Я никому не нужен.

Эштан вошел в дом, отряхиваясь от снега. Снял верхнюю одежду, отдал слуге и спросил, где Лагрин. - Его милость на кухне. Неодобрение в голосе слуги звучало слишком явно, чтобы барон мог его проигнорировать, и он решительно повернул на вкусные запахи. Картина, открывшаяся ему, была странной и, какой-то уютной. На столе были разложены плоские блюда и подносы. Танита, высунув кончик языка от усердия, старательно перемешивала ложечкой какие-то шарики. А сын вылавливал их из большого котелка, наполненного тягучей массой. - Осторожно эри Айин, – спокойно говорил Лагрин, – не торопитесь. Ягоды должны как следует пропитаться сиропом. Тогда они будут сладкими и прозрачными. - У меня получается, да? - Конечно! Отличные конфеты получатся, – заверил мальчика Рин. - А когда их можно будет попробовать? – спросила Танита. - Уже завтра к вечеру. Мы обязательно попробуем из каждой партии, чтобы убедиться в их качестве. - И будем делать подарки, да? Девочка отодвинула блюдце и оглянулась на повара, желая получить новую партию натертых орешков. Увидела отца и, пискнув от радости, спрыгнула и побежала к нему хвастаться. - А мы конфеты делаем, для детей арендаторов. - Молодцы! – Эштан подхватил дочку и, чуть отодвинул ее, не испытывая желания быть выпачканным в липком сиропе и дробленых орехах, – вы еще долго? - Нет, эр Эштан, это последняя партия. Завтра мы уже будем собирать подарки. Служанки уже приготовили мешочки для них. - Это хорошо, – Лирн спустил дочь на пол и потрепал сына по вихрастой макушке, – я хотел пригласить тебя провести вечер вместе. - Мы скоро, – заверил его младший, чуть покраснев от удовольствия. Они каждый вечер заканчивали вдвоем, у камина в уютном кабинете. Но каждый раз, когда старший муж уточнял, что ему хочется таких вечеров, было приятно. Они действительно закончили быстро. Поварята переложили блюда на полки и прикрыли их светлым полотном. Няня увела детей отмываться, пока для них готовили вечернее молоко с печеньем, а Лагрин отнес в кладовую остатки сиропа и орехов. Теперь у него, как у каждого порядочного младшего была небольшая, как он надеялся пока, кладовая, где хранились дорогие пряности, приправы и продукты. Юноша мечтал, что когда у них будет настоящая усадьба, такая кладовая будет большой и просторной, с множеством полочек и ларей. Там он будет хранить все, что нужно, а перед кладовой обязательно нужно устроить кабинет для него, с удобным столом, шкафами и тумбочками. Все как полагалось. В последний приезд в город на очередной виток дознания, юноша зашел в лавку и купил несколько листов с разными планами усадеб. Ему понравились два, но решать будет старший. Эштан уже сидел у камина, потягивая горячее вино с пряностями. Самое то после длинного зимнего дня, проведенного на улице. К вечеру мороз усилился и Лирн основательно промерз. Но уйти было нельзя. От сильных снегопадов обрушился один из загонов, из самой первой постройки. И пришлось весь день заниматься разбором завалов, чтобы бревна не схватило морозом, и не нужно было их потом отдалбливать. Лагрин впустил слуг, с тазиком и парой кувшинов. Опустился на ковер у ног супруга и ловко снял с него влажные носки. Поставил в тазик и налил туда горячей воды. Эштан зашипел от неожиданности, дернувшись, но юноша удержал его. - Вы замерзли. Если сейчас не прогреть, можете заболеть. Лагрин растирал ледяные ступни, пока они не согрелись. Эштан прикрыл глаза, наслаждаясь теплом и заботой младшего. - Как там? - Загон совсем обрушился. Хорошо, что ты настоял, и мы перевели оттуда ящеров. Слуги разобрали завалы, но завтра нужно будет еще раз посмотреть. Юноша кивнул, продолжая растирать ступни, это уже было не нужно, но не хотелось оставлять мужа. Ему нравилось заботиться о старшем, получая в ответ признательность. И даже, как он иногда надеялся, чуточку любви. - Праздник Начала Года уже через неделю, - заметил он. - Да, месяц подходит к концу. Еще немного и год закончится. Странным он выдался… - Странным? – похолодел Лагрин. Неужели супруг не доволен им, где он мог ошибиться? - Да. Я даже и не представлял, что завершу его снова в браке. После моей первой жены, я уже думал, что не посмотрю ни на кого. А тут ты, выскочил, как летун из кустов. - Вы…недовольны мной, эр Эштан? - Нет, конечно ты мелкий, надоедливый, упрямый