***
— Гарри, мой мальчик! — громко произнес знакомый голос у него с Роном за спиной. Они сидели в баре «Три метлы», выпивая уже по третьему стакану сливочного пива. Погода не располагала к прогулкам, поэтому выбора, где проводить выходной, у них не было. — Караул, — пробормотал Гарри. Они обернулись и увидели перед собой профессора Слизнорта в громадной меховой шапке и таком же воротнике, с большим пакетом засахаренных ананасов в руках. Гарри пришлось встать для приветствия. — Гарри, вы уже три раза пропускали мои дружеские ужины! — сказал Слизнорт, добродушно тыча его пальцем в грудь. — Так не годится, мальчик мой! Я непременно хочу заполучить вас к себе. Кстати, а где ваша подруга, мисс Грейнджер? Она тоже ни разу не посетила мои встречи, хотя насколько я знаю, эта девушка не играет в квиддич! Гарри и Рон переглянулись, потому что каждый раз, когда Слизнорт назначал встречи, Гермиона куда-то уходила. И если ее не было на вечеринках у профессора, то куда она сбегала?! — Так что же вы не приходите, Гарри? — требовательно переспросил Слизнорт. — У меня были тренировки по квиддичу, профессор, — сказал Гарри. Он и в самом деле каждый раз назначал тренировки именно тогда, когда получал от Слизнорта приглашение, перевязанное фиолетовой ленточкой. Благодаря этому Рон не оставался в одиночестве, и они втроем с Джинни дружно веселились, представляя себе, как Гермиона томится на очередной вечеринке у Слизнорта в обществе Маклаггена и Забини. А теперь Гарри мучил вопрос: с кем же на самом деле пропадала подруга в это же самое время?! — Что ж, теперь вы уж точно должны выиграть ближайший матч, после такой упорной подготовки! — вдруг саркастично сказал Слизнорт. — Но иногда нужно и отдыхать. Как насчет вечера понедельника, не будете же вы тренироваться в такую погоду… — Не могу, профессор. Я… у меня… назначена на этот вечер встреча с профессором Дамблдором. — Опять не повезло! — трагически воскликнул Слизнорт, привлекая к себе много лишнего внимания. За столиком у окна сидели слизеринцы, и Пэнси Паркинсон чуть дольше положенного задержала взгляд на Поттере. Тот, смутившись, отвел глаза, уставившись на учителя. — Ну что ж… Однако уклоняться до бесконечности невозможно, Гарри! И с царственным видом помахав на прощание рукой, он вперевалочку пошел к барной стойке, заводя разговор с мадам Розмертой, уделив Рону не больше внимания, чем выставленным на витрине в магазине сладостям с названием «Тараканьи усы». — И где это пропадает наша Гермиона? — спросил Уизли спустя несколько минут молчания, опустошая бокал с пивом. — Не знаю, — пожал плечами Гарри, которого все это стало напрягать. Он допил свою порцию, вытер пенку со рта и посмотрел в окно, за которым прохожие кутались в свои шарфы и мантии, пригибаясь от ветра. — Может, пойдем обратно в школу? Уже уходя, он глянул на стол слизеринцев и вновь поймал взгляд Паркинсон. Та, сидя между Блейзом и Дафной, снова смотрела на гриффиндорца, краем уха слушая о чем ей говорит подруга. Гарри, отвечая на ее взгляд, слегка улыбнулся, совершенно не понимая, что ей надо. Такие переглядки стали некой традицией после того случая, когда они спасались от Филча, еще в сентябре. Однако Поттер, каждый раз пересекаясь с девушкой где-то, будь это совмещенный урок, коридор школы или Большой зал, не понимал ее появившейся благосклонности к нему… Народу на улице Хогсмида было немного. Никто не останавливался поболтать, все бегом бежали по своим делам. Исключение составляли двое мужчин у входа в «Три метлы». Один был очень высокий и худой. Выйдя из бара, Гарри, прищурившись сквозь очки, узнал бармена из второго хогсмидского кабачка «Кабанья голова». Когда друзья подошли ближе, бармен плотно запахнул плащ и ушел, громко хлопнув дверью, а его низенький собеседник остался, пристраивая поудобнее какую-то поклажу в руках. До него оставалось всего несколько шагов, когда Гарри вдруг узнал, кто это. — Наземникус! Приземистый кривоногий человечек с длинными растрепанными рыжими волосами вздрогнул с головы до пят и уронил древний чемодан. Чемодан раскрылся, и на землю вывалилась куча разной рухляди, которой можно было заполнить витрину лавки старьевщика. — А, Гарри, приветик, — сказал Наземникус Флетчер, весьма неубедительно изображая беззаботную радость. — Ну не буду тебя задерживать. И он принялся шарить по земле, подбирая выпавшие из чемодана вещи и явно стремясь поскорее убраться отсюда. — Приторговываем помаленьку? — спросил Гарри, глядя, как Наземникус сгребает в охапку довольно-таки обшарпанные на вид предметы. — А что делать, жить-то надо, — отозвался Наземникус. — Дай сюда! — Рон только что наклонился и поднял с земли серебряный кубок. — Погодите-ка. Я это где-то видел… — Спасибо! — Наземникус вырвал кубок из рук Рона и затолкал в чемодан. — Ладно, до встречи… Ай! Гарри в одно мгновение прижал Наземникуса к стене бара. Крепко держа его одной рукой за горло, он выхватил