***
Ровно в пятнадцать часов в субботу Гермиона назвала пароль горгульям, охраняющим кабинет Дамблдора. — Кислотные леденцы! Вот она уже поднимается по лестнице, стучится в дверь, получает разрешение войти и присаживается в предвкушении на выделенное ей кресло. Это ее интересовало. Возможно то, что хочет предложить ей директор — это единственное, ради чего она вернулась. Дамблдор по-доброму посмотрел на взбудораженную девушку. — Сегодня, мисс Грейнджер, для вас, как и для мистера Поттера, начнутся индивидуальные занятия, — начал старый волшебник. Его проклятая и почерневшая рука держала перо. Наверное, она все-таки как-то функционировала, хоть и ограниченно. Девушка заерзала на месте, не сводя горящих глаз с директора. — Наверное, вы гадаете, чему именно я хочу вас учить? — вот что-что, а делать театральные паузы он был мастером. — Да, профессор, — кивнула Гермиона, глубоко вздохнув. У нее от переизбытка кислорода и волнения даже перехватило дыхание. — Я должен сразу предупредить, что то, что я вам предложу, будет... опасным. И довольно сложным. — О! О, Мерлин, я... я... — почему-то Гермиона стала заикаться, услышав это. — Вы всегда можете отказаться. Даже можете покинуть мир магии, как планировали изначально. Тут она напряглась, чуть прищурившись. Интрига все еще сохранялась, но все это было крайне странно. — Понимаете ли, я пока не могу рассказать, в чем на самом деле заключаются мои подозрения. Пока я не научу вас кое-чему, то не смогу рассказать всего, — вдруг посерьезнев, продолжал говорить Дамблдор. — Простите, сэр, но я все еще ничего не понимаю, — призналась гриффиндорка. Восторга слегка поубавилось. Директор некоторое время просто смотрел на ученицу его школы, о чем-то задумавшись. Когда он заговорил, девушка даже вздрогнула от неожиданности. — В прошлом году я просил профессора Снейпа, если вы помните, обучать Гарри Поттера окклюменции. — Вышло не очень успешно, — заметила Гермиона, вспоминая, как именно по рассказам друга проходили эти уроки. Декан Слизерина был настоящим тираном по отношению к гриффиндорцу и вел те занятия только потому, что его просил Дамблдор. И он абсолютно не волновался о том, получается ли у Гарри хорошо защищать свой разум или нет. — Вы... хотите, чтобы он и меня учил окклюменции, профессор? — девушка мгновенно побледнела. Перспектива была не радужной. — О! — директор улыбнулся, и его глаза чуть прищурились. — Нет-нет! Я сам буду вас обучать! Грейнджер от удивления открыла рот. Кто-то из директоров на портретах охнул, но девушка смотрела только на нынешнего директора школы. — Вы? А... — она мотнула головой. — А зачем, вы мне не можете пока сказать, да? Дамблдор кивнул. — Для того, чтобы рассказать вам это, я должен быть уверен, что вы сумеете не только при случае захлопнуть на огромный замок свой разум, но и при надобности проникнуть в чужой. — Вы хотите меня обучить и легиллименции, сэр? — она почти подскочила с места. — Думаю, это будет очень полезный для вас навык! — Ладно, — кивнула девушка, сразу же соглашаясь. На самом деле это был джекпот! Обучение у самого великого волшебника столетия! И чему? Окклюменции и легиллименции, наисложнейшим искусствам магии, которые не преподаются в школе! — Что ж, — кивнул директор, поднимаясь со своего места. — Тогда я предлагаю не терять времени! Взяв со стола свою палочку, по всей длине которой располагались небольшие выпуклости, напоминающие шарики, Дамблдор обошел стол. Его длинная темно-фиолетовая мантия чуть волочилась сзади. — Окклюменция — это способность преграждать путь к своему сознанию людям, искушенным в легилименции, то есть в умении считывать образы в чужом мозге, вы это, конечно же, знаете, я не сомневаюсь, — продекламировал директор. — Сейчас я попрошу вас, мисс Грейнджер, для начала встать. Девушка кивнула и тут же вскочила с кресла, проходя по толстому ковру и вставая от Альбуса Дамблдора в нескольких метрах. — Самое первое, что вам надо помнить: чтобы добиться хоть каких-нибудь результатов — надо избавиться от эмоций. Переживания, боль, страхи, радости, все это вы должны просто выкинуть из своей головы! Гермиона, в голове которой просто бурлил поток мыслей, напряглась. Как это сделать?! — Это сложно, даже очень! — согласно кивнул волшебник, будто бы прочитав ее мысли. Хотя вполне возможно он мог это сделать. — Для этого надо научиться концентрироваться! И начнем мы с простого — с медитации. Я не полезу сразу в ваш неподготовленный к вторжению разум. Просто поймите, что это самая основа! Немного разочаровавшись, что они не рванут с места в карьер, как говорят маглы, она с удивлением наблюдала, как Дамблдор выходит из своего кабинета. — У меня тут проходной двор, предлагаю пойти на Астрономическую башню! Свежий воздух нам определенно поможет! Редкие студенты, попадающиеся им на пути, с удивлением кидали взгляды на Гермиону, шедшую позади директора школы. Сбавляя шаг и здороваясь с Дамблдором, каждый почти сворачивал шею, глядя им вслед. Уже на этом этапе девушка не могла справиться с эмоциями. Все ее раздражали. Разве было что-то такое в том, что она шла рядом с директором?! Разве необходимо было так беспардонно глазеть?! Легкий гнев гулял по ее телу. — Вы не будете против, если я не буду заставлять вас подниматься по этим лестницам на башню? — улыбаясь, спросил Дамблдор. — Мне уже нелегко даются такие подъемы. Гермиона неопределенно пожала плечами и схватилась за здоровое запястье директора, который уже протягивал ей руку. Лишь он один мог трансгрессировать прям в Хогвартсе, это была привилегия должности директора школы. Спустя несколько секунд они оказались на самой высокой башне Хогвартса, где проходили практические занятия по Астрономии. Телескопы были