***
По пути на работу приходится сделать остановку чтобы выкурить ещё одну сигарету. Дым преодолевает путь до лёгких, заставляя их наполниться едким жаром. Выудив телефон из кармана пальто Стас наконец открывает диалог с Игорем и листает сообщения: 23:13: «Я заёбан по самые гланды. Твоя семейка ебаная, эта кондитерская, теперь ещё и вонючее мэрство — это просто жопу подотри какое-то» 23:15: «мы когда в последний раз нормально время проводили?» 23: 30: «прекращай меня игнорить, блять» 23:35: «Стас!» 23:38: «ты мне уже все мозги этим дерьмом выдрочил, понятно?» 23:40: «иди нахуй» 23: 43: «заебал, блять, пирожковых дел мастер». 23:45: «серьёзно, я тебе, блять, шутка какая-то?!» 23:50: «вот уйду нахер, наебенюсь и сдохну в ебучих кустах или в какой-нибудь канаве. улечу в ебеня с обрыва и больше ты меня не увидишь, еблан вонючий. всё, это конец!» 08:10: «нам надо серьёзно поговорить» Стас медленно и глубоко вдыхает. Он знал, что так и будет. Чувствовал, что вчерашняя ссора окажется не последней. Все эти тяжёлые, едкие, жестокие слова Игоря пробуждают в нём тягостное ощущение собственной ничтожности. Молча слушать, как любовник поливает его грязью. Кто будет доводить свою интрижку до подобного? Он даже не может разорвать отношения с человеком, с которым изменяет жене, но и ему лгать не хочет. Просто трепыхается на поверхности, тщетно перебирая лапками, как тот самый мышонок в горшочке с молоком, да гадает: утонет или выберется. Знает ведь: если не помириться сейчас, то станет только хуже. Игорь, в отличие от него, терпеть не станет. Он продолжит цепляться к словам и переворачивать всё с ног на голову, пока кто-нибудь из них двоих не вспыхнет. Поэтому и приходится хотя бы сейчас поступить мудрее. Стас припарковывает автомобиль возле ресторана, выходит из машины и делает ещё один глубокий вдох. Звук собственных шагов набатом отдаётся в голове. Впервые стеклянная дверь кажется Стасу такой тяжёлой. В «Коралле» время будто бы замерло, только за барной стойкой бьётся пульсирующая жилка энергии. Каждый шаг под жёстким взглядом карих глаз требует непомерных усилий. Внутри всё крутит, узлами вяжет так, что приходиться опереться руками о столешницу, только бы не рухнуть на пол. — Не то чудо из чудес, что упал мужик с небес… — Что случилось? — Стас пропускает мимо ушей очередную присказку в попытке начать разговор со спокойной, нейтральной фразы. Всё, чего он хочет — не дать ситуации стать абсурдной. — Что случилось? — повторяет Игорь, сжимая тонкую ножку фужера так сильно, что она, кажется, того и гляди расколется, лопнет в его цепких пальцах и порежет осколками. — Это ты мне объясни, какого хера происходит! — Игорь… — Давай без этого! Видел сообщения? В них всё яснее ясного, объяснений не требуется, — злобно шипит Наумов. — Я свою позицию выразил чётко и понятно, а твои «ме-бе» слушать не собираюсь. «Коралл» постепенно оживает: первые посетители пришли за утренним кофе, музыканты и некоторый персонал тоже добрались наконец до своих рабочих мест, сонной толпой полузомби подползая к барной стойке. — Игорь, пожалуйста, прекрати меня обвинять хотя бы сейчас. Давай всё обсудим. Давай поговорим. — У меня смена началась, Станислав Олегович. Если не собираетесь ничего заказывать, будьте добры, не занимайте моё рабочее время. — Тогда двойной эспрессо, пожалуйста… И пять минут твоего внимания, — уже более настойчиво добавляет Стас. — Здесь без тебя катаклизмов не случится. — Катаклизма-клизма… Ладно. Из кухни выплывает молоденькая официантка, слишком бодрая