свою волшебную палочку. — Ты украл этот кубок из дома Сириуса, — сказал гриффиндорец, почти уткнувшись носом в лицо Наземникусу и вдыхая неприятный застоявшийся запах табака и алкоголя, исходивший изо рта вора. — На нем фамильный герб Блэков. — Я… никогда… чего? — запыхтел Наземникус, постепенно становясь багровым. — Ты что, явился туда в ту ночь, когда его убили, и ограбил дом? — прорычал Гарри. — Нет… я… — Отдай! Наземникус начал синеть. Что-то громко хлопнуло, и Поттер почувствовал, что его руки разжались, выпустив горло Наземникуса. Пыхтя и отдуваясь, Наземникус подобрал чемодан и — хлоп! — трансгрессировал в неизвестном направлении. Гарри громко выругался и завертелся на месте, пытаясь разглядеть, куда исчез Наземникус. — ВЕРНИСЬ, ВОРЮГА! — Бесполезно, Гарри. Рядом с ними, словно из ниоткуда, возникла Тонкс. В ее мышиного цвета волосы набился мокрый снег. — Наземникус, вероятно, сейчас уже в Лондоне. Нет смысла кричать. — Он украл вещи Сириуса! Украл, понимаете! — Да, да, — сказала Тонкс, которую, похоже, эта информация нисколько не взволновала. — Но все-таки незачем стоять на холоде. Вы куда идете? — Хотели вернуться в школу, — вставил Рон, поежившись от пронизывающего ветра. — Вот и идите с Мерлином! Они коротко попрощались с Нимфадорой, что скрылась в баре «Три метлы», и двинулись по узким улочкам Хогсмида в сторону Хогвартса. Дождь в перемешку со снегом летел прям в лицо: не согревало даже выпитое ранее в баре пиво. Однако Гарри кипел от злости, совершенно не чувствуя злодеяний переменчивой погоды. — Неужели Орден не может справиться с Наземникусом? — спрашивал он у сгорбившегося друга. — Могли бы, по крайней мере, проследить, чтобы этот ворюга не тащил из штаб-квартиры все, что плохо лежит! — Его уже вряд ли исправишь, — справедливо заметил Рон, грустно улыбнувшись. Уизли явно не знал, как поддержать друга, потому что эта тема балансировала прям на обрыве, норовя упасть в тему смерти Сириуса. А это могло замкнуть в себе Гарри на долгие недели. Рон обычно полагался на Гермиону, которая всегда знала, что сказать, но в этом году вдруг пришлось этому учиться без нее. Прогулка вышла невеселая, а погода, чем дальше, тем становилась хуже. Перед друзьями впереди шли Кэти Белл с подружкой, о чем-то споря. Шлепая по мерзлым лужам, Гарри вдруг осознал, что за целый день даже не вспомнил про Джинни. Они так и не встретили ее, а он и вовсе вспомнил о ней только сейчас. Сначала его сбил с мыслей Слизнорт, докучая с очередным приглашением на вечер Слизней. Потом задумался, куда же без них ушла Гермиона, и почему она решила остаться в школе так внезапно. Затем Пэнси со своим что-то ему говорящим взглядом. Только вот о чем он говорил? Сдвинув брови, Поттер нагнул голову навстречу ветру и ледяному дождю и зашагал дальше. Через некоторое время начал замечать, что голоса Кэти Белл и ее подруги, которые доносил к нему ветер, становятся все громче и пронзительнее. Гарри прищурился, вглядываясь в неясные за дождем фигурки. Девушки спорили о каком-то предмете, который Кэти держала в руке. — Тебя это не касается, Лианна! — донеслись до гриффиндорца слова Кэти. Они завернули за угол. Здесь мокрый снег летел еще гуще и совсем залепил очки Гарри. Он поднял руку в перчатке, чтобы протереть их, и как раз в этот момент Лианна сделала попытку выхватить у Кэти сверток. Она потянула его к себе, и сверток упал на землю. В ту же секунду Бэлл взмыла в воздух — не так, как Рон, смешно болтавшийся вниз головой, нет, очень грациозно, вытянув вверх руки, словно хотела полетать. И все-таки было в этом что-то очень странное, что-то неправильное, жуткое… Ветер бешено трепал ее волосы, но глаза Кэти были закрыты и лицо застыло без всякого выражения. Гарри, Рон и Лианна замерли на месте, не сводя с нее глаз. Поднявшись на шесть футов над землей, Кэти вдруг ужасно закричала. Глаза ее распахнулись, но то, что она видела или чувствовала, очевидно, причиняло ей нестерпимую боль. Она кричала, не переставая. Лианна тоже закричала и стала дергать Кэти за щиколотки, пытаясь стащить ее вниз. Гарри и Рон, когда прошло оцепенение бросились на помощь. Они дружно потянули Кэти за ноги, но тут она рухнула прям на них. Гриффиндорцы успели ее подхватить, но девушка так билась и корчилась, что они едва могли ее удержать. Тогда они опустили ее на землю. Кэти продолжала биться и кричать и явно никого не узнавала. Гарри огляделся: вокруг не было ни души. — Никуда не уходите! — заорал он, перекрикивая воющий ветер. — Я пойду позову на помощь! Он бегом помчался к школе. Гарри никогда еще не видел, чтобы с человеком делалось такое, он просто не мог себе представить, отчего это случилось с Кэти. На повороте дороги он столкнулся с кем-то, похожим на огромного медведя, поднявшегося на задние лапы. — Хагрид! — задохнулся Поттер, выпутавшись из живой изгороди, в которую он свалился. — Гарри! — воскликнул Хагрид. Он был одет в свой громадный мохнатый тулуп из бобровых шкурок, в бровях и бороде запутались комья мокрого снега. — Я тут ходил навестить Грохха, он у меня такой умница, ты себе даже не… — Хагрид, там одну девушку ранили, или прокляли, или я не знаю что, но нужна помощь!***