спрятаны под тканями и откатаны ближе к стенам, а с одной стороны была площадка для наблюдений за звездами. В конце прошлого года, когда ученики сдавали экзамен по Астрономии, то именно отсюда видели, как Долорес Амбридж и сопровождающие ее мракоборцы шли к хижине Хагрида и пытались его атаковать, чтобы заключить под арест. Тогда же они напали и на профессора Макгонагалл, которая в одиночку пыталась прекратить тот беспредел, который Амбридж подкрепляла новыми и новыми декретами об образовании, развязывающими ей руки. Оказавшись в башне, гриффиндорка вдохнула побольше воздуха, ибо казалось, что его полностью выкачали из ее легких. — Это ваша первая аппарация? — добродушно спросил директор, оглядывая девушку. Она кивнула. — Вполне удачно! Не упали, и вас даже не вывернуло! Как раз-таки Гермионе хотелось упасть на пол дрожащими коленями. А также она пожалела, что так плотно пообедала. Но девушка когда-то читала, что первые аппарации организм воспринимает очень тяжело, и это абсолютно нормальная реакция. Он будто отторгает такой способ перемещения. — Зато быстро! — улыбнулась она в ответ и огляделась. Смотровая площадка выходила как раз в сторону хижины Хагрида и леса, над верхушками деревьев которого висело послеобеденное осеннее солнце. — Помню, когда я впервые аппарировал, ненароком поклялся, что никогда больше это не повторю, так мне было плохо! — вспоминал свою юность директор. — Но мы часто даем обещания, которым не даем гарантии. Итак! Он взмахнул палочкой и постелил два коврика, легко присев на один из них. Гермиона заняла второй. Каким бы Дамблдор не казался старым, он ловко сложил ноги "лотосом", когда девушка, совершенно не занимающаяся спортом, еле как уложила ноги в нужную позу, при этом натужно кряхтя. По ощущениям, кости были будто деревянные, она никогда не занималась растяжкой. — Тибетские монахи достигли такого совершенства в этом, что способны отрывать свое тело от земли. То есть, левитировать самих себя. — А вы так умеете, сэр? — жадно спросила девушка. Все-таки она всегда любила узнавать что-то новое и сейчас ловила каждое слово. Прежде ей не доводилось так много общаться с Альбусом Дамблдором. В основном о директоре она знала либо из книг, либо из рассказов Гарри. — Иногда получается! — кивнул тот и положил палочку рядом с собой. — Необходимо принять правильную позу. Именно она способна уравновешивать наши потоки магии. Это первый этап медитации. Перестать думать — очень сложно. Он сидел, сложив руки на коленях и соединив большой и средний пальцы. Закрыв глаза, глубоко вдохнул, и Гермиона могла поклясться, что у него моментально получилось отключить сознание. Повторив все тоже самое, девушка чувствовала, как ветер колышет ее отстриженные выше плеч волосы, как в лесу поют птицы. Через пару минут она ощутила, как у нее затекла нога, а еще через пять зачесался нос так сильно, что Гермиона не удержалась и почесала его плечом. Непроизвольно открыв глаза, увидела, что со стороны Дамблдор был похож на спящего человека. Его лицо было безмятежно и расслаблено. Длинная борода чуть колыхалась на ветру, но нисколько ему не мешала. Гермиона предприняла вторую попытку. Просидев в этой позе около пятнадцати минут, ей вдруг показалось, что она сейчас уснет. Тело дернулось, и девушка резко и испуганно открыла глаза. На нее смотрел директор своими светло-голубыми глазами и почему-то кивал. — Я ждал, что ваша магия успокоится до состояния, когда сотрется граница между явью и сном. Видите ли, мисс Грейнджер, нирвана располагается ровно посередине, и важно там закрепиться. — Но как, профессор? — непонимающе моргнула гриффиндорка, распрямляя затекшие ноги. — Это опыт! Скажу вам так: приступить к изучению окклюменции можно и с другого. Важно просто понимать технику изоляции воспоминаний от возможного вторжения чужого разума в ваш. Но если вы в любой момент сможете войти в то самое состояние нирваны, вы избавите себя от такой нагрузки на ваш неподготовленный разум. — Простите, а вы можете мне сказать, что это за техника? — спросила Гермиона, поднимаясь на ноги. Дамблдор, который уже встал, подал ей здоровую руку. Он глянул на солнце, которое клонилось к закату, озаряя мир в красно-золотой цвет. Цвет факультета Гриффиндор. Гермиона любила все оттенки красного. — Можно строить стену. Будто бы она отгораживает ваши глаза от... от мозга. Это фигурально, естественно. Чем толще стена, тем сложнее пробить в ней брешь. Я хочу, чтобы вы пока тренировались в медитации. Наши занятия будут проходить редко, так как у меня есть дела вне Хогвартса. К следующему занятию постарайтесь больше практиковаться! Даже просто старайтесь изолироваться от чужих голосов, отключаться во время разговора, разрешаю практиковаться на лекциях. Особенно важно это делать перед тем, как собираетесь ложиться спать. — Чтобы не снились кошмары? — уточнила Гермиона, подойдя ближе к перилам, где стоял директор. Дамблдор кивнул. — Да. Что ж, думаю, на этом наш первый урок можно считать законченным! Гермиона неловко потопталась на месте, и волшебник усмехнулся. Не насмешливо или надменно, а как-то по-отцовски. — Я предупреждал, что это будет долго и сложно, мисс Грейнджер. Ничего страшного, что вы не смогли взлететь, — он улыбнулся и вытащил из кармана мантии лимонный леденец. — Будете? — О! — не ожидая такого предложения, Гермиона однако протянула руку и, вытащив конфету из фантика, засунула ее в рот, чуть скривившись от кислоты. — Спасибо. — Если у вас получится научиться, я буду вынужден просить вас о помощи, — признался Дамблдор, глядя на нее. — Но вы будете в праве отказаться. Она кивнула, сама не понимая, во что ей придется вляпаться.***
