***
Ворожба не работала. Никак не хотела затащить Слепого в огненные тиски любви Рыжей. Никак. Абсолютно. Что только не перепробовала за нескончаемые две недели Шаманка. Морозец пробежал по коже, то-ли окно забыли закрыть, пока втихаря курили, то-ли галлюцинации настигли ее больную голову. Коротковолосая тяжело вздохнула и бросила на стол спицы с жутко натянутой пряжей, выскакивая, как ужаленная, в коридор. Русалка, набивая желудок свежими пышками, что достались ей после обеда, только удивленно проводила ее взглядом, пробубнив парочку несвязных слов. — Что? Куда? — еле расслышала Шаманка и захлопнула дверь, попутно поправляя вытянутую горловину свитера. Где-то в закромах памяти сохранились парочку действенных способов, которые на этот раз уж точно должны были сработать. Если, конечно, ничего не напутать. Русалка как-то очень давно объясняла правила одной очень интересной и простой ворожбы, и только сейчас Шаманка вспомнила о ней. Всего-то нужна частичка Рыжей, которая всегда будет находиться при Слепом. Наверное, это какое-то наказание. Снова. Либо она кому-то намудрила в прошлый раз, либо она перестала что-либо понимать в элементарном и зазубренном. Девчонки…вот такая их натура. Или… Есть еще одна причина — слишком длинный язык Рыжей. Тайное должно оставаться тайным, пока это не всплывет наружу. А так, в чем тогда смысл тайны? Разболтать всем и быть довольной, что это когда-то произойдет? Черта с два! Это уже никогда не произойдет. Таков закон: не говори, чтоб не сглазили. Тьфу на них всех! Ввязалась же Шаманка в эту любовную авантюру… Только вот зачем? Ей-то какая от этого всего выгода? Лишний раз потешить свое самолюбие, что она что-то умеет? Она умеет, сомнений нет. Ни у нее, ни у кого-то другого. Она слишком долго доказывала Дому, что умеет все. От самого легкого до самого сложного. А тут вот что...беда! — А может кварц на нее натянуть? — прошептала медноволосая себе под нос, прохлаждаясь по пустому коридору второго этажа. — Или… Нет, ерунда какая-то. Досадное недоразумение. Вот, кто она? Шаманка. Значит, и шаманить умеет. Не зря же так прозвали. Только вот толк от шамана, который не умеет шаманить? В коридоре удивительно тихо. И почти никого нет. Только Рыжий затаился у двери второй, словно подкарауливая кого-то. — Доброе утро, — лениво проговорил он Шаманке, отклеиваясь от стены и подстраиваясь к девушке. — Куда бежим? На встречу с пауками и плесневелыми банками? — Именно туда, — фыркнула ему в ответ Шаманка и, недоброжелательно нахмурив брови, продолжила. — Если не отстанешь, наведу порчу, чтоб всю твою грязную и вонючую помойку затопило моющими средствами…или, чтоб у тебя больше никогда не вста... — Полегче с проклятиями!Ты говоришь прямо как… Шаманка закусила губу. Только попробует этот Крысеныш ей что-то сказать про сходство с Крестной. Тут же полетит на метле в женское крыло, в воспитательскую, на чай… — Как кто? Отвечай… — Ну, что ты сразу к плохому переводишь разговор. Я к тебе со всей душой — а ты в нее харкаешься, даже уже не плюешь! Может, зайдешь в гости? У меня отличный ликер. По-моему, тебе не помешает выпить. Пока Шаманка думала, как бы наорать на Крысиного вожака, тот, без малейшего усилия, затолкал ее во вторую. Войдя, она сразу споткнулась о то, что в Крысятнике называли столом. Рыжий раздвинул спальные мешки, заслоняющие обзор: хлопнул по ним, и они отъехали по веревкам, к которым подвешены, как выпотрошенные шкуры. Из единственного, который лежал на полу, доносился храп. Ужасно воняло чьими-то носками. Шаманка брезгливо села на пол перед столом-ящиком, облокатилась о его поверхность и тут же к ней прилипла. — Черт, — прошипела она, потирая сладкие рукава. — Как вы тут живете, хотелось бы знать? Плесенью обрастаете и моетесь раз в год, пока не почувствуете вонь от самих себя? — Так и живем. Здесь не всегда так грязно. По средам мы устраиваем уборки, а сегодня, как назло, вторник. Самый грязный день. — И сколько сред вы пропустили? Только честно. Все? Рыжий достал из рюкзака фляжку, налил Шаманке в колпачок и передал его