День 7
5 января 2024 г. в 17:45
Грохот. Выстрелы. Асахи тут же вырвался ото сна и побежал вверх из подвала. Асахи давно не погружался в сон полностью, он и забыл как это — спать в полном неведении. В дом пришли неизвестные в форме с закрытыми лицами, державшие на мушке Йошинори, что вывело Асахи из себя. Парень схватил одного из солдат за ствол оружия и резко толкнул вперед, тем самым приклад ударил его по лицу, тут же выводя солдата из строя. Те переговаривались на непонятном языке, который казался Асахи знакомым, но в то же время давно забытым. Парень потерял бдительность всего на секунду и тут же был прижат на пол.
— Асахи-кун, не сопротивляйся, — сказал Йоши, держа руки над головой, чтобы показать солдатам, что он пока не мутировал в зомби.
— Йошинори-сан? — за ухом солдаты продолжали что-то говорить, но Асахи не понимал, на каком языке разговаривали незваные гости. Асахи продолжал звать своего парня и кричать отпустить его немедленно, он те не понимали его. Асахи боялся, что они навредят Йоши или что Йоши потеряет контроль и будет убит. Спустя мгновение какой-то мужчина в таком же костюме попросил, видимо, отпустить Йошинори и Асахи. Солдаты толкнули Асахи к Йоши, и те посмотрели на выступившего вперед человека. Тот снял шлем и противогаз, и перед ними встал молодой мужчина.
— Здравствуйте, — поздоровался на японском мужчина с заметным иностранным акцентом, — меня зовут Бан Едам, — представился спокойно солдат, — прошу вас последовать с нами, — сказал он с улыбкой и добавил, что в курсе заражения Йоши, но все равно просит пройти с ними в небольшой лагерь неподалеку.
— Зачем? Кто вы? — апокалипсис научил тому, что хуже зомби, только люди, поэтому парни были полны подозрения к тем, кто вломился и угрожал их жизни оружиями.
— Мы из Всемирной Организации по борьбе с апокалипсисом и смертельными вирусами, — сказал спокойно Бан Едам, — мы филиал из Южной Кореи, работали долгое время над поиском лекарства и спасением выживших среди стран Азии, в том числе и Японии, — парни снова переглянулись.
— Лекарство? — переспросил Асахи, не веря своим ушам, и Бан Едам кивнул, сказав, что начались испытания потенциального лекарства. Появилась надежда. Асахи не мог в это поверить. Парень быстро заморгал и посмотрел на Йоши, тот уже утратил какую-либо надежду на выздоровление.
Парням пришлось согласиться. Бан Едам что-то сказал солдатам, и те освободили коридор, по которому Йоши и Асахи прошли в броневик с тонированными окнами. В машину сели Бан Едам и несколько вооруженных солдат. Бан Едам начал рассказывать об организации и о результатах их проекта по спасению выживших. Как оказалось, план по спасению выживших действует существенную часть апокалипсиса, и все выжившие были отправлены на изолированные острова, где люди продолжают жить, как жили. Асахи решил рассказать об их лагере, который они покинули в Токио, но Бан Едам опередил его и ответил, что, увы, выживших там не осталось, все были обращены в зомби, что заставило парней поникнуть и понять, что после их ухода их товарищи, с которыми они выживали на протяжении стольких лет, погибли.