Малфой сидел у раскидистой ивы, растущей на берегу Черного озера. Большой кальмар высовывал щупальца, наслаждаясь теплыми лучами уходящего солнца. Вскоре он уйдет спать, и гладь озера вновь будет похожа на зеркало, отражающее небо. Сегодня была суббота, и в гриффиндорской гостиной находилось слишком много народу. Драко надо было где-то переждать этот день, а заодно сделать часть домашней работы. Ввиду того, что он оказался в своеобразной изоляции, которую устроила ему собственная мать и руководство школы, это сделало из него изгоя. У Драко оказалось слишком много свободного времени, которое можно было потратить на самобичевание. Поэтому чаще всего он его проводил либо в библиотеке, либо в мало кому известной нише в подземельях. Парень зажигал на палочке Люмос и читал то, что надо было прочесть для занятий. Он превращался в Грейнджер, ей Мерлин! Грейнджер. Сейчас, сидя у ивы и опираясь спиной о ее ствол, у него на коленях лежал пергамент, на котором он строчил эссе по Трансфигурации. Оторвавшись от работы, уставился на башню Гриффиндора, которая с его места просматривалась даже слишком хорошо, сам же он был скрыт ее ветвями. Что было с этой девчонкой не так? Куда пропало ее занудство и неудержимое желание быть во всем первой? Он также был уверен, что раньше та первая бы помчалась к Макгонагалл жаловаться на подозрительный учебник у Поттера. Кажется, на третьем курсе именно так произошло с метлой "Молнией", которую тому подарил на Рождество неизвестный. Об этом трепалась вся школа, что неимоверно бесило Малфоя. Могло ли у нее что-то произойти?! Да как же похуй... Как была скучной занудой, так и осталась. Только теперь она перестала быть лучшей, став мисс "заурядность и серость". Только он коснулся самозаправляющимся чернилами пером пергамента, как его окликнули. Снова подняв голову, в легком изумлении изогнул бровь: к нему направлялась Пэнси Паркинсон. Драко не смог промолчать: — Неужели! Сама принцесса Слизерина соизволила ко мне подойти. За первую неделю учебы это была единственная попытка слизеринцев наладить с ним контакт. Или как это еще можно назвать? — Хватит ерничать, Драко! — ответила Пэнси, аккуратно присаживаясь рядом. Она была в короткой юбке, длинных капроновых чулках и туфлях на тонком каблуке. Как всегда идеальная, умеющая скрывать свои недостатки и подчеркивать достоинства. Его взгляд застыл на ее округлых бедрах, которые когда-то ему в ней очень нравилось. Он, в отличие от многих парней, не любил сильно худых девушек. Ему нравилось, когда было за что подержаться. А она, дурочка, стеснялась своей фигуры. — А что, Забини больше тебя не контролирует? У меня сложилось впечатление, что у тебя сзади, — он указал пальцем на свой затылок, — крючок с поводком. — Очень смешно! — Паркинсон вытянула ноги в туфлях вперед, положив одну на другую. Она повернула голову к Драко. — Может, ты расскажешь, что за херня такая произошла? Малфой отвернулся и, подтянув к себе колено, продолжил писать, одновременно вычитывая что-то из лежащего на траве открытого учебника. — Милый... Я так переживала... Все лето от тебя не было ни одного письма... — девушка коснулась пальцами его предплечья поверх мантии. Тон ее голоса смягчился. — Ага, охотно верю, Пэнс, — не скрывая сарказма, пробормотал парень. — Но, Драко, ты не справедлив! — она надула пухлые губки, смотря, как Малфой держит длинными пальцами перо. — Да что ты? Ты так думаешь?! — он хищно улыбнулся, подняв на нее взгляд серых глаз. — Ну... — слизеринка неопределенно пожала плечами, пытаясь подобрать слова. Ей всегда было сложно общаться с ним на равных: непроизвольно девушка считала себя ниже его по рангу, а от того часто ей приходилось говорить то, что хочет слышать он. — То есть вы все там считаете, что я по собственной воле побежал записываться в ряды гриффиндорцев, да? Мне же так, мать твою, идет красный цвет! — он обрадовался, что его форма была в спальне, а сам парень в свободное время носил черный классический костюм. — Понимаешь, — заговорила Паркинсон, посерьезнев, — от неимения информации, люди начинают придумывать ее сами! — А вы дали мне шанс все рассказать?! Это вы, а не я, нос воротите, когда видите меня на горизонте! — он бледнел от гнева с каждым словом все сильнее, лишь на шее проступали красные пятна. — Ни одна тварь не спросила, какого хера меня перевели к тем, кого я ненавижу и презираю больше всего! Нет, вы просто игнорите меня, строя обиженных. Повисла тишина, слишком тяжелая, чтобы ею наслаждаться. Пэнси смотрела на него светло-зелеными глазами, практически не узнавая Драко, которого она знала с детства. — Молчишь? Ну я на другое и не рассчитывал, — тихо сказал Малфой, перелистнув страницу книги и случайно надорвав ее. Он нагнулся над пергаментом, когда услышал тихий всхлип. — У нас же все было так хорошо! Не порть это! — со слезами на глазах, прошептала девушка, повернувшись к Драко. Тот ухмыльнулся, покачав головой с пепельными волосами. — А что было-то? — он издал какой-то нервный смешок. — Ну мы же собирались... — Пэнси покраснела, не решаясь произнести это вслух. Малфой закатил глаза. Да, строить из себя недотрогу она умеет. Парень нагнулся к ней поближе, чтобы слышала только она. — Как делать мне минет в безлюдном коридоре подземелья, так мы не стесняемся! А как произнести «потрахаться», так включаем скромницу? Ее губа вновь задрожала, и Пэнси неловко обняла себя руками. — Зачем ты так со мной?! — ее голос был тих. — Я же люблю тебя... Драко посмотрел на спокойное озеро, в котором, как в зеркале, отражалось заходящее солнце, и раздраженно вздохнул. — Если бы любила — не бегала бы у Забини на побегушках. И, кстати, откуда я могу знать, что ты перед ним не успела раздвинуть ноги? Кажется, именно на шестом курсе ты хотела лишиться своей