***
Бэй наблюдает за ней из окна. Жадно впитывает её образ, заставляет отпечататься в памяти, выгравироваться на сердце. Отчего-то кажется, что что-то между ними возникшее, такое незримое, но явственно чувствующееся - ненадолго. Сама мысль об этом больно жалит, но надо быть реалистом. Она почти насильно заставляет себя сменить фокус на рабочий процесс. – Никогда не было проблем с сосредоточенностью. – бурчит она себе под нос, зная, что эти проблемы были всегда. В детстве, когда отец ругал её за плохие оценки в школе, а мама мягко журила за неспособность отвлечься от игрушек и заняться домашним заданием. В вузе, когда любая мимо проходящая юбка цепляла взгляд, а тусовки после пар занимали все мысли во время учёбы. После смерти отца и невесты, когда это всё стало таким внезапным, что Бэй ушла в себя, а работа стала каким-то фоновым обстоятельством, на которой она что и делала, так раздавала указания своим подчиненным, а сама раз за разом прогоняла в своей голове произошедшие события со слабыми попытками найти виновников. Кто знает, будь она бдительнее, то смогла бы понять, что на том ужине с самого начала всё было не так. Хотя бы то, что невеста то её, как она помнит, должна была пойти туда с подругой, но в последний момент Нанами попросила пойти с ней её. – Моя... подруга сегодня не может, какие-то семейные неурядицы. – сказала тогда Нанами, неловко переступая с ноги на ногу. Бэй Доу ненавидела все эти мероприятия, о чём Нанами знала, но как она могла отказать ей? Как могла оставить свою будущую жену одну в окружении всех этих напыщенных индюков? Конечно же, она пошла. Вот чёрт. Она снова отвлеклась от работы и ушла в бесконечный самоанализ. Отстой. Выходя за территорию отделения Бэй осмотрелась и вдохнула вечерний запах Ли Юэ. В этом было что-то особенное, словно стены отдела давили, и она там чувствовала себя узницей. Но она никогда в этом никому не признается, потому что ЮК - её детище. Она пришла туда, она добилась поста начальника, она подняла его, заново отстроила и заставила славу об этом отделении греметь на весь Тейват. Прикурив, она медленно зашагала к машине. Прийти домой, принять душ, поужинать. Может быть, даже, снова сесть за работу, а может просто спать лечь? В последнее время с этим проблемы, пора бы наладить режим. Или напротив, напиться что ли.. – Эй. Она обернулась, вглядываясь в тени за деревьями, куда не падал свет фонарей. И когда успело так стемнеть? Сколько там времени? Ух ты, одинадцатый час. – Это я, расслабься. – он шагнул вперёд, и Бэй узнала в нём Тарталью. Чтож. Неожиданно. – Неожиданно. – озвучила она собственные мысли, – что тебе надо? – Поболтать, не знаю, прогуляемся может? Он был одет слишком легко. Джинсы, белая футболка, выгодно подчёркивающая его мышцы, серебрянная цепочка на шее и браслет на правой руке. – И зачем мне это делать? По-твоему, у меня нет дел после рабочего дня? Ей приятна его компания, но так быть не должно. Он в Цисин, он уже на другой стороне закона. Он должен быть омерзителен ей, но она с улыбкой подмечает в своей голове, что вся её мотивация, вся её система ценностей уже давно накрылась пиздой и горит синим пламенем. Ужасно, мисс Доу, просто ужасно. Ты, должно быть, совершенно тронулась умом. Стыдно должно быть, стыыыдно. – ругает тихий голосок в голове, пока она ждёт, что он скажет дальше. – Да брось ты, я уже минут пять наблюдаю, как ты всматриваешься куда-то и задумчиво потягиваешь сигарету. Хороший выбор, кстати, хотя мне больше нравится парламент. Чапман