В английском языке слово «Trip» имеет несколько значений, в зависимости от контекста. Trip — временно изменённое состояние сознания, вызванное употреблением психоделического вещества. Trip — ложный шаг. Ложный шаг — неправильный, опрометчивый поступок, необдуманное действие.
Что для знаменитости значит скандал? Если речь идёт о селебрити Южной Кореи, то многое. Звезда должна соответствовать ожиданиям своих фанатов, вести себя подобающе, поддерживать исключительно положительный образ и питать парасоциальные отношения. Всевозможные рейтинги измеряют не только популярность, но и репутацию человека. И многие звёзды так стараются быть «правильными», что могут потягаться ею со святыми. О том, что быть таким, как нужно кому-то другому, — это отдельный вид психологического насилия, никто предпочитает не думать. Каждый жест, взгляд и движение — оценивают. Любое сказанное слово — пристально рассматривают. Не говоря уже о поступках. Значение имеет абсолютно всё. От гардероба до заусенца на пальце. «Не так» посмотрел, сделал «не тот» жест или надел «не то» украшение — объяснись. Сказал что-то невинное, но в твоих словах нашли другой смысл — извиняйся. Сделал что-то, что посчитали неуместным, — моли о прощении. Даже самые мелкие «проступки» могут привести к небывалым последствиям для звезды. Снятие с ротации на телевидении и радио, разрыв контрактов, гонение из агентств, бойкотирование, всеобщая ненависть. На тебя могут поставить клеймо позора за любую «провинность». И дело тут не в том, что ты действительно запятнал свою честь. Каким бы хорошим, правильным и благочестивым ни был человек, всегда найдётся то, за что его можно упрекнуть. Всегда будет тот, кто упрекнёт. Даже за то, что ты чересчур идеален. По мнению общественности, Чонгук знатно «проштрафился». Миллионы людей в интернете, прячущиеся за выдуманными именами и чужими фотографиями, ополчились на него. Реального, беззащитного и одинокого. Они осуждали актёра за одно-единственное фото и приравнивали его чуть ли не к тому, что Гук собственноручно лишил кого-то жизни. По мнению общественности, Чон был виноват перед нею. И должен понести наказание. В чём именно его вина? В том, что не оправдал чужие ожидания. Предал их. За то, что актёр разрушил чьи-то фантазии, его судили. Приговорили. И наказывали. После кинопремии в расписании Гука было запланировано множество интервью на радио и телевидении, несколько промо-поездок в разные города и две встречи с фанатами. Все интервью перенесли. Промо-поездки повисли в воздухе. Никто не хотел, чтобы их репутация страдала из-за того, что они пригласили к себе столь обсуждаемую, или, скорее, осуждаемую, персону. Встречи с фанатами отменило агентство актёра, они были попросту опасны сейчас. Чонгук стремительно терял эти проклятые строчки в рейтингах, которых добивался тяжёлым трудом. Чья-то прихоть и шумиха стёрли подчистую все его заслуги. И то, что один человек выстраивал полжизни, своими потом и кровью, другие уничтожали лёгкими касаниями к клавишам клавиатуры. Чон-звезда понимал, что ему необходимо отмыться. Реабилитировать себя. Вновь вернуть доверие своих фанатов. Показать, что он достойный человек. Поэтому он не мог пройти грядущие пробы плохо. Несмотря на то, насколько скверно чувствовал себя Чон-человек. На обеих сторонах его личности лежала большая ответственность. И, казалось бы, абсурдная, но в их обществе такая важная задача — заслужить чужую любовь.💊💊💊
Новый понедельник был похож на предыдущий. Тэхён снова смотрел на дверь квартиры Чонгука. На часах восемь утра. В одиннадцать актёра ждут на пробах. И в этот раз он должен там появиться. Менеджер был уверен, что сегодня всё пройдёт гладко. После встречи с президентом Чон стал более покладистым. Он таял медленнее, чем Арктические льды, и определённо не перевёл Кима в разряд приятелей. Но стал отвечать на сообщения Тэ. Да, скудно, односложно, но всё же отвечать. Тэхёну было достаточно этих коротких «да» или «нет». Он был терпелив. Мужчина постучал в дверь, и на этот раз ему открыли почти сразу. Чонгук стоял перед ним ровно, полностью собранный. В выглаженной рубашке, чёрных джинсах и классических туфлях. В руках кожаная сумка. Лицо серьёзное, но не хмурое. А глаза ясные, внимательные, без единого намёка на пьяный туман. В прихожей сегодня горел свет. — Доброго утра, Чонгук-щи, — поздоровался менеджер. — Доброго, — кратко ответил актёр. — Машина ждёт, — продолжил Ким. — Едем, — сказал Чон, выключая свет. Тэ вызвал лифт, пока Чонгук закрывал дверь. Актёра вновь пропустили в кабину первым. — Вам больше не писали? — спросил менеджер. — Пока нет, — обречённо и так же односложно. Гук знал, что это далеко не конец. С начала скандала прошло двадцать семь дней. Он ослабел, но всё ещё не угас полностью. Новым проявлением всеобщего негодования стали сообщения. Чонгуку писали оскорбления и обвинения. Номера абонентов, конечно же, были скрыты. Актёр нехотя рассказал об этом Киму и попросил поменять ему номер телефона. И Тэхён сразу же выполнил просьбу. Радуясь про себя этому маленькому шажку в налаживании их взаимоотношений. Потому что попросить помощи у другого, даже такой незначительной, порой бывает очень сложно. Но Чонгук смог. Они быстро спустились на стоянку, Тэ открыл перед Гуком дверь авто, а после сел на своё место. — Чонгук-щи, вы завтракали? — спросил Ким, глядя в зеркало заднего вида на заострившеся скулы. Актёр заметно похудел за последнее время. — Нет, — ответил Гук, встречаясь взглядом с менеджером. — Я купил для вас завтрак. Поешьте, пожалуйста. Пока не знаю, что вы предпочитаете, поэтому взял несколько видов кофе и чая и кое-что из еды, — мужчина повернулся и указал актёру рукой на бумажные пакеты, стоявшие рядом с Чоном. — Спасибо, я не голоден, — отказался Гук. — Президент Чхве просил проследить за тем, чтобы вы ели. Позавтракайте, пожалуйста. Или хотя бы выпейте что-то. Актёр не помнил, что и когда ел в последний раз, аппетита не было. Он почувствовал запах свежей выпечки сразу же, как оказался в машине. И впервые за несколько дней ощутил дискомфорт в желудке. Поэтому не стал спорить и полез в пакеты. По дороге к Чонгуку Тэхён заехал в пекарню и взял два кофе, с молоком и без. Два стаканчика чая: чёрный и зелёный. Ролл с ветчиной и ещё один с красной рыбой. Рогалик с сыром и два сладких круассана с разной начинкой. Что-то из этого должно было прийтись по вкусу актёру. Менеджер на это надеялся. Тэ предугадал, что Чон, скорее всего, не поест перед пробами и откажется от его предложения. Поэтому он заранее придумал, что сказать, чтобы тот послушался. Чхве Минсок не давал Тэхёну никаких особых указаний по поводу питания актёра. Это была выдумка. И Тэхён не прогадал. Машина выехала со стоянки, а менеджер поглядывал в зеркало, наблюдая за Гуком. Тот выудил из пакета стакан, судя по надписи, это был кофе с молоком. Отпив, актёр поджал губы и снова заглянул в пакет. Достал оттуда два пакетика сахара, добавил их, размешал и снова сделал глоток. На этот раз он остался доволен. Тэхён подмечал всё и запоминал. Поставив кофе в держатель, Чонгук изучил упаковки с едой и остановился на круассане с клубничным джемом и сливочным кремом. Он откусил приличный кусок, быстро зажевал и негромко замычал. Ким увидел это и отвёл взгляд от отражения, он был рад, что актёра удалось накормить. Гук быстро доел круассан, стряхнул с рук крошки, провёл ладонями по джинсам и достал из своей сумки сценарий. Надел очки для чтения и принялся повторять слова, произнося их шёпотом. Тэхён ещё несколько раз возвращал свой взгляд в зеркало и заметил, как Чон нервно обкусывал кожу у ногтя на большом пальце. Менеджер открыл бардачок, что-то оттуда взял и положил в карман.💊💊💊