невинности! — Но я хотела, чтобы первым был ты! — она заговорила чересчур громко, и Малфой шикнул на нее, потому что некоторые студенты, кто точно также провожал закат и сидел на берегу у озера, обернулись. Тут краем глаза парень заметил, как из замка вышла Грейнджер и целенаправленно пошла куда-то на выход. В Хогсмид собралась? Но ведь запрещено… — Прости, Пэнс, но ты всегда говорила, что терпеть не можешь гриффиндорцев. А я теперь он, хоть и поневоле. Мне пора, — он аккуратно, но быстро сложил пергамент, учебник и перо в сумку, а затем поднялся на ноги, поправив задравшуюся штанину брюк. — Мне плевать кто ты, хоть пуффендуец! — Пэнси повернулась, очутившись перед парнем на коленях. Драко ухмыльнулся на эту картину. Чуть нагнувшись к ней и смотря в светло-зеленые глаза, полные влаги, прошептал: — Не унижайся. И не порть себе репутацию, путаясь со мной. — Все дело в этом?! Думаешь, мне так важна твоя репутация? — она вскочила на ноги, все равно смотря на него снизу вверх и поправляя блузку. — Я думаю, ты никогда не упадешь до того, кто носит не слизеринский галстук! Уж лучше ложись под Блейза! Паркинсон стояла, ошарашено слушая эти слова. — Я тебе не нужна, да? Ты просто пользовался мной, когда тебе было удобно? — она шептала, глядя, как парень, смотрит в другую сторону. — Мы же… — Если ты хочешь, чтобы я тебя трахнул, тогда говори место и время, — на этих словах ему стало тошно. Пэнси, которую он знал столько лет, с которой и впрямь строил большие планы на будущее, теперь ему больше не принадлежит. Малфой умел смотреть правде в глаза, и вот это была она — смерть Люциуса, изоляция Нарциссы в поместье, громкий переход чистокровного волшебника на Гриффиндор — сделало невозможным их союз. Ему не было на нее все равно, поэтому он обязан был оттолкнуть ее еще сильнее от себя, считая, что действует во благо. — Или же найди другого претендента! Но я не буду выгораживать тебя перед слизеринцами, если они узнают, что ты бегаешь ко мне. Включи уже мозги, я — теперь изгой! Закончив говорить, парень развернулся и пошел туда, где недавно проходила Грейнджер, сдерживаясь, чтобы не оглянуться. Признаваясь себе самому, он мог сказать, что никогда не любил слизеринку по-настоящему. Так, как писали в некоторых книгах или как рассказывали те, кто испытывал подобное чувство: слизеринки тоже часто бывали болтливы, ведя в гостиной Слизерина не только светские беседы. Никаких «бабочек» в животе, перехватывания дыханий или ощущения, что мир сужается до одной точки, когда Пэнси заходила в помещение или позволяла целовать себя. Ни-че-го! Они были друзьями, которые попробовали выйти друг с другом на новый уровень, и, похоже, именно для нее это было огромным шагом. Малфой же, по большей части боясь обидеть ее отказом, а также не желая понижать свою репутацию перед друзьями-слизеринцами, просто позволял ей делать то, что она хочет. По правде сказать, он тоже ждал этого года. Чистокровные волшебники вроде него, безусловно, могли встречаться и спать с кем хотели, но их было намного меньше, чем полукровок или маглорожденных. Однако именно связь с ними опускала ту самую драгоценную репутацию, поэтому приходилось искать пару в своих кругах. Так, чаще всего, еще в ранней юности все разбивались по парочкам, с ними же чуть позже и познавали азы интимной жизни, а когда приходило время — женились на тех, кого найдут им родители. Нередко случалось так, что в пару подбирали совсем не того, к кому были чувства, ведь была важна выгода, это превыше всего. Только ради уважения он сейчас уходил прочь, а не тащил старую подругу в темный угол замка. Хотя... Он замедлил шаг, кое-что осознав. Разве должен он о ком-то переживать, когда на него всего просто напросто забили? Выкинули из своей жизни, как старый носок! Да к драклам все. Так, стоп! Кажется, его заносило из стороны в сторону. Проходя по узкой тропинке по направлению к воротам из территории школы, он уже и забыл, зачем сюда пошел, как выйдя из-за угла, практически столкнулся с Грейнджер. А точнее, он налетел на нее сзади, не заметив. Девушка резко повернулась, что-то пряча за спиной. — Фух, это ты! Смотри, куда идешь! — ее рот чуть дымился, и Малфой отпрянул в сторону. Опершись спиной на стену, девушка подняла к губам зажатую в пальцах сигарету и сделала затяжку. Все еще сжимая ее губами, скосила взгляд на остолбеневшего Драко. — Грейнджер, ты ебанулась? — он был просто ошарашен, по-другому не сказать. Парень смотрел на нее так, как смотрят на нечто невозможное. — А что? — она прищурилась, а сигарета чуть дергалась от того, как шевелились ее губы. Тут он внимательно ее осмотрел и ухмыльнулся, стараясь выйти из оцепенения. — Как там говорят маглы? Секс, наркотики, рок-н-ролл? А, Грейнджер? Или ты кому-то что-то доказываешь всем этим? — Малфой, — выдохнув дым в его сторону, Гермиона скривила губы. Почему-то больше он не вызывал у нее страха. — Я просто курю. Чего пристал? Это было сказано так легко, что еще больше его обескуражило. Он шел сюда, чтобы вывалить на нее весь свой негатив, а не чтобы стоять и молчать, как последний долдон. — Что, уже не знаешь, как еще привлечь внимание окружающих к своему переходному возрасту? — скинув с языка онемение, спросил Драко. — А тебе настолько не с кем пообщаться, что ты решил провести этот чудный вечер в компании меня и моего пубертата? — она с нескрываемым удовольствием наблюдала, как ходят желваки на его челюсти от злости. Била она в самое больное. Ему и правда было не с кем. — Такая себе компания! — он сделал шаг навстречу к ней, желая придушить гриффиндорскую выскочку. — О, ну так и твоя рожа меня не радует! — Закрой рот! — Да пожалуйста! — зажав сигарету зубами, девушка отвернулась и пошла прочь, но