как-то... сладковат. – Хочешь обсудить со мной, кто какие сигареты курит? – она выгнула бровь. Первую часть его рассуждений она решила пропустить. Он уже поравнялся с ней. Про машину она забыла, они вместе идут по улице. – Да о чём угодно. Ты кажешься какой-то потерянной. Это всё из-за того, что врач сказал? – Забудь об этом, это тебя не касается. – она поджимает губы. Он поднимает руки и усмехается. – Воу-воу, я понял. Личные границы, все дела. – Именно. Они снова молчат. Разговор не клеится, и Бэй уже немного даже жалеет, что оставила машину у отдела. – Как насчёт выпить? Я угощаю. – Я... – она замолкает, обдумывая его предложение. Откажись, Доу! Откажись, ты же так хорошо держишься. Неужели ты хочешь вернуться к запойному периоду и тонуть в собственной жалости? – .. а знаешь, пошли. Мне не помешает отдохнуть. – Другой разговор. Я заказываю такси? – Заказывай.***
Она заходит за ним следом в его кабинет. Вокруг так много белого, что режет глаза. На бейджике на нагрудном кармане: кардиолог Бай Джу. Он указывает на стул напротив, сам садится за стол, снимает очки. На неё смотрит абсолютно уставший человек, но он улыбается, вопреки всему. Темные синяки залегли под глазами, и, знай она его лучше, то была бы в курсе, что для него это нормально, но они виделись лишь пару раз: когда Бэй вышла из комы, и когда в больнице оказалась она сама. – Я перейду сразу к делу. – ни намёка на улыбку. Бай Джу понимающе кивнул, побуждая продолжить. – Сегодня ко мне заходила Бэй Доу. Вы знаете её, верно? – Разумеется. – кивает он. – Она рассказала мне, что с ней, но, к сожалению, не обмолвилась о профилактике. Это меня удручает. Я решила обратиться непосредственно к вам, чтобы получить прямые рекомендации. Она блефует, потому что знает: врачебная тайна, но ей просто необходимо знать всё, как есть. Она привыкла контролировать, привыкла к дисциплине. И она ненавидит ложь, хотя сейчас прибегает к ней сама. Какая ирония. – Я бы порекомендовал ей сменить род деятельности, мисс Гуннхильдр. – категорично заявляет он. – И я настаиваю на госпитализации. Ей нужно полное обследование, дабы исключить рецидивы. Ещё одного инфаркта она может не пережить. Джинн в ужасе. Она надеется, что это не отражается на её лице. Она сжимает челюсти и кулаки, с тоской осознавая: вот оно. Бэй солгала, и о чём солгала! – Полный покой, исключить большинство физических нагрузок, стараться меньше переживать. Это самый минимум, что я могу вам порекомендовать, мисс Гуннхильдр, но в идеале - полное обследование и смена рода деятельности. Я не успел передать ей рецепт на таблетки. Не могли бы вы сделать это? – он вытаскивает из того же нагрудного кормана маленький клочок бумаги, на котором размашистым едва различимым почерком написано название препарата. – Три раза в день перед приёмом пищи. Там всё написано. – Я передам. – кивает она, – конечно же, я передам! – говорит резче, чем следовало, и Бай Джу хмурится, внезапно выглядя озадаченным. – Спасибо, Бай Джу. – Надеюсь, с ней всё будет в порядке. – он устало улыбается, прежде чем вернуть внимание в монитор, а потом в бумаги. Намекает, что встреча завершена. Джинн выходит из кабинета, и чувствует на щеках горячие слёзы. – Ты конченная идиотка, Доу! Просто дура, блять, ненормальная! – ругается Джинн, смахивая слёзы. Садится за руль, едет домой. Там Лиза. Там ужин. Там покой.***