мальчишка…но…я рад, что ты мой муж. Лагрин незаметно выдохнул, несмотря, на все знаки внимания от старшего, несмотря на брачный браслет, на подаренный домик, он до сих пор сомневался в своем положении. Поздно ночью, когда утомленный младший уже спал, Эштан лежал на спине, поглаживая чуть влажные от пота волосы мужа, и размышлял, как помочь ему обрести свои силы, научить не вздрагивать от громких голосов, не бояться осуждения и будущего. Хотя если вспомнить ту клетку, хорошо еще, что супруг все же хоть изредка осмеливается перечить. Сейчас нужно было завершить скандальное разбирательство с родственниками первого мужа Лагрина. И заодно выяснить, почему его семья отказалась принять обратно. Но все это позже. Год завершался по традиции двумя праздничными днями, сначала его провожали, а потом встречали. И к ним готовились, как следует, чтобы не разочаровать никого. Наутро, после завтрака, Лагрин с детьми пошли собирать подарки. Айин старательно отсчитывал нужное количество конфет и складывал их в мешочки. А Танита добавляла туда яблоки и орехи. Дети уже попробовали по одной конфете каждого вида и теперь обменивались мнениями, кому какие больше понравились. Яблоки, принесенные из кладовой прямо в корзинах и уже освобожденные от укрывающих их листьев, наполняли нежным свежим ароматом всю комнату, а запах конфет добавлял праздничности и предвкушения. Лагрин проверил уже готовые подарки и добавил в желтые ленты, а в зеленые подпояски, чтобы не путаться, кому какие подарки дать. Готовые он укладывал в коробки и подписывал, в какие поселения их повезут. Детей они будут навещать всю праздничную декаду. И хоть до сих пор такого еще не было, местные все равно готовили небольшие представления для барона и его семьи. Незаметно пролетели оставшиеся дни и, наконец, наступил последний день года. С утра Лагрин взял детей и пошел с ними осматривать усадьбу, прощаясь с годом и навещая всех животных. Молочным буйволицам, пузатым от будущего потомства, они желали легких отелов и здоровых детенышей, угощали их яблочками и гладили по бархатному носу. Злых клыканов посмотрели через решетку и пропихнули пару связок травы. Навестили ящеров и родильную площадку, где вызревали с десяток яиц. Погуляли по свежему снегу и вернулись домой к горячему молоку с медом и сладкими печеньями. Этот день положено было провести всем вместе, сначала украшая дом к празднику, а потом у очага или камина, играя и рассказывая сказки. Слуги уже принесли тугие колючие ветки скина и связали их в пучки, которые расставили по углам зала, приготовили коробки с украшениями, лестницы и шнуры. Дети с восторгом присоединились к праздничным хлопотам. Ведь не зря всю последнюю неделю они вырезали флажки из разноцветной бумаги, нанизывали засушенные цветы и листья. И теперь на натянутых шнурах красовались шелестящие украшения, яблочки и орехи, завернутые в тонкую фольгу, перья и ракушки. Лагрин пригласил украшать зал детей прислуги, они немножко робели, но активно выполняли все его распоряжения. Айин, высунув от усердия кончик языка, расписывал серебряной краской поздравлениями и пожеланиями оконные стекла, а Танита приклеивала рядом маленькие кружочки, как символы снега. Повару были даны указания приготовить на вечер только холодные закуски и сладости. Основной праздник будет завтра, когда все выспятся и отдохнут. В полдень начнутся обмен подарками, поздравления и гуляния. Завершится все поздней ночью, когда в Храме зажгут Новое Пламя. Вокруг столика заставленного блюдами с холодными закусками, заедками и сладостями расположились барон с семьей, Харин, Радик и Кулом Арья. Чуть позже, ближе к вечеру в гости приехал барон Самайн, скучавший в своем пустом поместье. Лагрин сидел в невысоком кресле и негромко разговаривал с детьми, стараясь не мешать беседе старшего мужа с другом, следя лишь, чтобы их чаши с горячим вином были полными. - Эри Лагрин, расскажите сказку! Юноша с улыбкой погладил девочку по тугим косичкам и задумчиво проговорил: - Сказку? Какую сказку вы бы хотели услышать, эрие Танита? - Про братьев месяцев! - Ну что ж… самая нужная сегодня сказка. Слушайте. Давным-давно, когда мир был только открыт и первый корабль опустился на поверхность, вышли из него одиннадцать красавцев, одиннадцать братьев. И была у них сестра, Сейхат. Самая