и улыбчивая для такого унылого прохладного утра. Она суетится с посудой и приветствует клиентов, осторожно скользя мимо Игоря, яростно сжимающего фужер. — Мариночка, подмени на пять минуток, я отойду по делу. — А если Алла Вениаминовна?.. — Уверен, ты что-нибудь придумаешь. Я вернусь, она и вспомнить о своём покорном слуге не успеет. И организуй Станиславу Олеговичу двойной эспрессо, пожалуйста, а то он, видимо, эту жизнь без кофеина не тянет. Девушка смотрит на них в замешательстве, неловко улыбаясь, но заказ принимает. Игорь выбирается из бара и уходит за Стасом в мигающий неоном узкий коридор, ведь больше-то им деться некуда. — Ну и чего молчим, ртом не ворочим? — Игорь, я не хочу, чтобы между нами всё было…так. — Как «так», Стас? А как, блять, между нами всё может быть, если ты со мной поступаешь, как с дерьмом коровьим? — Мы можем поговорить об этом… — Поговорить? Такая замечательная универсальная методика. Если ты не заметил, у тебя всегда только это и получается — без толку молоть языком в надежде, что проблема как-то сама собой рассосётся, но вот тебе сюрприз: шарманочка-то не работает! Из раза в раз одно и то же: ты приходишь, страдаешь, бухаешь, рыдаешь в моё плечо и растворяешься, как мороженка на солнышке. А я, получается, сопливая вонючая жилетка, — зло шипит Игорь. Крылья его носа раздуваются, как у разъярённого зверя. Стас не представляет, что со всем этим делать и какие слова подобрать, чтобы он успокоился. Может и правда не стоило приходить? — Игорь, ты ведь прекрасно понимаешь, что моя семья… О ней нужно заботиться. Эти проблемы, с которыми я каждый день сталкиваюсь… — Да мне от твоих проблем ни горячо, ни холодно! Что насчёт моих собственных? Почти каждый день работаю по тринадцать часов, как заведённый, никакой разрядки не получаю! Ты реально не понимаешь? Стас, ты мне ничего не даёшь, только берёшь и берёшь, тянешь все соки, как из трубочки… — Игорь вовремя замолкает. Прямо им навстречу лёгкой и уверенной походкой идёт Алла Вениаминовна, владелица «Коралла». От её оценивающего взгляда Стаса прошибает холодным потом. Алла — настоящий феномен для их маленького города, где люди живут с пелёнок и до самой смерти, никуда не уезжая надолго. Она появилась тут внезапно. Богатая незамужняя женщина без детей, но с таинственным прошлым и наполеоновскими амбициями преобразить изнутри всю структуру местного гастрономического бизнеса. Никто прежде не пытался провернуть нечто подобное. В городе Аллу Вениаминовну действительно уважают и боятся. Она знает своё дело и управляет «Кораллом» твёрдой рукой, чем люто бесит придерживающегося устаревших взглядов Тёму Бабича. — Доброе утро, Станислав Олегович, — кивает она коротко, и Стас вторит этому движению, как безвольный робот. — И вам, Алла Вениаминовна. Стас, бледный, с мутным рассеянным взглядом оленьих карих глаз, искренне надеется, что она не заметила его замешательства, не поняла самого контекста происходящего здесь разговора. В конце концов, алый неон наверняка скрадывает бесцветность Стасова лица, бескровность губ, да и всю эту беспомощность, с которой Кудинов пялится сейчас в пол, словно напрудивший на ковёр кот. «Ай-яй-яй, Стасик. Какой плохой мальчик», — того и гляди скажет Алла, разочарованно цокнув, погрозит наманикюренным пальчиком и ткнёт его носом в собственную лужу, заставив пожалеть о недопустимом поведении. Но этого не происходит. Владелица «Коралла» лишь участливо сжимает его плечо (Стас подавляет навязчивое желание отскочить от неё подальше в сторону) и