Нечистая сила.
— Ну что, вы двое скучали по мне? — молодая девушка в роскошном платье пронзительно смеётся с двух сидящих перед ней подростков. Мальчика и девочки с очень похожими лицами. Мальчик с девочкой переглядываются. Он неуверенно. Она успокаивающе. — Конечно, вы не помните меня. — вздыхает девушка. Посматривает на мальчишку. — Ты и вовсе меня не видел. — переводит взгляд на его сестру. — А вот с тобой мы были дорогими друзьями. Но я стёрла себя из твоей памяти, чтобы ты не страдала. А, чтобы тебе не было одиноко, я послала к тебе его. — взгляд возвращается обратно к мальчику. Тот, наконец, решается сказать. Голос звучит строго и серьёзно. — Я не желаю пить чай в компании нечистой силы. Сестра осторожно берет его за руку под столом. Взгляд просит: "Не надо!". Канон только больше хмурится: — Я не понимаю, почему ты, ведьма, возомнила, что можешь нами командовать! — он едва не вскакивает. Шанон с усилием сдерживает его руку, сжавшуюся в кулак. — Как трогательно! — фыркает девушка. — Знаешь, мне так хочется скормить тебя сейчас козлорогим... Потом оживить и снова скормить. И так по кругу. Пока ты не успокоишься... — Не надо... — стонет Шанон. — Госпожа ведьма, мой брат не всегда понимает, о чем говорит. — Хватит, Шанон! Почему ты все время подчиняешься?! Ты не должна потакать этой ведьме! — мальчик вскакивает и тычет пальцем в лицо "нечистой силе". — Ты не по праву захватила наши жизни! "Нечистая сила" вздыхает: — Слушай... Я вообще-то создала тебя. Щелкну пальцами, и ты исчезнешь. — Создала или нет, но ты не имеешь права решать, кем нам быть, что нам делать и что нам любить! — Любить? — странная искаженная улыбочка мелькнула на лице ведьмы. — Это ты, вещь, говоришь мне о таких делах как любовь? Канон ещё больше разгорается, но в последний момент Шанон зажимает ему рот рукой. — Золотая Ведьма, прости нас. — её голос звучит серьезно и успокаивающе. Канон все ещё пытается вырваться, но вместо слов из-за закрывшей рот руки доносится только негодующее мычание. — Я предлагаю вам ещё раз. Вы идёте со мной? — спрашивает ведьма. — Напоминаю, что совсем скоро все взлетит на воздух. И вовсе не в переносном смысле. Выживут только те, кто пойдут со мной в мою Золотую Землю. — взгляд устремляется на мальчика. — Я хотела предложить это только Шанон. В благодарность за дружбу и за годы, когда она обо мне заботились, но... Решила предложить и тебе тоже из великого моего снисхождения. Канон что-то гневно мычит. Шанон одной рукой обнимает его за плечо. — Госпожа Золотая Ведьма, мы думали над вашим предложением. И хотим сказать, что мы никуда не пойдём. — Но почему?! — ведьма разводит руками. — Шанон, милая, ты же столько страдала! Чем тебя все ещё привлекает эта чёртова жизнь людей?! Чем?! Ладно, этот поганец никак не поймёт ничего, но ты... — Госпожа ведьма, кроме страданий, у нас есть здесь кое-что, что мы не хотим терять. — Но что же это, я не понимаю! На губах Шанон лёгкая улыбка. — Неудивительно, госпожа ведьма. Ведь это что-то, свойственное исключительно людям. Это что-то живёт вот тут. — она прикладывает руку к сердцу. Канон, рот которого, наконец, отпустили, сразу же выдыхает. — Госпожа ведьма! Я не позволю вам обижать мою сестру! Девушка раздражённо закрывает лицо рукой. — Маленький, вспыльчивый и противный! Кузнечик! Или нет, таракан! Чертова блоха! — Но не вы ли создали его таким? — скромно добавляет Шанон. — Создали, чтобы теперь ругать?! Ведьма лишь больше хмурится. — Я создавала его не таким. — Таким... — шепчет Шанон. На глазах её почти выступают слезы. — Вы же совсем не знаете его... Вы не были с нами в мире людей. Не знаете, почему он так ведёт себя и скольких усилий ему это стоит. Ведьма ещё более недовольно хмурится. Когда-то давно создавая себе друзей, а им их друзей, она и не думала, что эти шахматные фигурки начнут выходить из строя. Не соглашаться, спорить, бунтовать. Девушке хотелось и дальше продолжать бурную словесную перепалку, а то и поставить на место разбушевавшегося наглеца, но её остановили глаза Шанон. Слезы, едва выступившие на них. Чтобы эта сильная девочка... и плакала? Плакала обычно только Ясу... Маленькое забитое существо, лишенное всего на свете. Плакала навзрыд и абсолютно одна. Единственными, кто мог её успокоить, была как раз Шанон, бабушка Кумасава и ведьма Вергилия с её другом Ронове... — Что ж, ладно. — "нечистая сила" подперла рукой подбородок. — Тогда сделаем так. Один день я проведу вместе с тобой, Шанон, чтобы твоими глазами увидеть. Что такого важного вы двое нашли в мире людей. — Ладно. — Шанон пожимает плечами. Она уже отвлеклась и с некоторым внутренним благоговением гладит брата по голове. Канон сидит на месте, не двигаясь. Видно, взял себя в руки. Однако глаза его — глаза затравленного волчонка. Ведьма молча показывает мальчику язык, прежде чем раствориться в воздухе.Батлер.
