Огонь ещё горит и светит

      Вся его жизнь крутилась вокруг Джо.       Он жил ради неё.       С семи лет, когда Джо попала к ним в приют. Сам он, Джи, был там с рождения. С пелёнок, оставленных на пороге и отличавшихся лишь неприметным знаком «G», который становится его именем.       Он Джи.       Она Джо.       Только так. Никакой Джованны. Она это имя не любила. Имя матери. Мёртвой матери. Имя, данное отцом, что видел в ней другого человека. Джо смотрела ядовито, когда Сестра Вэнна звала её полным именем.       – Джи и Джо, звучит же! – с улыбкой говорила она ему, блестя ясными голубыми глазами.       И у Джи внутри всё теплеет. Неправильно так думать, но он рад, что отец Джо покинул этот мир.       – Покинул мир? Скорее закономерно попрощался со своей жалкой жизнью, – скажет Джо как-то раз. Мягко и нежно. Не под стать колким словам.       А перед глазами её встанет образ отца, покачивающегося в петле.       Поэтому просто Джо.       А с пятнадцати лет ещё и Джотто.       В приюте она носила серое мешковатое платье, только подчёркивающее худобу. Но Джи она казалась красивой и так.       В городе же – серую рубашку, брюки и подштанники, оставшиеся после Альберта, другого приютского мальчишки, не пережившего зиму.       Светлые спутанные волосы она заколет, спрячет под беретом, подаренном ей Джи на день рождения, и выйдет так. Объяснит, что в таком виде – в роли Джотто – и на работу берут, и поторговаться на рынке дают, и в драках за равного принимают.       А Джи смотрит и не понимает, как ей верят. Лицо милое, глаза выразительные, ресницы пушистые. Узкие плечи, трогательно маленькие ладошки. Проявляющаяся фигура.       Девочка. Девушка. Никак не пацан.       Но стоит Джо улыбнуться, как ей сразу доверяют. Парень? Конечно. Сын портного из соседнего района? Разумеется. Надо кормить младшую сестру? Вот и цену скинут.       Джо потом ходит счастливая.       А значит и Джи тоже счастлив.       Ведь жил он ради неё. Ради её смеха, сияния светлых волос на солнце, ради её ладони в его руке, ради сбитых костяшек, которые он обрабатывал в тайне от Сестёр, ради драк спиной к спине с ней.       Вокруг пустота и безразличный мир. А рядом Джо. Выбрать совсем несложно.

***

      Он жил ради неё.       Ради неё и умереть был готов.       Джи отошёл всего-то на полчаса, и как всё так обернулось? На лужайке у маленькой белой церквушки, что заведовала их приютом, столпились дети.       – Джи! – кричит малыш Лоренцо сквозь слёзы.       – Они снова пришли! Из города! Только в этот раз не те, бандитского вида, – сбивчиво тараторит Роза, самая старшая в приюте после Джи и Джо.       О ком она, понять нетрудно. Всю Сицилию уже заполонила мафия. Бандиты без чести, заявляющиеся в магазины, церкви и приюты ради сборов денег за «защиту» острова. Что они там защищали? Пьяные разборки, случайно застреленные прохожие. Они были главной проблемой городов. Никак не спасителями.       Поэтому Джи вместе с подругой часто их отсюда выпроваживали. Не разговорами, разумеется. За столько лет несложно было научиться драться, пусть Сестре Карле это и не нравилось вплоть до её отставки.       – В этот раз другие. У них костюмы дорогие и… и… – девочка всхлипнула. – И оружие.       – Мы шли на утреннюю молитву, а тут…       – Сестра Вэнна сказала ждать здесь, – наперебой говорили дети. – А Джо пошла с ней.       У Джи кровь стынет, в ушах шум выстрела.       Роняя купленные овощи, он бросается к их хлипкой церквушке, выбивает старую дверь ногой. Он уже почти знает, что увидит. И готовится лечь мертвецом там же, рядом с Джотто. В храме Бога.       Чтобы вместе с ней попасть на небеса. Чтобы быть вместе всегда.       Но…       Свет из маленького круглого окошка падал на доселе невиданную Джи картину. Тёмный пол, пропитанный кровью. Тело мужчины. Сестра, без чувств осевшая на скамью.       И Джо. Живая. Задумчиво стоящая у алтаря.       – Джо! – кричит испуганно.       И она оборачивается.       Вместо спокойной голубизны – в глазах расплавленное золото. В волосах не отблески солнечных зайчиков – а оранжевое пламя.       Огонь на руках. Игриво прыгает с пальца на палец.       Джи не знает, кто перед ним. Ангел ли. Демон ли. Ему и неважно, это же Джо.       – Что случилось? – подбегает, бережно берёт её лицо в свои руки. Стирает кровь с разбитой губы, проверяет опухшую щёку.       – Не знаю, – она смотрит на танец огоньков. – У этого человека было нечто похожее. Фиолетовый огонь. Представляешь?       Она смотрит на труп с тем же безразличием, что было у неё при виде мёртвого отца.       – И я подумала, что так неправильно. Почему у подобных людей есть сила? Почему её нет у нас? Мы бы использовали по назначению. Чтобы действительно защищать тех, кому это надо.       Она поднимает голову к кресту на стене. Хмурится, не зная, бог это её услышал или дьявол.       – И потом, когда пуля просвистела рядом, я почувствовала эту силу.       Джо вздохнула, прикрыла глаза и прижалась щекой к его руке. А когда открыла веки, голубые омуты знакомо смотрели на Джи.       – Это же хорошо? – тихо спрашивает она. – Мы же сможем использовать это, да?       Джи не знает ответа. Не знает, что это за сила, куда она их приведёт.       Знает он лишь одно…       Он живёт ради Джо.       Рай им уготован или Ад, Джи всё равно.       Он пойдёт за ней куда угодно.