***
— Сухой шампунь… Выпрямитель, чтобы делать локоны… Пудра, чтобы кожа не блестела, и сверху хайлайтер, чтобы добавить блеска… Стрелка для обычного века, для нависшего века… Пятьдесят миллионов видов кисточек… Бля, женщины ебанулись. У Антона в пепельнице уже три сигареты, а четвертая — в зубах, под столом — две бутылки «Козла» и ещё одна только что открытая. Он читает про уход за кожей, за волосами, про макияж, про сочетание цветов, и голова болит так сильно, что хочется пойти проветриться. Лежащие в рюкзаке парик, платье и каблуки — вот это совсем плохая идея — пугают похлеще дикого зверя поблизости. Антон пока не собрался с духом все померить, только уговорил друга из театрального одолжить костюм его «девушке», обещая вернуть в течение месяца в целости и сохранности. Что-то ему подсказывает, что он подпездывает. Антон снова открывает вкладку с требованиями к работе и жуёт край жестяной банки. Учитывая, что у него в трусах целых три Киндер сюрприза, ходить придется в плотных трусах, а чтобы не снимать перед процессом, рискуя опозориться сразу, нужно будет купить джоки какие-нибудь кружевные сзади — если задница будет открыта, на перед всем будет плевать, потому что анал всегда в почете. Придумать бы, как крепить парик, чтобы в процессе не слетел, поработать над голосом, походкой, легендой — врать и не краснеть. Антон упирается лбом в стол и несколько раз звучно ударяется им о поверхность.***
Не то чтобы у Антона был опыт с проститутками — только элитными и теми, которые приходили сами в клубы, — так что он плохо понимает, где их можно найти и где вообще эти дамочки тусуются. Но прежде чем решиться, ему хочется посмотреть со стороны — вдруг это будет настолько абсурд, что его тонкая душевная организация не выдержит. Впрочем, отражение его тонкая душевная организация сейчас выдерживает тоже с трудом — более удобные и крепкие босоножки на платформе для удобства, длинная юбка, которая скрывает угловатые мужские ноги, которые он — какой пиздец! — побрил, рубашка, сползшая на плечо, и топ с пуш-ап эффектом. Самый натуральный парик из всех, что он нашел, какая-то девчачья подвеска между острых ключиц и… — Какая я шмандра, — с чувством выдыхает Антон и уверенно стирает помаду. Хватит естественного розового цвета и туши. Он делает ещё пару кругов по комнате, убеждаясь, что отходит несколько часов в обуви, захватывает сумку, стащенную у подруги, и выходит из дома. В навигаторе — адрес вечеринки от проверенного человека, который в этой теме разбирается. Антон очень ему благодарен за то, что тот не задавал вопросы, а просто сказал, когда и где, потому что врать бы он не смог — горящие уши его всегда выдают. Он называет свою фамилию вышибале на входе, тот сверяется со списком и пропускает его внутрь. Громко, ярко, относительно людно — Антон теряется. Странно быть в клубе, но чувствовать себя с другой стороны: он буквально ощущает на себе оценивающие взгляды, те самые, которые сам обычно кидает в сторону гостей, выискивая планы на вечер. А тут под прицелом он. Антон нервно передвигается по стене, зависая в углах, мотает головой на редкие попытки перехватить его и ищет глазами тех, кого ни с кем не спутаешь. Девушек трое: ухоженные, в кожаных шмотках, одна банально с жвачкой, вторая явно уже в говно, а третья на голову возвышается над ними, явно все контролируя. К ним периодически липнут мужики, явно обсуждая цену и услуги, но уходят ни с чем — то ли дорого, то ли их послали. В какой-то момент один пьяный вдрабадан мужик начинает цеплять вторую, та виснет на нем и пьяно смеётся. Первая смотрит похуистически, а вот третья цепляется за руку второй и что-то угрожающе говорит пьянице. Но тот лишь швыряет ей в лицо веер из денег. И это становится последней каплей. Антон направляется к ним и уверенно встаёт между второй девушкой и мужиком. — Малыш, тебе же вроде сейчас намекнули, что не стоит. Соришь деньгами — молодец, но тут этим никого не удивишь. А вот если бы ты достал яйца не физические, а фигуральные и вызвал даме в беде такси, тебе бы потом дали даже со скидкой, а пока только по той самой твоей физиологии, если не отвалишь. Мужик встаёт криво и застывает, пялясь на него. Молчит пару минут, а потом вдруг улыбается и треплет Антона по щеке. — Ебать языкастая, ты откуда такая взялась? Девушки сзади жмутся к нему, видимо, чувствуя силу, и только третья выглядит недоверчиво, а потом слегка вздрагивает, когда сбоку слышится мужской голос: — Что за потасовка, бриллианты мои? Антон поворачивает голову и сглатывает так шумно, что, наверное, слышно через шум, но совсем без реакции он не может, потому что мужчина в бордовом костюме и с щетиной явно поставил бы на чаши сомнений его гетеросексуальность, если бы от нее хоть что-то осталось. — Вы почему не показывали нам эту горячую штучку? — интересуется мужик, глядя на мужчину в костюме. — Она меня так отчитала, что я почти кончил. Костюм пристально смотрит на Антона оценивающим взглядом. — Элита не для тебя, дружище. К тому же мы уже уезжаем, Цитрин не очень хорошо. Он помогает Третьей забрать Вторую — Цитрин? — и идёт