19 ноября

— Куда это все подевались? — Сэм удивленно оглядывает пустую кухню, в которой последние сутки толклись буквально толпы людей и других, только внешне похожих. Не бункер, не дом — а проходной двор. Пусть и из самых дорогих и любимых. Дин, увлеченно поедающий рассыпчатый кусок пирога, облизывает пальцы, заглядывает брату за спину. Убеждается — пусто. — Уф, ты один. Не пугай. У меня тут последний пирог, а мелочь глаз на него положила, с руками же вырвут, — объясняет он, собирая языком с губ сладкие крошки. Сэм от этого зрелища чуть-чуть подвисает. — Так где они все? — Откуда я знаю? Разбрелись по комнатам, спят. Насыщенный вышел денек. Я, конечно, люблю, когда мы все вместе... — Дин запинается. Протяжная пауза дополняет не произнесенную мысль. — Обещаю, мы будем реже повторять эти сборы. По крайней мере у нас, — кается Сэм и делает то самое выражение лица, от которого брат каждый раз тает. Как будто вместо костей у него — крем и желе, расплывающиеся на солнцепеке. — Да ладно тебе. Не так все и страшно. Но да, все же лучше пореже... А что это ты с физиономией сделал? — хихикает Дин. У Сэма на носу, скуле и на виске — свежие ссадины, и он действительно как после драки. — С Адской гончей насмерть схватился? А я думал подарить этой девочке бантик. Чудо, кажется, всерьез увлечен. Бедняжка Барбара напрочь забыта, — никак не унимается он. Сэм хмурится. Братья и сестры этой Принцессы однажды в лохмотья изодрали грудь Дину. Брат умер тогда в первый раз и угодил прямиком в Ад. Это — не то, о чем Сэм мог бы не думать. — Ходили с Ровеной в дальние кладовые в подвалах, она искала особые артефакты и редкие книги. Генри на ужине про них говорил, и ей стало интересно, — отвечает он неохотно, но в то же время пытается не показать Дину свое недовольство. Хорошо, что он сейчас не вспоминает тот ужас, ту боль... — Кладовку охраняла толпа вурдалаков? — продолжает изощряться брат в остроумии. А Сэму хочется отвесить ему тумака, а еще крепко обнять. И до утра так сидеть. Слышать, чувствовать, как он ворчит и возится, дышит. — Да ну тебя нахрен, придурок. С верхней полки коробка упала, а внутри — дюжина чугунных подсвечников. — Иди сюда, сучка. Поделюсь с тобой пирогом. А потом обработаю боевые раны. И даже подую. Сэм пытается подобрать с пола челюсть. Дин делится пирогом? Аттракцион невиданной щедрости! Придется в календаре обвести эту дату кружком и запомнить. — Какое там сегодня число? — Девятнадцатое ноября, а что такое? Хотя нет, погоди... Уже четыре минуты, как двадцатое, вроде. — Да ладно, неужели этот день позади? — Сэм не понимает, почему ему вдруг так хорошо. Знает одно — день закончился единственно правильно. Верно. И никаких глупых ошибок и дурных недоразумений больше не будет. Потянувшись через стол, Дин целует его. Задохнувшись от нежности — ее так много, что больно — Сэм ему отвечает. Сэм опять, как и много-много лет назад понимает — они не смогли бы выжить врозь. Никогда. ______________ КОНЕЦ