Зеркала-озера

Обдумав разговор с Волкодав еще несколько раз в течение дня, а затем и вечера, Алёна решила во что бы то ни стало поговорить с ней еще раз. Набралась смелости и даже придумала, как подступится к вопросу об отсутствии каких-либо практических сил у той, но всякий раз кабинет был закрыт. Вот и сейчас она стучит в закрытую дверь, заранее понимая, что вряд ли Волкодав заперлась изнутри в попытке сосредоточиться на бумажной работе и не отвлекаться на внезапных посетителей. — Может, она у директрисы? — предполагает Димка, но голос ее звучит не очень-то уверенно. — Может, — соглашается Алёна. — Или опять какие-то тестирования проводит. Для первокурсников, например. Или ее уже уволили, а они и знать не знают. Впрочем, табличка на двери все еще гласит: Волкодав Мария Андреевна. Было бы глупо оставлять табличку, уволив психологиню, да? Исчезновение Волкодав остается как будто незамеченным. По крайней мере Алёна не замечает, чтобы кто-то кроме нее пытался найти психологиню или вообще интересовался ею. — Ты пойдешь после занятий искать следы Милы? — уточняет Димка, когда они направляются на последнюю лекцию по расписанию. — Я так устала после этих общественных работ. Очень хочется спать, еще и руки постоянно зудят. Им могли бы выдать перчатки, думает Алёна. Правда, тогда никакого наказания бы в общественных работах и не было. Хорошо еще, что на руках после обработки ядовитых трав не остались волдыри и раны. А она-то наивно думала, что этим занимается кто-то из преподавателей. Вот кто, оказывается, готовит ядовитые травы к практическим занятиям для вторых и третьих курсов — провинившиеся в чем-то ученицы. Ученики, может, тоже, но что-то она не слышала, чтобы парней кто-то наказывал. Поди накажи их — сразу поднимут бучу, что их ущемляют в правах. — Но там будет Лета, — подначивает Димка и играет бровями. Алёна прыскает и ладонью хлопает ее по плечу, мол, отстань. — Что? Я серьезно! Надо же тебе и на личную жизнь время находить. — Мы были всего на одном свидании. — Вот и позовешь ее на второе. Чем не повод? — Я подумаю над твоим предложением. — Тут не думать надо, а действовать. В этом-то она, конечно, права, но мысли не становятся меньше заняты исчезновением психологини. Еще и с приездом Высшего атмосфера в школе стала тягостной и малоприятной. Короче, не самое благоприятное время для романтики и мечтах о том, как бы они с Летой могли побыть вдвоем. — Ты пока бегаешь за Волкодав, кто-нибудь подсуетится и уведет ее у тебя прямо из-под носа. А что? Она очень харизматичная, так что я бы на твоем месте не расслаблялась. — Если ее кто-то уведет, то это значит, что нам изначально с ней ничего не светило. Димка цокает языком и закатывает глаза. — Да я же образно, ну. Просто пытаюсь донести до тебя мысли, что тебе надо проводить с ней больше времени, а не заниматься ерундой вроде Волкодав. — Ладно, я пойду искать Милу с поисковой группой Леты, — соглашается Алёна, устало выдохнув. Иногда поддержка подруги бывает до того навязчивой, что сил с ней спорить не остается. — Но тогда мне нужна от тебя услуга. — Эй, это вообще-то тебе надо очаровывать свою девушку, а не мне, — смеется Димка, а потом все же уточняет: — Чего надо делать? — Сможешь выяснить, почему Волкодав все время нет на месте? — Хм-м… Обещать ничего не могу, но постараюсь. На что ни пойдешь ради счастья своей лучшей подруги. — Только не надо никуда вламываться, хорошо? — обеспокоенно просит Алёна. — Нам и этих работ хватает. Не хотелось бы нарваться на новые. — Да расслабься, тебе они все равно светить не будут! Алёна глядит на Димку с укором, и та поднимает руки, мол, ничего делать не станет. Только вот ее невинной улыбочке Алёна все равно почему-то не верит. После занятий они разделяются: Димка уходит искать ассистентку Волкодав, а Алёна спускается на первый этаж главного корпуса, где постепенно начинают собираться добровольцы. Наверное, у них есть какой-то список или вроде того, запоздало думает она, бегая взглядом от одной фигуры к другой. Может, стоило уточнить у Леты, найдется ли для нее место. Но не успевает она как следует погрузиться в поток сомнений и неуверенности, как со стороны кабинета директрисы появляется Лета в компании грузного лысеющего мужчины. По его бледному, но сосредоточенному