к выходу из клуба, а потом оборачивается и смотрит на Антона. — Поговорим? Антон залезает в лимузин следом за Первой, Цитрин и Третьей, чувствует руку Костюма на своей спине и облизывает губы. Сначала чуть по привычке не садится с коленями в разные стороны, а потом сводит их вместе — смотрите, я мадама! — и поднимает глаза. Девушки смотрят недоверчиво, по крайней мере Первая и Третья — Цитрин вырубается как только оказывается в машине: сворачивается клубочком сзади и поджимает под себя ноги, демонстрируя кружевное белье. Третья снимает пиджак и накидывает его на голые ноги подруги, после чего переводит взгляд на Антона. — Спасибо, что впряглась, но не стоило — этот ублюдок бьёт больно. — Да было как-то похуй. Как можно так обращаться с пьяным человеком. Первая фыркает. — Где ты тут увидела людей? Мы шлюхи, прежде всего. — Оникс, — строго поправляет ее Костюм, и та тушуется. Мужчина смотрит на Антона. — Ты откуда такая взялась? Как зовут? — По-вашему «Изумруд», — пафосно заявляет Антон, выпятив грудь. — Если не занято. Костюм хмыкает. — Не занято. Схватываешь на лету. Заинтересована в подработке? — Деньги нужны, — зато честно. — Опыта мало, но способны… ая. И готова практиковаться… если слово подходящее. Оникс и Третья давятся смехом. Костюм касается колена Антона, видимо, проверяя реакцию, и он запрещает себе дрожать. Впрочем, ему не то чтобы страшно — больше интересно. А тут ещё и мужчина красивый лапает. — Нужно тебя посмотреть. Поедешь к нам в штаб? — По… посмотреть? — Антон напрягается. — Может, сойдёмся на минете? — Сапфир никогда не пробует товар, — поясняет Оникс. — Только глазами. Антона резко накрывает паника, потому что сейчас, в темном салоне машины, он, может, и похож на девушку, но, если они приедут в хорошо освещённое место и Сапфир скажет ему раздеться… Обман будет раскрыт, а так быстро облажаться ему не хочется. Так что лучше, наверное, свернуть всю историю на корню и не… — Поехали. Отлично поспорил сам с собой и сам себя наебал, Антон. Он сидит, вжавшись в кресло, и разглядывает людей, с которыми его столкнула ситуация. У Оникс те самые вайбы стервы, которая манит своей красотой, но с лёгкостью проткнет каблуком твой член. Цитрин в отключке, так что ее не особо рассмотришь, но кукольное выражение лица говорит за себя. Третья выглядит самой спокойной и уверенной: точеный профиль, ровный орлиный нос и расслабленное выражение лица. Сапфир сидит в телефоне и периодически отвечает на звонки, и Антон думает, что у него очень приятный голос — согласишься вообще на все. — Завтра в семь, — он смотрит на Третью, — та же компания соскучилась по тебе. — Ещё бы, — она жеманно облизывает губы, — кто их ещё отстрапонит с такой нежностью. Они приезжают к неприметному, но явно историческому зданию и заходят через внутренний двор. Девушки уносят Цитрин и расходятся по своим комнатам, а Сапфир ведёт Антона за собой. Включает свет, кидает куртку на полку у вешалки, оставляет вещи на столе и присаживается на край. Антон проходит в комнату, кидает взгляд на диван и зеркало и фыркает — идеальное место для проведения порно-кастингов. — Покажи себя, — вкрадчиво просит Сапфир. — Я… Может, всё-таки лучше минет? — Откажусь. Это дело принципа. Мои девочки — мои сестры, я никогда не вступлю в инцест, и если ты станешь частью того, чем мы занимаемся, то и ты будешь моей сестрой. Но я хочу знать, что буду предлагать своим клиентам. — Просто я… стесняюсь, — Антон знает, что выдает глупость, но что поделаешь — он не готовился. — Если ты стесняешься своего потенциального начальника, то как ты будешь проводить время с совсем левыми людьми? — Сапфир вздыхает. — Зачем тебе это, девочка? — Мне нужны деньги, — повторяет она, — должна крупную сумму, а взять вообще неоткуда и времени мало. А секс я люблю, так что… — И какой твой «райдер»? — он показывает кавычки. — Анал. Орал. Темное помещение. Защита, — тут все четко. — Даже так. Бережешь себя для того единственного? — шутит Сапфир, чтобы разрядить обстановку. — Групповуха? Двойное? — Пока точно нет. — Возраст клиента? — От двадцати до тридцати… пяти. — Многовато ограничений, — Сапфир складывает руки на груди. — Ты же не парня себе на свидание выбираешь, а работу. В работе не всегда приятно. — Но я только начинаю, — увиливает Антон. — Дайте мне попробовать. Может, я и сам…а после одного раза пойму, что не гожусь на это. Сапфир подходит ближе и касается пряди его волос. Антон даже дышать перестает, потому что он слишком близко и от парфюма кружится голова. Мужчина пахнет властью, уверенностью, деньгами, и Антон сводит ноги, боясь, как бы член не встал и не оказался заметен через платье. Сапфир задумчиво ведёт кончиками пальцев по его плечу, пуская мурашки по телу, и вздыхает. — Ты должна понимать, что я несу ответственность за свои камни. Я не могу дать людям просто кого-то с улицы. У меня отличные рекомендации и минимальное количество недовольных отзывов. Ко мне идут, обо мне рассказывают, мне доверяют. Мне платят за качество. А тебя я не знаю. — А как было с остальными? Если вы сами свой… кхм… товар не проверяете, то как