Лестница в никуда

Взрывчатка в машине. У вас две минуты. Филатов слышал удары своего сердца в горле. Голос Бакурина эхом отразился от окон автомобиля, и спектр внимания переключился на спидометр, на котором росла скорость. Страх контрастировал с будущей возможной смертью, и Филатову ничего не оставалось, кроме того, как предпринять попытки быстрее выбраться отсюда и выжить. Время пошло… Полторы минуты. Крепкие руки, сжавшие со всей силы руль, повернули в неприглядную местность, где обитания людей явно давно не наблюдалось. Маленький посёлок с разваленными домишками и заброшенный колодец. Похоже, цивилизация давно покинуло это гиблое место, и даже никакая живность здесь не водилась – абсолютная пустота. Мужчина надеялся, что обойдётся без жертв, ведь предать тех, которыми он дорожил, Фил не мог. Валера сравнил себя с маленькой, белой птичкой, летящей к Солнцу. И он был уверен, что рано или поздно сгорит дотла, и пепел, оставшийся от него, развеется по ветру. Бандитская жизнь с массами удовольствий затягивает моментально, и ты не замечаешь, как постепенно превращаешься в того, кого всю жизнь презирал – в высокомерного дядечку, которого заботит только собственный статус. Но эта жизнь, полная всяких прелестей, может оборваться, как защитный трос, обеспечивающей защитой и надеждой на спасение. В любой момент может исчезнуть все то, о чем ты мечтал. Но для Валеры не было ничего ценнее близких людей, ради которых он был готов расшибиться в лепешку. Хрупкий и слабенький мальчик превратился в сильную и волевую версию себя. На смену издевкам и насмешкам пришёл страх и некое уважение к тому, кто выковал себя сам. Он не стал тряпкой, об которую вытирают ноги и смеются. Теперь за горизонтом, где больше нет детской беспечности и легкомысленности, когда кулаками надо махаться не перед пацанами с района, пытающимися отжать последнюю копейку, а с чертями, у которых вообще не существует никаких принципов и понятий, и греет только теплое место с уймой привилегий – говорит уже о многом. Взрослые проблемы явились также неожиданно, как и его медали, висевшие на шее. Одна минута. Хотелось верить, что это сон. Нужно лишь щёлкнуть пальцами или ущипнуть себя. Но нет. Никому не хотелось верить, что это реальность. Отвратительная со всех сторон реальность. Под мужской крик Белова с трудом открыла дверцу автомобиля. Чёртова ручка никак не поддавалась, а время почти иссякло. Испуганно прикрыв глаза, девушка выпрыгнула из транспортного средства, упав на землю и перекатившись несколько раз. Жгучая боль пронзила тело, а в особенности руки, поэтому встать, и тем более что-либо разглядеть из-за напавшей головокружительной пелены – не представлялось возможным. Она почему-то наивно верила, что бандитские дела мужа её никогда не коснуться. Ольга ещё тогда, в далёкое-далёкое время, несколько лет назад, надевая обручальное кольцо на безымянный палец, подписала себе смертный приговор. Возможно, неосознанно, под влиянием эмоций и юношеской влюблённости, но закрепила гербовой печатью свои последующие страдания – роды в атмосфере опасности и боязни за троих людей одновременно, смерть свекрови, покушение на родного мужа. А что будет впереди? И подумать ведь страшно… И где та хваленная Сашина безопасность? Неужели его слова не имеют никакого веса? С