прекрасная девушка на планете. Многие парни желали назвать ее своей женой, ввести в свой дом хозяйкой. Но капризная красавица отказывала всем… Негромкий размеренный голос младшего навевал уют, которого никогда не было раньше в этом доме, а блестящие глазенки детей радовали отца и помогали забыть о проблемах и заботах. - Тебе, наконец, повезло, – тихо проговорил Самайн. - Да… ты не представляешь, как! Мужчины помолчали, слушая сказку, в которой причудливо переплетались легенды разных миров. Потрескивал огонь в камине и в кои-то веки он был просто пламенем. Не напоминал ни взрывы, ни сражения. - А как у тебя со сватовством? – нерешительно спросил Эштан. Он знал, что другу уже дважды отказали. Среди местной знати не слишком высоко ценились пришлые новички. - Отказ, – коротко ответил друг. - Жаль, Танита еще мала. Мы могли бы породниться, как мечтали когда-то. Дорис быстро глянул на него и перевел взгляд на девочку. До этого времени он никогда не рассматривал ее в качестве возможной невесты. - Ей же всего пять лет, - нерешительно возразил он. - Почти шесть. Через десять лет она достигнет возраста согласия. А еще через пару может вступить в брак и родить ребенка. Лагрин прислушался к разговору старшего, встал, поднес мужчинам блюдо с холодным мясом, и тихонько проговорил: - Помолвки заключаются весной, в дайлете, в праздник Наречения. Таните к тому времени уже исполнится шесть. Можно будет объявить о предварительном сговоре. - Поясни. - Эр Эштан, если невеста или жених малы, то заключают предварительный сговор. А потом, в день шестнадцатилетия его или подтверждают или нет. - Значит, Танита не обязательно станет моей женой? - Считается, что сговоренный должен подтвердить свое согласие стать супругом или супругой. - И часто они отказываются? - Нет, - чуть улыбнулся юноша, – сговоренного воспитывают так, как желает будущий супруг. - Понятно, у них почти нет другого выхода. - Почему? Бывает, что и отказываются. Редко, правда. Ведь во время предварительного сговора, заключают договор о приданном невесты, или о выкупе за жениха. Он чуть поклонился и вернулся к детям. Младшему не стоит мешать разговорам старшего мужа. Лагрин и подошел только потому, что Лирн плохо знал местные обычаи. Мужчины помолчали. Дорис думал, что возможно рядом растет его будущая жена, а Эштан даже не сомневался, что лучшего мужа для дочери ему не найти. По молчаливому согласию решено было отложить этот вопрос до весны. Лирн хотел обдумать размер приданного, и посоветоваться с младшим мужем по этому поводу. Вечером, чуть позже, чем обычно отправили спать детей. А мужчины засиделись еще долго. Уже ушел Лагрин, а друзья все потягивали горячее вино и вспоминали прошлое. В этот вечер они говорили только о хорошем, о праздниках на своих прежних мирах, о семьях и тех, кто уже никогда не постучит в их двери. Эштан тихо вошел в спальню, наклонился над кроватью. Младший спал, положив под щеку ладошку и тихонько посапывая, юный совсем невинный на вид, он, однако, обладал твердым характером и Лирн поймал себя на мысли, что кажется незаметно привязался к юноше. Утро началось с невесомого поцелуя. Уже очень давно у них не было спокойного и неторопливого утреннего секса, когда тело еще теплое после сна и расслабленное, когда не нужно долго готовить или вскакивать и бежать по делам. И можно долго ласкать гибкое тело, срывая стоны с закушенных губ. И входить медленно одним плавным текучим движением, обнимая одной рукой и лаская другой. И потом поваляться среди смятых простыней, охлаждая разгоряченное тело. И только отдохнув, встать и смыть с себя следы страсти. - С добрым утром, Рин, с новым днем нового года, – Эштан поцеловал супруга и, достав припрятанный подарок, протянул на раскрытой ладони заколки для волос. Юноша охнул, метнулся к зеркалу, поднял тяжелые пряди, закалывая их в причудливом порядке. - Спасибо! Я надену на сегодняшний праздник! - И еще вот, – Эштан надел на шею супругу подвеску на длинной ажурной цепочке, – это в пару к заколкам. Нравится? - Да! - И вот… Лирн открыл ларь и достал оттуда атлас животных мира и пару книг по хозяйству, те самые, которые с таким интересом рассматривал младший в последний раз. Юноша прижал к себе подарки и счастливый потянулся к губам супруга. - У меня тоже есть! Он метнулся к своему гардеробу и достал