Чистый виски. Неразбавленный. Жидкость обжигает горло, но, ожидаемо, дарит мнимое чувство временного успокоения. Мысли уже не крутятся вокруг ледяного угля или нежной блондинки с глубокими голубыми глазами. Она заливисто смеётся над историями Тартальи, отмечая его не таким уж и плохим парнем. Хотя за Кэйю она бы ему врезала. Да, точно, врезала бы. Хотя они сами разберутся, не маленькие. – Ну я подумал, и решил, а ебись она конём, ушёл. Точнее, она меня выгоняла, пока истерила. Я только потом вспомнил, что это она в моей квартире, и если уходить, то ей. – он рассмеялся, показывая бармену два пальца. Обновить! – Эти женщины, конечно.. – Бэй улыбается, – Хер их разберёшь. Вы в итоге расстались? – Ясен хер. У нас то и отношений толком не было, так, секс. Кстати об этом. Не знал, что Кэ Цин в твоей лиге. – Оооо.. – она уронила голову на барную стойку и снова рассмеялась, – Пожалуйста, не напоминай. Это была ужасная попытка построить отношения после.. Она замолчала. События о том вечере, когда она умерла на чужих руках.. – Не грузись. – он похлопал её по плечу, – Я знаю, что мы.. – он развёл руки в сторону, – по разные стороны, типа ты мент, я преступник, вся херня, но.. Мы сейчас здесь, в баре, вместе пьём. Ты можешь мне выговориться. – Я не думаю, что... – Прекрати думать, Бэй. – он снова хлопнул её по плечу. – Реально, ты пиздец груженная, мне на тебя смотреть тяжко. Отпусти себя, поделись хоть с кем-то. Сомневаюсь, что ты, что бы там не было, разговаривала с кем-то. Сколько ты в себе это держишь? – Пару лет. – она закусила губу, и слёзы предательски потекли по щекам. – Хуёво тебе наверное. Знаешь что? Я поделюсь с тобой своей историей, чтобы тебе было легче. – он взъерошил волосы и отпил немного, откидываясь на барную стойку. – Я не буду говорить, как звали ту самую. Просто не хочу, да имена тут не важны, верно? Важны события. Я любил её, я, ахуеть, как любил её. Да, она старше меня, хотя и не сильно, но бляя, она.. Она была всем моим миром. Мы спали вместе. Вот просто трахались, но было в этой связи столько эмоций и чувств, что я убежден, она любила меня тоже. – Что произошло? – Я тогда выпустился из вуза и уже встрял ну.. сама понимаешь, во всякое дерьмо. Бабки нужны были, а я любил находить легкие пути. Ибо нахер искать что-то замудренное, когда можно избежать сложностей. Конечно, я ошибался, хотя благодаря всему я тот, кто я есть, но я отвлекся. Мы были влюблены. Я тогда хотел сделать ей предложение, ну знаешь, да, придурок влюбленный, каковы шансы, что она согласится, да? Да маленькие, но я был влюблен, и я думал, что она тоже. И я работал, чтобы подарить ей не только охуенное кольцо, но и такую же жизнь. Я хотел мир в её ногам склонить, чтобы она счастлива была. – Она отказала? – Да. – он усмехнулся, снова хватаясь за стакан. – Не просто отказала. Она сказала, что между нами был просто секс, и она выходит замуж. – Оу.. – Ага. Я допытывался, мол, кто он, что за хер, какого вообще хуя это всё? Она не сказала. Возможно, я зассал, не знаю, не могу анализировать собственные действия. Мне было херово. Я уехал в Ли Юэ. А там уже.. ну сама понимаешь. Нинка, Чжунчик, Цисин, вся фигня. – А где всё произошло? Откуда ты? – Снежная, Север. Вот такая история. Знаешь, до сих пор больно. Она какая-то блять чёрная вдова что ли. Проклятье, после неё вообще никого не могу полюбить, всё как-то.. Не то. Они все не те. Не она. Понимаешь? – Понимаю. Отчасти. Понимает. Но чувствует на языке горький привкус предательства. Ей стыдно за себя. Признавая свою симпатию к другой, настоящую симпатию, может быть, даже влюблённость, ей кажется, будто она изменяет Нанами. Предаёт её. – Её