лицу она сразу делает вывод, что это, должно быть, отец Милы. Под маленькими глазами залегают темные круги, морщины испещряют лицо. Ему, пожалуй, лет сорок пять или пятьдесят, но выглядит он старше. Шаги у него тяжелые, но при этом такие решительные и быстрые, что Лета едва поспевает за ним. — Вот эта моя группа, о которой я говорила, — доносится до Алёны уверенный голос Леты. — Они будут помогать нам в поисках. Они останавливаются рядом с группой собравшихся студенток, среди которых затесалось пара-другая парней, и мужчина без особого энтузиазма бегло оглядывает их. Алёна давит легкую улыбку и незаметно машет Лете, чье выражение лица становится мягче и не таким серьезным, едва она замечает Алёну. — Давайте уже начнем, — нетерпеливо произносит мужчина, и Алёна замечает, как рвано звучат его фразы. Видимо, от нервов решает она. Исчезновение дочери — не то, что случается каждую неделю на выходных. Его можно понять. Он не ждет, пока ему покажут путь. Напротив — он решительно выходит из корпуса, и Алёна, пользуясь моментом, пытается проскользнуть мимо других членов группы, чтобы оказаться поближе к Лете. Хорошо, что мысли у них сходятся, потому что Лета не кидается за отцом Милы, а даже несколько притормаживает, чтобы у них была возможность поравняться. — Ты же не против, что я хочу присоединиться? — Нет, конечно. Отчасти я надеялась, что ты придешь. Лета улыбается и переплетает пальцы с Алёной. И снова этот невероятный взгляд — глубокий, затягивающий. Она точно какая-то нереальная. Притягивающая к себе магнитом. — Ты опять это делаешь, — с улыбкой замечает Алёна. — Что делаю? — Очаровываешь меня. — О, правда? И как, у меня хорошо получается? Признаваться не хочется, но испытующий тон Леты почему-то придает ситуации легкости, и Алёна давит короткий смешок. — Более чем. — Приятно знать. Ветер на улице не такой сильный, но держаться за теплую руку Леты все равно безумно приятно. Непроизвольно в памяти всплывают картины прошлого. Как там говорила ее последняя бывшая? «Что вообще люди подумают? Давай без этого вот.» А Лета держит ее за руку при всех и совершенно не беспокоится о чужом мнении. Не делает из этого нечто странное или ненормальное. И это, черт победи, просто прекрасно. Они едва выходят из здания, как отец Милы уверенно принимается делить добровольцев на группы и отправлять кого куда. — Надеюсь, вы не откажетесь пойти со мной, — наконец произносит он, обращаясь к Лете. В его тоне нет особой доброжелательности, и у Алёна создается такое впечатление, что будь его воля, никакие помощники ему бы не были нужны. — Конечно, — уверяет его Лета. — Мы с Алёной в вашем полном распоряжении. И будто в доказательство своих слов она поднимает их переплетенные ладони. Алёне тут же становится неловко и хочется надеяться, что она не начинает краснеть от смущения. Мужчина в любом случае слишком поглощен своими проблемами, чтобы обратить на это внимание. — Тогда начнем с подвалов, — решительно заявляет он и направляется четко вдоль здания. Алёна в очередной раз замечает то, как быстро и ловко он ориентируется, и приходит к выводу, что он либо когда-то преподавал в школе, либо учился здесь. Это и неудивительно: обычно родители отдают детей туда же, где учились сами. Может, и ее дочь однажды пойдет учиться ведьмовству под четким руководством Карины Павловны. Если ту, конечно, не уволят, а школу не закроют из-за всей этой ситуации с пропавшими девушками. Ей хочется спросить у Леты, как там дела у директрисы, но отец Милы всего в шаге-двух от них, так что она решает отложить свое любопытство на потом. — Для того, чтобы зайти в подвал, понадобится ключ, — замечает Лета. — Не думаю, что у Милы он был. Но если хотите, я могу сходить за ним к техничке. Мужчина фыркает, и в коротком звуке так много пренебрежения, что Алёну это ужасно задевает. Но потом он поворачивается к ним лицом и кивает в сторону металлических дверок, уходящих под землю. — Всему вас, молодежь, надо учить. Алёна и Лета переглядываются, а он приседает на корточки и принимается крутить проволоку, намотанную на холодные металлические ручки, выкрашенные дешевой голубой краской в тон дверям. Цвет краски почему-то напоминает об оградах на кладбище. — Вы рассказывали об этом лазе Миле? — уточняет Лета, когда