О глупых спорах, надежде и небесном жемчуге

В зале душно, слишком светло от свечей; синьор Капулетти со своим дядей снова затянули своё нудное обсуждение старины, тёти нигде не видно, Джульетта танцует с Парисом, периодически посылая Тибальту неуверенные взгляды — ему приходится ободряюще кивать. В общем, скука и тоска, благо, нигде не видно Меркуцио, и тех, кого не ждёт никто, кроме Тибальта. Танцевать у него, как обычно, нет настроения, хотя некоторые девушки нет-нет да и подглядывают в его сторону. Тибальт знает, что на вид представляет из себя завидного — по их меркам — жениха. Но он также знает о себе кое-что ещё, ту самую причину, по которой никак не женится, и потому продолжает стоять статуей в тени, стараясь не привлекать излишнее внимание. — Тибальт! — он почти не вздрагивает, когда откуда ни возьмись прямо перед ним появляется тётушка. — Что ты так печален? Пойди, потанцуй с кем-нибудь. — Зачем? — без вопросительной интонации отвечает ей Тибальт. — Чтобы девушка решила, что я женюсь на ней? — Пора бы и об этом подумать, мой дорогой, — серьёзно говорит тётя; он только закатывает глаза. Пока не выдадут замуж Джульетту, ему беспокоиться не о чем, но вот после… — Думаю, мне некуда торопиться, — качает головой Тибальт, молясь, чтобы она побыстрее ушла. — Ничего, самое время, — она смеряет его многозначительным взглядом (смотри, мол, всё равно не отвертишься) и отходит куда-то в сторону синьора Валенцио, сына своей старшей сестры. Начинается новый танец, и Парис с Джульеттой всё ещё танцуют вместе. Тибальт только успевает задуматься, хорошо ли это, когда замечает в толпе знакомый красный плащ. Он серьёзно? В тайне прийти на маскарад, скрывая лицо по-настоящему — и надеть то, в чём целыми днями ходишь по улице? До такого уровня конспирации Тибальту расти и расти. Монтекки и Меркуцио о чём-то шепчутся, кажется, спорят, затем Ромео отделяется от компании и отходит в сторону, явно рассерженный. Бенволио пожимает плечами и тут же приглашает какую-то девицу на танец; Меркуцио идёт в другой конец залы поздороваться с хозяином, по дороге выцепив из толпы брата. Тибальт отступает ещё дальше в тень. Ему ясно, что Ромео не объявил друзьям о своей победе (Тибальт досадливо закусывает губу на этой мысли: как он докатился до того, что стал чьей-то — Ромео Монтекки! — победой?); стало быть, слово он держать умеет. Насколько он понимает, придя сюда сегодня Ромео на что-то рассчитывал. Им как минимум неплохо бы поговорить (где он найдёт слова, Тибальт не знает). Он оглядывается — тётушка занята беседой и стоит спиной — и выходит в безлюдный коридор, ведущий к лестнице на второй этаж. Вряд ли кому-то сейчас может туда понадобиться. Тибальт зажигает от предусмотрительно взятой свечи один светильник на стене и ждёт в полумраке несколько минут; затем со стороны залы доносятся торопливые шаги и шорох плаща, и его сердце стучит в такт шагам.