Гермиона неслась по коридорам Хогвартса, чувствуя, как у нее пылают щеки, а сознание не может собрать себя в кучу. — Бежать! Срочно, бежать наверх! — она, словно умалишенная, бежала по лестнице в гриффиндорскую башню, тайно радуясь, что бо’льшая часть студентов сейчас находится в Хогсмиде, и ее, взбудораженную и неуравновешенную, встречают только младшекурсники. Выкрикнув Полной Даме пароль, насильно отодвинула портретную раму, игнорируя возмущения хранительницы их общежития, влетела внутрь, никого не замечая. Уже наступив на первую ступень лестницы, сжимая под мышкой скейтборд, резко обернулась, когда ее окрикнули. — Гермиона! — Джинни, сидевшая на коленях Дина в кресле у камина, удивленно смотрела на подругу. — Что с твоей рукой?! Грейнджер, бессмысленно уставившись на свою перебинтованную руку, глупо посмотрела на Уизли, которая, чмокнув Томаса в губы, тут же направилась к Гермионе. Она аккуратно перехватила ее руку, проведя по бинтам тонкими пальцами. — Растяжение связок… Всего лишь… — Гермиона нервно глянула на вход, боясь того, что там может появиться тот, от кого она сбежала. — Ну-ка, пошли, — Уизли развернула подругу, подталкивая ее в спину наверх по лестнице. — Джинни! — Иди молча! Они поднялись в свою спальню, плотно закрыв за собой дверь. Ни Лаванды, ни Парвати еще не было. Гермиона, откатив скейт ногой под кровать, здоровой левой рукой, чуть неловко, достала из кармана куртки пачку сигарет, одну вытащив зубами. Усевшись на подоконник, приоткрыла окно, запуская в комнату свежий воздух. Сделав первую затяжку, выпустила длинную струйку дыма. Она ждала, когда никотин немного расслабит то нервное напряжение, что гуляло по ее телу. — Что случилось? — почти шепотом спросила Джинни, присев рядом с Гермионой. Та, прижав к себе колени, закусила большой палец, держа сигарету у лица. Гермиона, прикрыв рукой губы, вдруг улыбнулась, посмотрев на подругу. Как можно было осознать все то, что произошло? Кажется, сотрясение, перенесенное летом, не прошло даром и вызывало стойкие галлюцинации. — Та-а-а-к, — Джинни пододвинулась ближе, с горящими от интереса глазами уставившись на Грейнджер. — Ты расскажешь, или мне придется из тебя это силками вытаскивать? Облизав губы, которых еще недавно касался Малфой, Гермиона нервно хихикнула. — Грейнджер! — не выдержала Уизли, почти подскочив на месте. Гермиона, сделав еще одну затяжку, выдохнула яблочный дым почти в лицо подруги. — Только что меня поцеловал парень, — эти слова были настолько странными и непривычными, но только для Гермионы. Джинни же завизжала так, что не сиди Грейнджер на месте и не прислоняясь спиной к стене, отшатнулась бы, как от мандрагоры. — Мерлин! — Уизли схватила руками лодыжки подруги поверх джинсов, крепко сжав их. — Кто это был?! И когда это произошло?! И как?! С языком?! Вы теперь встречаетесь?! Я, надеюсь, это не Рон?! — Мне на какой вопрос сейчас отвечать? — усмехнулась Гермиона, держа сигарету в зубах. Ее чуть трясло от переизбытка эмоций. Такое в ее жизни произошло первый раз. — На все! Кто он? — Не могу сказать, — окурок вылетел в окно, сопровождаясь красным огоньком и небольшими искрами. — Он не гриффиндорец? — сделала догадку Джинни, приложив ладони к губам. От нахлынувшего эмоционального перевозбуждения стало казаться, что ее рыжие волосы стали почти красными в плохо освещенной комнате. — Уизли! — Тебе понравилось? Гермиона призадумалась, откинув голову назад. Она инстинктивно погладила пострадавшую руку, вспомнив то, как и в каких обстоятельствах умудрилась ее повредить. — Не знаю. Меня вообще не спросили, хочу ли я. — Это как? — Да вот так! Просто поцеловал и все! — Но ты ответила? — Ну… да… — щеки девушки снова заполыхали румянцем. — Джинни, ты же знаешь, что у меня не было большого опыта в этом… — Ой! — та довольно отмахнулась, не понимая переживаний подруги. — Это дело, которое не требует много практики. В следующий раз у тебя уже будет получаться так, словно занималась этим всю жизнь! — Джинни! Никакого следующего раза не будет! — Почему же? — Уизли поникла и придвинулась еще ближе. — Потому что это произошло случайно! — Случайно это как?! Типа вас насильно притянуло друг к другу губами и вы не смогли отлепиться? Вроде еще не Рождество, омелы по школе не висят! — Нет, конечно, все было не так! — закатила глаза Гермиона, слегка шлепнув подругу по руке. — Ну-ка, не дерись! — улыбнулась Джинни, закусив нижнюю губу. Она, прочистив горло, по-сестрински посмотрела на подругу. — Я не ожидала, Джин, — почти шепотом призналась Гермиона, делая глубокий вдох. — Мне кажется, даже он не ожидал. Или вовсе не планировал. Просто поцеловал. — С ума сойти! — Уизли, улыбаясь, покачала