можете знать о его качестве? Сапфир пожимает плечами. — Кого-то я видел в деле — в клубах и стрип-барах, у кого-то был неплохой послужной список, кто-то на месте продемонстрировал, что может. — Так и я готов…а, — напоминает Антон. — Девочка, не все упирается в минет. Есть люди, которым это вообще не нравится. И ты можешь сосать как никто другой, но им будет нужно совсем иное, и на твой орал им плевать. Сапфир складывает руки на груди и продолжает неторопливо изучать его глазами. — Почему именно анал? Подготовки больше, возможны проблемы, если сделать что-то не так. Залететь не залетишь, но резинка все равно нужна, чтобы ничего не подцепить. Ты, кстати, чистая? — Регулярно проверяюсь. — Много партнёров? — Скорее инстинкт самосохранения. — Разумно. Мои камни проверяются каждые три месяца, если не чаще, в зависимости от того, сколько заказов и как всё прошло, — Сапфир молчит немного, а потом идёт к дивану. — Мне нужно как-то тебя проверить. Ты сейчас готова что-то показать? Кроме минета, — подчеркивает он. Антон напрягается. Он вчера брился везде, а утром, чтобы расслабиться, немного баловался с игрушками, но сейчас почти ночь и… — Смотря о чем речь, — осторожно отзывается он. — Вы же говорили, что своих… сестер не трогаете. — Я по-прежнему держусь за свои принципы. Но я не могу отправить тебя с девочками просто так. Сапфир кивает на выключатель, прося Антона приглушить свет, а потом указывает на комод. — Выбери что-нибудь. Антон переминается с ноги на ногу, рассматривая несколько игрушек в коробках, достает аккуратное дилдо телесного цвета и нерешительно смотрит на Сапфира. Тот кивает и указывает на свободную часть дивана. Антон думает о том, как бы обыграть все так, чтобы не спалиться сразу, тянет из комода смазку и подходит к дивану. Прилепляет дилдо дном к деревянному невысокому подлокотнику, тщательно смазывает его и, спустив трусы, присаживается на край подлокотника. Он готов молиться всем богам за то, что выбрал юбку, потому что та будет очень удачно скрывать все, что нужно. Ещё и полумрак играет на руку, но все равно пристальный взгляд Сапфира ощущается кожей. Антон подготавливает себя несколько минут, стараясь дышать ровнее, потом сдвигается немного назад и осторожно насаживается на игрушку, пропускает внутрь только головку, расправляет вокруг юбку, чтобы ничего лишнего не было видно, и даёт себе немного привыкнуть. — Больше чувственности, — подаёт голос Сапфир. — Тут важна театральность, играй с партнёром, увлекай его. — Но Вы ведь… не мой партнёр сейчас. — Не так важно. Представь, что ты сидишь на мне, а не на игрушке. Или даже не обязательно — я сижу рядом и смотрю, а ты работай: прогнись, поиграй с собой, и звуки — не забывай стонать. Антон медленно кивает. Вот уж никто бы не догадался, что для того, чтобы быть шлюхой, было бы неплохо закончить театральные курсы. Он фыркает своим мыслям, облизывает пересохшие губы, чтобы успокоиться, и начинает двигаться более плавно, размеренно, прогибается в пояснице, сжимает свою шею и хрипло стонет, жмурясь. Он бы откинул голову назад, демонстрируя шею, но вряд ли Сапфиру понравится кадык, об этом тоже нельзя забывать. Поэтому он старается думать обо всем сразу — о том, чтобы юбка скрывала член, чтобы поза была такая, чтоб стояк не натягивал ткань, о том, что стоны должны быть женские, буквально обо всем. Из-за этого полностью расслабиться и кайфовать у него не получается, но он старается не показывать этого: насаживается на игрушку, вращает бедрами, хрипло мычит и дрожит, цепляясь одной рукой за подлокотник сзади. Поза у него не особо удобная: одна нога на полу, вторая коленом упирается в диван, подлокотник трёт бедра, натирая кожу, и это не всегда приятно. Но член входит глубоко, скользко, растягивая стенки, и Антон снова скулит, дрожа. Постепенно он увлекается, чувствует себя расслабленнее и увереннее, томно смотрит на Сапфира, кусает губы, касается себя, выгибается и скачет на игрушке быстрее, ощущая, как все тело покрывается мурашками. В какой-то момент его взгляд падает на бедра Сапфира, и он видит четкое очертание члена. У него встал. Казалось бы, естественная реакция организма на что-то подобное, но самолюбие простреливает позвоночник, ударяя импульсом вниз живота, и Антон чуть не рычит во время оргазма. Забывшись, он перестает контролировать ситуацию и чувствует, что колено начинает соскальзывать с края, слишком поздно. Он ничком заваливается на диван, чудом не упав на пол, и громко стонет от того, что игрушка, отлепившись, глубже входит в него и остаётся внутри. Он чувствует руки Сапфира, который удерживает его, не давая свалиться, потом чужая ладонь скользит к бедрам, вытаскивает дилдо, и Антон со скулежом утыкается носом ему в бедро, вцепившись в колено. — Ты как, девочка? — взволнованно спрашивает Сапфир, поглаживая его по волосам. — Не повредила себе там ничего? Может, вызвать врача? — Нет, — шепчет Антон, — просто там все очень… чувствительное сейчас. — Догадываюсь, — хмыкает Сапфир, — но это было… очень горячо. — Я… вижу, — Антон слегка приподнимается и оказывается как раз рядом с его