тут же ринулась назад с выражением дикой паники на лице. Это было комично. Обогнув Малфоя, она согнулась пополам и на коленях поползла в кусты. Малфой непонимающе смотрел на это зрелище. — Что ты... — не успел он договорить, как услышал брюзжащий голос Филча. — Не школа, а притон для наркоманов! Ну-ка, посмотрим, кто тут у нас снова дымит... Не помня себя, Драко ринулся за гриффиндоркой в неостриженные кусты вереска. Детский страх перед завхозом взял свое, поэтому парень, царапая руки, больно наступая коленями на камни и отплевываясь сиреневыми цветочками, рухнул рядом с полулежащей Гермионой. Та недовольно сощурилась. — Ты чего за мной полез?! — Ты надымила там, а этот сквиб не станет разбираться, кто именно курил! Поймал бы меня и впаял отработку, — недовольно шептал Малфой. На улицу опустились сумерки, и тень кустов скрывала их достаточно, чтобы остаться незамеченными. — Значит, ты опустился до моей компании, вместо того, чтобы драить кубки от слизи? Я польщена, — пробурчала Гермиона, пригибаясь и стараясь увидеть завхоза сквозь ветви кустарника. Вот он вышел из-за угла школы сразу после того, как на излюбленном гриффиндоркой месте для курения появилась миссис Норрис, кошка Филча. — Где они, моя милая? — ворковал старый сквиб, оглядываясь. Он уставился на Черное озеро, где на его берегу все еще сидели студенты, и прищурился. — А-а-а, наверное, это кто-то из них! Пойдем, проверим! Завхоз уже направился вниз по тропинке, по которой сюда пришли Драко и Гермиона, а миссис Норрис все еще нюхала воздух мокрым носом и оглядывала кусты красными глазами. Тут ее позвал Филч, и кошка, быстро засеменив лапами, побежала следом. Гермиона расслабленно перевернулась на спину, ощущая, как уже остыла земля, но вставать сейчас не хотелось. Поднеся сигарету к губам, вдруг поняла, что та дотлела. — Вот черт... — раздосадованно пробормотала девушка, мысленно проклиная Филча за то, что своим несвоевременным появлением испортил ей перекур. Ей надо было попробовать помедитировать, а перед этим покурить, чтобы успокоить нервы. Эта мысль плотно закрепилась в ее сознании, ведь как еще ей добиться нирваны? Достав из кармана пачку, вытащила из нее еще одну, поджигая ее привычным движением палочки. Сделав несколько коротких затяжек и раскуривая сигарету, вдохнула сильнее, с удовольствием закрывая глаза. — Малфой, так и будешь пялиться? Парень, который все это время лежал неподалеку, оказался застигнутым врасплох. Он, проследив, как скрылся Филч, предвкушающий оторваться на том, кого первым встретит на своем пути, сам не заметил, как засмотрелся на Гермиону. Было в ней что-то в этот момент такое, что притягивало взгляд. Ее расслабленные движения, тонкие пальцы с красным, кое-где облупившимся маникюром, держащие сигарету, вздымающаяся грудь… Она лежала, закинув одну ногу на другую, и болтала красным кедом из стороны в сторону. Невысокая, обычная фигура, ничего примечательного… Блять! — Грейнджер, если это призыв позажиматься под темным кустом вереска, то я пас! Гермиона, услышав эти слова, скривилась. — Даже не думай! — она ткнула в его сторону пальцами с зажатой сигаретой в между ними. Он проследил взглядом за ее рукой, и Гермиона изогнула бровь. — Будешь? — Магловское курево? Да лучше б ты предложила пообжиматься, от этого хоть польза есть! — Малфой лежал на спине, смотря сквозь ветки высокого тиса на темнеющее небо, которое заволакивало плотными тучами. Девушка села, ухмыльнувшись. Первый раз в жизни она находилась к слизеринскому принцу так близко. Они прятались от Филча, валяясь в кустах, и говорили о какой-то херне. Все чудесатее и чудесатее. — Я пока не так низко пала, чтобы мой рот когда-то предложил тебе такое! Тут Драко, сам себе удивившись, вдруг представил Грейнджер, позволяющую ему касаться ее в самых недоступных глазу местах. О, Салазар, сотри ему память! Вздрогнув всем телом, он отсел чуть подальше и неловко прокашлялся. — Вонючая же эта штука... — парень махнул рукой перед лицом, отгоняя дым. Гермиона улыбнулась, покрутив перед глазами на половину скуренную сигарету. — Пассивное курение, Малфой, чтобы ты знал, еще пагубнее действует на организм, чем активное. Уж лучше самому курить, чем дышать накуренным. — Не думаю, что хотя бы один из этих вариантов мне подходит, — он не очень разбирался в этом, поэтому со страхом смотрел на очередную магловскую выходку Грейнджер. Волшебники тоже курили, но в основном это был отличный табак в дорогих сигарах. Он и сам пару раз пробовал, курсе на третьем или четвертом. Однако те попытки закончились диким кашлем и наказанием за то, что своровал у отца сигары из ящика рабочего стола. Но что добавляли в свои табачные изделия маглы — он понятия не имел. Может, там вообще земля или какой-нибудь… — Это... наркотик? — Нет, разумеется, мы же в школе! — фыркнула Гермиона, запрокинув голову к темнеющему с редкими звездами небу. Малфой, уставившись на нее во все глаза, вдруг прищурился, заинтересовано спросив: — Но ты ведь это пробовала?! Не в школе? Девушка задумалась. Можно было назвать травку наркотиком? Ее ведь зачастую использовали даже в медицинских целях… — Охренеть, — в кулак хохотнул Драко, непроизвольно сев поближе и забыв о прежней неприязни. — И каково это? Задержав дыхание, Гермиона с удивлением посмотрела на Малфоя, в глазах которого плясали огоньки, не предвещавшие ничего хорошего в таком усиленном интересе. Она протянула ему пачку, приоткрывая крышку. — Просто расслабляет нервы. Начни с этого, чтобы было, с чем сравнить? Драко с некой долей брезгливости посмотрел на красно-белую пачку Мальборо, разрываемый сомнениями. — Я не отравлю тебя, ну! — Ой, блять... — пробормотал он себе под нос, все же вытащив одну. Зажав ее