сразу в руки, не связываясь со столом. — Ликер из мандариновых шкурок. Полный отпад. — Сам делал? Отравить пытаешься? — ухмыльнулась Шаманка и принюхалась. Ей бы еще заскочить на меняльник… Поглазеть на кое-что и на кое-кого. Крысиный вожак посмеялся: — Нет. Не бойся. Купил у Братьев Поросят. Все стерильно. Представляешь, Фазаний ликер? Шаманка насторажилась. Неспроста он ее сюда завел. — Как твои шаманские дела поживают? — спросил Рыжий, вытирая ликерные усы. — Много кто в последнее время про тебя болтает. Как говориться, спроса много не бывает. Логи, наверное, без конца бегают, чтоб девчат своих захомутать? — Отлично. Вот тут заказик один оформляю. Зараза этакая, какую неделю все срывается. А Логи наоборот меня побаиваются. — О-о-о, так ты на самом деле еще неумеха в делах важных? — изумился Рыжий. — Совсем немного. Как и в вожачестве. Есть много нюансов, о которых еще предстоит узнать. Тон Шаманки настолько мрачен, что Рыжий понял, развивать эту тему не стоит. — Вы же все, как один, так считаете… Или думаете, что я настолько глупа, что два и два сложить не сумею? — Упс… — выдавил Рыжий, растерянно улыбаясь. — Вот именно, — Шаманка смотрела на Рыжего в упор. — Упс… Некоторое время они молчали. Рыжий наполнил для девушки еще один колпачок. — Слушай, — сказал он с напускным оживлением, — Говорят, Лорд запал на Рыжую? Просто смертельно запал. Это правда? Итак, теперь стало понятно, что Рыжий наконец заговорил о том, что его по-настоящему волнует. — Откуда мне знать? — огрызнулась Шаманка. — Сам у нее спроси. Или тебе погадать на картах? — Ее бесят такие вопросы, — уныло признался Рыжий. — А карты ты можешь подговорить…наслышан уже о такой твоей маленькой способности. — Значит и со мной нечего это обсуждать… Будь более снисходительным, прояви терпения и может, может, она что-нибудь тебе да и расскажет. Главное — время. Глаза Шаманки сделались злыми, одной сороки ей уже по самое горло хватает, но Рыжий ничего не замечал. Он возился с фляжкой. Завинтив, поднял голову, и даже в пучеглазых стеклах его очков читалась тревога. — Понимаешь, — проговорил он. — Я за нее беспокоюсь. Слепой — это Слепой, сама знаешь, что это за фрукт. А она же ничего не понимает, у нее словно свои розовые очки на глаза натянуты… А если за ней будет ухаживать этот Лорд, то она будет вечно таскаться в четвертую. Там, где четвертая — там и Слепой. — Ясно, — вздохнула Шаманка. — А я-то здесь при чем? От меня ты чего хочешь? Рыжий угодливо улыбнулся. — Ну… ты не могла бы… понимаешь… тоже туда проникнуть. В четвертую. Ты же девчонка, к тому же симпатичная. Да и в детстве от тебя все там слюни пускали… Шаманка прищурилась: — И что? Надзирать там за Рыжей, чтоб она не лезла к Слепому, так что ли? Я и без того много ее проблем решаю. Всю жизнь! — Нет. Я не это имел в виду. Просто… если бы ты изобразила, что влюбилась в него… всерьез, по-настоящему, она бы тогда сразу выкинула его из головы, понимаешь? Даже близко бы не подошла. Шаманка мельком глянула на свои руки и встала. Рыжий тоже вскочил. На нем нелепые фиолетовые брюки с кожаными сердечками на коленях, белая, расстегнутая до пупа, рубашка и галстук-бабочка. Выглядил он, как клоун, хотя лицо у него серьезное и даже испуганное. — Не уходи, пожалуйста! Я не хотел тебя обидеть, честно! Если хочешь, считай, что я пошутил. — А ты пошутил? Рыжий молчал. Шаманка смотрела на него, задумчиво покусывая губу. — Знаешь, — сказала она наконец. — Мало я встречала в жизни таких сволочей, как ты. Таких откровенных. Я, значит, буду там изображать подстилку для Слепого, чтобы Рыжая на него не позарилась и чтобы ты тут спал спокойно, ведь с твоей любимой сестренкой ничего не случится, так? Слепому будет по барабану, я это или Длинная Габи, лишь бы было в кого пихать свой конец, а я должна буду радоваться, что участвую в таком важном деле. Спасаю от него Рыжую. Мы все это представили, а теперь давай считать, что ты пошутил. Спасибо, что ты еще раз испортил мое мнению о себе. Я тебе премного благодарна! Рыжий стоит понуро, ковыряя носком кеда грязный