головой, откинувшись спиной на оконную раму. — Моя девочка повзрослела. Нет, ну курить ты начала и без моей помощи, но все же! Опустив с подоконника одну ногу в красном кеде, Гермиона замотала ею, пытаясь таким образом поймать душевное равновесие. — Герм, тебя это беспокоит? — Не знаю. Просто теперь я не понимаю, как мы будем дальше… — Он что-то сказал после того, как это произошло? — Ничего конкретного, — она честно пыталась вспомнить что-то из того, о чем они говорили, но воспоминания смазались под прессом дикого волнения. — Тогда, может, вам стоит поговорить?! Если ты ему нравишься, вы ведь можете начать встречаться! — О, нет-нет-нет! — запротестовала Гермиона, выставив веред здоровую руку. — Этого точно не будет! — Почему? — уже настойчивее спрашивала Джинни, у которой в глазах плясали чертики. — Никто не целует кого-то просто так! Наверняка, ты ему тайно нравишься! — Ай! — Гермиона, пытаясь утихомирить напор не щадящей никого подруги, пошла на самое низкое — имитацию боли. Только чтобы прекратить этот неловкий и в любой момент имеющий все шансы перетечь в разоблачающий разговор, она схватилась за свою перебинтованную руку. — Болит? — тут же спохватилась Уизли, также скорчившись от фантомной боли. Она получала достаточное количество травм на тренировках, чтобы понимать, как это неприятно. — Снимай куртку! Давай, я тебе помогу! Вставай же! Она стянула с Гермионы верхнюю одежду, кинув куртку на стул около рабочего стола, и одним махом расстелила постель. — Ты приляг! — глядя на то, как Грейнджер снимает кеды и укладывается на мягкую кровать с накрахмаленным бельем, вдруг вспомнила. — Погоди, ты не сказала, как ты умудрилась потянуть запястье? Писала эссе на три свитка на скорость? Так ты, вроде, в последнее время с учебой не очень, — Джинни метаморфозы в поведении подруги явно приходились по вкусу, ведь та занудная, думающая только об учебе девчонка, кажется, канула в лету. — Ехала на скейте, потом потеряла равновесие, и мы упали, — пробормотала Гермиона, у которой от усталости слипались глаза. — С кем упали? — Джинни присела рядом, накрывая подругу одеялом и заботливо разглаживая складки на пододеяльнике. — С ним…***
На следующий день Кэти Белл забрали в больницу святого Мунго. К этому времени известие о том, что она угодила под проклятие, разнеслось по всей школе, хотя подробностей никто не знал. Похоже, только Гарри, Рону и Лианне было известно, что целью покушения была не Кэти. Гермиона, которая с трудом разлепила глаза только к обеду воскресенья, медленно спускалась в гостиную, громко зевая. Она крепко спала со вчерашнего вечера, не обращая внимания на громкие переговоры своих соседок и проспав завтрак. — Я не могу поверить, что Макгонагалл нам не поверила! — Гарри нервно вышагивал около камина, обращаясь к Рону. — Ну кто еще кроме него мог это сделать?! — На самом деле… — Рон прокашлялся и поерзал по протертой сидушке дивана. —… у нас ведь нет доказательств! И мы знать не знаем, где он был в это время! За руку ведь его не поймали! — Как ты не понимаешь! — Гарри схватился за свою голову, не прекращая активно жестикулировать. — Зачем еще его перевели на Гриффиндор?! Да именно за тем, чтобы шпионить и быть ближе к тем, от кого Дамблдор меньше всего ждет подножки! — Что за шум, а драка будет? — спросила Гермиона, спускаясь с последней ступени лестницы. Ее рука с растянутым запястьем все еще была подвязана на шее, хотя уже почти не болела, а отек значительно спал. — Где ты была?! — Гарри в несколько широких шагов преодолел разделяющее их расстояние, перепрыгнув через кресло. Он ошарашено посмотрел на ее увечье, прищурив зеленые глаза. — Спала, — девушка легко пожала плечами. — До обеда?! Гермиона, что с твоей рукой? — Поттер, возвышаясь над подругой, пытался просверлить взглядом дыру в ее лбу. — Да, я вчера упала со скейта, и мне дали зелье сна без сновидений, чтобы я не тревожила лишний раз руку! Какая наглая ложь, хотя лучше так, чем она когда-либо расскажет правду. — Я вот так и знал, что однажды ты навернешься с него! — насмешливо сказал Рон, встав с дивана. Он улыбнулся, но в ответ получил поджатые губы. — Что обсуждали, господа заседатели? — попыталась перевести тему Гермиона, тем более то, что она услышала, ее явно заинтересовало. Девушка прошла к своему излюбленному креслу и с удовольствием уселась в него, вытянув ноги в кедах. Парни переглянулись. — Ты же не слышала, что вчера произошло? — уточнил Рон, встав позади дивана и опершись на спинку локтями. — Нет, — Гермиона шумно сглотнула, вспомнив весь свой вчерашний день. Медитация. Тренировка сознания. Дамблдор. Малфой. Травма. Поцелуй… — Вчера, когда мы возвращались в Хогвартс, кое-что случилось. Очень странное, — начал Гарри, потерев лоб. Гермиона напряглась еще сильнее. Поттер продолжил: — Кэти Белл вчера прокляли. Кто-то подкинул ей проклятое ожерелье. То самое, которое я когда-то видел в лавке «Горбин и Бэрк» еще несколько лет назад. Я его запомнил, потому что прятался в шкафу. Ну же, Рон, я тогда ошибся и с помощью каминной сети прилетел не туда, помнишь? — Я-то помню! — кивнул Рон, утомленный очередным пересказом друга. — Тогда Малфой просил своего папашу купить ему что-нибудь там! В том числе и это ожерелье! — Погоди! — Гермиона подсобралась в кресле, оперев локти на колени. Она показала указательным пальцем на друга, быстро соображая. — Ты думаешь, что это Малфой? Он подкинул Кэти это ожерелье? — Да! — почти крикнул гриффиндорец, радуясь, что кто-то его понял. — А доказательства? — спокойно спросила девушка, которая в свою очередь пока не делала поспешных выводов. — Ведь за столько лет это ожерелье мог купить или перекупить у кого-то другого кто угодно! Почему Малфой, Гарри? — Он думает, что Малфоя специально перевели к нам, чтобы устранить Дамблдора, пока тот будет находиться среди тех, от кого директор никогда такого и ожидать не будет, — ответил за раскрасневшегося друга Рон. — Но Малфоя вчера ведь не было в Хогсмиде? — решилась спросить Гермиона, молясь, чтобы не покраснеть от воспоминаний о нем. — Да, но… Откуда ты знаешь? — спросил Гарри, перестав мерять шагами ковер у разожженного камина. В башне холодало, поэтому он горел почти круглосуточно. — Видела его вчера тренирующимся на квиддичном поле. Что ж, такой ответ вполне был безобидным. — И Макгонагалл сказала то же самое! Из ее окна прекрасно видно поле, по ее словам, он летал там пол дня, — закивал Рон, но тут же, будто опомнившись, добавил: — Придурок. — Но ведь он мог начать действовать и заранее! Мы часто пересекаемся на тренировках, на уроках. Ведь мог же Малфой подкинуть это ожерелье Кэти даже за неделю до выходных! Гермиона и Рон переглянулись. Рон устало, а Гермиона удивленно, будто бы спрашивая: Это вы сейчас серьезно?! — А если это все-таки не он? Ты вообще-то говорил, что следишь за слизеринцами, что вряд ли Тому-кого-нельзя-называть нужен такой трус, как он, еще и предатель! Повисла тишина. В гостиной никого не было, ученики спустились на обед, а также погулять на улице, где погода наконец успокоилась, и выглянуло солнце. — Если Гермиона права, то Малфой вчера получил по чем зря… — как-то сдавленно произнес Рон, от которого прежде не было замечено снисхождения в сторону бывшего слизеринца. Гермиона мгновенно напряглась. — Вы что же… — девушка, выпучив глаза, ошарашено переводила взгляд с одного друга на другого. — … его избили?! — Ой, ему не привыкать! — отмахнулся Гарри, но тут же замолчал. Грейнджер, поднявшись на ноги, мотнула головой с коротким каре, рефлекторно кинув взгляд на пустую лестницу к спальням парней. — Да вас за такое отчислить могут, вы в курсе?! — Гермиона почти не могла найти слов, чтобы выразить то, как она была возмущена. И тут совсем даже не причем вчерашний поцелуй… — Погодите-ка… Это что, не в первый раз?! Одна декоративная подушка полетела в Гарри, но тот ловко от нее увернулся. Поэтому схватив вторую, Гермиона уже не стала запускать ее в друзей, а просто подошла ближе, с размаху припечатав ею Рона по голове. — Ой! — «Поойкай» мне еще тут! Вы вообще обалдели?! — А чего ты его защищаешь?! — схватившись за голову, причитал Уизли. — Потому что вы ведете себя, как дикие звери! Выдохнувшись, Гермиона развернулась и еще раз швырнула подушку в Гарри. Тот поймал ее, но потерял равновесие и упал в кресло. — Гермиона, вот что ему будет?! В любом случае, теперь точно будет знать свое место! — А вы не думаете, — она, рефлекторно прижимая забинтованную руку к груди, второй тыкала в парней. Голос понизился до злорадного шипения. — Что он из-за ваших козней реально пойдет и сделает какую-нибудь гадость?! Он, может, и не думал даже Дамблдора проклинать, а теперь назло нам всем что-нибудь сделает! Гарри и Рон удивленно переглянулись. Поттер, в очередной раз растрепав свои "бешеные" в плане укладки волосы, тяжело выдохнул, положив руки на подлокотники кресла. — Тогда будем следить за ним еще тщательнее! Гермиона, услышав его ответ, только закатила глаза. На лестнице послышались шаги, и в гостиной с книгой в руках показался Невилл. Он, никого не замечая, ринулся к портретному проему. Парень выглядел уставшим и сгорбленным. — Полночи читал, — констатировал Рон, глядя на Долгопупса. — Можно подумать, что ты видел, — фыркнул Гарри, чей сон страдал не только из-за кошмаров, но и из-за храпа этих двоих. Но сегодня ночь Невиллу и правда не спалось. Да и Малфой куда-то делся после их «душевого» рандеву. Странно. Невилл повернул к ним голову и, увидев Гермиону, зашагал к выходу еще быстрее. — Так, потом еще договорим! — раздраженно бросила девушка друзьям, обходя мягкую мебель. — Невилл, погоди! Привет! Она догнала его уже на лестнице, ведущей вниз из башни Гриффиндора. Парень, едва не споткнувшись, слегка заметался, не зная, куда ему деться. — Что читаешь? — Привет, — поздоровался Невилл и