В тот день, когда ведьме пришлось вспомнить прошлое свое человеческое существо и временно вселиться в Шанон, она действительно испытала много нового. Во-первых вернулась свойственна некогда Ясу несграбность и неуклюжесть. А во-вторых почти сразу она испытала волну отвращения ко всему, что окружало эту жалкую человеческую жизнь. — Только ничего не испорти, пожалуйста. — в голове раздаётся вкрадчивый голос Шанон. — Только попробуй навредить моей сестре! — где-то недалеко ей снова грозит кулаком Канон. На что ведьме приходится снова показать язык: — Я точно скормлю тебя козлорогим! *** Прогулка по пляжу, одна из тех, которые Ясу не раз когда-то предпринимала и сама, теперь казалась невыносимой. Уже давно устав бродить без цели и смысла, девочка, наконец, споткнулась и упала лицом в песок. "Чёрт...". Но неожиданно чьи-то сильные руки подхватили её и подняли на ноги. Кто-то отряхнул её платье. Перед глазами встрепанные рыжие волосы. Спаситель поднимает голову, и девочка видит бездонные синие глаза. Тот, кого она меньше всего ожидала увидеть. Тот, кто на семейных встречах был всегда таким пройдохой... Кажется, впервые на его лице отражалась... Забота, привязанность, что-то такое светлое и тёплое... — Ты будь осторожнее! — засмеялся он. — Песок, конечно, не асфальт, но все равно валяться плашмя удовольствия мало! — Спасибо. — пораженно бормочет девочка. Ведь Ясу никогда никто не помогал, когда она столько раз падала. Девочка опомнилась после небольшой паузы. — Спасибо тебе большое, Батлер... Ты такой сильный. Мальчишка улыбнулся, потрепал её по голове, заставляя улыбнуться в ответ. — Ну, тебе же нужен был сильный рыцарь! — Ага... — Знаешь, Шанон, я давно хотел поговорить с тобой. — О чем? — Ты меня, конечно, прости. Но не так давно я искал тебя. Твоя комната была открыта, а тебя не было. Я зашёл и прождал тебя там несколько часов. И увидел эту прекрасную коллекцию книг... Никогда бы не подумал, что в мире есть ещё один такой же большой любитель детективов как я! Ясу замерла как вкопанная. Ведь детективы были её любимым времяпрепровождением, не Шанон. Ничего удивительного, что подруга сохранила их в целости и сохранности, но... В этот момент что-то екнуло в её сердце и далеко не только, как оставленный где-то на задворках сознания голос Шанон. Дернулось её собственное сердце. — Я тоже не ожидала, что ты окажешься большим любителем детективов, Батлер. — смеётся она. — А раз так, то я решил... — мальчик копается в рюкзаке и выуживает из него книгу. Старая и потрепанная от времени, но... Когда он протягивает этот маленький подарок, сердце Ясу бьётся как бешеное. Та самая книга, которой не хватало у бабушки Кумасавы... И которую она долго-долго не могла прочитать. — Батлер... — девочка смотрит на него глазами, полными изумления. Ей хотелось забыть обо всем и обнять этого обычно несносного хулигана сильно-сильно. — Я заметил, что её у тебя не хватает. — смеётся рыжий. — Поэтому решил подарить её тебе. "Шанон", не говоря ни слова, бросается ему на шею. — Батлер, у меня нет слов передать, что я сейчас чувствую. Ясу действительно не хватит никаких слов описать то, что она испытала. Даже простое тепло от этого прикосновения к другому человеку пронизало вдруг все её существо. Таких чувств действительно не было в мире ведьм. — Эй, ты меня повалишь! — смеётся Батлер. — Но я рад, что тебе угодил. А ещё, знаешь... — шепчет в самое ухо. — Когда-нибудь я заберу тебя с этого острова. — Правда? — Ясу приходит в ещё большее изумление, забывая, что эти слова адресованы не ей. — Да! На этих словах мальчик вдруг подхватывает её и кружит. Ещё одно ощущение, узнанное впервые. Ясу боится этих новых ощущений, отчего только сильнее прижимается к нему щекой. — Обещаешь? Правда-правда? — тихо спрашивает она. — Да! — шепчет Батлер в ответ ей в самое ухо. — Я заберу тебя. Потому что во всем мире только два таких больших любителя детективов. И им нужно держаться вместе. Ясу обнимает его. Впервые этой девочке хочется прижаться к кому-то не чтобы успокоить подступающие слезы, а чтобы выразить признательность, переполнившую всё её жалкое оледеневшее сердце. — Батлер, ты самый лучший... На всем белом свете. — шепчет она одними губами.Ведьма-Джессика.