зубами, палочкой из боярышника поджег кончик, сделав пару неглубоких вдохов. Гермиона наблюдала за ним, ожидая, что тот сейчас зайдется кашлем, но, кажется, опыт у него все же был. Через пару минут он выкинул докуренный окурок в траву, не потрудившись его затушить или уничтожить. — Хуйня. Гермиона хохотнула. — Ну да, как же. Парень встал, обнаружив, что весь его костюм был безбожно помят. Чертыхнувшись, палочкой выгладил ткань. Голова его чуть кружилась, и сознание полегчало, будто скинуло пару фунтов мыслей. — Пижон! — фыркнула девушка, опираясь локтями на свои колени и наблюдая за ним. — В первый и в последний раз я из-за тебя подставился! — холодно бросил ей Драко, поднимая с земли сумку с домашней работой. — Подставился? — она поднялась на ноги. Огонек от ее сигареты, которую Гермиона держала зубами, разгорался ярче, когда она вдыхала. — Так надо было не бежать за мной в кусты, а оставаться там! Сдал бы меня Филчу и делов-то! — В следующий раз я так и поступлю, Грейнджер, — огрызнулся Драко, разворачиваясь и перешагивая разросшиеся кусты вереска. — В следующий раз, я надеюсь, что ты не будешь мешаться у меня под носом, Малфой! — буркнула Гермиона, палочкой уничтожая окурок. Посмотрев ему вслед, небрежно крикнула: — И да, ты должен мне сигарету!***
Гарри возвращался после занятия у Дамблдора, полностью погруженный в свои мысли. Он совершенно был сбит с толку, потому что надеялся, что директор будет обучать его реальным навыкам, которые смогут помочь в реальном бою. На деле же то, что ему показал профессор — было обескураживающим. Сами по себе путешествия в воспоминания с помощью омута памяти выбивали его из колеи. Мозгу было тяжело осознавать и принимать тот факт, что за пару минут ты перенесся из одного места в другое, так еще и ходишь среди людей, которые не только тебя не замечают, а, возможно, давно уже мертвы. Так в прошлом году ему случайно удалось заглянуть в воспоминания Снейпа, где он увидел своего отца и его друзей, которые измывались над его преподавателем только лишь ради забавы. Сегодня он смог увидеть настоящую семью Волан-де-Морта, его сумасшедшего деда Марволо, прямого наследника Салазара Слизерина и его детей: сына Морфина и дочь Меропу, мать Тома Реддла. Их история его поразила и чуть приоткрыла завесу незнания, дала понимание, кого из себя может представлять Тот-кого-нельзя-называть, но ведь он никогда не видел никого из своих родных и жил в приюте? Ему надо было хорошенько все обдумать. А, может, рассказав все Гермионе, которая в последнее время тоже вызывала много вопросов, а также и Рону с Джинни, они помогут ему все прояснить. Он спустился в холл замка из кабинета директора, чтобы пройти на другую лестницу, ведущую в башню Гриффиндора, как в его подбородок резко что-то ударилось. Сбитый с толку, Гарри отошел на пару шагов, как увидел перед собой черноволосую девушку, схватившуюся за лоб. — Сукин ты сын, Поттер! — сдавленно произнесла Пэнси, моля Салазара, чтобы ее череп не треснул от удара. — Паркинсон, смотри, куда идешь! — тут же отозвался гриффиндорец, отходя в сторону и поправляя за спиной висевший на одной лямке рюкзак. Девушка оперлась рукой о каменную стену замка, чувствуя ее прохладу, и тут же прижалась к ней лбом. Денек у нее выдался такой себе. — Да пошел ты! — выдохнула слизеринка, еле сдерживающая слезы. Все это для нее было слишком. Гарри замялся. Он уже хотел скорее вернуться к друзьям, но кинул взгляд на большие часы, висевшие в холле. 22:30. — Эй, сильно ушиблась? — спросил парень, подходя ближе. Ее спина чуть подрагивала. Отодвинув голову от стены, Паркинсон бросила на него прищуренный взгляд. — Шел бы ты, куда шел! Мне твоя жалость не нужна! — ее голос дрожал и, казалось, скоро разразится истерика. Вот что-что, а успокаивать кого-то Гарри не умел. Тем более девчонок. Тем более со Слизерина. Это была отдельная каста, к которой он даже не пытался подобрать ключи. В его жизни были задачи и поважнее. — Я... — он не знал, что сказать. — Что?! Иди, говорю! Знаю я вас всех, вам лишь бы свою выгоду везде иметь! Что тебе надо от меня?! Сейчас пожалеешь, а в благодарность потом потребуешь тебе отсосать?! Гриффиндорец резко обернулся, молясь всем Богам, чтобы никого вокруг не было, и никто этого не услышал. Повернувшись обратно к слизеринке, недоуменно уставился на нее, нервно поправив очки. — С чего бы вдруг, Паркинсон? Или ты намекаешь на то, что обо мне ходят такие слухи?! — это был первый логический вывод, пришедший к нему в голову. А также он совершенно не понимал, с чего бы вдруг. Разве он когда-то давал повод? Единственная девчонка, с которой он просто пару раз поцеловался была Чжоу Чанг... Могла ли она такое о нем рассказывать? Да и сама тема была для него... неловкой. За всеми этими приключениями, битвами и турнирами у него не было времени на что-то серьезное с девушками. — Да плевать мне на то, что про тебя говорят! Но, вероятно, так оно и есть! Пользуешься своей популярностью! — ее глаза влажно блестели при свете факелов, освещающих холл. Тут Гарри подошел ближе и принюхался. Показалось? Да точно нет! — Ты пьяна?! Она глупо улыбнулась, и Поттер вдруг понял, что никогда раньше не видел ее улыбки. Бегая рядом с Малфоем, словно его собачка, она только щурилась и кривила рот. — Я не вывожу эту школу, Поттер! Все пошло по пизде в этом году! — девушка, подойдя к нему на расстоянии вытянутой руки, тыкала в его грудь наманикюренным пальчиком. — Так! — он убрал ее руку, сморщившись от неприятных толчков длинных острых ногтей в кожу. — Возвращайся в подземелья, Паркинсон! И постарайся не попасться кому-то из преподавателей! — Какая забота! Просто блевать тянет! — она снова скорчила личико, и вот тут Гарри узнал это