В известности Чон Чонгука были и плюсы. Как ни крути, свою славу он приобрёл благодаря профессионализму. Киноиндустрия всегда нуждалась в именитых и талантливых актёрах. Поэтому приглашение на пробы никто не отменил. Но вероятность, что ему всё же откажут после, конечно, оставалась. Востребованность исключила многочасовое выстаивание в очереди таких же претендентов. Пропали пренебрежительное отношение и номер на груди, который Чонгук сравнивал со скотной биркой. Продюсер и режиссёр знали имя актёра. И на прослушивании ждали только его. Киностудия выделила для Чона достаточное количество времени, а не тридцать секунд, как это бывало раньше. И решение об утверждении на роль не заставляло себя ждать месяцами. Доехав до студии, водитель остановился у главного входа. Тэхён вышел из машины первым, огляделся и только после этого выпустил Чонгука. Ощутив утреннюю прохладу, Чон поёжился. Ким заметил и это. Они приехали на полтора часа раньше, чтобы актёр успел подготовиться. На входе их встретила ассистентка продюсера. Она вежливо поклонилась обоим и повела за собой в просторную гримёрку. Местный визажист уже ждал их, чтобы нанести Гуку лёгкий макияж и уложить волосы. Вскоре приготовления завершились, и в гримёрке остались только Чонгук и Тэхён. Актёр достал сценарий и очки, чтобы продолжить репетировать. Он расхаживал по комнате взад-вперёд, медленно водил рукой со сценарием в воздухе и повторял текст. — Чонгук-щи, я не помешаю, если понаблюдаю за вами? — приглушённо спросил менеджер. Чон перевёл на него удивлённый взгляд, не до конца понимая, о чём его спрашивают. Он был уверен, что мужчина уже вытащил телефон и переключил всё своё внимание на экран. Но Тэхён сидел с пустыми руками и смотрел прямо на Чонгука. — Нет, не помешаешь, — Гук опустил взгляд на заученные строчки, продолжая терзать зубами большой палец. Менеджеру было действительно интересно наблюдать, как Чонгук готовился. Актёр чётко проговорил скороговорки, погримасничал, сделал упражнения, чтобы разогреть голос, а потом начал входить в роль. Он отложил сценарий на стол, снял очки и убрал их в сумку. Повернулся к Киму боком, затих на мгновение, прикрыл глаза. А затем начал говорить. Голос звучал иначе, чётче, строже. Актёр открыл глаза и направился к стулу у туалетного столика, обращаясь к нему. Даже его походка стала другой. Более уверенной, тяжёлой. Чон на глазах превратился в своего будущего героя. Тэхён пристально наблюдал за ним и внутренне восхищался. Когда актёр закончил монолог, Тэ захотелось вскочить на ноги, зааплодировать и прокричать: «Браво». — Чонгук-щи, ваша игра была великолепна. Уверен, эта роль написана специально для вас, — не сдержался менеджер. Гук только скептически хмыкнул и не ответил. Он выглядел недовольным, снова взял сценарий и принялся кусать палец. Тэхён осторожно поднялся с дивана, словно боялся кого-то спугнуть. Подошёл к туалетному столику, достал из кармана картонную коробочку и положил её на столешницу. — Возьмите, — тихо сказал Ким и вернулся на своё место. Чонгук увидел то, что ему дали, затем обернулся на Тэхёна. Тот на него больше не смотрел, действительно взял в руки телефон. Перед актёром лежала упаковка пластырей. Чон молча достал один и заклеил уже немного кровивший палец. За пятнадцать минут до начала в гримёрку вошла ассистентка и пригласила их пройти в зал для кастинга. Актёр мгновенно поменялся внешне, стоило ему зайти внутрь широкого, хорошо освещённого помещения с небольшой сценой. Тэхён забрал у Чонгука сумку и присел на один из стульев, которые рядами стояли у входа. Продюсер и режиссёр будущего фильма сидели за столиком у сцены и негромко переговаривались. Чон подошёл к ним, вежливо поклонился и извинился за то, что в прошлый раз не смог прийти. Актёр нервничал, но не показывал этого. Сейчас он должен быть сосредоточен только на образе своего героя. Побеседовав ещё немного с двумя мужчинами, Гук поднялся на помост. Ким наблюдал за ним через весь зал и впитывал в себя те метаморфозы и волшебство, которые творились на сцене. Он лишний раз убедился, что Чон Чонгук невероятен в своей работе и заслужил каждую из полученных наград. Актёр заслуживал намного большего. Ни одна награда не могла передать весь масштаб его умений и таланта, что видел перед собой менеджер. По просьбе режиссёра Чон прочитал ещё один монолог, а после этого спустился вниз. Чонгук быстро переговорил с режиссёром, поклонился ему и продюсеру и направился на выход. Подойдя к Тэ, актёр нахмурился. Они вместе вышли из зала, в коридоре их ждала та же ассистентка, чтобы проводить до выхода. Гук почти выбежал из здания, сам открыл себе дверь авто и забрался внутрь. Менеджер понял, что актёр рассержен. — Чонгук-щи, если вы замёрзли, то сзади есть плед. С вами всё в порядке? — глядя на Гука в отражении, спросил Ким. — Я недоволен своей игрой, я могу лучше, — Чон поджал губы и ковырял свежий пластырь. — Ваша игра была впечатляющей, — искренне признался менеджер. — Посмотрим, впечатлила ли она студию, — саркастично бросил актёр, уставившись в окно. Ответ от киностудии пришёл в небывало короткий срок. На подъезде к дому Чонгука Чимин прислал Тэхёну сообщение, что актёра утвердили на роль. О чём менеджер тут же сообщил. — Отлично, — выдал Гук без особой радости. Сейчас его волновало нечто иное, нежели новая роль.💊💊💊
В Чонгуке росло не просто недовольство собой, а полнейшее отвращение. Ему не нравилось, как он выглядел, как говорил, что думал, как играл. Он будто превратился в пластиковый ходячий манекен. И, с недавних пор, парень начал думать, что его жизнь ничтожна и не имеет ценности. Вернувшись домой, актёр нашёл в сети свой последний фильм и решил пересмотреть его. Глядя на экран, он плевался от каждой сцены с собой. Всё было ужасно. Роль бессмысленная, картина посредственная. За что он получил столько наград? Он никчёмный актёр. Не досмотрев и до середины, Гук поставил видео на «стоп» и стал читать комментарии к картине. Среди них было много восхищённых отзывов, но они остались незамеченными и без интереса пролистанными. А вот негатив актёр видел чётко и ясно. Внимательно читая, как его поливали грязью, он удручённо кивал, соглашаясь с каждым оскорбительным словом. От осознания себя чем-то низменным стало тошно. Всё, чего он добился за последние десять лет, вдруг оказалось несущественным и никому не нужным. Сегодняшние пробы не принесли былого удовольствия и удовлетворения, лишь разочарование. Как он будет сниматься? Если делал ошибку за ошибкой, не мог сосредоточиться, злился, всё чаще погружался в печаль и апатию. Будущий фильм уже казался ему безнадёжно испорченным и провальным. Чонгук в ярости схватил подушку с дивана и кинул её в телевизор. Тот заметно пошатнулся, но не упал только потому, что стоял у стены. Телефон, лежащий на столе, уведомил о новом сообщении. Гук взял его в руки и тут же бросил на диван. Проваливай из кино, посредственность! Гласило очередное послание от анонима. — Да, я неудачник, — прошептал Чонгук. Его номер снова оказался достоянием общественности. Хоть и прошло всего несколько дней с тех пор, как актёр его поменял. Как его узнали? Очень просто. Купили. Нашли того, кто обладал информацией и готов её продать, заплатили, а дальше вновь выставили на торги. Любой мог приобрести эту комбинацию цифр, стоило только немного поискать, а затем пополнить анонимный счёт. А дальше — делай что хочешь. Всё в этом мире покупается и продаётся. Даже люди. Такие сообщения приходили и раньше. Доктор Мин давно дал актёру совет на этот счёт: не нужно проецировать эти слова на себя, ведь люди пишут не о нём. Чужая агрессия — это, в первую очередь, невысказанная злость на самого себя. Если человек пишет гневные послания знаменитости, то, скорее всего, он недоволен своей собственной жизнью. Но чтобы она стала лучше, нужно что-то делать. Это трудно и долго. Намного проще вылить весь негатив на кого-то постороннего и почувствовать короткое облегчение. А когда жить снова станет невыносимо, сделать так ещё раз и ещё. Чонгук понимал это. Но дистанцироваться больше не мог. Он так устал от всего. Устал от людей. Устал от себя. Скандал. Расставание с Соён. Обвинения и нападки. Сколько ещё он сможет выдержать? Гук всеми силами старался отпустить свою ушедшую любовь. Перестрадать и принять. И ему почти удалось. Забыл ли он Соён? Нет. Простил ли её? Да. Простил ли себя? Нет. Мысль о том, что он виноват, всё так же кружила в голове, хоть и реже, чем в начале. И если бы не эти сообщения, актёр смог бы наконец-то выстрадать всю свою боль и вернулся бы к работе. Но его лишили этой возможности. Бросив из одного котла в другой. Гук зарылся пальцами в залаченные волосы и болезненно промычал. Мысли уничтожали. Его уже посещало раздумье о том, что жить незачем, и это пугало. Что-то внутри Чонгука цеплялось за любые шансы выжить, боролось и истошно вопило, что он не прав. Другая же часть покорно склонила голову и соглашалась с самыми худшими выводами. Этот разлад в голове ощущался звенящей болью внутри черепной коробки. От неё хотелось убежать, спрятаться. Но