мужчина распахивает скрипучие дверцы и указывает раскрытой ладонью внутрь подвалов. — Я — нет. Но она была последний месяц какой-то странной, — пыхтит мужчина. Возня с замком его явно вымотала, на лбу даже несколько капель пота проступают. — Уж не знаю, с какой компанией она связалась, но не удивлюсь, если она и по подобным местам лазать начала. — А что за компания? Мужчина грузно спрыгивает на пол и подает Лете руку. Алёна оборачивается несколько воровато, но не замечает никого в округе. Она не сразу вспоминает, что беспокоиться им в сущности не о чем: вряд ли директриса разозлится, что они помогали отцу Милы обыскивать школу в поиске зацепок. Сказать того же о Пшемисле, правда, нельзя, но Алёна отмахивается от этих мыслей и лезет в подвал прямиком за Летой. — У нее появились какие-то друзья, так она объясняла поздние приходы домой. Мол, они вместе готовятся к какому-то проекту или вроде того. Стала еще озёрами интересоваться. Осторожно, крысы. Алёна брезгливо отшатывается, но тут же старается взять себя в руки. Лета, думает она, наверное, не боится крыс. Лета вообще ничего не боится — такое впечатление она производит. Да и на комментарий мужчины она никак не реагирует. Продолжает шагать вперед, шаря руками по стене. Ищет выключатель, наверное. — И много в школе подобных мест? — подает голос Алёна. Раздается громкий щелчок и тусклый мигающий свет включается над их головами. Желтовато-грязное освещение все равно лучше, чем никакого, но Алёна подмечает грязные плафоны и несколько не горящих ламп. Сюда спускаются нечасто, судя по всему. Если сюда вообще кто-то приходит. — Несколько. Но если о них не знать, то случайно вы вряд ли на них наткнетесь, — тон мужчины меняется, становясь достаточно резким. У него все-таки пропала дочь, сейчас ее поиски важнее, чем праздное любопытство, поэтому Алёна решает помалкивать и натягивает рукава кофты до середины пальцев, чтобы случайно ни во что не вляпаться, придерживаясь за стены или открывая дверь. Они проходят в следующее помещение, заставленное старыми деревянными шкафами, чем-то похожими на серванты, давно вышедшие из моды. В некоторых побиты стекла, в других комками клубится пыль. Оставшиеся же стекла настолько заляпанные и грязные, что через них почти не разглядеть содержимое полок. Бледно-голубая плитка со сколами, покрывающая весь пол, наводит на мысли то ли о больнице, то ли о закрытой лаборатории. Мрачные мысли, без крупиц радости или надежды. Кому вообще в голову придет приходить сюда? Да любое другое место в школе подойдет лучше для тайных встреч и каких-то непонятных проектов, чем это. Лета принимается обшаривать шкафы, и Алёна решает последовать ее примеру. Нутро подсказывает, что Милы здесь нет, но лучше все-таки проверить и убедиться, что она не лежит где-то без сознания или одурманенная какими-то травами. От одних мыслей о подобном по спине бегут мурашки. — Место для съемок ужастика какое-то, — шепчет Алёна, когда Лета оказывается в паре шагов от нее. — И не говори, — с улыбкой отзывается та. И все же улыбка у нее не натянутая, а вполне искренняя. Для Леты все это похоже больше на игру, ну или же так только кажется со стороны. Она не рассматривает помещение, а ловко открывает все дверцы, перемещаясь от одного шкафа к другому. Алёна останавливается у серванта с битым стеклом и касается пожелтевшей от времени и сырости бумаги, лежащей на полке. Это какие-то личные дела или старые записи? Почему-то в голову приходят мысли об архиве, но важными документами никто бы не стал раскидываться. Она не успевает даже достать верхние листы, как слышит громкий голос Леты, эхом отлетающий от выкрашенных в болотно-зеленый стен: — Тут пусто. Отец Милы ушел дальше по коридору, и Алёна проводит кончиками пальцев по пыльной и старой бумаге перед тем, как последовать за Летой дальше. Вряд ли здесь хранится что-то важное. Вряд ли это может помочь им найти пропавших девушек. — Может, вы заметили еще что-то странное в поведении Милы? — уточняет Лета, пока они идут по узкому коридору, освещаемому всего одной лампочкой и несколькими длинными прямоугольными окнами под самым потолком. — Вы хорошая ведьма, но вы не сможете помочь мне вернуть дочь. И будь в его словах чуть меньше отчаяния и чуть больше злости, Алёна бы осадила