привычное выражение презрения. — А что, тебя больше устраивают такие, как Малфой или Забини? Властные и наглые ублюдки?! — девушка неопределенно пожала плечами на его слова, осматривая Поттера с ног до головы. Что ж, а он... был неплох. Высокий, правильные черты лица так мило смотрелись на фоне его безобразно уложенных волос. Блять… — Тогда твой удел, — парень подошел ближе, нависая над ней, — быть их подстилкой. Потому что твое поведение не вызывает уважения у нормальных парней! Никогда и никому раньше он не говорил таких слов, но эта девушка не оставляла ему выбора. Она была прямолинейна, поэтому заслуживала такого же поведения в свою сторону. Услышав его последнюю фразу, Пэнси облизнула дрожащую губу, тихо всхлипнув. Закивав сама себе, подняла на него слезящиеся глаза. — А ты прав! — ее голос, несмотря на слезы, был тверд. Она улыбалась. — Мной все пользуются. Расстегивают свои штаны, а потом выкидывают, как ненужную игрушку! Гарри, ошарашенный и одновременно обескураженный, просто замер, но острый слух заметил какой-то шум. Мяукала миссис Норрис! Схватив Пэнси под локоть, он потащил ее в противоположную сторону. И хотя до отбоя оставалось еще минут двадцать, не меньше, для Филча это были мелочи. — Ты охренел?! — взвилась Паркинсон, которой бежать мешали каблуки. — Что ты... Они свернули в подземелья, где шум их торопливых шагов раздавался гулким эхом по коридорам. Огни факелов дрожали от порыва ветра, создаваемым бегущими учениками. — Там Филч! Быстро! — Поттер помнил по карте Мародеров заброшенный класс, от которого у завхоза вряд ли найдется ключ. А отсутствие у того магических способностей играло им на пользу. Сзади раздавалось громкое мяуканье, и Гарри, быстро вытащив палочку, прошептал отпирающее замки заклинание, а затем втолкнул в открывшийся проем девушку, вбежав последним. Заперев дверь, он прижался к ней ухом, пытаясь что-то услышать. Филч пробежал дальше, громко угрожая наказать нарушителей комендантского часа. — Вроде ушел! — прошептал Гарри и с облегчением выдохнул. В его рюкзаке лежала мантия-невидимка, но по понятным причинам в этой ситуации он не мог ею воспользоваться. — Вообще-то, я староста! Меня бы он не наказал! — оперевшись на пыльную парту, отозвалась Пэнси. Она сняла одну туфлю, бросив ту на пол и потерла ладонью ступню. — А продавец заявлял, что на них наложено заклятье от натертостей! Хренов мудак! Гриффиндорец подошел ближе, пытаясь осмотреться в темноте. Да, здесь точно давненько не ступала нога человека. Зато пауки наверняка обжили этот квадратный кабинет. Окно здесь было только одно, и то было таким грязным, что лунный свет через него почти не проникал. — Ему плевать, староста ты или нет. Если у тебя сегодня не дежурство, то отработка обеспечена, — буркнул Гарри, открывая окно. Воздух в кабинете был таким затхлым, что было трудно дышать. Поближе подошла и Пэнси, чуть похрамывая. — И удобно же тебе в них ходить! — без обиняков пожал плечами Поттер, усевшись на подоконник. Легкий сентябрьский ветерок затрепал его вихрастые волосы. — Главное, что красиво! — фыркнула Паркинсон, выглянув из окна, нахмурилась. — Мы же в подземельях? — бросив взгляд на спутника, уточнила девушка. Гарри кивнул, в первую секунду подумав, что алкоголь явно затуманил ее разум больше, чем он думал. Но потом уставился на слизеринку сквозь стекла своих очков, догадавшись, о чем она говорит. — Тогда откуда этот ветер? — задала очередной вопрос девушка. Вид из окна был таким, будто кабинет находился где-то на третьем этаже замка и выходил на квиддичное поле. — Хороший вопрос, — задумчиво произнес Гарри. Каблук на одной из туфель девушки поехал, и она, поскользнувшись, повисла на подоконнике, чуть не выпав вниз. Однако парень, схватив ее за талию, удержал на месте. Раздался громкий визг, и Поттер, потянув ее на себя, втянул слизеринку обратно в кабинет. У него на спине выступил холодный пот. — Твою ж... — охрипшим голосом пробормотала Пэнси. Гриффиндорец, стоявший сзади и все еще державший ее за талию, будто оцепенел. Его руки дрожали от испуга. Слизеринка развернулась, не обратив внимание на мужские руки, опустившиеся на ее бедра, отошла подальше, закрывая от греха подальше оконную раму и садясь на подоконник. Со злостью она стащила с ног туфли. — Двести галеонов! Представляешь?! Я чуть не погибла из-за двухсот галеонов! Итальянская последняя коллекция, как же!!! — девушка трясла ими перед глазами у Гарри, сердце у которого только-только выровняло ход. — Носи обувь на плоской подошве, — посоветовал он, стараясь поддержать разговор. Весь этот вечер был очень странным. Его голова просто кипела от переизбытка информации и разного спектра эмоций. — Что?! — хохотнула Пэнси, кинув туфли на пол, а сама оперлась руками о подоконник с облупившейся краской. — Я лучше куплю новые туфли, чем буду ходить, как Грейнджер, в этом красном посмешище! — Зато это удобно! — Гарри опустил глаза на свои собственные черные классические кеды, уже потрепанные временем. — Для девушки главное — выглядеть красиво. И иногда это требует жертв! — И ради чего это все? — чуть выгнув бровь, уточнил парень. Он с интересом наблюдал за той, с которой общался первый раз, да еще и наедине. Пэнси, ухмыльнувшись, приподняла ногу, чулки на которой чуть съехали и, аккуратно подхватив тонкую ткань пальчиками, подтянула их, а затем поправила юбку. Гарри, словно завороженный, смотрел за ее движениями, осознав, что перестал дышать. Никогда прежде он не обращал внимания на ее фигуру. Совершенно не спортивную, как, например, у Джинни, но и не худощавую, как у Чжоу. Пэнси была слегка в теле, кровь с молоком. Округлые бедра, полная грудь, но талия была точеной, что выгодно подчеркивало ее формы. Сделав