поднял книгу обложкой вверх. — Все об опасных растениях? Понятно, — прочитала Гермиона, идя рядом с одногруппником. — Как там асфодель? — О, прекрасно, цветет. — Цветок радовал ее уже больше месяца, стоя на тумбочке около фито-лампы, излучающий на половину комнаты фиолетовое свечение. — Как твоя рука? — он искоса бросил взгляд на Гермиону, одновременно с этим пытаясь запомнить номер страницы, на которой остановился. — О, уже почти не болит! — улыбнулась гриффиндорка, спускаясь вниз по лестнице, от чего ее кудрявое каре подпрыгивало на плечах. Пока они не вышли в общий холл, где наверняка шастали десятки учеников, а в Большом зале и подавно было столпотворение голодных школьников, она повернулась к Долгопупсу. — Слушай, Невилл, я хотела с тобой поговорить... — О ч-чем? — от чего-то заикнувшись, спросил парень. Он казался чересчур нервным, однако это бывало с ним постоянно. — То, что ты увидел вчера... Это ничего не значит... Не надо никому говорить об этом, пожалуйста, — ее щеки запылали, и Гермиона облизала резко пересохшие губы. — Не переживай, — выдохнул Невилл, прижимая к себе книгу. — Он со мной уже поговорил. — Кто? — с содроганием в сердце уточнила девушка. — Малфой, — понизив голос, ответил гриффиндорец, снова посмотрев по сторонам. — О! — она ошарашено открыла рот. — Что ж... Ладно... Пойдем обедать? — Угу, — кивнул Невилл, и они продолжили спускаться вниз, отныне не касаясь этой темы в разговоре.***
Малфой стоял и смотрел, как Грейнджер, зажав под мышкой свою доску, почти бегом рванула дальше по коридору, где они только что стояли. Сердце все еще рвалось из груди, а мозг судорожно соображал. Уже в который раз он смотрел ей вслед сразу после того, как только что облажался. Драко и сам не знал, куда скатилась его жизнь, раз одного откровенного разговора с Грейнджер ему показалось мало, и теперь он вообще перешел все разумные грани поведения. Однако оставив потуги самобичевания на потом, Малфой быстро пошел по коридору, в котором недавно скрылся Долгопупс: надо было уладить еще один момент. Влажная квиддичная форма неприятно липла к телу, и это становилось невозможно терпеть. Драко шел, наслаждаясь тишиной, возникшей благодаря тому, что большая часть школы сейчас находилась в ближайшей деревне волшебников, а не слонялась из коридора в коридор по Хогвартсу, попадаясь ему на пути. Но все же та тишина, что окружала его, давила на голову, все время возвращая мысли только в одно русло: Грейнджер. И все же мысли выгнать из своей головы не получалось. Малфой поступил безрассудно и абсолютно беспочвенно. Поддался моменту: она стояла так близко, что ее дыхание касалось его лица. Кожа на талии была бархатной и теплой, и Драко чувствовал пробегающие на ней мурашки, понимая, что именно он все же и являлся их причиной. Но вот же блядство... Малфой не мог отрицать, что ему не было противно, даже наоборот, желание продолжить этот легкий и в некотором роде совершенно невинный поцелуй было сильнее желания уйти. И это было ему невдомек. Странно. Противоестественно. Никогда ранее он не думал о ком-то вроде нее, той, в венах которой бежала грязная кровь. Рожденная от маглов. Другая. Чужая. Незнакомая. Ему нужна была такая, как Пэнси: аристократичная, богатая, с изящными формами, обученная манерам высшего общества, во всем до одури идеальная. Но вот же блядство... Его она не интересовала. Проведя бок о бок столько лет, Паркинсон не смогла даже на толику привлечь его внимание, чтобы ему хотелось самому проявить инициативу. Хотя именно Пэнси готова была лезть из кожи вон, чтобы быть для него самой лучшей. Все парни сворачивали шеи, оглядываясь ей вслед. Они ею восторгались, о ней мечтали, ее представляли в своих фантазиях. Грейнджер же не делала ровным счетом ничего! Толком даже не смотрела в его сторону, но взгляд парня то и дело неосознанно притягивался к ней на уровне инстинктов уже спустя пару недель совместной учебы за одной партой. Он будто был магозоологом, изучающим поведение дикого животного. Очень гордого и непредсказуемого. Когда же она внезапно оказалась рядом, ему стало интересно: каково это целовать ее. Будут ли различия? Будут ли другие ощущения? В классности поцелуя. В его статусности. И к своему ужасу Малфой осознал, что различия есть. Не в пользу аристократии… Он мчался в башню, поглощенный внутренними терзаниями, встретив Невилла почти на самом верху у портрета Полной Дамы. — Лабардан! — крикнул ей запыхавшийся Малфой, когда неуклюжий гриффиндорец ненадолго завис, вспоминая сложное слово. — Это просто треска, Долгопупс! — У м-меня всегда из головы вылетают пароли, ничего не могу с этим поделать! — пожал плечами Невилл и прошел внутрь сквозь портретный проем в гостиную. Гриффиндорцы стали возвращаться из Хогсмида, судя по тому, что диван и кресла у согревающего помещение камина оказались заняты. — Да, помню твой шар-напоминалку, — без обиняков хмыкнул Драко, на ходу стягивая