его. Но мужчина сворачивает в сторону старых и явно никем не используемых туалетов, и она почти бегом нагоняет Лету. — Он не прав, — тихо говорит Алёна, сжимает руку Леты своей. — Ты не просто хорошая, ты замечательная ведьма. — Но пока это не помогло нам найти Агату и Милу. — Мне кажется, их здесь нет. — В подвале? Алёна отрицательно качает головой. — В школе. Думаешь, преподаватели не обшарили тут каждый угол? — Подвал выглядит так, как будто сюда вообще редко кто заходит, — задумчиво произносит Лета. Они останавливаются, не доходя до туалетов. — Ты же не думаешь, что в этом может быть замешан кто-то из преподавателей? — Я уже не знаю, что думать. Но Волкодав пропала, а в нашу последнюю встречу выражалась она очень туманно. — Думаешь, она могла сбежать? — Не исключено. Да и потом, будь ты на месте похитителя: стала бы ты держать их там, где проверят в первую очередь? Лета задумывается на мгновение, шаги отца Милы эхом доносятся до них, потом раздаются шлепки по воде, и она хмурится: — Если сюда никто не заходит, откуда здесь вода?.. Алёна почти бегом кидается в сторону туалетов, придерживаясь за дверной проем без дверей на повороте. Лета догоняет ее уже в самом туалете. Разлитая на полу вода привлекает внимание в первую очередь: лужи такие большие, что доходят почти до щиколоток, а вода мутно-коричневого цвета. Алёна пытается найти источник воды, но кранов нет, а из труб, торчащих из стен, ничего не течет. Или больше не течет. Лета обходит ее и устремляется в соседнее помещение, где раньше, судя по всему, были кабинки. — Нашли что-нибудь? — обращается она к отцу Милы. Тот что-то отвечает, но из-за звонкого эха различить не получается. Ответ Алёну и не волнует, а вот внезапное появление воды — еще как. Она принимается трогать пересохшие трубы одну за одной, неподходящая обувь быстро намокает, и она чувствует, как носки тоже пропитываются водой. Пальцы пачкаются в ржавчине, и она закатывает рукава, хотя те тоже уже испачканы. В одной из труб, находящейся всего сантиметрах в двадцати, вряд ли больше, от пола она вдруг чувствует какую-то влагу. — Лета, иди сюда! — кричит Алёна, и вздрагивает от неожиданности, когда рядом с ней возникает силуэт, мало похожий на ту, кого она звала. Маленькое сгорбленное создание с большими висящими ушами, чем-то напоминающие кроличьи, лупит на нее глаза и принюхивается. Алёна судорожно пытается вспомнить, что это за дух такой и как с ним себя вести, но в голову ничего не приходит. Длинные тонкие лапы-палки и мохнатая шерстяная голова. Что-то относящееся к воде! Но что? Алёна скашивает взгляд в сторону соседнего помещения, едва дышит и старается не делать резких движений. Лета о чем-то беседует с отцом Милы, но их голоса звучат напряженными и не особо дружелюбными. Пожалуйста, идите сюда, думает Алёна. Идите сюда. Она делает маленький шаг назад, но ботинок скользит по влажному полу, Алёна теряет равновесие, а маленькая ушастая тварь бросается на нее и с силой хватает за грудки. Алёна открывает рот, но не успевает закричать, так как они вместе падают. И проваливаются в толщу вонючей зелено-коричневой воды. Алёна отмахивается, пытается освободиться и буквально отпихивает от себя духа. Несмотря на немалую силу, с которой тот вцепился в нее в заброшенном туалете, под водой отцепить его от себя оказывается намного проще, чем она ожидала. Одежда тянет ко дну, но Алёна плывет наверх, задержав дыхание, и через пару-другую метров выныривает на поверхность. Волосы, лицо и руки оказываются в густой тине. Она отплевывается тухлой водой, успевшей попасть внутрь, и убирает тину с лица, чтобы как следует рассмотреть, где находится. Камыши в метре от нее подсказывают, что это точно не озёра-близнецы. Алёна тяжело дышит, крутит головой и гребет в сторону берега. Хорошо, что тот оказывается не слишком далеко. Выбравшись из воды, она падает на четвереньки и пытается выровнять дыхание. Затем оглядывается, будто проверяя, нет ли той ушастой твари, что набросилась на нее, поблизости. Но заросший тиной небольшой пруд выглядит мирно, пускай и не очень привлекательно. Алёна усаживается на задницу, повернувшись лицом к пруду, и наконец начинает соображать. Если это не озёра, то куда ее вообще заманила эта херова тварь и как ей теперь вернуться обратно?