Броневик привез их к бывшему аэропорту Киото, который был в военных и людях, которые проходили медосмотр. Люди выглядели потерянно, но отблески надежды все же виднелись. Кое-кто причитал, что наконец им помогут, что спасение пришло, несмотря на то, что солдаты и медперсонал обходился грубо с выжившими, швыряя их и толкая, как вещи. При виде Йоши люди начали перешептываться и отступать, видя его лицо. На бывшей стойке регистрации Йоши и Асахи пришлось разделиться, и Йоши отправили к зараженным, которые также переживали инкубационный период. Перед медосмотром Асахи подписывал документы, надеясь, что Йоши смог прочитать и подписать согласие. Пройдя унизительный медосмотр, Асахи выдали одежду и затолкали в военный самолет, наполненный такими же выжившими, как и он, и солдатами. Весь путь Асахи думал, где же Йоши, что с ним стало, как с ним обращаются и все ли хорошо. Асахи пытался поговорить с солдатами, но те говорили только по-корейски, по-английски или по-китайски, но не говорили по-японски. Асахи знал английский, но после апокалипсиса нужды говорить на иностранном и поддерживать уровень знания не было необходимости, что повлияло на него. В самолете на полу сидели выжившие. Несмотря на то, что их спасли, все равно они были напуганы и потеряны. Дети плакали на руках матерей, старики говорили про себя, что власти их спасли, что все хорошо, но это было похоже на самоуспокоение. Вроде бы вот оно, спасение, но почему-то Асахи становилось неспокойно на душе. Интуиция подсказывала, что что-то тут не ладилось. Асахи пугала эта неизвестность. Снова она. Его враг за все время апокалипсиса. В начале катастрофы неизвестность тянула его за руки и ноги в бездну, а когда парень приноровился, то он точно знал, что при встрече с зомби нужно стрелять в голову и не думая ни на секунду, что нужно быть быстрее и не мешкать. Тут же неизвестность пришла к нем в лице спасения, которое пугало.
Всех выживших прогнали по второму кругу медосмотра. Асахи давно не встречал врачей в белых халатах с масками на лицах, которые заполняли документы, спрашивали о состоянии. Второй медосмотр прошел намного лучше, а в конце все выжившим предложили паек. Всех людей загнали в один огромный ангар с военными без масок и врачами, которые наблюдали за состоянием прибывших. Асахи видел, как людей ослепили. И ослепили их тем, по чему выжившие так скучали, пайками, электричеством в виде прожекторов, компьютеров, за которыми сидели врачи в коридоре медосмотра. Детям раздавали сладости, которые не видели их никогда за свою короткую жизнь, им давали мягкие чистые игрушки, людей просто ослепили. Выжившим раздавали не только пайки из сухариков, сухофруктов и каких-то консерв, но и бутылки соков, сигареты и другие свидетельства того, что кануло в лету. Асахи отказывался от всех этих искушений, продолжая спрашивать солдат, где же все инфицированные, но его игнорировали.
Асахи искал хоть кого-то, кто мог бы помочь ему выяснить, что случилось с Йошинори и другими зараженными. Он не знал и места, куда их привели. Всем выжившим дали форму с вышитыми номерами и велели переодеться. Асахи не понимал, ради чего им было велено переодеваться и ради чего они вообще были собраны в ангаре. Вокруг люди плакали, смеялись, а кто-то находил своих родных и знакомых в толпе, что вызывало слезы. Наконец, из колонок раздался женский голос, и все подняли голову на женщину средних лет в халате с микрофоном в руке. Та представилась, как Харуки Айко. Женщина рассказала о том, что выжившие пока будут находиться на карантине в течение недели, а потом будут выпущены, так как им нужно лучше исследовать состояние прибывших для профилактики, и впереди людей ожидает еще ряд медосмотров. Мужчин и женщин поделили и отправили по пять человек буквально за решетку, избегая скопления большого количества человек в одном помещении. Асахи оказался в одной камере с четырьмя незнакомыми мужчинами разного возраста. Его соседи шутили на тему того, что их посадили в тюрьму за то, что они выжили, но Асахи было не до смеха. Все, что его беспокоило, так это только то, где же находился Йошинори.
— Чего высматриваешь в окнах? Лучше иди поешь, — сказал мужчина, взяв поднос с едой и для Асахи. За стол на пятерых все сели есть, взяв палочки в руки.