с себя игровую мантию и оставаясь в почти досохшей водолазке. — Ты в комнату? Невилл кивнул, немного обеспокоенно посмотрев на Малфоя. В одном из кресел одиноко сидел Дин Томас, которого непривычно было видеть без завсегдатая дружка Симуса, а в последнее время сменившей Финнегана и Уизли. Мулат глянул на Невилла, приподняв бровь. Он как бы спрашивал: не нужна ли ему помощь? — Тогда пошли, надо кое-что обсудить, — Драко махнул в сторону лестницы, ведущей в их спальню, и бросил нечитаемый взгляд серых глаз на Дина. Уж на кого, а на этого ему было наплевать. — Ч-что? — пролепетал гриффиндорец, на плече которого лежала цепкая рука Малфоя. Драко молча, не желая привлекать к своей особе еще больше внимания, покинул гостиную, мечтая скорее принять горячий душ. В комнате была натоплена печь, от которой исходил запах кедра. Повесив игровую мантию на крючок, прибитый к столбу кровати, Малфой вдруг почувствовал себя неловко. Так, будто ему было двенадцать, и его кто-то застукал за разглядыванием взрослых журналов с голыми ведьмами. Невилл встал около своей кровати, ожидая, когда собеседник начнет разговор. — Скажу сразу, Долгопупс, если о том, что ты увидел, кто-то узнает, пострадает в первую очередь она. Блондин внутренне сжался, превозмогая ощущение дискомфорта. Такой ситуации, что требовала бы его заступничества, у него в жизни еще не случалось. Но с гриффиндорцами нужно было разговаривать по-хитрому, он сам им не был интересен, а вот за Грейнджер они все могли бы закидать его камнями до смерти и даже не поморщиться... — Я уверен, что только мы с тобой знаем о том, что произошло с ней на каникулах летом, — продолжил Драко, поставив руки на бедра. — Ее родители… — начал Невилл, но тут же замолчал, когда встретился с Малфоем взглядом. — Долгопупс! Просто молчи и слушай! — он потянул за низ водолазки, наконец снимая с себя осточертевшую ткань и оставаясь с голым торсом. — То, что ты услышал от Макгонагалл, это только тайна Грейнджер. То, что ты увидел сегодня, это… тебя не касается. Так понятно? — Ты ее любишь? — гриффиндорец выглядел серьезно, явно переживая за подругу. Он то и дело поправлял свою вязаную жилетку, дергая ворот. Драко, не удержавшись, прыснул от смеха. Он, уперев кулаки в бедра, опустил голову. Через пару секунд исподлобья посмотрев на соседа по комнате, глубоко выдохнул. — Чтоб ты знал: не обязательно кого-то любить, чтобы целовать. — Ты что же, сделал это без чувств?! Ты сделал это насильно?! Драко изумился его праведности и сделал два шага назад, когда взгляд Невилла превратился из изумленного в презирающий. — Было похоже, чтобы она вырывалась? — его голос был спокоен. Он старался и сам во всем разобраться в тот же момент, поэтому важно было сохранять хладнокровие. — Нет… — Просто никому не говори. И все. Я сам с ней поговорю об этом. — А что с ее рукой? — вспомнил Невилл, когда уже отвернулся к своей тумбочке, на которой лежала стопка книг. — Растяжение, — на выдохе ответил Малфой, уже стоя с полотенцем в руках. Видя, что ответ гриффиндорца не очень устроил, то продолжил, решив играть на честности: — Она ехала на… эмм… в общем, на своей доске, случайно налетела сзади и повредила руку, падая на меня. Не переживай, я проводил ее до больничного крыла… — А целовать-то было зачем? — вдруг усмехнулся Невилл, присаживаясь на свою кровать. Драко, уже открывавший дверь в их ванную, на мгновение замер. — Извинялся. Она же упала из-за меня. — Тогда надеюсь, что я из-за тебя никогда ничего не поврежу, — открывая книгу и включая лампу, сказал Невилл, и Малфой, к своему же удивлению, оценил юмор. — Подъеб засчитан, Долгопупс! — и он скрылся за дверью ванной комнаты. Драко открыл кран в душе, чтобы стекла холодная вода и пошла горячая, а сам оперся рукой о раковину, второй проведя по щеками и подбородку, на которых еще не росла жесткая щетина. — А пиздец все больше поглощает мою жизнь, — он тяжело вздохнул, осознавая, что как бы ему не пришлось в дальнейшем, то вряд ли там, в обозримом будущем Темный Лорд, его ближайшая свита и их отпрыски захотят видеть Малфоя-младшего, еще и последнего из рода, в своих рядах. За два последних месяца, что он ходит под красно-золотым знаменем и каждое утро повязывает такой же по цвету и степени раздражения галстук на свою шею, Малфой для себя определил, что ему плевать. Безусловно, он никогда не перейдет на сторону Дамблдора, чтобы тот ему не пообещал, ведь настолько низко пасть — будет означать крах всего. Пока же он кое-как держится на плаву. Но вот одна мысль, что словно назойливая пикси жужжала у него в голове, постоянно проникала в сознание, неясно формируясь в главное — все его легко вышвырнули из прежней жизни, из всего того, что навязывали с младенчества, будто он был пустым местом. Отец и мать всегда презирали гриффиндорцев, кичились своим чистокровным положением и привилегированностью в высшем обществе. Они внушали своему ребенку то, во