как скрыться от самого себя? Поэтому Гук отчаянно хотел сейчас только одного — остановить мыслительный процесс. Прекратить подсчитывать плюсы и минусы смерти. Перестать думать вообще. Если он продолжит, то не выдержит. Найдёт безоговорочный плюс, поверит в то, что ему пишут. Переборет страх, договорится сам с собой и шагнёт в открытое окно. Да, он знал, что можно обратиться к Юнги. Но чем тот поможет? Снова послушает его нытьё, поставит очередной диагноз и выпишет новые таблетки? Шло бы это всё к чёрту! Гук и так уже считал себя ненормальным. Эта слабость бесила. Он должен справиться сам. И если несколько дней назад Чонгук ещё сомневался в своём решении, то сейчас сомнения ушли, и он взял в руку телефон. — Привет! Давно не виделись. Я тут получил роль. Сомнительное достижение, но давай отпразднуем? Хочется расслабиться, — наигранно весело поведал актёр. — Взять что-то для праздника? — игриво спросил собеседник. — Возьми. И приезжай ко мне, — коротко и уже безэмоционально. Они поняли друг друга. Чонгук не стал смывать макияж, не переоделся. Ему не хотелось выглядеть настоящим, домашним. Если люди считали его бездарной картинкой, пусть так и будет. Он именно такой. Нет в нём ничего, только фальшь и пустота. Остаток понедельника был свободен. Роль он получил, ехать в агентство, чтобы встретиться с Минсоком, актёр не захотел. Достаточно, что Ким Тэхён рьяно исполнял обязанности сторожевого пса и вечно крутился поблизости со своим помощником. Хотя сегодня этот «пёс» его озадачил. Даже сквозь призму своей внутренней войны Чонгук заметил поступок Тэхёна. Как трактовать коробку с пластырями, Чон не понимал. Такой простой жест, но он поражал. У Джиёна любую мелочь приходилось выпрашивать. А тут менеджер сам что-то сделал для актёра. — Наблюдательный мужик, — подумал Гук. Ему не хотелось строить какие-то догадки или иллюзии о натуре Кима. Незачем, да и не до этого. Нужно отключить голову. В которой кричали два голоса, наперебой спорили друг с другом, разрывая актёра пополам. Забыться. Это Чон и намеревался сделать, как только дождётся того, кому звонил. Из-за его публичной неугодности в расписании образовались дыры. Завтра за работу возьмётся Чимин и начнёт затыкать их, утрясая дела с расписанием примерок, репетиций и самих съёмок. Затем будет подписание контракта с киностудией, подготовка и работа над новой картиной. А сегодня время позволяло ненадолго исключить себя из реальности. И это единственное, что, по мнению актёра, могло помочь ему продержаться ещё немного.💊💊💊
Ли Суджин был знакомым Чонгука. Они пару раз пересекались по работе, но никогда близко не общались. Ли был неинтересен Чону как человек, да и как актёр. Он пригласил его к себе только из-за того, что знал, как обычно расслабляется Суджин. Тот принимал наркотики. Чонгук узнал об этом на совместных съёмках. Когда к нервному Чону подошёл улыбающийся Ли и предложил сбросить напряжение. Обычно актёр крайне негативно относился к подобному. Но не в нынешних обстоятельствах. Боль — это всего лишь реакция живого организма на раздражитель. Если организм способен чувствовать боль, значит, нейроны исправно выполняют свою работу, передают импульс в мозг, мозг обрабатывает эту информацию, функционирует. Если функционирует мозг, значит, организм жив. Но терпеть боль постоянно невозможно. У каждого есть предел. И кто имеет права судить того, кто свой предел преодолел? Гук никогда не принимал никакие вещества, кроме своего лекарства, в котором не было ничего запрещённого. Когда-то, будучи подростком, он сделал одну затяжку какой-то дряни, и та на него совершенно не подействовала. Но несколько дней назад этот вариант пришёл ему в голову. Так как актёр чувствовал, что быстро погружается в опасное состояние, из которого боялся не выбраться. На войне и в любви все средства хороши. Война. Чонгук вёл её на два фронта, со всем миром и с самим собой. А любовь? Её больше нет. Она исчезла из его жизни двадцать четыре дня назад. Суджин приехал ближе к вечеру. И Чонгук ждал его прихода. Точнее, ждал того, что знакомый принесёт с собой. — Привет, красавчик! — поздоровался гость и сразу полез обниматься, ощутимо сжимая Гука в объятиях и шаря руками по его спине. — Привет, — ответил Чон и поспешил отстраниться. Пройдя в гостиную, гость вальяжно расположился на диване и похлопал по месту рядом с собой, приглашая хозяина присесть. Чонгук предпочёл занять место в кресле. — Ну что ты как не родной? Столько не виделись, я соскучился! — притворно-обиженно надул губы Суджин. Чон прекрасно понимал, что это спектакль. И решил подыграть ему. Он ведь хотел отпустить себя на этот вечер. Поэтому актёр потянулся, размял уставшее тело и расслабился. — Обнимашек твоих боюсь, ты как будто кости мне сломать хочешь, — просмеялся Гук. — Обещаю быть аккуратным. Как я могу помять такую красоту, иди сюда, — вновь позвал к себе Ли, указав головой на диван. Чонгук всё же пересел, а Суджин по-дружески закинул ему руку на плечо. — Как у тебя дела? Что за новая роль? — поинтересовался парень. — Дела так себе. А роль, буду играть врача, — ответил Чон глядя в пол. — Что-то ты вообще без настроения. Ладно, сейчас исправим, не зря же я приехал, — Суджин потянулся к своей сумке и достал оттуда телефон. — Ты вообще как развлекаешься? — Да никак, — грустно ответил хозяин. — Это огромное упущение с твоей стороны! Жить надо весело, тем более у тебя есть возможность. Смотри, — парень запустил на телефоне какое-то приложение, и во весь экран открылась чёрная карта со штрих-кодом и единственным словом — «Eidolon». — Что это? — не понял Гук. — Это обалденный клуб для селебрити. Полная конфиденциальность: от обстановки внутри до регистрации карты. Приходишь, отрываешься, уходишь. Бар включён в стоимость членства, с собой можно привести ещё одного человека. Администрация не ведёт никаких списков гостей или учёта членов клуба. Ты платишь, получаешь штрих-код, и всё. Данные твоей банковской карты тоже нигде не хранятся. Клубу главное, чтобы его гости были довольны. Поэтому с секретностью строго. — Это что, какой-то подпольный бордель? — засмеялся Чон. — Почему сразу бордель? Обычный элитный клуб. Всё законно. Там нет проституток или чего-то подобного. Бар, танцпол, качественная музыка и темнота. Самые знаменитые люди Сеула могут посещать это заведение, спокойно отдыхать и не бояться, что их узнают. — Темнота? — удивился Чонгук. — Да, у них такая концепция. Это очень круто! Что я тебе рассказываю, сходи сам и всё увидишь. Я послезавтра улетаю на съёмки, можем сходить вместе, когда вернусь. А пока давай оформим тебе членство. В Eidolon просто так не попасть. Нужно приглашение от того, кто уже имеет карту гостя. — Я не особо хожу по клубам, — попытался притормозить шустрого друга Гук. — И очень зря! К тому же это необычный клуб. Там нет толпы, все свои, музыка не долбит. Всё красиво и со вкусом. Говорю же, туда ходят, чтобы расслабиться. Гук-и, я же вижу, что тебе это нужно. Плохого не посоветую, ты ведь знаешь. — Ладно, — нехотя согласился Чон. — Вот и славно. Установи приложение клуба и покажи мне штрих-код. Так я смогу выслать тебе приглашение, — прощебетал Ли. Гук поддался напору Суджина и сделал, как тот сказал. Стоимость членства в шесть миллионов вон не напрягала. Деньги — это просто бумага или абстрактные цифры на экране. Чон получил приглашение и оплатил членство на год вперёд. Если он протянет ещё год. — Умничка! Сходи, не пожалеешь. Раз сегодня мы в клуб не пойдём, значит, у нас будет своя маленькая вечеринка, — стрельнул глазами в Чона Суджин и снова полез в сумку. На этот раз Ли долго рылся там и извлёк два прозрачных пакетика. В одном была какая-то субстанция, похожая на кусок тёмно-зелёного пластилина. А во втором крошечная бумажка. — Скажи мне, друг мой, ты когда-нибудь баловался чем-то запрещённым? — хитро улыбаясь, задал вопрос парень, раскладывая пакетики на столике. — Нет, — ответил Чон. — Понятно. А чего бы тебе сегодня хотелось? Расслабиться или покинуть эту грешную землю и улететь в небеса? — с той же ухмылкой продолжил Ли. — Расслабиться, — Чонгук невольно напрягся от таких описаний, так как не знал, чего ожидать. — Супер, выбор сделан. Тогда сегодня мы кайфанём в компании моего старого доброго друга, — Ли указал пальцем на пакетик с непонятным «пластилином», затем перевёл палец к другому пакетику и добавил. — А это тебе на