улыбается. — Поздравляю с выдвижением в кандидаты. Вижу, ваш друг зря времени не теряет. — Вы хорошо осведомлены, Алла Вениаминовна, — теряется Стас. Эта женщина, кажется, видит всех насквозь. Впрочем, глупо было полагать, что слухи не расползутся по городу, подобно инфекции. «Что же случится, если кто-то вдруг узнает о наших с Игорем отношениях?» — Я здесь сравнительно недавно, но по опыту знаю, что информация — полезное оружие в руках того, кто ею владеет, — пожимает она плечами и наконец обращает внимание на своего подчинённого. — Игорь Сергеевич, вам, я вижу, разговоры в рабочее время куда интереснее собственных должностных обязанностей. Займитесь делом или я буду вынуждена вас оштрафовать, а вычтенное отдать Марине. — Это необязательно, Алла Вениаминовна. Уже лечу, как истребитель! — улыбается Игорь. Он убегает обратно к барной стойке, а Стас остаётся на месте, переступая с ноги на ногу. — А не заменить ли мне лампы? Этот алый неон как-то негативно влияет на цветовой фон заведения, согласны? — Прошу прощения? — переспрашивает Кудинов, глупо качая головой. — Он мигает, рябит, навевает что-то тревожное. Да, пожалуй, поменяю на фиолетовый. Алла скрывается в дверях кабинета, оставляя Стаса наедине с собственными мыслями. Этот день становится безумнее, чем хотелось.***
Рабочий день в кондитерской идёт своим чередом. Стас погружается в рутину с головой, только бы не думать о собственной беспомощности. Он словно Атлас, держащий над головой бесконечное небо, но ноша лишает последних сил. Время, люди, обстоятельства — всё, над чем Стас не властен, покоится на его плечах и давит к земле. Бухгалтерская отчётность тянет в мутные воды бесконечных данных и цифр, отвлекая от ненужных мыслей хотя бы на пару часов. Закончив с оформлением срочных заказов на продукцию Кудинов наконец выбирается в зал. Довольные клиенты, занявшие добрую половину имеющихся столиков, о чём-то негромко переговариваются. Играет спокойная приглушённая музыка. Это, конечно, не живой звук, как в «Коралле», не авторские песни обнажающего душу талантливого музыканта, но тоже хорошо и мало-мальски убаюкивает рокочущую внутри бурю. Приглядевшись, Стас замечает того, кого совершенно не ожидал тут встретить. Тепло в сердце разливается в одно мгновение. За столиком сидит Влад. Он, очевидно, только-только зашёл: румянец на щеках и носу напоминает о весенней прохладе за окном «Белой акации», уложенные волосы всклокочены февральским ветром и выглядит Меленин просто очаровательно. Стас не может сдержать улыбку, расцветающую на губах при одной только мысли о человеке, который дорог ему с самого детства и с которым они в последнее время, увы, потеряли контакт. Влад деловито изучает меню и напоминает серьёзного филина, умастившегося на ветви могучего дуба. Он был таким и в детстве, словно пытался казаться взрослым, но Стасу всегда удавалось его растормошить. — Привет. Не можешь определиться? Влад наконец его замечает, поднимая голову встречается взглядом и улыбается в ответ. — Привет. Честно говоря, не думал, что в одном и том же заведении можно увидеть столько разных позиций десертов и кофе, — Влад разводит руками в растерянности. — У меня глаза разбегаются… — В таком случае, ты пришёл по адресу. — отвечает Стас заговорщически и присаживается рядом. — Я могу помочь. — Неужели так заметно, что я нуждаюсь в спасении? — С таким умоляющим взглядом? Ещё как, — смеётся Стас. Влад подхватывает это озорное настроение и передаёт меню, вместе они склоняются над ламинированным картоном, внимательно вглядываясь