глубокий вдох, отвел взгляд, чувствуя, как кровь начинает бегать по венам намного быстрее. — Вот именно за этим, — удивляясь самой себе, Пэнси беззаботно улыбнулась. Ей еще не представлялось возможность наблюдать застенчивость в мужском взгляде. Обычно те, кто уделял ей внимание, четко знали, чего они от нее хотят. И сейчас она была удивлена, потому что искренне считала, что Поттер пользуется своей популярностью на полную катушку. Даже думала, что, возможно, он станет приставать! — Кхм, — Гарри прочистил горло и потер ладонью пылающую шею. Ему стало жарко в своей черной толстовке с капюшоном. — Какой ты многословный, — фыркнула девушка, болтая ножкой с голой ступней. — Могу я задать вопрос? — воспользовался моментом Гарри и тут же словил ее недоверчивый взгляд. Она изогнула бровь, как-бы разрешая говорить. — Ты знаешь, почему Малфоя перевели на Гриффиндор? — С чего ты решил, что я должна тебе что-то рассказывать? — ее голос сразу изменился, из него полностью исчезло слизеринское подобие дружелюбия. — Не должна, но я подумал, вдруг это не является тайной, — пожал плечами Гарри. Ему страх, как хотелось узнать об этой истории хоть что-то. Девушка наклонила голову, о чем-то думая, и пару раз фыркнула себе под нос. — Никто не знает, — она смотрела куда-то мимо гриффиндорца. — Или ты думаешь, что мы просто так с ним не общаемся? Расскажи он нам свои мотивы — думаю, мы бы смогли наладить отношения. Но Слизерин не прощает предателей. Поттер коротко кивнул. Выспрашивать у нее что-то еще было бессмысленно. Все знали о том, что ее с Малфоем связывали тесные отношения. Поговаривали... Мерлин, даже Гарри это знал — что они собирались пожениться. Неужели на этом их отношения прервались? Вот так просто, только лишь из-за того, что тот перешел на другой факультет? Безусловно, между школьными «домами» стояла разделяющая их идеология. Каждый из них придерживался своей стороны и правды. Могло ли быть так, что сам Волан-де-Морт теперь не желает видеть Малфоя в своих рядах? Ведь ему не нужны слабаки и трусы, а последний представитель этого древнего рода как раз им и являлся. — Больше вопросов не будет? — спросила Паркинсон, и Гарри мотнул головой. — Прости, но уточнять, где ты купила эти ужасные туфли, я не хочу, — он легонько ухмыльнулся, стоя напротив нее и сложив руки на груди. — Ты прав, они ужасны. Кожа крокодила, безвкусица! — кивнула слизеринка. — Но все же подай мне их, надо ведь мне в чем-то дойти до общежития. Гарри подобрал с пола разбросанные туфли и подал девушке. Та поочередно надела их, чуть скривившись. — Тебя проводить? — как-то нехотя спросил Гарри, которому и самому еще надо было добраться до своей башни, не попавшись дежурным. Хотя у него в рюкзаке лежала мантия-невидимка, поэтому... Хохотнув, Пэнси подошла к двери. По ее походке совсем нельзя было сказать, что туфли натерли нежную кожу. Вот это выдержка! — Мы не на свидании, Поттер, чтобы меня провожать! Гарри, уже приоткрывавший дверь и вслушивающийся в тишину коридора, вышел из кабинета. — Тогда еще раз прости, что чуть не сшиб тебя, — тихо, чтобы его голос не разнесся эхом по коридору, ответил гриффиндорец, сжимая за лямки свой рюкзак. — А тебе спасибо, что спас меня от верной гибели, — ее все еще чуть покачивало от ранее выпитого. Кивнув, Гарри развернулся, сделав шаг в сторону, но тут Пэнси схватила его за рукав толстовки. Парень удивленно на нее уставился, а та, подойдя вплотную, обхватила ладонью его шею и прижалась своими губами к его. Сердце парня сделало кульбит и с громким стуком продолжило барабанить в грудную клетку. Пухлые и теплые губы девушки почти не шевелились, но и этого было достаточно, чтобы Гарри потерялся в пространстве и времени. Спустя пару секунд она отошла, пройдя несколько шагов спиной назад. — Это ничего не значит, Поттер! Простая благодарность. И девушка, наложив на свои каблуки заклинание тишины, пошла к своему общежитию. Гарри, полностью выведенный из строя, простоял так с пару десятков секунд, а затем, достав мантию-невидимку, помчался к ближайшему секретному проходу, ведущему наверх. Он вернулся в общежитие Гриффиндора спустя десять минут, поглощенный своими мыслями. Забыв снять с себя мантию, чуть не довел до инфаркта Полную Даму. Та заверещала на весь коридор, когда Поттер назвал пароль, а затем снял капюшон, оголив только голову. Когда Гарри, словно умалишенный, влетел в гостиную, чуть не пролетел мимо друзей, ждавших его у камина. Рон, Джинни и Гермиона сидели на креслах и диванах, сонно зевая. Последняя вообще выглядела непривычно помятой. — Друг, что там с тобой Дамблдор делал, что ты такой бешеный вернулся? — спросил Уизли, повернувшись на диване боком. Гарри, уже ступивший одной ногой на ступеньку лестницы, ведущей в мужское крыло, повернулся. — А! — он хлопнул себя по лбу, словно что-то забыл. Свернув мантию и убрав ее в рюкзак, прошел к друзьям. — Я... Эм... Гермиона с интересом оперлась локтями на колени, вглядываясь в странное поведение ошалевшего друга. Все переглянулись. — Он запретил тебе рассказывать? — предположила Джинни, видимо, сейчас собирающаяся уходить на дежурство. — Нет, просто, может, завтра? Я что-то... устал... — спешно бормотал Гарри, стараясь не смотреть на друзей. Ему отчего то было неловко, будто он сделал что-то противозаконное. Нет, Поттер всегда делал нечто подобное, что не умещалось в рамки школьных законов и правил, но это... — Гарри, не увиливай. Сам Дамблдор провел с тобой занятие, а ты продолжаешь томить нас в ожидании! — запротестовал Рон и похлопал по свободному месту на диване. — Ладно, — вздохнул черноволосый гриффиндорец и, кинув рюкзак на пол, сел. — Так, в общем, он показал мне воспоминания о детстве Волан-де-Морта...