Паучья серость

Истертый непогодой стол качается под ней, поскрипывая в такт его толчкам. Фелиция впивается ногтями в дерево, запрокидывая голову и тяжело дыша. Ее Паук держит ее, впиваясь пальцами в ее бедра, пока он трахает ее, жестко и глубоко, так, как никто другой не может. Она открывает глаза на городские огни и затуманенные звезды, на звуки далекого уличного движения и шлепки кожи по коже. Фелиция чувствует, как он наклоняется вперед, горячее дыхание касается ее обнаженной шеи, и она громко стонет от остроты его зубов, когда он кусает ее. Она двигается, обвивая его руками, и он хрюкает, прижимаясь к ее коже, когда ее ногти впиваются ему в спину. Метка за метку. Фелиция не будет востребована без того, чтобы не потребовать чего-то взамен. - Черт возьми, Фелиция... - Питер стонет. Она улыбается и покачивает бедрами, двигаясь вместе с ним. Ее голова кружится, кружится от восторга, и она закрывает глаза, гоняясь за этим чудесным кайфом. Он просовывает руку между ними, чтобы потереть себя быстро и грубо, достаточно, чтобы довести ее до крайности. - Да, да, о! - резко выдыхает Фелиция, а он все еще прикасается к ней, все еще трахает ее. Это сводит с ума. Это чудесно. Фелиция обхватывает его своими дрожащими ногами, пятки впиваются чуть выше его задницы. - Не останавливайся. - Она берет его лицо в свои руки, его обнаженное лицо, которое он открыл ей всего неделю назад. Темные кудри прилипли к его лбу от пота, темные глаза встречаются с ее, и она отказывается отступать. - Не останавливайся.