каждым прожитым днем Белова понимала, что обещания Саши – просто пыль в глаза. Опасность крадётся следом за ними, как свирепое и разъярённое животное, готовое разорвать противника в клочья. Тамара тревожно замерла, бегая глазами от мужа и до собственных пальцев, трясущихся сродни берёзы на ветру. Она не давала волю слезам, прикусив со всей силы щеку с внутренней стороны. Ещё немного, и хлынула бы кровь, но блондинка этого вкуса не чувствовала. - Прыгай! – крикнул муж, пытаясь остановить неуправляемую машину. - Не могу… - едва слышно выдала Тома, отчаянно дергая ручку. - Прыгай, я тебе сказал! – ручка моментально поддалась, и слова подействовали отрезвляюще. Пару секунд – и Филатова оказалась на холодной земле, потеряв сознание от боли, захватившей её. Чёртова кровавая бойня… Хотелось содрать с себя кожу, только чтобы не испытывать муки, которые не позволяют полноценно жить. Смотря на входную дверь их квартиры, Тома до безумия боялась, что придёт кто-нибудь и сообщит – Валеры больше нет. Она никогда не хотела признавать тот факт, что может рано или поздно обнаружить труп мужа под окнами и сгинуть на том же самом месте. Тамара не пережила бы этого. Горе настолько бы её съело, что единственным выходом из сложившийся из ситуации, который представился – отправиться далеко-далеко, на небеса… Детдомовская девчонка, роняя слезы на потертый паркет, мечтала только об одном – о счастье. Неважно, что это будет – любимый человек, карьера или самореализация – она будет биться до конца. Сама запутается в сетях, но своего добьётся. Слабость сыграла злую шутку над малышкой с нелепыми косичками – её растоптали. Уничтожили. Смеялись, когда ей было плохо. Это самое мерзкое чувство на свете. Быть объектом насмешек и презрения схоже с пыткой, длящееся слишком долго. Маленькая Тома, не справляясь с жизненными испытаниями, закрылась в комнатке, скатившись спинкой по двери. Она хотела расправить плечи и сбежать с этого проклятого места. Но к кому? Бежать некуда… Десять секунд. Валера понимал, что смерть шагает за ним по пятам, но он упорно это игнорировал. Убегая от старушки в чёрной мантии с косой наперевес, Фил надеялся, что она до него не доберётся, не успеет… Но он не учёл одного – ловушка уже для него уготована, и осталось лишь одно мгновение, чтобы поздороваться с ней, кутаясь в тёмных, невыносимых объятиях. Нет. Он не собирался умирать так просто. Смотря на слишком быстро мелькающие картинки перед глазами, Филатов вспоминал собственную жизнь, полную взлетов и падений. На что он её потратил? Хотелось сейчас повернуть время вспять, прожить все заново. Но только изменить все. Не допускать, чтобы Кос и Пчела вливались в рэкет. Сдать ещё сотни анализов и убедиться, что никакого Паркинсона у него нет. Разобраться, в конце концов, с Ленкой Елисеевой, вскружившей голову другу и понять, на правильный ли путь она ступила? Кому она сделала лучше своим решением? Никому… Мгновение. Третье тело оказалось на сырой земле. Автомобиль, все ещё продолжая движение, проехал пару десятков метров и взорвался. Яркое, полыхающее пламя заполнило местность, и огни напоминали судьбы тех, кто пострадал от чужих, бездушных рук, залитых даже не то что по локоть в крови, а по самые плечи. В воздухе витал очевидный вопрос – когда все это закончится?