Как только все пятеро сели на места, рассматривая с упоением свои подносы, на которых была отнюдь не похлебка или растворимая каша из грязного уцелевшего пакета, а еда, привычная для минувших дней в Японии: рис в отдельной маленькой чаше с кунжутом, суп из тофу и водорослей, жареная рыба и нарезанный кольцами батат, а в качестве напитка вода. Еда, про существование которой люди забыли с приходом апокалипсиса. Даже палочки и ложку отдали в соответствии со всеми японскими традициями. Асахи смотрел на поднос, от которого исходил аромат томно-сладкий и утешающее тепло, окутывающее его сознание, проникнув в ноздри. Сидящий напротив мужчина даже расплакался и соседи кинулись его утешать, говоря, что уже все закончилось и настало облегчение.
Первым к трапезе приступил самый старший в комнате — Тоширо. Мужчина уже с седыми волосами и горизонтальным направленным вверх шрамом от мочки уха до переносицы. Как только самый старший отведал первый кусок пищи, можно было приступать к еде. По правилам, первыми съедались растительные продукты. Японцы не забыли про этикет, уважение и даже про небольшие ритуалы за столом даже в такое трудное время. Асахи ел с большой тревогой в сердце, но одновременно со спокойствием на душе. Он все думал о Йоши, но в то же время не мог не наслаждаться тем, что не нужно думать о выживании. Он все глядел на единственное окно в комнате, открывавшее вид на задний двор, где ходили военные и врачи, а где-то вдалеке буквально напротив ангара стояло еще одно здание, обособленное колючей проволокой и решетками. Асахи понял, что там-то и держали зараженных.
Поев, все сдал свои подносы и принялись осматривать небольшую комнату с санузлом за стенкой, оснащенной душем и туалетом. В принципе, все как в отеле, если не считать решетки на окнах и железной двери с выемкой для еды. Асахи, в отличие от своих соседей, не был особо рад. Те расслабились и начали знакомиться, рассказывая о своей жизни до апокалипсиса и о том, как выживали. Иногда ситуации вынуждают привыкать к страху и скитаниям в поисках ночлега на ночь, вот и эти люди рассказывали случаи из жизни во время апокалипсиса так, будто это повседневные забавные истории, даже умудрялись смеяться, хотя звучали они похлеще фильмов ужасов. Асахи думал только о том, что же было с Йоши, как он там и жив ли вообще. Ему хотелось переместиться и оказаться с ним, он знал сердцем, что Йошинори было страшно, что он тоже искал его и думал, все ли в порядке с Асахи. Чем больше Асахи смотрел на тот ангар напротив, тем больше его туда тянуло. Ему не хотелось ничего, кроме как оказаться там. Как потом сообщили, в целях экономии электричества свет отключают на ночь, а ради безопасности им будут выданы снотворные препараты, чтобы погрузить сознание в полный сон. Асахи сомневался, что это могло бы помочь. Вскоре на пороге появился приставленный к ним солдат, который выдавал им еду. Тот принес снотворные и велел подходить по одному со стаканом воды и выпить у него на глазах лекарство. Все сделали, как было велено, а когда подошла очередь Асахи, он подозрительно оглядел солдата и подошел к корейцу, плохо говорившему на японском.
— А если я не выпью? — поинтересовался парень, смотря на розовую таблетку.
— Значит, примешь принудительно, — ответил солдат и достал шприц. Асахи посмотрел на таблетку, а затем на солдата и сглотнул. Парень взял снотворное в рот и отпил воды. Асахи высунул язык, демонстрируя, что все принял, и тогда солдат ушел.
Как только солдата и след простыл, Асахи ушел в туалет и достал спрятанную между внутренней щекой и рядом зубов таблетку. Парень смыл ее в унитаз и вернулся в комнату. Все это казалось сильно подозрительным молодому человеку. Асахи лег на кровать, видя, как его соседи засыпали под действием снотворного. Парень все думал, каково было Йоши, что он делал, и хорошо ли к нему относились там. Объяснения солдат его никак не убеждали в том, что все хорошо и все это время на каком-то острове выжившие жили спокойно и мирно. Он просто не мог поверить в то, что апокалипсис остался позади, что они оказались там, где вылечат Йоши, но он старался поверить в это. Изо всех сил старался, но что-то не давало ему покоя. Все это казалось Асахи каким-то ненастоящим.