потом. — Объясни, что это за хрень? — раздражённо буркнул Гук. — Милый, это не хрень, а помощь нам в наших сложных жизнях. Эти ребятки не вызывают привыкания, нетоксичны. Просто успокаивают. Ты отдыхаешь не только телом, но и мозгом. Сегодня мы будем курить дары природы, которые были знакомы ещё нашим предкам. А потом, если тебе захочется, то ты сам попробуешь второго «друга». Смешивать не стоит. И не будь жадным. Для первого раза оторви от «марки» половину, так доза будет меньше. А потом просто положи в ротик, — расхваливал своих «друзей» Суджин. — Спрячь куда-нибудь, в укромный уголок, — Ли взял пакетик с «маркой» и протянул хозяину квартиры. Чонгук понял, что лежит внутри, слышал о таком, но без колебаний взял и убрал в карман. Суджин достал из сумки недопитый сок в пластиковой бутылке и прошёл на кухню. Вылив содержимое в раковину, он прополоскал ёмкость и оторвал от неё этикетку. Стряхнув остатки воды, парень направился в прихожую и вернулся к дивану с пачкой сигарет в руках. — Но я не курю, — возразил Чон, когда гость, не спрашивая, поджёг сигарету. — Один раз потерпишь. Не понравится — больше повторять не будем, — Ли поднёс кончик сигареты к бутылке и прожёг тонкий пластик. Гук наблюдал за ним и думал, что подписался на какую-то несусветную херню. Но ментальная боль в голове всё ещё сильно гудела, не давая пойти на попятную. Суджин достал из пакетика комок «пластилина» и отщипнул от него маленький кусочек, а затем аккуратно положил на тлеющий табак. «Пластилин» тут же задымил, и Ли пропихнул сигарету в ранее сделанное отверстие в бутылке. Когда её изнутри плотно заполнило дымом, парень приблизился к Чону. — Ты первый. Глубоко вдохни и задержи дыхание, — проинструктировал он, откручивая крышку и поднося бутылку ко рту Гука. Чонгук обхватил горлышко губами и, вдохнув густой дым, тут же закашлялся. Вкус был отвратительно-горьким. — Дым нужно подержать в себе, — цыкнул Суджин. — Он мерзкий, — продолжал кашлять Чон. — Потерпи. Ты же хочешь кайфануть? — повторяя тот же ритуал с сигаретой и тёмной массой, спросил Ли. — Хочу, — как приговор самому себе выдал Гук. — Тогда попробуй ещё раз, — вновь поднёс бутылку гость. Чонгук открутил крышку и вдохнул снова. Вкус был таким же прогорклым и противным. Но он сдержался и выпустил дым не сразу. Рот и горло сильно сушили. — Пить хочется, — прохрипел Чон. — Давай ещё по одной, а потом попей, только не ешь. Это ослабит эффект, — Ли тоже впустил в лёгкие дым, но не закашлялся. Подобное было для него привычным. После ещё двух затяжек Суджин начал беспричинно хихикать. А Гук завис. Все движения казались неестественно медленными. Голова кружилась, захотелось прилечь. Но актёр остался сидеть на диване, наблюдая за своим другом. Тот включил какую-то медленную музыку на телефоне и, поднявшись, начал танцевать. Сознание Чона не поспевало за его скоростью. Актёр моргнул — Суджина перед ним нет. Он моргнул ещё раз — Ли снова на месте и держит в руках свою рубашку, размахивает ею над головой. Гук моргнул снова — музыка стихла, а гость сидит напротив, прямо на столике, и что-то ему говорит. — А где рубашка? — заторможенно спросил Чон, прикрывая глаза. В голове шумело, но ни одной внятной мысли там не было. — Какая рубашка? — захохотал Суджин. — Ты держал её в руках, — почти шёпотом ответил Чонгук. — Вот это тебя накрыло. Мы уже минут десять разговариваем, — ответил парень. А Гук и не помнил, когда начался разговор. Он не осознавал, что что-то говорил. Мир кардинально менялся в те доли секунды, пока он прикрывал глаза, чтобы моргнуть. Голоса в голове умолкли, тело казалось лёгким, такого он давно не чувствовал. Вставать не хотелось, его клонило к земле, к опоре. — …будет хорошо. Давай? — спросил Суджин. — Давай, — согласился Чон, не расслышав полного вопроса. — Приоткрой рот. Чонгук, не открывая глаз, почувствовал, как к его губам прикоснулись чужие, разгорячённые. А потом из них полился тёплый дым. Актёр вдохнул, задержал дыхание и тягуче выдохнул. Он снова открыл глаза. Суджин стоял перед ним без футболки. — Такой горячий. Такое невероятное тело. Хочу его потрогать, — шептал Ли, скользя пальцами по своему торсу. Чон не мог понять, о чём речь. Он красивый? Это искренне? Из зеркала на актёра сегодня утром смотрел урод, а сейчас кто-то говорит, что он красив. Ли подошёл к дивану и присел к Чонгуку на колени, а затем начал целовать. Тот не отвечал, лишь сомкнул веки. После расставания с Соён Гуку не хотелось ни к кому прикасаться, он даже не думал об этом. Нет, поцелуи парня были ему не противны. Он спокойно воспринимал свою бисексуальность. Просто они были нежеланными, ненужными. Суджин целовал губы, скулы, шею. Внутри грудной клетки актёра стало заметно теплее. Тепло. Оно так необходимо Чонгуку. В нём спасение. Если не задумываться, что это не Соён, то было даже приятно. Тело реагировало на такую простую ласку, поддавалось. Было ли это влияние наркотика или что-то другое, Гук не хотел знать. Он не думал. Не препятствовал. Просто сидел, не отвечал, отдавался происходящему, даже не моргал. Под веками скопилась тьма, которая в этот раз была мягкой. Разум был где-то не здесь. Только ощущения, и ничего более. Суждин расстегнул ремень на его джинсах и приподнялся, чтобы стянуть их вниз. Чонгук, не открывая глаз, поднял бёдра и дал другу это сделать. Следом Ли расстегнул рубашку Чона и прошёлся пальцами по прессу, ощупывая расслабленные мышцы. — Бесподобный, — прошептал парень. Дойдя до паха, гость просунул руку в трусы актёра и начал гладить член. Чонгук лишь плотнее зажмурился. Понимания происходящего не было, лишь реакция собственной плоти и импульсы от прикосновений к коже. Руки были умелыми, и сейчас Чона не волновало, кому они принадлежали. Он был в сознании, но связь с реальностью загружалась в мозг чересчур медленно, была нестабильна. И, когда чужие пальцы начали приносить удовольствие, связь оборвалась. Движения были хваткими, резкими, немного болезненными. С ним не нежничали, хотели распалить. Актёр всё также сидел с закрытыми глазами и был безучастным. Только изредка вздрагивал с тихим стоном. Сколько это продолжалось, Чон не знал. Казалось, что не один час. В момент оргазма его отпустило всё, что мучило и не давало покоя. Гук будто воспарил над своим уставшим телом, оставляя где-то внизу все мысли. Одиночество, страх, боль и ненависть к себе растворились в этой невесомости. Но эйфория длилась недолго. Стоило ему в последний раз сладко содрогнуться, как глаза сами собой распахнулись. И он увидел всю ту грязь, что была вокруг. Себя со спущенными штанами и испачканного в семени. Полуголого Суджина, который стоял рядом, похотливо улыбался и тянулся к пряжке своего ремня. Тьму снаружи и внутри. Отвращение. Осознание, что им снова хотят воспользоваться. Всё это в одночасье вернулось в его голову и накрыло как цунами. Стоило ложному другу расстегнуть брюки и приблизиться, как Чонгук отпрянул. Вставая с дивана и судорожно натягивая одежду. — Пошёл вон отсюда, — хрипло. — Что? — не понял Ли. — Я сказал, вали на хрен из моей квартиры! — вернув голосу силу, почти прокричал Чон. — Ну что ты, Гук? Ты хотел расслабиться, я тебе помог. Теперь помоги и ты мне, — обиженно пробормотал парень, всё ещё пытаясь снять штаны. Чонгук со злостью схватил Суджина за руку и потащил в коридор. — Одевайся и проваливай! Помощник херов! Гук прошёл в гостиную, взял сумку, поднял с пола футболку и рубашку гостя, вернулся в прихожую и кинул это всё тому под ноги. — А так хорошо всё начиналось. Скоро вечеринка в Eidolon. Приходи, отдохнёшь, — натягивая футболку, сказал Ли. — Вали, — рыкнул на него Чон, открывая дверь и выталкивая за порог. Обувь гостя бесцеремонно была выставлена следом. Гук безумно злился. Ему стало до тошноты противно от самого себя. От ощущения своего собственного тела. Актёра будто изваляли в нечистотах. Но мозг цеплялся за то состояние, которое испытал каких-то пять минут назад. Невесомость. Блаженная пустота. Хотелось ещё. Хотелось продлить это состояние. Остаться в нём насовсем. Только не давать кому-то пользоваться собой. Воспользоваться самому. В чём именно было «лекарство», что дало такой эффект, Чонгук не понял. Удовольствие или затуманенный рассудок? Актёр вернулся к дивану и вынул из кармана прозрачный пакетик с крохотной бумажкой внутри. «Оторви от марки половину». Он так и сделает. Ему нужна эта лёгкость. Хоть на мгновение. Ведь Гук так долго валялся где-то внизу, у чужих ног. Придавленный сверху собственным разумом. Чон проветрил гостиную, разрезал ножницами бутылку на части, тщательно вымыл их, а затем выкинул. Протёр стол от пепла и смыл в унитаз окурок. Забытая пачка сигарет, вместе с зажигалкой, упала в мусорное ведро. Все следы случившегося здесь были убраны. Осталось только привести в порядок себя. И составить новый план. Маленький пакетик с кусочком бумаги внутри вновь оказался в кармане его брюк.💊💊💊