***

Гнетущая атмосфера медленно рассеивалась бережными касаниями ватным тампоном о ссадину, ярко отображенную на лбу бывшего боксера. Валера, морщась от лёгкой боли, вспоминал, как уходил домой с синяками, превратившимися за время жёстких тренировок в фиолетово-желтоватое месиво. На теле все ещё остались небольшие шрамы, напоминающие, что раньше он занимался совершенно иным делом, которое его в итоге и сгубило. Молодой человек и помыслить не мог, что будет в будущем отжимать фирмы вместе с друзьями, пилить деньги и ездить на стрелы, отстаивая свою честь. Не такой жизни он хотел. Ох, не такой… - Вам не кажется, что слишком много случайностей одновременно происходит? – Катя заканчивала обрабатывать раны, ожидая ответа на поставленный вопрос, вогнавший в ступор всех. Всех, кроме Бакурина. - Да нихера это не случайность! – терпение Романа вспыхнуло как спичка. Расхаживая по кабинету, мужчина попытался унять свою ярость, рвущуюся наружу, словно адски горячая лава. – Сначала убийство Лизы, теперь покушение. Как это, мать вашу, может быть случайностью?! Обстановка накалилась с более разрушающей силой. Как ураган, сносящий все на своём пути. - Если бы Зиновьева мои ребята не грохнули, я бы на него первым делом подумал… - задумавшись, выдал Александр, ища успокоение в никотиновой палочке. - Хочешь, я тебе секрет открою? – он невольно свел брови к переносице, усаживаясь совсем рядом с Беловым. - Ну? - Мы все скоро сдохнем... Сдохнем, если ты их всех безопасностью не обеспечишь. Если бы я не узнал о взрывчатке, представляешь, что бы было? Белов, шокировано изучая окружающих, представил сию картину. Перед глазами внезапно оказались три гроба с тремя самыми важными людьми. Людьми, которые не бросили в трудную минуту. Людьми, которые никогда не предавали. Людьми, что ждали помощи и саму эту помощь оказывали. Он бы пережил это? Вряд ли. Смог бы он смириться с этим? Никогда. Самый главный человеческий страх – потеряться в этом гребанном мире и сгинуть никому не нужным где-нибудь в безлюдном квартале. Саша сравнил себя с тем самым трупом, который вовремя не позаботился о себе и пустил все на самотёк. Махнул рукой и думал, что ничего не будет. Понуро проводя пальцами по лбу, он как всезнающий старец все же решил – надо усилить охрану. Поставить возле своего дома столько людей, чтобы недоброжелатели даже за минимальное количество времени не успели ничего сделать, даже помыслить о чем-либо вопиющим. Надо сделать все, чтобы те, кто находился здесь, наконец забыли, что такое опасность и её производные. Космос же напротив невесело усмехнулся. Его зрачки настолько увеличились, что заслонили бы собой радужку, но никто этого не заметил. Жаль, что они не превратились в подобие одного большого чёрного шара, показывающего, что чувство стыда и совести у него не было изначально. Эти качества удалили как раковую опухоль, мешавшую полноценно существовать. Но хорошо ли это? - Странно, что Пчелкина нет. Ни на какие мысли не наводит? – ещё немного – и яд бы прыснул с белоснежных зубов Холмогорова, как у змеи. - Ты это на что намекаешь? – непонимание захлестнуло лицо Тихомировой. Бред же полный, не иначе… - А что? Он мог спокойно ту самую взрывчатку и подложить. Ему ничего не мешает поднять собственное влияние такими радикальными способами. - Да что ты несёшь?! Он у твоей койки сидел, лучших докторов в наркологию прислал! Ночами не спал, чтобы что? Выслушивать твою хрень о том, что он якобы виноват? С чего ты вообще это решил?! - А то, что его никогда не бывает рядом, когда происходит все самое хреновое! Где он был, когда Лиза умерла?! Его даже сейчас нет! - Космос, с ума не сходи... – попытался успокоить его Артём, но он предпочёл проигнорировать всякие попытки утихомирить разбушевавшуюся ссору. Огонь в глазах был прямо направлен на любимую девушку. - Тебе же проще Пчелкина обвинить, чем в ситуации разобраться. И похуй, что от неизвестных рук могли умереть ещё три человека... – Катя скрестила руки на груди, не отрывая от него взгляда. - А, может быть, ты с ним спелась? Кто следующий в мир иной отправится, не подскажешь?! – он озорно улыбнулся, демонстрируя все свое высокомерие. - Да пошёл ты знаешь куда! – дверь квартиры захлопнулась с громким хлопком, и теперь в большой и просторной комнате поселилась давящая тишина…