пахом, облизывает губы и жадно смотрит на то, как натянута ширинка. — Уверен, что… — Уверен, — Сапфир поднимается с дивана, подхватывает его на руки и выходит в коридор. — Я выделю тебе комнату. Много вещей туда таскать не надо, все самое необходимое для работы: одежда, белье, резинки, игрушки, смазка и так далее, тебе девочки расскажут. Он помогает Антону улечься на одноместную кровать и смотрит неуверенно. — Врач точно не нужен? — Точно. Все обошлось. Спасибо… спасибо за заботу. И работу, — Антон приподнимается на локте. — Да пока не за что. Посмотрим, что ты можешь. Спокойной ночи, девочка, — подмигивает Сапфир и выходит из комнаты, закрыв за собой дверь. Немного придя в себя после оргазма и падения, Антон осматривает свою комнату. В целом, ничего сверхъестественного: кровать, довольно вместительный шкаф, тумба с зеркалом и дверь, ведущая в небольшую ванную комнату. Учитывая, где Антону приходилось жить в школьные и студенческие годы, это вообще лухари отель. Правда, ради того, чтобы здесь тусоваться, он бы лучше трахался со своим непосредственным начальником, чем со всеми остальными, но выбирать не то чтобы приходится. Сапфир ему интересен, как и все здесь. Конечно, он их пока не знает от слова совсем — чисто первое впечатление, которое чаще лживо, так что сразу оценивать никого он не собирается. Да сейчас и сил нет, если честно.***
Сапфир даёт Антону пару дней освоиться. Все равно он не может сразу бросить новенькую, как он выражается, на амбразуру, нужно подобрать образ, дать рекламу, придумать красивую историю, чтобы это звучало вкусно. Антону всё-таки достается псевдоним Изумруда, и он искренне кайфует, потому что звучит пафосно и дорого. Он потихоньку привыкает к девушкам: Оникс говорит мало, но всегда с сарказмом, Цитрин наоборот трещит без умолку и расспрашивает Антона буквально обо всем, так что он учится виртуозно врать на ходу, потому что язык у девчонки длинный — и член отсосет, и все секреты растреплет. Третья оказывается Янтарем — она держится особняком, но очень внимательна ко всем: помогает привести в порядок косметику, приносит чай, настраивает на работу перед выездом; на Антона она смотрит с опаской, но без агрессии — скорее привыкает, чем выставляет стену. Есть ещё Алмаз — веселая пепельная блондинка с бесконечным стендапом по любому поводу и Циркон — очаровательная брюнетка с щербинкой между передними зубами. Она от Антона вообще не отходит, вьется хвостиком и осыпает его комплиментами, обещая перед первым выездом «сделать из нее куколку». Антон нервничает. Он не до конца уверен, что сможет не спалиться, потому что анал аналом, а член членом, его трудно не заметить. Следовательно, нужен кто-то бухой или в спешке, а и первое, и второе чревато последствиями, к которым Антон едва ли готов. Он лишь надеется на то, что ему удастся задержаться здесь подольше.***
Вариантов не то чтобы много: мужские штаны явно отличаются от женских, и в женские Антон не влезет даже со своей относительно плоской задницей. Так что юбка или платье. А дальше по наитию. На выданный Сапфиром аванс «на образ» он покупает длинную свободную черную юбку до щиколоток, черный топ с пуш-ап эффектом и тонкую джинсовую куртку темного цвета. Дополняет оговоренный образ венком белых цветов аля «в душе я девственница, а в душе мокрая шлюшка», покупает клипсы-кольца и черные сандали и выбирает из коллекции несколько колец. Полностью готовый, он заходит на суд в кабинет начальства, где собрались все присутствующие сейчас в офисе девушки. Сапфир лежит головой на коленях у Янтаря, и та осторожно перебирает пряди его волос. Циркон сидит на столе и мотает ногами, переводит взгляд на дверь и, улыбнувшись, подскакивает к Антону. — Ты такая красивая! Сейчас ещё накрасим тебя, и будешь вообще конфетка. — Вы уверены, что венок подходит к образу пацанки? — с сомнением спрашивает Антон и послушно садится на стул перед зеркалом. — Как раз очень даже, — подаёт голос Сапфир, поднимается с дивана и подходит к нему сзади. — Образ сильный, даже немного властный, так что ты сразу сможешь обозначить, что контролируешь процесс и игра будет по большей части по твоим правилам, а венок говорит о чистоте — клиентам от этого башню срывает. Главное, не забывать о том, что с клиентами как со всеми мужиками — пусть они радуются, что они такие важные и исполняют функцию головы, а ты поворачивай все в свою пользу, потому что ты шея, а без шеи голова бы не двигалась. Он легко поправляет прядь его волос, которая запуталась вокруг цветка. — Презервативы не забыла? — Вся сумочка в них. И смазка там же. — Янтарь покажет, что и как, но за ручку к клиентам она тебя подводить не будет — только направлять. Тебе нужно учиться самой вычленять потенциальных, так сказать, жертв. Антон кивает, ловит в отражении взгляд Янтарь, и та подмигивает ему. Нервно. Слишком. Он даже забывает о том, что Циркон делает что-то на его лице — как двусмысленно звучит, — так что вздрагивает, когда она просит прикрыть глаза, чтобы наложить тени. Минут через пять Циркон отходит, и Антон пододвигается ближе к зеркалу: лёгкий блеск на губах, тонкие длинные ресницы и чуть затемнённые веки — ему идёт. Поразительно, но это так. Антон сжимает ладонь Циркон, благодаря за помощь, встаёт со стула и разворачивается, демонстрируя себя Сапфиру и Янтарю. Глаза мужчины слегка сужаются и словно становятся темнее, отчего в горле пересыхает. — Отлично. Янтарь? — Я готова, — патокой отзывается та и протягивает Антону руку. — Ты готова, Изумруд?***