Новые и новые сообщения всё продолжали поступать, и от каждого сигнала телефона актёра трясло. Чонгук метался, будто окружён со всех сторон хищниками. Двое из которых ярились у него в голове. Пытался укусить кого угодно, чтобы защититься, выжить. Но промахивался и грыз сам себя. Боролся как мог. Тыкался в любые щели в сжимающемся окружении зверей. Искал выход, решение, лекарство. Хоть что-то! Любой способ подошёл бы. Бессилие, беспомощность. Во второй раз сменить номер или отключить звук казались не решением, а лишь отсрочкой неизбежного. Гук знал, что нужно выключить кое-что другое. Хватался за мысль о том, что во время визита Суджина он смог забыться. Анализ причины этого кратковременного бегства ничего не дал. Сил и времени на размышления не было. И он принял решение действовать и проверить свои догадки опытным путём. Спустя два дня появилась новая идея. Актёр запланировал кое-что несвойственное ему. После того, как солнце село, Чон не спеша собрался и написал сообщение Тэхёну с просьбой отвезти его по личному делу. Тот ответил, что приедет в течение получаса. Поздним вечером Тэ дал указания водителю и своему помощнику, что они могут отправляться по домам. А сам сел за руль и выехал к Чонгуку. Гук достал ранее спрятанный пакетик, который оставил ему Суджин, вынул из него «марку», оторвал половину и, не раздумывая, положил на язык. Бумажка быстро растворилась, не оставляя никакого вкуса. Менеджер приехал на машине агентства. Компактном минивэне чёрного цвета, с тонированными стёклами. Он не стал подниматься и дожидался актёра на парковке, оповестив о своём прибытии. Забравшись на заднее сидение, Чонгук протянул Тэхёну бумажку с адресом. — Отвези меня в это место. Я ненадолго. Позвоню, как освобожусь. Пить не буду, — приглушённо сказал Гук. Тэхён ничего не спросил. Лишь прочитал написанный от руки адрес, а затем посмотрел на актёра в зеркало и кивнул. Это не его дело, куда именно захотел поехать Чонгук и что он там собрался делать. Главное — быть рядом. Актёр, не раздумывая, написал не своему водителю, а именно менеджеру. Нет, он не доверял Тэхёну. Сам не знал, почему написал именно ему. Сделал и сделал. Гук и так слишком много думал в последнее время. К чему забивать себе голову подобными мелочами. Чон не хотел задумываться и о приступах. О том, что паническая атака может прийти, когда он окажется в клубе. Надеялся, что сможет обмануть свой разум с помощью наркотика и тот не успеет запаниковать перед тем, как замолкнет. Они доехали до места довольно быстро, хоть и конечная точка маршрута находилась за чертой города. Навигатор сообщил, что они прибыли по нужному адресу, когда Ким увидел тёмную воду почти у самой дороги, несколько строящихся частных домов и роскошную виллу чуть в отдалении. Менеджер припарковался у самых ворот и вышел из автомобиля, чтобы сопроводить Чона до входа. Он не мог отпустить его одного. — Я провожу, — проговорил в спину актёра, который сегодня вечером как-то иначе себя вёл. Будто спешил. — Возможно, его ждут внутри, — нашёл объяснение Ким. Вилла была окружена горами и стояла у самой реки, в центре ковра из сочной травы. Причудливый дизайн с чёткой геометрией, мягкая подсветка, тишина и ночная свежесть. Место выглядело дорого. Белый забор опоясывал здание, но проход был открыт. Чонгук зашёл на территорию первым. Огляделся в поисках входа и направился к неприметной двери. Актёр дёрнул за ручку, но дверь оказалась заперта. Он озадаченно покрутил головой и пошёл к одной из двух лестниц, ведущих на задний двор. Изнутри дома доносилась музыка, огромные панорамные окна были наглухо закрыты рольставнями. Гук приехал в клуб, догадался Тэ. У чёрного входа не было очереди, вообще никого. Актёр легко распахнул белую дверь, в цвет всей виллы, и прошёл внутрь. Менеджер последовал за ним. В небольшом холле их встретил высокий мужчина в костюме и с планшетом в руках. Рядом с ним, на стене, тусклый бра освещал пространство лишь на шаг вперёд. А дальше темнота и несвойственная клубам музыка. В воздухе витал приятный запал элитного интерьерного парфюма. Проход вглубь, во тьму, ограждал красный бархатный шнур между высокими столбиками. Чонгук достал телефон из кармана и показал охраннику штрих-код на экране. Тот считал его с помощью камеры планшета, сверился с данными и пропустил обоих, убрав ограждение. — Ты со мной не идёшь, я позвоню, — обернулся Чон к менеджеру, прежде чем уйти в темноту. Тэхён снова лишь кивнул. Ким вышел на улицу и остался ждать. Не уехал, а лишь убрал машину от ворот виллы и припарковал за соседними постройками. Так, чтобы авто не мешало другим и не маячило перед глазами. Ему захотелось немного пройтись и осмотреться, покурить. Ким не знал, сколько Чонгук будет находиться в клубе. Ожидание — это ещё одна часть его работы. Менеджер вернулся на задний двор. Ему никто не мешал бродить здесь и смотреть на реку за невысоким стеклянным заборчиком. Он числился как плюс один к тому, у кого было членство. Но Чон ясно дал понять, что нянька внутри ему не нужна. Остановившись у стеклянного забора над крутым, но низким обрывом и глядя на воду, Тэ размышлял, что это не просто клуб. Судя по расположению и виду, абы кто сюда не попадёт и за Чонгука можно было не волноваться. Вот только Тэхёну всё равно было неспокойно. Беспричинно. Менеджер анализировал просьбу актёра, его поведение, речь, походку, наряд. На Гуке была самая обычная одежда. Ничего «звёздного» или вызывающего. Тёмные джинсы, белая футболка, кроссовки, чёрная кожаная куртка и панамка в цвет. На лицо, до самых глаз, была натянута маска. Просто, аккуратно, но эффектно. Всё как всегда. Но мужчину что-то тревожило, и он нервно стряхнул слишком длинный столбик сгоревшего табака, пока тот не упал на костюм. Ища причину беспокойства, он заметил сине-красные отблески в воде. Новый анализ запустился незамедлительно и дал понять, что такой подсветки здесь не было. Все фонари вокруг были мягкими и тёплыми. И они стояли на месте, а отблески в воде вначале быстро двигались, а затем резко замерли. Бычок необдуманно был выкинут в реку. Ким развернулся, спешно поднялся по лестнице до середины и увидел несколько полицейских машин. Мгновенное осознание заставило его рвануть к чёрному входу. Он влетел в дом и затормозил у охранника, почти опрокинув столбики с бархатным шнуром. Мужчина в костюме цокнул языком, но проход открыл. После них новых гостей не было, и тот запомнил лицо Тэхёна. — Облава, — почти прокричал Тэ, но охранник только пожал плечами. Клубу бояться нечего. А вот у менеджера причина для страха была. Он быстро прошёл вперёд, бежать дальше не получилось, зрение заволокла тьма. Только красная диодная лента на стыках стен и под потолком освещала клуб, но этого было недостаточно чтобы найти того, кого он искал. Когда глаза привыкли ко мраку, Тэхён увидел сцену, на которой танцевала девушка. Менеджер подошёл ближе, всмотрелся в каждое лицо тех, кто наблюдал за танцем, но никого не узнал. Поспешил в следующее помещение, где располагался бар. Быстро оглядел всех у барной стойки, которая была чуть ярче подсвечена красным. Чонгука не было и здесь. Мужчина устремился в третий зал, что оказался танцполом. Он приблизился к одному, ко второму, к третьему, осмотрел танцующих, но и тут не нашёл актёра. — Где же ты? Где? — стучало в голове. Музыка оборвалась. Значит, полиция уже вошла внутрь и доходчиво объяснила причину своего визита. Ким продолжил поиски. Он не думал, как ему удастся вытащить отсюда актёра. Мысли были заняты другим. Тэхён вспомнил глаза Чонгука. Они мелькнули лишь на мгновение, когда актёр обернулся, чтобы сказать, что за ним не нужно идти. В скудном освещении холла из-под панамы были видны только зрачки. Тэхён начал молиться, чтобы ему показалось. Чонгук нашёлся случайно. Ким почти пробежал мимо, но услышал короткий стон и оглянулся на плохо освещённый коридор