После концерта у ступенек стоят двое подростков, мальчик с девочкой. Он в скромном сером плаще и серых брюках. Она всё ещё в костюме ведьмы. Ведь это был концерт, посвящённый Хэллоуину, где Джессике выдалось играть немаловажную, а то и самую привлекательную для неё роль — роль ведьмы. Девочка несколько стесненно вертит в руках остроконечную шляпу. — Ну как тебе? — тихо спрашивает она, поднимая глаза нерешительно, затаившись в ожидании его ответа. — Это было восхитительно! — говорит Канон. — Ты была самой лучшей… Такой живой, что мне даже сложно описать словами свои эмоции. — Ух. — выдыхает Джессика. — Ну ты прям заставляешь меня стесняться… — она инстинктивно сжимает его руку. — На самом деле именно такую Джессику я хотела тебе показать. Живую. — Ты похожа на солнце. — добавляет мальчик. — В детском доме все дни были пасмурными. В особняке на острове мы и вовсе света почти не видим… А каждый раз, когда вижу тебя,... я словно вижу солнце, которого другие не видят. Джессика краснеет, отводя глаза. — Ты такой милый… Знаешь, я хотела сказать и уже давно… Давай, когда я закончу школу, мы с тобой сбежим с острова? Я умею играть на гитаре и петь… Смогу заработать себе на жизнь… У меня уже есть своя группа… Мы будем кататься по разным городам и жить свободно. Тебе не нужно будет всю жизнь кому-то прислуживать. А мне не нужно будет строить из себя “наследницу семьи”. М? Её предложение звучит настолько заманчиво, что у Канона нет сил отказать. Хоть он и понимает, что такое будущее для них невозможно. — Знаешь, — продолжает Джессика. — Я ведь сразу это в тебе увидела. То, что ты тоже птица в клетке… Как и ты сразу догадался о моей астме… Ещё до того, как я рассказала о ней тебе… Мы чувствуем друг друга на расстоянии. И беда у нас общая. Нас обоих заперли в клетке, не спрашивая, хотим мы такой жизни или нет… — Госпожа Джессика,... — он с трудом подбирает слова. — Вы так правы… Но, к сожалению, я вещь. А вещи никогда не стать человеком… — Да брось ты… — Джессика обнимает его за плечи. — заладил себе: “вещь, не вещь”. Каким бы ты ни был, но ты человек. Кто бы и сколько бы раз ни называл тебя вещью. — Со мной вы не будете счастливы… — Буду. Я уже счастлива с тобой. И только с тобой. Никому другому я не показывала “Джессику-ведьму”. Даже твоей сестре, хоть она мне и близкая подруга. Канон молча обнимает её в ответ. — Сознаться, я не люблю ведьм… Потому что одна из них порядком искалечила жизнь нам с сестрой… Но твою ведьму я люблю. — Ну вот ты сам всё и сказал. — посмеялась девочка. — А раз сегодня я ведьма, то я тоже могу применить колдовство, верно ведь? — Наверное да. — А раз так, то я тебя заколдую. Закрой глаза. Канон послушно закрывает глаза, хоть и чувствует подсознательно, что за этим последует. Джессика шепчет ему на ухо. — Я колдую. И моё заклинание таково. Мальчик Канон из “вещи” превращается в “человека”. И больше никогда он не станет “вещью” назад. Ты — человек, Канон. Моё заклинание делает тебя им. В завершение совсем легкое прикосновение — Джессика целует его в щёку.Беато.