что сами, как оказалось, до конца не верили. Нарцисса, тайно сговорившись с портретом почившего супруга, просто спрятала любимого сыночка среди тех, об кого раньше была готова вытирать подошву своих дорогих туфель на шпильке. Было это частью сговора или нет, но слизеринцы, вопреки опасениям матери, думавшей, что Драко будет грозить опасность из-за провала отца на важном задании, обозлились еще больше, чем если бы он остался на Слизерине. Нарцисса думала, что Темный Лорд захочет отомстить их семье, приняв младшего из рода Малфоев в ряды свои приспешников, чтобы потом подставить: дать тому невыполнимое задание, неисполнение которого понесет за собой как минимум две смерти: матери и сына. Но пока Драко не понимал, чем лучше был вариант затеряться среди гриффиндорцев: его громкий переход на этот факультет облетел в новостных сводках всю магическую Британию, и казалось, что об этом знала каждая помойная крыса. Он остался один! Ни друзей, ни семьи, ни поддержки! Все прежние идеалы рухнули! Поэтому его жизнь сыпалась, превращаясь в хрупкие руины. Чтобы хоть как-то не сойти с ума в созданной искусственным способом изоляции, ему приходится с кем-то налаживать коммуникации. И этими «кем-то» стали Долгопупс и, мать ее, Грейнджер. Самое отвратительное было в том, что ему было плевать. Наоборот хотелось доказать… по большей части слизеринцам, которые его оставили, что его не сломить. Он выживет. Подстроится. Сделает вид. Будет имитировать. Но не будет казаться никчемным. Да, он разочарует тех, кто сделал ставку на его падение. Но Драко не пойдет ко дну. Нет. И если ему когда-то предложат вернуться: Малфой уже будет сильнее себя прежнего. Он станет безмолвным зрителем разворачивающегося спектакля, в котором ему приходится жить. При необходимости сможет использовать некоторую полученную в ходе наблюдений информацию себе во благо. Малфои всегда так поступают. Набивают себе цену, вовремя перехватывая ход игры в свои руки. Драко протер ладонью запотевшее зеркало, смотря на свое мутное отражение. Синяки и ушибы на его теле зажили после побоев гриффиндорцев, абсолютно не желавших смиряться с тем, что он стал частью их факультета. Но вдруг он думал о слизеринцах. О тех, кто отвернулся, не пожелав узнать, в чем были причины его перехода. — Если те, кто отвернулся от меня, вернутся ко мне разбитыми, то я сломаю их до конца. В этом он был уверен. Малфои не прощают и не забывают. Надо лишь перетерпеть, и когда-то бумеранг окажется уже в его руках. А еще надо было не целоваться с той, которую когда-то почти не замечал. Это не входило в его планы, а то, что произошло сегодня — несколько выбило из колеи его чистокровное самолюбие. До сих пор он ощущал на своих губах вкус грейнджеровского магловского табака, который пахнет яблоком. Да, совсем не женский запах, но он не отпускал. При воспоминании о том, как она хваталась за его шею, прижимаясь к нему ближе из-за неустойчивости роликовой доски, на которой стояла, вызывало учащение дыхания и непонятное жжение в груди. А также страх. Страх того, что с ним что-то не так. Ведь такого не бывает, чтобы в раз тот, на кого ты толком даже не обращал внимания, кто всегда считался твоим врагом, вдруг стал тем, кто вызывает эти странные и незнакомые ощущения. Оттолкнувшись от раковины, когда зеркало окончательно запотело от горячего пара, Малфой глубоко выдохнул, пытаясь собраться. Ему надо было принять душ: вода всегда помогала смыть с тела осадки прожитого дня, обновиться и набраться сил. Не успел он до конца раздеться, как дверь в ванную открылась, и внутрь, сквозь густой пар, зашли Поттер и Уизли. Последний закрыл за собой дверь. — Мы не знаем, как ты это провернул, Малфой, — процедил Гарри, у которого стали запотевать очки, и он аккуратно снял их, протирая стекла. — Но мы рады, что у тебя не получилось! Драко, замерев с руками на поясе штанов, которые секунду назад хотел стянуть вниз, брезгливо прищурился, скривив рот. — На сей раз я бы хотел узнать, за что вы пришли меня отмудохать! — слова были сказаны с привычной легкостью, которая на самом деле даже пугала. Безнадежность. Заебало. — Ты проклял Кэти Белл! А она несла то ожерелье Дамблдору! — прошипел Рон, встав рядом с Гарри. Малфой замер, ошарашенный такими обвинениями. Какое нахер ожерелье?! — Ебанулись?! — Не прикидывайся, что не понимаешь! — взвился Гарри, нервы которого уже были на пределе. — Идите нахер, я не собираюсь оправдываться! — Ну тогда все еще проще, чем казалось, — сложив руки на груди, произнес Уизли, на лбу у которого выступила испарина. В ванной было жарко, а он был в свитере. Даже в двух. Гарри не медлил. Одним движением палочки он обездвижил Малфоя, который, как бревно, повалился на пол, больно ударяясь головой о кафель. Не имея ни единого шанса сопротивляться, чувствовал, как чей-то кулак раз за разом проверяет на прочность его живот, на котором скоро снова расцветут гематомы от ушибов…