паркет. Шаманка усмехается. — Ты все делаешь неправильно. Тоже мне, сводник. Надо было рассказать, какой Слепой классный парень и как он по мне сохнет. Как он тебе плакался в жилетку, что без меня ему жизни нет, что караулит меня на лестничной площадке, а потом, краснея, убегает к себе… Может, тогда и сработало бы. — Да? — удивляется Рыжий. — Нет! — фыркает Шаманка. — Но хотя бы выглядело поприличнее. Рыжий опять съеживается. — Я одного не пойму, — задумчиво говорит Шаманка. — Это ведь ты затеял этот новый Закон. Ты ведь сам заварил всю эту кашу, так? Рыжий кивает: — Ну я. Тогда мне казалось, что я все хорошо обдумал. А вышла ерунда. Сфинкс пригрозил, что если Габи у них еще раз появится, он мне голову свинтит. А так было бы хорошо… Его прерывает громкий обеденный звонок. Лежащий в спальном мешке начинает копошиться. — Теперь надо ее срочно кем-то заменить. Второй Габи у нас нет, сойдет и Шаманка. И девчачьему крылу под его опекой будет лучше… Рыжий поднимает голову. Медная челка косо перечеркивает лицо Шаманки, полностью закрывая левый глаз. Если бы не эта челка, было бы видно, что брови смыкаются над переносицей, образуя сплошную линию. Они кажутся гуще от того, что кожа у нее нежная, как у маленького ребенка — почти прозрачная. Рыжий сглатывает слюну. — Прости, — говорит он. — Я не думал, что это так прозвучит. Хочешь, врежь мне как следует, я заслужил. — Обед, да? Обед? — из спального мешка высовывается голова, потом ее хозяин появляется целиком. Москит. Костлявый, в полосатых трусах, он рассеянно чешет живот и таращится на Шаманку заплывшими глазками. — Все получилось так мерзко просто потому, что я говорил честно. — Рыжий оглядывается на Москита. — Потому что говорил, что думал, понимаешь? Но я это вовсе не так представлял, как ты описываешь! Я думал, что тебе было бы нетрудно… но если ты так это воспринимаешь… тогда, конечно… о чем разговор… Я, собственно, и не надеялся, что такая девчонка, как ты… — Заткнись, а? — перебивает Шаманка. — Каким же уродом надо было из себя сделать, чтоб такие мысли даже крутились в голове? — Сегодня будут сосиски, — пытается завязать светскую беседу Москит. — И малиновое желе. — А Слепому ты и правда нравишься. Хотя, конечно, ты мне уже не веришь. Да и если бы не эта заварушка, я бы еще с ним посоревновался за тебя... — А может, малинового желе и не будет. Может, это я и приврал. — Какой псих тебе поверит? Размечтался. Посоревновался он! В спальню с топотом заскакивают два Крысолога: — Обед! Вы что, заснули тут? — обрывают с вешалки рюкзаки и вываливаются обратно в коридор. Москит прыгает по комнате, пытаясь попасть ногой в штанину. Шаманка дрожащими руками засовывает в рот сигарету, уворачиваясь от протянутых зажигалок. Еще чего, будет она принимать их подачки! Рыжий прячет фляжку в рюкзак. Медноволосая осматривается, затягиваясь, и впервые замечает, что, несмотря на грязь, во второй красиво. По стенам бегут антилопы Леопарда, на бегу превращаясь в струящиеся полосы узоров. Местами они полустерты, но от этого кажутся только лучше. Рыжий надевает котелок и протягивает Шаманке руку. — Мир? — Смотри, как бы я ничего с тобой не сделала, — предупредила его она и аккуратно вырвала. Исчез Москит. Рыжий с Шаманкой тоже вышли в коридор. При каждом шаге подошвы ботинок липнули к паркету. — По-моему, вам уже поздно делать уборку, — буднично говорит Шаманка, словно и не думает, как насолить Рыжему за обидные слова. — Вы веники не оторвете от пола. — Не оторвем — так не оторвем, — вздыхает Рыжий. — Ну и что? Будут в Крысятнике икебаны из веников. А потом из Крыс. Живой музей. Шаманка, пожав плечами, уходит в сторону девчачьей лестницы. Тощая, в слишком большой для нее одежде. Рыжий кричит: «До свидания!», но она не оглядывается. Он поджимает губы и направляется к столовой. Его обгоняют хихикающие Птицы.***
Пара бесшумных шагов и девушка останавливается. Присаживается на запыленную лестницу и закурила, переваривая события последних часов. — А может назло всех их переворожить? — стряхнув пепел под ноги, хихикнула медноволосая.