между залами. Возле стены стояла пара, в полутьме не было видно, кто это. Двое приникли вплотную друг к другу, и, судя по звукам, то, что между ними происходило, не предназначалось для чужих глаз и ушей. Тэхён по наитию подошёл ближе и заметил панамку на человеке, прижатом к стене. Парочка расположилась недалеко от туалета, и, когда оттуда вышел кто-то из посетителей, в коридор проник красный свет. Менеджер на мгновение увидел лицо с закрытыми глазами. Это был Чонгук. Второй человек целовал его шею, прислонившись всем телом. Ким рванул к паре и без объяснений оттащил партнёра Гука. Не удивился, что это тоже парень. Не придал значения и тому, что незнакомец поспешно вытащил свою руку из штанов актёра. Менеджер подумает об этом позже. Он схватил Чона за руку и потащил за собой. Чонгук не оказывал сопротивления, молчал и будто бы не замечал ничего вокруг. Подозрения Тэ оказались правдивы. Тэхён заглянул в туалет, но там не было даже окон. Он заметался по коридору, ища любую лазейку. Не знал, сколько времени у них осталось. Не понимал, где сейчас полиция. Торопился. Быстро шёл вперёд по коридору, а тот неожиданно вильнул вправо и упёрся в дверь. Тэ попросил, сам не зная у кого, чтобы это был выход. За дверью оказалась стеклянная галерея. Здесь не было ни света, ни красной подсветки, а снаружи давно стемнело. Судя по запаху, это помещение посещали те гости, которые курили, но не хотели выходить на улицу. Чонгук еле передвигал ногами, тормозя побег. В конце галереи виднелась дверь, которая выходила на маленькую огороженную пристань. Ким услышал громкие голоса в коридоре, полиция была близко. Дверь на пристань открылась без усилий, видимо, молитвы Тэхёна всё-таки услышали. Но это было только начало. Они вышли на деревянный мостик, который соединял виллу и причал. Менеджер закрыл дверь, чтобы не вызвать подозрений. Нужно было действовать быстро, но состояние Гука мешало этому. Стены галереи были прозрачными, здесь не было ставней, как в других залах. Пристань отлично просматривалась изнутри, хоть и не освещалась. И если они не успеют перебраться через ограждение, то будут пойманы. Чонгук послушно шёл за менеджером, но чересчур медленно. Причал был огорожен поручнями. А единственная дверка, которую использовали, чтобы перебраться на борт лодки, закрыта на замок. Ким нервно подёргал её, но безрезультатно. Значит, придётся перелезать через ограждение и прыгать. Под ними, предсказуемо, вода, но другого пути не было. Тэхён принял решение сначала спустить актёра. — Чонгук-щи, послушайте, вам нужно перелезть через забор. Как можно быстрее, — Ким видел только расширенные зрачки и отсутствующий взгляд. Но Чон неожиданно кивнул и схватился за перила. Актёр поставил левую ногу на нижнюю перекладину и замер, потеряв связь с пространством вокруг. Потом всё-таки добавил правую. Тэхёна начало трясти. Если их арестуют, это будет полный крах. Недолго думая, Тэ понял, что такими темпами им не успеть. Он посмотрел вниз, на воду. Глубину было не понять. Но если учитывать, что они не так далеко от берега, скорее всего, тут неглубоко. Высота тоже небольшая, метра три. — Простите, Чонгук-щи, но я должен вас спасти, — прошептал менеджер больше для собственного успокоения и, схватив Чонгука за талию, развернул и поднял вверх. Актёр тяжёлый, мышечный. Ким тоже немаленький, но явно уступал в комплекции. Гук оказался задом на ограждении, и Тэхён, скривив лицо, мощно толкнул его в грудь. Тот не понял, что произошло, не пытался ухватиться, а повалился спиной вперёд в пропасть позади себя. За этим последовал громкий всплеск, и Ким понадеялся, что актёр не ушибся и что их не услышали. Менеджер запрыгнул на ограждение так же, как до этого сидел актёр, и тут же увидел, что в галерее замелькали длинные лучи фонариков. У него больше не осталось времени медлить. Мужчина быстро перекинул ноги за перила и прыгнул в пустоту. Вода оказалась ледяной, Тэ погрузился в неё полностью и ударился поджатыми ногами о дно. Быстро вынырнул и увидел, что Чонгук стоял у одной из опор пристани, прижавшись к ней спиной. Рядом с ним плавала панамка. Актёр поймал её и водрузил на голову, по лицу заструилась вода. Это было бы очень комично, если бы не всё происходящее. Тэхён тихо подплыл к Чонгуку и встал на ноги, воды здесь было по пояс. Он услышал, как заскрипело дерево над ним от чьих-то шагов. Сквозь щели между досками просачивался яркий свет. Судя по звукам, наверху был один человек. Ким подошёл к актёру ближе и закрыл ему рот рукой, тот смотрел сквозь него. Когда полицейский приблизился к краю причала и посветил на воду, он увидел только привычную рябь спокойного течения. Не заметил, что под ним, в воде, стояли два беглеца. Менеджера колотило от холода и нервов. А актёр лишь смотрел перед собой отсутствующим взглядом. Свет фонарика медленно проскользил по воде, затем сверху послышались удаляющиеся шаги. Полицейский ушёл, вернулся в дом, небрежно хлопнув стеклянной дверью напоследок. Ким медленно убрал руку ото рта Чона. — Чонгук-щи, нам нужно как можно тише добраться до машины. Мы пойдём по воде, пока не сможем выйти на берег. Прошу вас, не шумите, — шёпотом объяснил Тэ, надеясь, что его поймут. Гук кивнул. Менеджер вновь взял актёра за руку и осторожно выглянул из укрытия. На причале никого не было. Но нужно было идти тихо, так как их могут заметить со двора у чёрного входа. Тэхён вышел из-под причала и медленно двинулся вперёд, ведя Чонгука. Вода сопротивлялась, мешала сделать шаг. Тэ мог бы поплыть, но Гук — явно нет. Дойдя по воде до стеклянного ограждения внутреннего двора, менеджер пригнулся, Чон повторил за ним. Тэ не знал, что тот принял, но видел, как актёр мгновениями приходил в себя, а потом опять уплывал куда-то. Они незамеченными миновали территорию виллы, подсвеченную красно-синими мигалками. Сзади раздавались приглушённые голоса, возле дома стояли полицейские и переговаривались между собой. Но то ли не смотрели в сторону воды, то ли стояли слишком далеко. Потому что двоих в воде так и не поймали. У Тэхёна всё сжалось внутри от страха. Он ждал оклика и спешащих к ним служителей закона, но ничего не произошло. Вокруг были ночь, плеск воды, тихое стрекотание кузнечиков и кваканье жаб. Две фигуры по пояс в воде, утопая в сгустившихся сумерках, продолжили идти вперёд. У соседнего строения берег был более пологим, и Ким нашёл место, пригодное для подъёма. Если они смогут добраться до машины и уехать незамеченными, то он завтра пойдёт в храм и помолится, хоть и не религиозен. Только сейчас менеджер понял, как же кстати, что он не уехал и решил припарковаться вдалеке от виллы. Почти поднявшись на берег, Тэхён поскользнулся и упал на одно колено. Он с шипением втянул воздух сквозь зубы от боли, ощутив, что упал на камень. Чонгук позади него лишь нагнулся вперёд, ведомый рукой менеджера. Выйдя из реки и проскользнув позади недостроенных домов, они наконец-то добрались до машины. В ботинках Тэ было полно воды и ила. Костюм испачкан и, скорее всего, испорчен. Менеджер отчётливо почувствовал, как лопнула строчка на брюках, когда он перелезал через ограждение. Оба мокрые, грязные, замёрзшие. Ким быстрыми движениями провёл по своей и чонгуковой одежде руками, чтобы хоть как-то выжать воду. Затем открыл заднюю дверь и уложил актёра на сидения, тот растерял все силы по пути. Руки Тэхёна дрожали, он был максимально напряжён, но не забыл про последнюю предосторожность. Менеджер открыл багажник и достал оттуда две тряпки. Наскоро зафиксировал одну на заднем номере автомобиля, обежал машину и проделал тоже самое с передним. Он как можно тише закрыл все двери, забрался на место водителя и осторожно завёл мотор. Не включая фар, аккуратно вырулил на дорогу и тронулся с места. Мокрые руки скользили по рулю, между пальцами ощущался песок, а в салоне пахло речной водой. Тэхён ехал очень медленно, чтобы не привлекать внимания. А когда понял, что за ними нет погони, надавил на газ и помчался вперёд.💊💊💊