— Да успокойся ты, — Янтарь сжимает локоть Антона, когда они выходят из машины у клуба. — Уверенность, помнишь? Зажатых и скромных никто не хочет, такие обычно стоят в углу и уходят спустя несколько часов ни с чем. Если ты хочешь заработать, то надо брать людей за яйца и держать до тех пор, пока не получишь согласие на то, что они платно окажутся у тебя во рту. Антон слегка кусает губы и переминается с ноги на ногу. — А девушек за что держать? — А ты ещё и по девушкам? — Янтарь удивлённо смотрит на него. — Не помню, чтобы ты упоминала это. — Да я вообще универсальна. Так сказать, услуги для всех желающих. — И пизду отлизать, и на хуй присесть. И не любишь групповухи? Ничего, это пока, уверена, через полгода ты будешь королевой оргий, когда раскрепостишься. Антон смущённо поджимает губы и следом за ней идёт в клуб. Янтарь ведёт его, как мамочка, за кисть, негромко поясняет про людей, которые попадаются по пути, и делит их на категории: 1) занятые и верные, 2) занятые и неверные, 3) свободные и отчаявшиеся, 4) свободные и отчаянные, 5) работающие, 6) новички. Поясняет про каждую категорию, к кому и как лучше подступиться, чтобы добиться желаемого успеха. — Ты вообще сейчас на кого настроена? Долго с расстановкой или по быстрому, чтобы отстреляться? — Да мне бы… поспокойнее, — сглатывает Антон, чувствуя, как потеют ладони. — Вряд ли я сейчас смогу сразу раком без подготовки и вперёд. — Но ты же готовилась? — Янтарь тормозит. — Клизма, все дела. — Я же не дура, — Антон фыркает, — это не мой первый раз, я все знаю про чистку. Естественно, я готова. — И растянута? — Боже, мы правда будем это обсуждать? — Антон чувствует, как у него горят уши. — А что такого? Между камнями нет секретов. К тому же я в этом всем слишком много лет, я могу дать толковые советы. И в твоём случае было бы неплохо ехать на задание с пробкой, чтобы было проще. — Буду иметь в виду, спасибо. Антон сидит в углу клуба минут двадцать, пытаясь собраться с мыслями, и нервно постукивает пальцами по столу. В нем уже два шота для смелости, а хочется чего-то посерьёзнее. Янтарь выглядит недовольной, но понимающей. — Просто решись. Выбери кого-нибудь. Не попробуешь — не попробуешь. — Гениально, — бурчит Антон, — лучшая фраза, я запомню, — он снова обводит взглядом помещение, цепляется за несколько человек, а потом тормозит. Парню на вид лет двадцать, может, с небольшим. Белая рубашка, почти классические штаны и такой потерянный взгляд, что в его глазах буквально читается, что он тут впервые. — Его хочу, — Антон кивает в его сторону и следит за реакцией Янтаря. Та ищет взглядом его выбор и приподнимает бровь. — Да он типичный девственник. Уверена, что хочешь начать с такого экземпляра? — Абсолютно. Как раз идеальный вариант. Янтарь лишь пожимает плечами и кивает, мол, вперёд. Антон медленно пробирается через танцующих к столику, за которым сидит парнишка, и легко касается его плеча. — Привет. Тот вздрагивает и поднимает на него испуганные оленьи глаза. — П-привет. — Как насчёт того… — Антон входит в роль, подаётся ближе и легко касается губами его уха, — хорошо провести вечер? Сердце колотится так, что вот-вот выпрыгнет из груди. Парнишка хлопает ресницами, выглядя ошарашенным, облизывает губы и часто-часто моргает. — А ты… — А я сделаю все, чтобы вечер и правда был хорошим. Антон уверенно улыбается, чувствуя, как внутри все сводит от страха, и протягивает ему ладонь. Парнишка смотрит на него несколько секунд, а потом кивает и сжимает его пальцы. — Пойдем. Держа клиента — как же стрёмно звучит — за руку, Антон пробирается через толпу в сторону уединенных комнат. Оборачивается, чтобы поймать взгляд Янтаря, видит, как она показывает три пальца, и кивает. Третья комната. Понятно. Он отворяет дверь, пропускает вперёд гостя — ни разу не лучше, какой к черту гость? Типа тук-тук, можно к вам в гости? Бред — и заходит следом. Касается его плеча, ведёт по предплечью и, развернув на себя, слабо улыбается. — Волнуешься? — потому что я пиздец как. — Д-да, — негромко отзывается он. — Почему… ты… Вы… Ты. — Ты. — Ты подошла ко мне? Антон задумывается на пару секунд. Если отвечать честно, то потому что по парнишке видно, что он до сих пор периодически задумывается о том, правда ли волосатые ладони — это миф, и это очень на руку, так как Антон пока не готов к тому, чтобы вот так запросто трахаться с кем-то очень напористым и, возможно, грубым. А тут будет быстро и неловко, но лучше так. — Поняла, что могу сделать твой вечер лучше, — Антон вспоминает наставления девочек, приглушает в комнате свет, включает музыку в колонках и подходит обратно к парнишке. — Как тебя зовут? — С… Слава, — он сглатывает. — Ты очень