в красочные иллюстрации и читая список десертов. — Что ж, есть простой тест: торт или пирожное? Песочное тесто или пышный бисквит? С ягодами или без? С кремом внутри или снаружи? — А можно помедленнее и попроще, пожалуйста? — Хорошо, тогда давай по-другому. К чему лежит твоя душа? — Стас опирается подбородком на ладонь и заглядывает Владу в глаза. — Прямо сейчас…чего тебе по-настоящему хочется? Влад замирает на мгновение, будто прикидывает в уме, как сформулировать мысль. — Десерт и кофе, — со всей серьёзностью отвечает он. — Это совсем не конкретика. Тогда давай так: я выберу несколько десертов для нас обоих на свой вкус, а ты попробуешь и скажешь, что больше понравилось. — Хорошо. — Ты мне доверишься? — Однозначно. Полностью. — Вот и отлично. Стас знает, Влад — гость неискушённый и редко чем-то себя по-настоящему балует. Разумеется, устраивать ему сахарную кому нет никакого резона, но можно хорошенько удивить. В конце концов, под рукой целая палитра вкусов, так почему бы не испытать удачу? Они так давно не проводили время вместе, охваченные тоскливой рутиной и домашними проблемами, что выбраться куда-то вдвоём уже давно не представлялось возможным. Однако, вот уже дважды за несколько дней встретились нос к носу. Уж не затейница ли судьба подкидывает им с Владом прекрасную возможность провести время вместе? Официантка принимает у них заказ и вскоре за столик приносят банановые трайфлы и имбирный латте с солёной карамелью. Влад внимательно разглядывает свой десерт вдоль и поперёк, будто стараясь запомнить на будущее и повторить в домашних условиях, но Стас знает, что кондитерское искусство совсем не по его части, поэтому пытаться что-то сделать самостоятельно Меленин точно не будет. Однако, есть шанс, что в ближайшее время Влад снова заглянет в «Белую акацию» и они смогут пересечься. Эта мысль согревает самым неожиданным образом. — Подожди, тут ореховая крошка, обычный бисквит и бананы? — И шоколадный мусс. Ну что, тебе нравится? — Это изумительно! Так просто и так вкусно! Влад выглядит таким счастливо-восторженным, что Стасу вспоминается их далёкое детство со всеми маленькими радостями и большими печалями, с каждым тёплым днём и зимним вечером, что они проводили вместе. Сколько нежности в этих воспоминаниях! Стас и сам улыбается искренне, чувствует разливающийся внутри трепет. Как же давно с ним не происходило подобного! Глупые улыбки, наивная искренность, мягкость взглядов, которую он не встречал и не чувствовал уже очень долгое время. А теперь, в это мгновение, он так счастлив, что за спиной будто бы вновь вырастают крылья. — Не слишком приторно? — Нет, ты что?! Идеально! — Тебе действительно так нравится или просто не хочешь обижать моих кондитеров? — щурится Стас в подозрении. — Стас, перестань, пожалуйста. Если бы я тебе врал, то выбрал бы куда более сухие фразы. Это действительно очень вкусно! Влад машет ложкой над стаканчиком в неприсущей такому серьёзному мужчине экспрессии. Его непосредственность так умиляет Стаса, что улыбка никак не сходит с губ. Стоит мужчинам доесть свои порции, как официантка приносит им лимонные эклеры с нежнейшим воздушным кремом. Вкус кажется Стасу привычным, он своё меню знает наизусть, а вот Влад прикрывает глаза в наслаждении. Кудинову эта картина доставляет личное удовольствие пока Меленин в забытье причмокивает, почти мурчит от удовольствия, будто в целом мире не осталось ничего кроме этого эклера. — А теперь последний десерт, — сообщает Стас. — Два шарика швейцарского сыра. Но вот сироп! Его