Когда близнецы в следующий раз увиделись с ведьмой, донимающей их, атмосфера сразу показалась им напряжённой. Канон бросил вопросительный взгляд на сестру. Шанон выглядела встревоженной. — Госпожа Ведьма, вы чем-то расстроены? — неуверенно спрашивает она. Фигура за столом напротив них приобретает более явные очертания. Это всё та же девушка с золотыми волосами в старинном платье, но на этот раз лицо её выглядит удручённым. — Вы двое... — выдыхает она, старательно сдерживая свою ярость. — Вы двое отказались от моей доброты. — Но, госпожа ведьма... — неуверенно начинает Шанон. — Вы же видели, если мы исчезнем, мы потеряем то, что нам нельзя терять. Мы бы с радостью поиграли с вами и можем играть с вами каждый день. Но в жизни у нас обоих уже есть то, с чем мы не можем расстаться. Мы люди. И мы принадлежим миру людей. Разве не для этого мира вы создали Канона? Разве не для того, чтобы он стал другом мне и Джессике? Златоволосая девушка напряжённо сжимает в руках чашечку чая. Ещё немного, и та разобьется. — Я создавала вас не для этого... — шипит она. — Если вы о том, что, как вы говорите, вы были мне другом... — начинает Шанон. — Если для этого... То... Вы же сами оставили меня одну... Чтобы я жила жизнью человека... Разве не так? Чашка со звоном разбивается. Шанон вздрагивает. Канон прикрывает её собой. Помимо ведьмы в этой странной, словно повисшей посреди пустого пространства, беседке появляются ещё три фигуры. Девушка в эффектном красном платье напряжённо смотрит на госпожу ведьму: — Биче, что с тобой? Вторая гостья, леди с длинными серыми волосами, отливаюшими фиолетовым, облаченная в сине-фиолетовое платье до самой земли, становится рядом с близняшками и строго качает головой. — Беато. — предупредительно говорит она. — Эти дети принадлежат миру людей. Ты не можешь изменить этот факт. Третья фигура, мужчина с пышными усами в длинном чёрном фраке, с грустным видом поднимает осколки чашки: — Ну вот это была совсем бессмысленная жестокость. — вздыхает он с некой долей разочарования рассматривая осколки. Златоволосая выдыхает и закрывает руками глаза. — Я хочу сейчас убить вас обоих... — Но за что? — тихо спрашивает Шанон. — Мы всего лишь живём как умеем... У нас нет никаких особенных сил... Разве то, что вы сотрёте нас в порошок, принесет вам счастье? — Замолчи! — шипит Золотая Ведьма. Добавляет ещё более расстроенно. — Ведь это была моя коллекция книг! Это я их читала! Не ты... — А... — понимающие тянет Шанон. — Так это все из-за Батлера... — Я сказала замолчи! — впервые за долгое время она снова чувствует жгучее ощущение в глазах. — А ты тоже хорош! — Переводит глаза на мальчишку. — Я? — переспрашивает он. — И что же такого я сделал?! — Это я первая узнала секрет про гитару! — чуть не плачет златоволосая. — Это я знала про астму!.. Это все были мои знания... Это была... Моя личность, моя жизнь.... Вы просто разорвали её на части и поделили между собой... И вам не стыдно?! Шанон! Ты же была идеальной слугой! Ты не любила детективы! — Но вспомните, даже тогда вы много рассказывали мне о них... И как я могла выбросить столько книг? Да и после вашего ухода я несколько из них читала... — потупилась она. — Но ведь... Но... — ведьма схватилась за голову. — Да как вы могли! — по щекам текут слезы. Верлигия подходит к ней и ласково проводит рукой по золотистым локонам. — Дорогая Беато. Эти дети не виноваты. Как не виновата и ты. Вспомни, какими ты представляла их. Ты сама изначально передала им то, что любила сама... Поэтому теперь это часть них самих. И ты не можешь это у них отнять. — Но как же я?! — стонет она, словно вновь превращаясь в маленькую девочку. — Ты оставила свою человеческую жизнь... И... — на этих словах Верджи и сама порядком грустнеет. — Я же говорила тебе... Что не стоит... Беато плачет. Пространство вокруг начинает идти дымкой. Напоследок она собирается с силами и обращает полные боли и гнева глаза на двоих детей: — И все равно я с вами расквитаюсь! Вместо того, чтобы отправиться всем вместе в Золотую Землю, мы с вами сыграем в дьявольскую рулетку! Правила игры таковы: мы все связаны, и выживет из нас только один. Тот, кто