красивая. И мне нравятся цветы в твоих волосах. Антон фыркает. Какой милый. — Спасибо, — он ведёт кончиками пальцев по груди Славы, медленно расстёгивает пуговицы одну за другой и легко касается оголившейся кожи. — Ложись и расслабься. Слава кивает, глядя на него, как заворожённый, и откидывается на спину на кровать, кусает губы, странно сводит колени и нервно теребит край рубашки. Антон скидывает обувь, снимает куртку и, забравшись на кровать, седлает его бедра. Только в моменте понимает, что Янтарь говорила о пробке — сейчас бы все было очень просто, — но ничего, это первый такой опыт, он имеет право косячить. — Как тебе нравится? — мягко уточняет он. — Я… мне непонятен орал, — шепчет Слава, — это как-то странно, — это у тебя просто рта нормального не было, — а так… У меня вообще как такового опыта нет, поэтому. — Я тебя направлю, — обещает Антон и тянется в сумочку за смазкой и презервативом, потом убирает ее в сторону, чтобы она не мешалась, и пытается судорожно придумать, как бы надеть ещё и себе презерватив, потому что юбку пачкать не хочется. Он помнит слова Сапфира о том, что его оргазм — не приоритет, а приятная вероятность, но мало ли. Он смотрит Славе в глаза — продолжает следовать лайфхакам от камней, — расстёгивает его штаны, стягивает их вниз по ногам и переводит взгляд на пах. Член уже стоит, натягивая ткань белья, и Антон сглатывает, освобождая его — из плена, ага, — облизывает губы и легко ведёт большим пальцем по головке. Слава задушенно стонет, и становится ясно — тут вопрос идёт о минутах. На самом деле, процесс завораживает. Подобного опыта у Антона не было — чтобы секс по пьяни с незнакомым или малознакомым человеком, да даже пьяных поцелуев не было, все чаще с кем-то, с кем он был в отношениях, или хотя бы с тем, к кому была симпатия. А тут левый член, на который ему нужно сесть. Антон понимает, что, в теории, он бы мог вообще ограничиться дрочкой или минетом, но второе клиенту не нравится, а первое он и сам сделает спокойно, за это ему не заплатят. Антон только сейчас понимает, что не обсудил со Славой стоимость своих услуг, и мысленно бьёт себя по лбу. Ладно, после. Антон раскатывает презерватив по члену Славы, расправляя его, тянется за смазкой и выдавливает себе на пальцы, приподнимает свободной рукой сзади юбку и касается себя между ягодиц, вставляет палец до костяшек, потом второй, третий, слегка жмурится и кусает губы, но, в целом, предварительная растяжка даёт о себе знать. — А ты… не будешь раздеваться? — удивлённо спрашивает Слава. — Нет. Надеюсь, это не проблема, но это условия моей работы. Слава лишь мотает головой и откидывается назад, прикрыв глаза. Пока тот настраивается, Антон улучает момент, чтобы надеть презерватив и себе, криво, косо и едва ли качественно, но лучше так, чем ничего, а потом сдвигается немного выше по его телу. — Готов?***
Антон собирает все свои вещи, расправляет одежду — благо, в комнате есть зеркало, — и оборачивается к Славе, который кое-как застёгивает ширинку и смотрит на него как на восьмое чудо света. Чувак, только не влюбись, а то будет как в том старом фильме, где «у каждого свои недостатки». — Так, Слав, — Антон гладит его по плечу, флиртуя, — давай обсудим вопрос оплаты, — он вспоминает то, что ему говорила Янтарь касательно денег, но та сумма кажется какой-то слишком большой и он не уверен, что этот студент потянет. — Да… Сколько я должен? Антон смотрит на этот щенячий взгляд и ловит себя на мысли, что сейчас скажет, что вообще нисколько. Но быть шлюшьей матерью Терезой не хочется от слова совсем, особенно если учитывать, что эта роль частично занята Янтарем. — Сойдёмся на трёх, устраивает? Слава пару раз хлопает ресницами и приоткрывает губы. — Так… мало? Ладно… — он достает телефон, просит номер Антона и отправляет деньги. — Прибавил тебе немного. За десять минут в раю. И… — все его стеснение куда-то пропадает, и он с ухмылкой смотрит на него, — сохранил номер телефона. Как-нибудь ещё позвоню. Он поднимается, целует его в щеку и выходит из комнаты, оставив Антона в ступоре. Прибавленные к указанной сумме двести рублей вызывают смешок, а вся ситуация — небольшое смятение. — Да уж… Ещё раз убедившись, что выбросил весь мусор и не забыл ничего из своего, Антон выскальзывает из комнаты и тормозит в темном коридоре, немного думает, прикидывая за и против, и уверенной походкой направляется в зал. Он сам себя не понимает: ещё час назад паниковал от самой перспективы участвовать в чем-то подобном, а сейчас загорается желанием сделать ещё что-то. У барной стойки он видит Янтарь, которая флиртует с каким-то мужиком, подмигивает ей из-за его спины и проходит дальше. Он окрылён удачей, чувствует, что сможет свернуть горы, и все внутри покалывает нетерпением. Хочется сделать что-то такое, чтобы вернуться в офис к Сапфиру и другим камням настоящим героем. Он заказывает себе коктейль, шутит со всеми подряд, с кем-то флиртует, улыбается, хлопает ресницами и явно нарывается на приключения. На него обращают внимание, к нему липнут, интересуются, кто-то откровенно спрашивает, что по чем, и Антон