Что такое личные границы знаменитости? Где пролегает эта грань? В глубоком вырезе одежды? Или по краю фотографии? А может, она обрывается на границе экрана? Для Тэхёна личная граница Чонгука начиналась за дверью его квартиры, куда мужчина не хотел заходить без разрешения. Актёр всю дорогу говорил о каком-то калейдоскопе, а после с трудом дошёл до лифтов. Поэтому менеджеру всё-таки пришлось войти. Сознание Чона то возвращалось, то вновь покидало его. И эти перемены происходили мгновенно. Вот он вполне осознанно вводит код, чтобы открыть дверь. А вот уже валится на Кима, не способный самостоятельно стоять. Тэ буквально на себе затащил актёра внутрь и, дойдя до гостиной, уложил того на диван, практически скинул, не смог удержать. Менеджер вернулся в прихожую, чтобы закрыть дверь, и после этого снова оказался в кромешной тьме. Он достал из внутреннего кармана телефон, тот тоже побывал в воде, но работал. С помощью него Ким нашёл выключатель и включил верхний свет. — Ярко! — донеслось с дивана. Тэхён быстро подошёл к торшеру и включил его, а потом погасил центральное освещение. Подойдя к актёру, он увидел, что тот в сознании. Гук заметил менеджера и стал неотрывно разглядывать. — У тебя растут волосы, — сказал Чон и прикрыл глаза. Ким стал обдумывать, что ему делать. Чонгука нужно было переодеть. Да и самому ходить в мокрой одежде не хотелось. Менеджер быстро скинул туфли, сам не заметил, как прямо в обуви зашёл в квартиру. Не до этого как-то было. Оставляя на полу следы мокрых ног, мужчина дошёл до прихожей и поставил обувь на коврик. Затем решил поискать одежду и зашёл в первую попавшуюся комнату. Зажёг свет и оказался в спальне. Шкафов тут не было. За следующей дверью он всё-таки нашёл гардеробную. Схватив с полок две пары спортивных штанов и две толстовки, Тэхён переоделся прямо здесь. Он чертыхнулся себе под нос, что костюм было уже не спасти, рубашку — тоже. А за то, что он позаимствовал у Чона одежду, менеджер извинится завтра. Бросив свои вещи на полу, Тэ вернулся к Чонгуку. Тот лежал на диване и водил руками перед лицом. В этот момент актёр не ощущал холода от мокрой одежды и не думал о том, что рядом кто-то есть. Перед его глазами проплывала непрерывная рябь пространства, и он пытался дотронуться до неё. — Чонгук-щи, вам нужно переодеться, — подойдя к актёру, сказал Ким. — Как надоело твоё притворное уважение! Хватит! Зови по имени, — вполне осознанно ответил Чон. — Я не притворяюсь, — удивлённо попытался оправдаться менеджер, но Гук его уже не слышал. Ким понял, что актёр снова не здесь и переодевать его придётся самому. Держа одежду в руках, Тэхён настороженно подошёл ближе. Глаза Чонгука вновь были плотно закрыты. Недовольно выдохнув, он приступил к делу, чтобы попытаться успеть до очередного пробуждения Гука. Тэ начал со штанов, те оказались застёгнуты только на пуговицу. Менеджер вспомнил пару у стены в клубе. Он быстро снял промокшую обувь с ног актёра, а затем вынул пуговицу из петли и стянул штаны. Бельё тоже нужно было снять. — Блять, — мысленно ругнулся мужчина. Ким осторожно снял чужие трусы. Ну что он, парней голых не видел? Видел, у всех стандартный набор. Но чужая неожиданная нагота нервировала. И Тэхён надеялся, что Чонгук не вспомнит об этом завтра. Закончив с джинсами, Тэ выдохнул. Глаз Чон так и не открыл. Приподняв актёра, менеджер снял с него панамку, которая так и осталась на голове, куртку и футболку. Быстро натянув толстовку, он аккуратно вернул парня на место, подложив под голову подушку. Пока Гук был в отключке, Тэхён начал соображать, как тому помочь. Он не мог вызвать скорую. Не мог позвонить доктору Мину. О случившемся никто не должен знать. Уйти он тоже бы не смог. Достав свой промокший телефон и присев в кресло у дивана, Ким зашёл в интернет, чтобы ввести все симптомы и понять, что принял актёр. Чонгук был горячим на ощупь, значит, у него поднялась температура. Он выпадал из реальности. Ему было сложно передвигаться. Зрачки были расширены. Поисковик выдал несколько десятков результатов на этот запрос. Ким быстро пробежался по ним глазами, но не нашёл ничего, за что можно было бы зацепиться. А потом Тэхён вспомнил слова Чонгука о росте волос и о калейдоскопе. Менеджер задал вопрос ещё раз, добавив уточнения. Названий было много, но все они говорили об одном и том же. Диметилат адипиновой кислоты. Полусинтетическое психоактивное наркотическое вещество. DLT. Или, как его называли на сленге, — Фрактал. Тэхён практически ничего не знал о наркотиках и стал читать все свойства этого вещества. Он выхватывал из статей отдельные факты и моделировал в голове действительность той ситуации, в которой оказался. В которой они оказались. «…мощнейшая нагрузка на психику и сознание…» «…тахикардия, повышенная температура тела, потоотделение, головокружение, провалы сознания, тошнота, рвота, мышечные спазмы, нечувствительности тканей, тремор, слабость, нарушения координации, волнение, неконтролируемый смех, плач…» — Господи, что за дрянь ты принял? — вопрошал Тэ, скрестив руки и с нажимом проводя пальцами по самодельному браслету на запястье. « …вещество действует через тридцать-девяносто минут…» «…трип длится от шести до двенадцати часов… Пик наступает примерно через три часа после принятия…» «…выводится из организма примерно через трое суток…» «…после трипа могут выстроиться неожиданные логические связи…» «…одинаковых эффектов и трипов нет…» «…для безопасности рядом должен оставаться трезвый человек…» «…не токсичен для организма… Смертельных случаев не зарегистрировано…» Вырвав из множества слов последний факт, менеджер облегчённо выдохнул. Он искал именно это. Что делать, если станет совсем плохо. Судя по написанному, от DLT нельзя было умереть, как и получить передозировку. Но чего ждать, всё ещё было непонятно. Всё сейчас зависело только от самого Чонгука. А значит, Тэхён должен остаться с ним и проследить за его безопасностью. Чонгук мягко плыл. Он чувствовал и понимал всё, что с ним происходит. Но это казалось таким несущественным, абстрактным. Реальность ставила себя саму под сомнение. В его мозгу возникали мысли и видения намного глубже, чем то, что происходило вовне. Он смотрел на себя со стороны, видел события последнего месяца и стирал любые эмоциональные привязки к ним. Его эмоции — это всего лишь мгновенная реакция нервных окончаний на импульс извне. Они несущественны. Как и он сам. Чонгук не ощущал себя собой. Он был не здесь и не сейчас. Ведь он — это ничто. Гук открывал глаза, выныривал из бесконечных мыслей, которые проносились в голове по миллиарду штук в секунду. Видел Тэхёна. Видел, как всё вокруг пульсировало, дышало, жило. И он сам хотел жить. Быть таким же ярким, как свет. Озарять собой. А потом вновь накатило осознание, что он — лишь крупица песка. В нём растворялась привязка к своим эгоистичным нуждам, и происходило иное восприятие своей жизни. Он видел пёстрые всполохи красок под закрытыми веками. Они кружили, заполняли бесконечное пространство мозга. Нашёптывали, звали с собой. Актёр чувствовал диван под собой, тот мягко принимал его тело в себя. Ощущал тяжесть влажной ткани, без какой бы то ни было эмоциональной окраски. Гук уловил тепло чужих рук на своей коже, когда с него снимали одежду. Он не противился, принимал его. Ему тоже могло быть тепло. Чон открыл глаза и увидел Тэхёна. Тот виделся ему иным. — Ты красивый, — прошептал сбивчиво и вновь ускользнул. А Тэ только посмотрел на актёра и не принял его слова на свой счёт. Гук видел улыбку менеджера. Ким никогда не улыбался ему в реальности. Но реальность сейчас была всем и ничем. И Чон отчётливо ощущал мягкость этой улыбки, словно длинный ворс ковра под пальцами. Он почувствовал её всем телом. И в сознании появилась новая мысль. Он отчётливо слышал эти слова. Хоть вокруг и стояла тишина. «Тэхён не опасен». Этот факт проскакал перед ним солнечным зайчиком. Он ощутил его тепло на коже. «Тэхён не опасен», — ещё один зайчик пробежал у него по лицу и заставил зажмурить закрытые глаза. «Тэхён не опасен». Ласковый свет солнца под веками налился багровым и потемнел. Гук услышал в голове музыку. Эта песня была ему знакома. — Всё, что есть внутри, — миру подари. Не перегори, — подпел Чон. Он знал, что эти слова о нём. По щекам Чонгука потекли слёзы. Гук распахнул веки и начал метаться по дивану в поисках того тепла, что только что было рядом. Он плакал и выл в голос. Если уйдёт тепло, придёт боль. Менеджер испугался этой резкой перемены, вскочил на ноги и поймал Чонгука. Крепко обнял его, прижимая к себе. «…если человека накрыл плохой трип, вам нужно успокоить его…» — Чонгук, всё в порядке. Я рядом. Тихо-тихо, я здесь, я тебя не оставлю. Всё будет хорошо, — мягко проговорил Тэ на самое ухо актёра, чтобы тот точно услышал и понял. Тэхён не думал в этот