел?! Сколько времени?! Четыре утра, так…       В горле першило, голова болела, а тело было слабым. Медленно поднявшись с кровати, Достоевский обошёл квартиру, надеясь, что Колю тут не найдёт. Его и не оказалось. Дверь в квартиру была закрыта, но не на ключ, значит, блондин ушёл сам… Хорошо, и как много он видел?       Взяв телефон, юноша почти сразу нашёл контакт своего соседа по парте и, недолго думая, написал ему всего один вопрос:

«спишь?»

      Что же было вчера? Сколько Коля увидел? Как вёл себя Федя?       Господи…       На кухне на полу Достоевский заметил свою чашку, что была абсолютно пустой, и на столе другую, что давал гостю. Та была полной — из неё никто не пил. Он нашёл в себе силы вымыть и одну, и вторую, а после, наскоро одевшись и прихватив с собой пачку сигарет, отправился на улицу.       Ему нужен свежий воздух.