рискует просить больше. В какой-то момент он ловит себя на том, что он окружён людьми, которые претендуют на его рот и задницу одновременно, и немного тормозит. Какая-то часть Антона понимает, что такое скорое падение в новый мир вряд ли обойдется без ссадин и ушибов, но к нему буквально липнут, называя по всякому — от лапочки до похотливой сучки, — и это так льстит, что он невольно заводится. Два мужчины начинают чуть ли не бодаться за его внимание, и Антон не придумывает ничего лучше, чем предложить очевидное — кто больше заплатит, с тем он и пойдет. Сумма, которая звучит в итоге, оседает горячим осадком в груди похлеще шота текилы, и он тянет носом воздух — да он за месяц столько не зарабатывал, сколько может заработать сейчас за один вечер. Он особо не думает. Точнее не так — он думает о слишком многом: о деньгах, удовольствии, опыте, возможности проявить себя и доказать Сапфиру, что он достоин быть частью камней. Поэтому в итоге он озвучивает финальную сумму, ловит кивки с двух сторон и, взяв мужчин за кисти, ведёт их в сторону уединенных комнат. Все та же третья — благо, она свободна. Антон не знает, как будет справляться с двумя одновременно, как будет прятать себя настоящего, и выдержит ли вообще все то, что задумал, но адреналин зашкаливает, алкоголь добавляет уверенности, и он в дверях перечисляет свои правила: без лишних следов, одежды на нем столько, сколько он захочет, «нет» — это «нельзя», иначе мальчики останутся без ничего. Самое поразительное — его слушаются: кивают, смотрят по-щенячьи и соглашаются на все условия. А потом вжимают в стену у двери и так сладко целуют в шею, что ноги раздвигаются сами собой. Антон цепляется за чьи-то плечи, краем глаза видя, как сбоку раздевается второй клиент. А дальше как в тумане: он на четвереньках, рот занят чьим-то членом, в то время как задницу распирает второй член так, что поясница ноет. Он старается следить за зубами, скулит каждый раз, когда головка проезжается по простате, и напоминает себе о том, что сейчас он девушка и стонать нужно соответствующе. А хочется хрипло, низко, рычаще. Но больше всего хочется коснуться члена, который пережат бельем, и это настолько неприятно, что следующий такой раз он не перенесет — нужно будет что-то придумать. Первый кончает тот, что сзади, шлепает по заднице, целует в шею, оставляет деньги на комоде и, сняв презерватив, покидает комнату. Второй давит на подбородок, толкается в рот так, что в ушах звенит, а потом кончает без предупреждения, и это становится поводом для нового табу в его райдере. Антон кашляет, морщится и старается сдержать рвотный позыв, потому что не был готов к подобному, но оставленные на комоде сверху чаевые немного успокаивают. Антон даёт себе десять минут просто полежать и переварить все, а потом, с трудом поднявшись на ноги, плетется в душ, чтобы смыть с себя запах трёх человек. Неплохое начало, Шастун.***
— Сколько?! — голос Сапфира звучит встревоженно. — Девочка, ты как там до сих пор ходишь? — С трудом, — хмыкает Антон, — так что было бы очень хорошо, если бы ты меня забрал. Я могу, конечно, вызвать такси, но, наверное, нам нужно обсудить детали этой ночи, мой заработок и все остальное… — Все ещё в состоянии решать рабочие вопросы… Вся в меня. Ладно, — Сапфир делает паузу, — буду через двадцать минут у выхода во дворы. Постарайся не нарваться на ещё один член, а то придется ехать не домой, а к гинекологу. — Слушаюсь, сэр, — флиртующе выдыхает Антон и отключает звонок. Он проверяет все свои пожитки и внешний вид в зеркале, берет ещё один шот и в указанное время выплывает на улицу. Сапфир уже стоит возле машины, привалившись к ней, и Антон невольно заглядывается на то, как на нем сидит серое пальто. Жаль пальто, а не он, Антон. — Привет. — Зря пила, — Сапфир открывает ему дверь и помогает сесть, после чего занимает водительское место. — Как ощущения? — Как в общажные годы после паленого алкоголя. Сапфир громко смеётся и запрокидывает голову. — А ты оторва, я так погляжу. Антон на энтузиазме, немного под градусом и ему чертовски нравится запах одеколона, витающий в машине, поэтому он, не думая, протягивает руку и кладет ее на колено Сапфира, поглаживая внутреннюю часть бедра. — Ты даже не представляешь. Сапфир замирает с каменной улыбкой на губах, смотрит на его руку, потом в глаза и осторожно, но уверенно сжимает его пальцы. — Изумруд, я уже говорил тебе, что… — Да брось, и что такого? Если по обоюдному, то зачем принципы и… — Я гей, — прерывает его Сапфир, — понимаешь? Даже не бисексуал. Я гей. Поэтому я идеально подхожу на эту роль — камни чувствуют себя безопасно рядом со мной, потому что я их брат, а не ебырь. И какой бы интересной ты ни была… физически меня к тебе не влечет. Извини. Надеюсь, вопрос исчерпан. Он перекладывает его руку ему на колено и заводит двигатель, пока Антон безмолвно таращится на него. Ох, если бы ты только знал.***