звали .. А хотя, неважно, как. Ты сам сказал, имена не важны. – решилась она поделиться. Он кивнул, не перебивая, – Она была моей невестой. Я любила её. Да и до сих пор люблю, конечно. Женщины в моей жизни, это.. сложно. Мне нравится моя коллега, но я знаю, что у неё другая. – Стой-стой, я что-то запутался. Ты говоришь о двух разных женщинах? – Да. – Что с той, которую любишь? – Она умерла. – её убили. Но она ему об этом не скажет. – Воу.. Ох.. Ну.. – А та, что коллега. Я не.. Не знаю, как вести себя в нынешних обстаятельствах. Я не привыкла влезать в чужие отношения, но меня последнее время куда-то не туда несёт. Вот прямо сейчас я выпиваю с тем, кого засадить должна. – Вся жизнь - сплошные противоречия и парадоксы. Научись игнорировать это. К тому же, то, что я преступник, тебе ещё доказать нужно. – он улыбнулся и подмигнул, чем вызвал ответную улыбку. – Парадоксы и противоречия, это да. Просто.. Я не знаю, я не горжусь собой. Больше не горжусь. Моя система ценностей пошла крахом, и я даже не знаю, как себя приструнить. – она спрятала лицо в ладони. Очаровательное раскрасневшееся лицо под действием алкоголя и духоты бара. Он залюбовался ею. – Действуй так, как велит сердце. Вокруг слишком много тех, кто вместо тебя проанализирует твоё поведение и раскритикует всё, что можно и нельзя. Хотя бы ты себя люби и .. Доу, займись своим здоровьем, чёрт возьми. Я не хочу терять такого друга, как ты. – Ого, а мы уже друзья? – она снова улыбнулась, осушая бокал – Ты для меня да, не знаю, как я для тебя. Поэтому, поехали, провожу тебя до дома.***
Утро наступило внезапно. Остатки вечера - под дымкой алкоголя, за дробящей виски болью. Бэй зажмуривает глаза и слепо шарит по соседней подушке. Ищет телефон, но находит бумажку. Хэй, я оставил тебе аспирин и стакан с водой. И завтрак на столе. Вчера классно провели время и, извини, что остался на ночь, хотя ты и сама отговорила меня уезжать! Тарталья Она застонала, снова пряча голову в подушку, а потом посмотрела на таблетку и стакан с водой. Жадно осушив стакан, она заставила себя пойти в душ. Оттуда вышла обновлённой. Живой Завтрак остыл, но всё равно оказался вкусным и сытным. Кофе купит по дороге. Часы показывают десять утра, а значит, она опоздала уже на два часа. – Начальство не опаздывает. – оправдывает саму себя Бэй, садясь в такси. Машина у отдела, а пешком идти не хочется. Остатки головной боли растворяются к полудню. За два часа никого не было, что странно, но значительно облегчает сегодняшнее существование. Кружка кофе, взгляд в монитор. Что там? Точно. Ясиро! Кажется, вчерашняя попойка с Тартальей пошла ей на пользу, как и разговор с ним. Она действительно чувствует себя лучше. Джинн врывается в её кабинет без стука. С хлопком закрывает дверь обратно. За пару резких шагов преодолевает расстояние до её стола, шумно кладёт какую-то упаковку таблеток перед ней и рядом рецепт. – Что это? – недоумевает брюнетка, впериваясь взглядом с Джинн. – Бай Джу просил передать, что забыл вчера дать тебе рецепт на таблетки. – равнодушно отвечает Джинн, и в этом голосе столько неприкрытой злости и обиды, что до Бэй не сразу доходит. Но всё-таки доходит. – Ты была у Бай Джу? – Да, твою мать! – срывается Джинн, стуча по столу обеими ладонями. – Ты обманула меня! – Кто дал тебе право... – Заткнись! Просто, блять, закрой сейчас свой рот! – кричит, перебивая. Бэй в ещё большем недоумении, отчего действительно затыкается – Ты! Ты просто... Агрх! Ты такая.. Идиотка! Как ты просто можешь, блять, так