момент о том, что сегодня перешёл все границы дозволенного ему самим Чоном. Не заострял внимание на том, что с силой прижимал чужое тело к себе. Он лишь хотел, чтобы это всё поскорее кончилось. Снова молился, чтобы чересчур сильные удары сердца его подопечного пришли в норму. И его разум не пострадал. Переживал как никогда прежде. Ни один из тех двух актёров, с которыми Киму довелось работать до Чонгука, не доводили себя до такого состояния. И Тэ ел себя за то, что больше никак не мог сейчас помочь. Ему оставалось только ждать, поддерживать и успокаивать. Всю ночь менеджер провёл возле актёра. Чонгук то проваливался в небытие, то на несколько минут возвращался. Мужчина боялся отходить от него. Быстрыми перебежками он развесил мокрую одежду актёра, поставил обувь на сушку и сложил свои рубашку и костюм в пакет. Пиджак и брюки из дорогой ткани были в нескольких местах порваны и годились теперь только для половой тряпки. Утопленный телефон Тэ положил на бумажное полотенце, прямо на столике у дивана. С телефоном Чонгука Ким поступил так же. В десять часов утра мужчина начал проваливаться в сон, но его разбудил звонок. Его и Чонгука вызывал президент Чхве. Тэхён занервничал, видимо, их ночное бегство всё же не прошло гладко. Но, дав себе указание действовать по обстоятельствам, он принялся будить актёра. Сидения в машине просохли, Ким вылил с резиновых ковриков набежавшие с их одежды лужи и вытряхнул песок. На улице лил дождь, поэтому он не особо волновался, что автомобиль может вызвать какие-то вопросы. По дороге в агентство в голове Тэхёна крутилась фраза, сказанная Чонгуком этой ночью. — Никто не видит и не хочет видеть меня настоящего. Эти слова пугали менеджера настолько же, насколько разжигали в его груди желание убедить актёра в том, что это неправда.💊💊💊
Чон ощущал себя неимоверно уставшим. Он был эмоционально истощён и вымотан, будто за прошедшую ночь отснял многосерийную дораму одним дублем. Голова раскалывалась, слова выскальзывали изо рта с трудом. Он помнил всё, что с ним произошло. И пока Тэ вёз его в агентство, Гук лежал на заднем сидении, обнимая колени и обдумывая свои озарения. Припарковавшись подальше от камер видеонаблюдения, Тэхён сначала удалил из навигатора адрес клуба Eidolon, а затем стёр запись с видеорегистратора. — Чонгук-щи, пожалуйста, не говорите ничего необдуманного. Я постараюсь всё уладить, — лицо менеджера наполнилось сочувствием, когда он повернулся к своему подопечному. — Я же попросил тебя называть меня просто по имени, — негромко напомнил Чон без какой-либо претензии. — Хорошо, — ответил Ким, удивлённо приподняв брови. Зайдя в кабинет президента, менеджер сразу увидел, что тот был явно рассержен. Тэхён в этот раз прошёл в дверной проём первым, готовый принять удар на себя. — Менеджер Ким, где вчера вечером был Чонгук? — Минсок не поздоровался и не предложил им даже присесть. Выставил перед собой как провинившихся школьников в приёмной директора. — Здравствуйте, господин Чхве. Он был дома, — спокойно ответил Тэ. — Тогда потрудитесь объяснить, как машина нашего агентства оказалась рядом с клубом, где происходила полицейская проверка? — президент бросил на стол перед ними газету. Тэхён взял её в руки, быстро прочитал написанное. Заголовок громко вопрошал, был ли известный актёр в клубе, где полиция искала наркотики, или нет? В статье говорилось о том, что кто-то похожий на менеджера актёра Чон Чонгука садился в машину и уезжал со стоянки, расположенной недалеко от клуба. Над текстом были напечатаны два фото чёрного автомобиля в ночи. Вид сбоку и сзади. Ким вспомнил местность и понял, что фотограф, заснявший их, находился где-то между недостроенных домов. На первом снимке виднелся только смутный силуэт водителя за тонированным стеклом. А на втором приближенный номер авто, закрытый тряпкой. Судя по этим статье и фото, от тюрьмы актёра и менеджера спасло чудо. Их видели, точнее, видели только Тэхёна. Но так как репортёр не имел полномочий для задержания, он смог сделать только несколько фотографий, которые ничего не доказывали. Ким Тэхён точно должен сегодня отправиться в храм. — Это полный бред, господин Чхве. Таких машин только в нашем агентстве больше десяти. Это довольно популярная модель. Чонгук-щи оказался в своей квартире сразу после того, как закончил дела по расписанию и вышел из неё только сегодня утром, — мужчина приложил все усилия, чтобы не выдать свою ложь ни лицом, ни словом. — Откуда такая уверенность? — нахмурился Минсок. — Я был с ним всё это время, — сказал правду Тэ. — Не понял, — президент расширил глаза. — Господин Чхве, я снова выпил. Немного, но мне стало плохо. И я отправил Тэхёну сообщение, чтобы он приехал. После этого он не уезжал. Я знаю, что мы уже говорили об этом. Я хотел отпраздновать получение роли, но перебрал. Простите меня, я всё понял, больше подобное не повторится, — слова Чонгука звучали хрипло, но связно. И Ким подавил в себе желание удивлённо взглянуть на актёра. Теперь их связывала одна ложь на двоих. — Чонгук, мне отвезти тебя в клинику для ряда унизительных анализов, а потом сдать в лечебницу?! — Минсок разозлился и повысил голос. От этого вопроса по телу Тэхёна холодком прошёлся нервный импульс. Он уже был готов запаниковать, когда кожей ощутил шнурок на левой руке. — Я справлюсь, господин Чхве. Прошу простить меня. Это был последний раз, — поклонился в пояс Чон, выставляя перед собой сложенные в жесте раскаяния ладони. — Это моя вина, господин президент. Я недоглядел, — виновато склонился следом Тэ. — Если не хотите лишиться работы, следите лучше, менеджер Ким! — яростно выпалил президент. — Я прослежу, — поклонился ещё ниже Тэхён. — И что за внешний вид? — внимательно осмотрев несвойственный менеджеру наряд, спросил президент. — Я вчера испортил костюм Тэхёна и дал ему взамен свою одежду. Мы приехали сюда сразу от меня, — снова подал голос Чон. — Я даю вам обоим последний шанс. Обосрётесь и моей милости не ждите. Свободны, — прорычал Чхве Минсок, выгоняя менеджера и актёра из кабинета. «…выводится из организма примерно через трое суток…» — крутилось на повторе в голове у Тэхёна, который за последние двенадцать часов нервничал больше, чем за все свои двадцать девять лет. — Тэхён не опасен, — эта фраза застряла в мыслях у актёра и обрастала новыми доказательствами. Чонгук понимал, что Тэхён рисковал ради него не только своей карьерой, но и свободой. Он мог вчера оставить его в клубе и уехать. Да, менеджеру грозил бы выговор или даже увольнение. Но он не нёс ответственность за то, что звезда натворила в его отсутствии, в своё личное время. Если бы Гука поймали, то он лишился бы всего. А если бы их поймали вместе, то Тэхёна отдали бы под суд за содействие в побеге от полиции лицу, которое было под действием наркотического вещества. Тэхён мог не сидеть рядом с ним всю ночь, а поехать домой. Но он его не оставил. Сегодня Ким мог не выгораживать актёра и всё рассказать Минсоку. И, опять же, это вылилось бы в очень крупные неприятности только для Чона, но не для менеджера. Но мужчина солгал и защитил. Гук также понимал, что вещество, которое он вчера принял, не смогло бы за ночь выйти из его организма. И если бы Минсок отправил его на анализы, то они бы показали присутствие наркотика. Никому не нужна звезда, которая упрямо катилась вниз и превращалась в жалкое подобие человека. Мисок не исключение. В первую очередь, он босс Чонгука. Президент не стал бы его покрывать. И ему было бы не объяснить, что это всего лишь один раз. Процесс прозрения всегда сложный. Гук был не готов к нему. Но он осознал. Две маленькие, но такие болезненные и меняющие всё истины. Одну о Тэхёне, а вторую о себе. Урок пройден и усвоен. Как только он окажется дома, актёр смоет в унитаз оставшуюся половину «марки». Больше никогда в жизни он не станет проводить эксперименты с наркотиками. Они не помогут. Нужен другой способ. Так, первый опыт стал для него последним. При личной встрече Чонгук пообещал себе, что обязательно даст в морду Ли Соджину за подобную «помощь». Ведь он знал, как действует DLT, но не предупредил. Вообще ничего не сказал. Но это всё после. Сейчас Чонгук собрал оставшиеся силы для того, чтобы обратиться к тому, кто действительно ему помог. — Тэхён, — робко позвал он менеджера. — Да? — отозвался Ким, привычно переводя взгляд в зеркало заднего вида. — Спасибо тебе, и… Мне нужна помощь.