***

Несколько часов спустя. Вечер. Тамара, прокручивая в голове события минувшего дня, словно пребывала в трансе. Тот самый момент, когда она тряпичной куклой рухнула на сырую землю, девушка, видимо, не забудет никогда. Казалось, что все кости сломались разом, и последние часы её жизни пришли совершенно не вовремя, ведь она так мало прожила… Филатова думала, что эти пытки будут длится вечно и поэтому прикрыла глаза, чтобы было не так больно. Последнее, что она слышала – громкий звук, свидетельствующий о взрыве машины. Опираясь на костыли, Тома аккуратно присела возле окна. Там вовсю кишела жизнь – яркие огни фонарей освещали небольшую улочку, пропитанную духом чего-то прекрасного, того, о чем маленькая, слабенькая, не способная дать отпор девчонка могла только мечтать – большая дружная семья, и Филатова была уверена – они счастливы. Возможно, кратковременно и все может пройти, но она не хотела в это верить, потому что видела искорки в глазах маленьких дочерей, натягивающих на хрупкие плечики ранцы с горой учебников внутри. Тамара представила себя вместо одной из дочерей – девочкой постарше, с аккуратными, белокурыми косичками, заплетенными заботливыми руками матери голубыми лентами. Она мечтала, как подарит учительнице букет на первое сентября, врученный от самого искреннего желания. Тома желала видеть веру в чужих глазах, понимая, что она хоть кому-то нужна. Но нет. Этой девчушки, которой Филатова хотела быть, не существовало никогда. Вместо неё была другая, избитая, с застоявшимися слезами малолетка, над которой можно издеваться всеми возможными способами, так считали жестокие ребята, с которыми она делила восемнадцать лет своей жизни. Она думала, что умрёт в тот злополучный день. Жизнь могла кончится в несколько секунд от одного мощного удара о лобовое стекло или взрыва, не оставившего даже малейшего шанса на исцеление. Не реагируя на боль в ноге, Филатова внимательно лицезрела вид за окном. Фонари все ещё не потухали, а душа? Потухла она или все ещё живёт? Холодные капли воды привели в чувство Филатова. Подставив лицо под ледяной поток, мужчина пытался сконцентрироваться, собрать мысли в порядок. Из головы никак не хотел уходить момент, когда испуганная Тамара выпрыгнула из машины. Провалиться бы ему на том самом месте, но не видеть никогда страдания любимой жены. Валера не спеша подошёл к зеркалу – бессонная ночь дала о себе знать: мешки под глазами отдавали слегка синеватым оттенком усталости. Он долго на себя смотрел, будто что-то оценивал, задавал себе множество вопросов, на которые смог бы ответить только тогда, когда будет время. Секунда. Мощный удар кулаком по стеклянной поверхности привёл к новым раздумьям. – Ты ничтожество, Филатов, раз позволяешь дорогим сердцу людям испытывать такие страдания. Ты же обещал, что все будет хорошо. Правильно сказал Рома. Нихера не будет хорошего, пока ты сам не поставишь себя на ноги. Хотелось орать во все горло. Завыть подбитым зверем, требующим помощи и сочувствия. С костяшек по пальцам стекала кровь ярко-алого оттенка. Он и не заметил, как несколько капель упало на кафельный пол. За стенкой были слышны женские всхлипы. Филатов помнил, что жена очень редко давала волю слезам при нем, отдавая предпочтение тёплым объятиям, говорящим обо всем без слов. Он чувствовал, что каждая слеза Тамары острыми стрелами пронзила его тело. Было так больно, что Фил медленно осел на пол, облокотившись о белую, керамическую стену.

***

Небо снова заволокло серыми, практически чёрными тучами. Черт, да когда же будет хоть намёк на что-то солнечное и радостное? Тихомирова расположилась на скамейке возле подъезда, укутавшись потеплее в черное пальто. Холодный ветер словно приводил в движение природу – деревья сурово качались, а кошки, испугавшись скорого дождя, убегали восвояси. Катерина же искала сигареты по карманам верхней одежды. Не нашла. - Да твою же мать… - А ты только «Мальборо» куришь, или тебе все равно? – услышала она насмешливый голос за спиной. Инстинктивно испугавшись, девушка повернула голову, заметив знакомую фигуру. Пчелкин. - Если бы ты меня до инфаркта довёл, то мне бы точно было все равно, – фыркнула Катя, нагло доставая сигарету из чужой пачки. Витя присел с ней рядом, выдохнув сизый дым и не скрывая хитрой улыбки. А что творится в чертогах его разума? Тихомирова и не пыталась найти ответ… - Видимо рад, что мы поссорились? – это был, скорее, риторический вопрос. Но Пчелкин все же ответил. - Нет, просто не ожидал такого. - Чего не ожидал? - Что ты будешь отстаивать мою честь. - Я просто за справедливость. И я имею право поспорить с человеком, кем бы он ни был. - А ты, оказывается, не такая уж и сука, Тихомирова. - Такая, какая есть.