похуистично относиться к себе?! – ... – Ну что ты молчишь, твою мать?! Отвечай мне! – Ты сама сказала заткнуться. – бурчит Бэй, внезапно пристыженная. От этого Джинн свирепеет ещё больше. – А теперь, блять, ответь мне, какого хрена просто?! – Это ты ответь, какого хрена попёрлась туда?! – Бэй приходит в себя, и теперь она тоже в бешенстве. Она подскакивает с кресла, и вот они, на одном уровне, снова сверлят друг друга взглядом, находясь так близко, что чувствуют частое дыхание друг друга. – Ты меня обманула!! – Тебе не давали право вмешиваться в частную жизнь! – Ты можешь умереть!!! Звук пощёчины звучит достаточно громко. На весь кабинет. Бэй стойко вытерпела, хотя щеку жгло. Джинн перед ней дышит часто, и только блондинке известно, как она сейчас сдерживается, чтобы прям тут не заплакать, стискивая пальцами рубашку брюнетки. – Как.. – голос срывается, – .. как ты можешь поступать так с собой... Со мной. Она дрожит, и Бэй становится так мерзко от себя, что хочется провалиться сквозь землю. Уже не так важно, что Джинн поступила опрометчиво, что нарушила всякие границы. Лишь бы она только не заплакала сейчас. Бэй не вынесет чувстовать себя ещё более виноватой, чем итак есть. – Прости меня. Джинн не отвечает, но продолжает смотреть на неё. На её губы и почти делает шаг навстречу, но останавливается. – Три раза в день перед приёмом пищи, Бэй. – хрипло говорит и отстраняется, но всё ещё смотрит на губы напротив. Бежать. Бежать. Бежать! И знали бы они обе, что эти мысли крутятся у них одновременно. Бежать! От себя, от других. В работу, в свой кабинет. Бежать! Джинн уходит, Бэй смотрит в пустоту. Джинн запирается у себя в кабинете, рассматривая свои дрожащие руки, Бэй принимает таблетку и запивает остывшим кофе. "Я хотела поцеловать её!" – кричит в своей голове Джинн, царапая кожу голову своими ногтями. "Она хотела поцеловать меня" – как в бреду шепчет, жалея, что не успела поймать этот импульс и шагнуть навстречу. С этого момента всё стало гораздо сложнее в их отношениях.***
– Где ты ночевал? – вместо приветствия. Тарталья устал от этого тотального контроля. Об этом говорит его вмиг напрягшиеся плечи и играющие желваки. Он старательно игнорирует присутствие Чжуна, но он, как назойливая муха, перегораживает ему проход и смотрит выжидающе. Как будто это остановит Тарталью. Останаливает. Тарталья сжимает кулаки и наклоняет голову вбок, улыбаясь. Натянуто. Чжун всё ещё ждёт. Они оба слышат голос Нин Гуан за дверью. Та в своём кабинете. Решает вопросы фирмы и не только. – У подруги. – тянет насмешливо, зная, что этого ответа недостаточно. Чжун, как отец, которого у Тартальи никогда не было по-настоящему. Суровый строгий отец, чьё внимание ему давно не нужно. – У какой? Нин Гуан застает их и ещё с порога чувствует возникшее напряжение. Решает не вмешиваться. Они сами разберутся, не маленькие. Проходит мимо, бросая мимолётный взгляд на Тарта. От него пахнет её духами. Она знает это, помнит их ещё с того вечера, когда та спасла её от тех отморозков в переулках у бара. И Чжун чувствует этот запах, но его память на это не такая хорошая. – Опять нашёл кого-то, с кем можно быстро перепихнуться и спустил несколько тысяч моры на алкоголь? – продолжает допрос Чжун. Краем уха Нин Гуан слышит, как ухмыляется Тарталья: – Ага. Потрясающая ночь. Тебя это как-то задевает или что? И кто бы объяснил, почему от мысли, что он спал с ней, бросает в ярость? Ещё одна причина ненавидеть Бэй Доу: она буквально вторглась в ближнее её окружение.