оттуда большую коробку. - Вот, – достал наборный пояс с ножнами и отлично выкованный кинжал, – и вот, – добавил наручи из серебра с чеканными рисунками, надел, застегнул и шагнул назад, скрывая глаза под бахромой ресниц. Эштан повернулся к зеркалу, осмотрел себя и, улыбнувшись, притянул мужа. - Спасибо! Он даже не думал, что когда-нибудь будет снова принимать подарки, сделанные от чистого сердца. Супруги вышли к завтраку самыми последними, переглядываясь между собой и чуть улыбаясь. А сразу после него Эштан, наученный младшим пригласил слуг в праздничный зал, где каждому вручил подарки. День прошел быстро, дети бегали и хвастались игрушками, книжками и сладостями, а взрослые провели его спокойно в расслабленной неге и ничегонеделании. И только вечером, когда стемнело все вышли на улицу, чтобы зажечь в Чаше Храма новое Пламя. Жрец, обязанности которого выполнял самый уважаемый житель ближайшей деревни, заранее с помощью местной ребятни подготовил Чашу, вычистил ее от копоти, украсил столбы ветками скина. И теперь уже ждал владетеля, которому и подаст горящий факел. Огонь будет гореть весь год и только в предпоследний месяц его погасят. Считалось, что в последнем месяце года вспоминают умерших и Огонь освещает им Путь в Другом мире. Барон принял от жреца горящий факел и поднес его к Чаше в центре храма. Люди замерли, с трепетом ожидая Пламя и, когда оно вспыхнуло, дети закричали от радости и захлопали в ладоши. Огонь горел ровно и сильно и, это по обычаю, предвещало удачный год. А потом все вышли на улицу любоваться фейерверками. Лагрин стоял, прижавшись спиной к мужу, и тихонько ахал, когда в черноте неба расцветал очередной огненный цветок. Как не похож был этот праздник на другие. Только давно, в далеком детстве, он чувствовал такую безмятежность. Когда еще нет никаких забот и жесткому и несправедливому миру нет до тебя дела. Он крепче прижался к мужу, ощущая заботу и надежность, и потерся щекой о его плечо. - А давай покатаемся с горы? – шепнул Эштан, – я приказал залить горку для ребятишек. Прямо на реку. Давай? Лагрин улыбнулся и потянул мужа за руку к санкам, приготовленным для детей. Миг, и они летят вниз, и от снежной пыли захватывает дух и впереди только чернота ночи и неизвестно, куда завернут полозья. Удар и они валятся прямо в сугроб, снег набился везде, где можно и мокрые холодные струйки стекают по разгоряченному телу. Эштан поднимает супруга и целует в холодные губы, согревая их дыханием. Прижимает податливое тело и шепчет. - Мой, мой мальчик. И Лагрин тает от этих слов. Впервые это признак не принадлежности, а защиты. Вся неделя после Первого дня была праздничной. Конечно, никто не отменял повседневных дел, но по обычаю все важные и срочные старались закончить заранее и спокойно отмечать начало нового года. В это время барон с супругом и старшим сыном ездили по поселениям и поздравляли детей арендаторов. В самый первый раз, Эштан еще делал ошибки. Но Лагрин аккуратно направлял своего супруга, желая доказать всем, что он лучший правитель. В Храме Пламени деревни уже горел Огонь, и барон только поприветствовал его, плеснув в Чашу горячее вино. А дети собирались на площади возле храма и готовились начать представление в честь Начала года. Одиннадцать мальчиков, наряженные месяцами и девочка, изображавшая их сестру, показали простое и незамысловатое переложение старой сказки. Лагрин вежливо поблагодарил их и взглядом показал мужу на короб с подарками. А после еще и одарили девушек и юношей, вошедших в брачный возраст. - Уф, – выдохнул Эштан, покидая поселение, – и что, теперь нам будут в каждом селе такое показывать? - Да, супруг мой, – спрятал улыбку Лагрин, – и каждый год. - Кошмар! - Что поделать? Тяжела доля владетеля… - лукаво опустил ресницы младший. - Ладно, раз в год можно и потерпеть. Они объезжали село за селом, в конце концов, Лирн мог наизусть уже рассказать старую сказку. И когда они, наконец, вернулись домой, выдохнул с облегчением. - Ну что, Рин? Устал? – барон поймал младшего мужа на пути в ванную – или не очень? - Ну… - протянул юноша, – на кое-что сил еще хватит! Со смехом вывернулся из протянутых рук мужа, оглянулся на входе и, поведя плечиком, скрылся за дверью. - Чертенок, – усмехнулся Эштан, торопливо сбрасывая одежду. Вечер обещал быть долгим. И приятным.