нужно прочувствовать. — Подожди, что значит швейцарский сыр? — Ты поймёшь. Меленин пробует немного мороженого, обильно политого золотисто-рыжим сиропом и практически сияет от восторга. — Да у него же вкус невероятно насыщенный и такое цельное молоко! — А сироп…он же медово-лимонный! Невероятно! Стас кивает-улыбается, чувствуя себя таким довольным, будто лично готовил эту порцию и получил заслуженную похвалу. — Подчёркивает молочную основу, добавляя умеренной сладости и кислинки? Да, это была Илюшина идея. Он предложил, и мы попробовали воплотить. С рецептурой сперва не заладилось, но методом проб и ошибок у нас получилось сбалансировать. Даже забавно — казалось бы, всего лишь сироп, но на самом деле целая наука. — И вы потрясающе потрудились. Не понимаю, почему не приходил раньше. Тут же такое разнообразие! — Рад, что ты всё-таки смог добраться, — искренне отвечает Стас. За панорамными окнами смеркается. Стас замечает далеко не сразу, как зажигаются уличные фонари и люди расходятся по домам. Он взгляда от Влада отвести не может, как прикованный. Мир вокруг будто бы совсем исчезает вместе с накатившей за неделю усталостью. Разговор идёт так непринуждённо, словно и не было этих бесконечно тянущихся серых будних, насквозь пропитанных отчаянием и безнадёгой — дней, когда Стас тонул, погружённый в собственную ложь и усталость. Рядом с Владом он чувствует лишь невероятную, почти пьянящую лёгкость, которая наполняет до краёв своей приятной, живительной свежестью. Как же всё-таки поразительно, что они пересеклись в кондитерской именно сегодня. Рабочий день в «Белой акации» подходит к концу, а Стас отпускает персонал пораньше. Они с Владом остаются наедине в опустевшей кондитерской, спокойно обсуждая последние новости. Хочется рассказать обо всём, что внутри накопилось, но так сложно сложить слова в единую связную мысль. Стоит лишь открыть рот, как выльется очередная ложь о том, как всё прекрасно и замечательно, как он счастлив в делах семейных и спокоен в работе, но изнутри распирает, так отчаянно тянет поделиться правдой об этом паршивом «мэрстве», которое Стасу совершенно не сдалось. Всем своим существом он противится идее стать публичным лицом, самым важным человеком города. Это ведь даже звучит так немыслимо, что невозможно молчать. Он переводит дыхание и робко продолжает разговор: — Когда мы вчера встретились, я приходил в гостиницу, к Тёме на разговор, помнишь? — Да, разумеется. Обсуждали что-то срочное? — Он предложил мне баллотироваться в мэры. Влад молча смотрит на него, разве что моргает удивлённо и разводит руками неуверенно, словно пытается подобрать верные слова. — Поздравляю. Я имею ввиду…это же хорошо? — спрашивает тихо, медленно, стараясь не обидеть. — Если…если это то, чего ты сам хочешь, то хорошо. — И смотрит своими голубыми глазами так пронзительно, будто пытается заглянуть в душу. Он, кажется, хочет сказать что-то ещё, но не может. «И снова я, дурак, додумываю про Влада то, чего нет на самом деле. Он ведь всего лишь проявляет вежливость». Стас невесело хмыкает, пожимая плечами: — Да, наверное. — А ты уверен? Голос у Влада тихий, мягкий полушёпот пробуждает волну мурашек, стремительно бегущих по спине. Кудинов лишь глаза закрывает, всем телом над столом никнет, выдыхает медленно: — На самом деле нет. По правде, я в ужасе. Это всё так странно, но Тёма просит… Говорит, это пойдёт на пользу, а народу я нравлюсь. — Стас, послушай, никто не может заставлять тебя делать вещи, которые ты считаешь неправильными или неуместными. Тёма