Антон старается привыкать. С сексом у него проблем нет, как и с раскрепощенностью, но есть проблемы с ролью, которую он отыгрывает. У него не так много вариантов того, как одеваться, полностью расслабиться и просто кайфовать он не может, потому что нужно помнить одновременно обо всем и это давит на виски. Он покупает себе ещё юбки из подобной ткани, но разных цветов, чтобы чередовать, несколько новых топов и кофт, выбирает бижутерию и основательно прорабатывает вопрос нижнего белья. Его приходится делать на заказ: сзади безусловно джоки, потому что вариантов не особо много, причем джоки такие, чтобы открытым был только сам анус, а яйца — тщательно прикрыты. Переднюю же часть он делает более гладкой и эластичной, чтобы не тереть стояк до боли, и после получения сразу проводит тест-драйв — трахает себя игрушкой, чтобы понять, каковы будут ощущения во время вызова, и, в целом, белье свою функцию выполняет и немного сглаживает ощущения. Также Антон потихоньку вливается во весь процесс и начинает выезжать по клубам и вечеринкам вместе с другими камнями. Держится пока больше особняком и не мешает работать девочкам, но наблюдает, учится и запоминает некоторые фишки. Особенно преуспевает Оникс, та цепляет мужиков быстрее, чем они это понимают, а отпускает только с пустым кошельком. Цитрин играет роль — или не играет — той самой тупой блондинки, которая не умеет пить и отчаянно нуждается в герое, так что за ней тоже выстраивается очередь. Янтарь все побаиваются, потому что от девушки веет уверенностью и даже властью, она может поддаться, но с большим удовольствием клиенты поддаются ей, принимая участие в разных грязных играх. Алмаз появляется редко — у нее постоянно какие-то вип-заказы, она по клубам и барам не ходит: за ней приезжают на тонированных машинах и возвращают с цветами. Самым большим удивлением становится Циркон, которая в какой-то момент заявляет с широкой ласковой улыбкой: — А я би с уклоном в девушек, так что если захочешь как-нибудь расслабиться, только маякни — я всегда за помощь подруге, — она делает многозначительную волну пальцами, и Антон сглатывает. Только этого не хватает. Ну и… Сапфир. Сапфир ведёт себя со всеми одинаково, и это, несомненно, плюс, потому что для него откровенно все равно, принесла ты три тысячи или тринадцать — он все равно спросит, как все прошло, не нужно ли помочь и разобраться с клиентом, нет ли проблем с оплатой, нужен ли специалист и готова ли работать на следующий день. Он и правда является для них кем-то вроде старшего брата, хоть и берет процент с каждого выезда. Антон невольно залипает — мужчина красивый, статный, спокойный, внимательный и галантный, а его командный тон, когда он отчитывает нерадивых клиентов, заставляет Антона скрываться в ванной или своей комнате. Он быстро привыкает к мысли, что главный камень ему нравится и тут бесполезно отпираться, но вопрос влечения упирается в ориентацию Сапфира, который на них в сексуальном плане даже не смотрит. И Антон пока не уверен, что готов променять довольно стабильный заработок, медленно, но верно покрывающий его долг, на фантомную близость с Сапфиром.***
Антон учится расслабляться во время работы и даже начинает получать от нее удовольствие. Как и психологическое, так и физическое. Вопреки ожиданиям и страхам, клиенты далеко не всегда зациклены только на себе — большинство уточняет, был ли у него оргазм и не нужна ли помощь. От помощи он отказывается всегда, но чаще всего она ему и не нужна — он вообще довольно быстро и легко кончает, а учитывая, что речь про нежности в его профессии идёт редко, времени на раскачивание у него обычно нет. Долг, некогда нависающий Дамокловым мечом, сейчас не кажется таким страшным — учитывая его заработок в первые два месяца, он расквитается с ним к зиме, и вот там уже появится вопрос, что делать дальше. С одной стороны, он никогда не планировал сводить свою жизнь к тому, чем он сейчас занимается, и, пожалуй, было бы неплохо найти себе что-то более достойное. Но, с другой стороны, он успел втянуться: ему нравится проводить вечера с камнями и изредка выбираться всей компанией куда-то в выходной день; нравится их «брат», который окутывает их заботой и не скупится на поддержку; нравится иметь возможность покупать себе все, что хочется, и наконец-то не считать деньги, боясь, что к концу месяца не хватит на еду; даже нравится то, чем он занимается, потому что секс — это чаще про удовольствие, а с клиентами ему везёт все время, так что грех жаловаться на то, что ты проводишь вечер с, грубо говоря, живым членом, а не силиконовой игрушкой, расслабляешься и достигаешь оргазма, так ещё и получаешь за это деньги. Девочки потихоньку, но принимают его: Циркон от него не отлипает, Цитрин смотрит с открытым ртом, Алмаз делится советами и сыплет шутками. Только Оникс с Янтарем держатся немного особняком — без наезда и грубости, но от их пристальных взглядов у Антона постоянно мурашки и стрелка нервозности зашкаливает. Сапфир тоже оттаивает и начинает общаться с ним более свободно и раскованно: заваливается вечерами, чтобы прочитать что-то из книги, или дать послушать новую песню, на которую наткнулся в дороге, помогает с образами и подготовкой, встречает с чаем после выездов и всегда улыбается. Антон плывет, и ему это не нравится.