выживет, тот будет настоящим. Двое других исчезнут бесследно. И я сделаю все, чтобы победителем в этой игре была я. Сама судьба на моей стороне. И вы оба знаете, почему. Жалкие, не достойные даже взгляда в свою сторону, копии! На этом пространство волшебной беседки окончательно разрушается. *** — Ты тоже слышала это? — сухо вздыхает Канон. — Ага. — кивает Шанон, все ещё не оправившись от шока. — Своей рулеткой эта сволочь поставила нам шах и мат. — С чего ты взял? — С того, что выживет только один. То есть, если выживу я, умрёшь ты. Если вы живёшь ты, умру я... На таком условии наша жизнь уже не может быть счастливой... Мне не нужна победа, если победить означает своими руками убить тебя. Если тебя такие условия устраивают, то забирай эту победу себе. Шанон задумалась. — А ведь ты прав. Она действительно решила просто вычеркнуть нас. И эта игра заранее фатальна. Мне тоже не нужна победа, доставшаяся таким образом... — Был бы выход, если бы мы могли просто убить эту ведьму. Только как ты её убьёшь. Шанон грустно обнимает его за плечи. — Значит, нам с тобой действительно только умирать... — Ага... — Но, знаешь, она так позавидовала нам, потому что у неё в её прекрасной ведьмовской жизни не было ничего настоящего. Не было настоящего горя, но не было и настоящей радости... А у нас оно есть. — девочка берет руку своего брата и прислоняет к его же сердцу. — Чувствуешь? Бьётся. Живое. А у неё нет. Вот этому она и завидует. Канон молча вслушивался в удары собствнного сердца. Этот барабан, отражающий все до малейшего импульса, средоточие жизни... — А раз так, то уже не столь важно, выживем мы или нет. — добавляет Шанон. — Может ещё получиться так, что, играя с жизнью и смертью, она в итоге убьёт и саму себя. — Так и будет. — сухо добавляет Канон. — Глупая ведьма!Ведьма-Мария.
Расстроенная Беато сидела возле лесной опушки. Голова шла кругом. Как могли эти двое так с ней поступить... А хуже всего было осознание: она сама виновата, что все вышло именно так. Они выбрали жить эту жизнь, терпеть лишения, и теперь у каждого из них было счастье. А она выбрала убежать, втихаря выстроить себе дорожку к раю, избегая любых трудностей, и, как итог, никому не была нужна... Ведьма грустно утирает лицо руками. Совсем как когда-то давно, когда она была маленькой девочкой... Вечно терпящей одни только издевательства. Как так могло получиться? Но ведь Батлер заметил не Шанон, он заметил Ясу... И он должен был эти слова сказать ей... Ей... Никому другому... — Ведьма-ведьма, а чего ты плачешь? Беато с удивлением поднимает глаза и видит перед собой маленькую девочку. Малышка Мария? — Как ты поняла, что я ведьма? — ведь зареванное лицо всегда было характерной чертой Ясу. А Ясу никакая не ведьма. Девочка ткнула пальцем в подол её платья. — Как на портрете! — ох уж эта улыбка с россыпью только ещё начинающих расти зубов. Беато слабо улыбнулась. — А ты внимательная. — Мария тоже хочет быть ведьмой! Мария очень любит ведьм! — Правда? — Да! Мария подходит и обнимает её. От этой искренности Беато невольно улыбается. Хоть и сложно улыбаться, когда лицо все красное от слез. — Ведьма-ведьма, так почему ты плачешь? Ууууу? — Ведьма плакала, потому что была никому не нужна. Но с тех пор, как ты поверила в неё, ведьма больше не хочет плакать. Ведь когда в магию верит хотя бы один человек, магия становится правдой. — Ух ты! А ведьма научит Марию магии? Мария очень хочет стать ведьмой. — Конечно! — Беато оживляется и уже более весело треплет её по голове. Девочка в ответ смеётся. Эта её улыбка с где-нигде выросшими зубами, эти тёмно-синие глаза с хитринкой и разбросанные во все стороны рыжевато-коричневые волосы делали её саму похожей на дьяволенка. Не хватает только рожки добавить. — Знаешь, я думаю, тебе отлично подойдёт стать ведьмой. — подмечает Беато. Девочка довольно укает: — Уууууууу! Уууууку! Мария — ведьма! Мария — ведьма! Ведьма Мария! — она словно пробует на вкус новое сочетание слов. Беато довольно ухмыляется. Что ж, видимо, она не настолько не нужна миру, как только что думала. А, главное, быть может, она нашла того, кто будет достоин пойти вместе с ней в Золотую Землю?