может позвать кого-нибудь другого. — Ты прав, разумеется, но он ведь на меня надеется… — Но ты ничем ему не обязан. Это было всего лишь предложение. Ты можешь отказаться, а можешь согласиться, но это должно быть только твоим решением. Наступившую тишину прерывает телефонная трель и Стас тянется посмотреть, кому же он так сильно понадобился. На экране высвечивается счастливое лицо Илюши, весело глядящего на него из-под стёкол очков. Губы Стаса трогает слабая полуулыбка, а осунувшееся усталое лицо само собой смягчается. Сыну он всегда рад. — Да, Илюша. Всё в порядке, я скоро приеду. Где-то через полчаса. Да, рыба с картошкой и салат — отличный выбор. Вы пока без меня справитесь? Звонок заканчивается. — Дома уже потеряли? — спрашивает Влад с тоской в голосе. Стас оставляет телефон на столе. На осмысленный ответ сил совсем не остаётся, поэтому он медленно кивает. — Да, что-то мы засиделись, — говорит Меленин, поглядывая на время и достаёт было бумажник, чтобы расплатиться, но Стас мгновенно вскидывает ладонь. — Влад, я не возьму с тебя денег. Это за счёт заведения. — Да как-то неудобно получается… — Мы давно не виделись, я хочу тебя угостить. Просто прими это, пожалуйста. — Спасибо! Очень мило с твоей стороны. Влад кажется совсем смущённым, его щёки зарделись румянцем. Он наконец отвлекается на свои вещи, но будто бы нарочно не спешит. Стас в это время проверяет порядок и закрывает все окна и двери, опускает жалюзи на окнах и выключает свет. На улицу они выходят уже вместе и напоследок закуривают. — У тебя не бывает ощущения, что в какой-то момент жизнь просто покатилась по наклонной? — Кудинов первым нарушает неловкое молчание. — Ты о семье или…? — Не совсем, то есть не только о семье, но и вообще… Обо всём. — Да, мелькают такие мысли, но знаешь, я на них не останавливаюсь. Стас, неудачи и сомнения — это нормально, они случаются. Важнее всего продолжать двигаться дальше, потому что всё плохое когда-то заканчивается. «Как, впрочем, и всё хорошее», — мелькает в голове у Стаса. Но слова Влада — твёрдые, решительные, резонируют в ушах. Белые облачка сигаретного дыма поднимаются выше, рассеиваясь в воздухе. Меленин стоит рядом и будто бы всем своим видом старается убедить, что всё решаемо и нет ничего невозможного, нужно лишь постараться в это поверить. И Кудинов старается, чертовски старается убедить себя, что это действительно так. Хочет сорвать все эти замки и цепи, освободиться. Хочет дышать глубже, чтоб не петлю себе на шею набросить и стул из-под ног выбить, а наконец начать наслаждаться жизнью. — Давай выпьем как-нибудь? — С ребятами? — Нет, наедине, — храбрится Стас. — Только мы с тобой. Поговорим наконец нормально, по-настоящему, без спешки. Томительное ожидание и лёгкое волнение накрывают с головой. Мучает навязчивая мысль, что Влад откажется, отмахнётся, отделается от назойливого предложения или вообще не поймёт, надумает себе всякого и навсегда покончит с их тонкой и трепетной дружбой, прошедшей многое, пережившей самые непростые времена. — Да, с удовольствием! — улыбается Влад, а Стас выдыхает. Они докуривают и прощаются, разъезжаясь по домам. От встречи с Мелениным неожиданная лёгкость наполняет всё тело. Как же давно Стас не чувствовал подобного. Это поразительное, обволакивающее ощущение комфорта будто дарит давно утерянную гармонию, без которой Кудинов, кажется, был абсолютно пуст. Что-то тёплое и приятное будто бы загорается, зажигает внутренний свет. Сегодня впервые за долгое время получилось искренне улыбнуться. ㅤㅤ