***
Ёнджун поправил волосы, когда иномарка наконец остановилась, занимая одно из парковочных мест. Взглянув на фасад ресторана через автомобильное стекло, Чхве ещё раз убедился, что везение явно было не на его стороне. Заведение, персонал которого наверняка запомнил вспыльчивого парня, сбежавшего из людного зала около трёх недель назад, встречал гостей. Ёнджун не думал, что его выставят за дверь — во всяком случае, не на светском вечере, — однако невольно напрягся. Ладони потели, вынуждая нервно потирать руками бёдра, пока лица наконец не коснулся морозный октябрьский воздух. — Холодно, пойдём скорее, — поторопила сына Сохи, заметив чужую нерешительность. Женщина по-настоящему блистала. Сдержанное тёмное платье в пол выгодно оттеняло карие глаза и собранные на затылке волосы. На руках сверкали драгоценные камни аксессуаров, подчёркивая уровень достатка. Ёнджун позволил матери взять его под руку, прежде чем они оба вошли в ресторан следом за главой семьи, уже активно включившимся в разговор с ещё одним гостем вечера — кажется, он был молодым предпринимателем. Ёнгук всегда старался сотрудничать с перспективными и амбициозными. Это Ёнджун когда-то узнал от Минхёка. Что до мужчины, то его Чхве в зале не находил. Во всяком случае, Ёнджун старался озираться в его поисках не столь очевидно, поэтому осмотрел собравшихся лишь вскользь. Некоторых парень даже узнал. В ресторане собрались сливки местного общества. Ёнджун заметил главу центральной больницы, высокопоставленных сотрудников администрации, представителей политической партии и несколько бизнесменов. Все они мирно переговаривались, обмениваясь дежурными улыбками. Парня передёрнуло, стоило ему примерить чужой образ на себя. Вся эта деловая атмосфера отталкивала, казалась автоматизированной, словно каждый из присутствующих действовал по чётко выверенному алгоритму — совсем не так, как бывает в искусстве. Совсем не так, как Ёнджуну было бы комфортно. — Чхве Ёнгук! Ёнджун невольно встрепенулся, оборачиваясь на голос вместе с отцом. Окликнувший Ёнгука мужчина поприветствовал его с улыбкой, заключая в крепкие объятья, словно они были старыми друзьями. Ёнджуну же почему-то казалось, что дело было вовсе не в дружбе. Его отец был в первую очередь отличным юристом, вытащившим из определённых кризисных ситуаций едва ли не треть собравшихся в зале, а уже потом приятелем или хорошим знакомым кого-то вроде Ким Усока. Последний, будучи главной фигурой вечера, явно чувствовал себя хозяином положения. Усок, засунув руки в карманы растянувшихся на бёдрах брюк, вёл разговор с ухмылкой, отчего Ёнджун невольно поморщился. Парень хорошо помнил все уроки манер, которые Сохи навязчиво вдалбливала в его голову с малых лет. Вежливость и дружелюбие — вот чего стоит придерживаться в первую очередь, говорила она. И уж точно никаких рук в карманах! — Ёнджун возмужал, — заговорил вновь Усок, протягивая руку парню. Ёнджун не ожидал, что вектор чужой беседы столь внезапно изменит настроение, отчего ответил на рукопожатие несколько заторможено. Впрочем, Сохи умело сгладила неловкость мягкой улыбкой. — Всё ещё танцами балуешься? Или занялся чем-то посерьёзнее? Умение правильно реагировать на оскорбления — этому Ёнджун тоже научился от матери, поэтому лишь миролюбиво улыбнулся, уверенно глядя в глаза стоящего напротив мужчины. — Серьёзно занимаюсь балетом. — Ёнджун будет солировать на Рождественском спектакле, — добавила Сохи, всё ещё держа сына под руку. Впрочем, Усока это, должно быть, особо не впечатлило. Мужчина лишь вздёрнул уголок губ, глянув на нечитаемое лицо Ёнгука. Ёнджун не думал, что отец стыдился его увлечения, но отчего-то стало неприятно. Наверное, он мог хотя бы изобразить участливость. — В таком случае, считай, что минимум один зритель у тебя уже есть, — хохотнув, сказал Усок уже Ёнджуну и похлопал парня по плечу. Ким был крупным, пиджак едва скрывал его плотный живот, обтянутый рубашкой, поэтому от чужого хлопка плечо пробрала тупая боль, но Ёнджун сохранил невозмутимое выражение. Держать лицо — ещё одно важное правило, которое парень уяснил благодаря матери. Усок и Ёнгук обменялись ещё несколькими фразами в присутствии Ёнджуна и Сохи, прежде чем оставили их в компании друг друга. Парень же словно выдохнул с облегчением. Слушать все эти разговоры о бизнесе было для него слишком утомительно. — Должно быть, будет живая музыка, — прокомментировала Сохи, приметив на сцене рояль. Проследив за взглядом женщины, Ёнджун осмотрел блестящую крышку инструмента. На этот раз она вновь была поднята, невольно воспроизводя в памяти отрывки с такого же вечера пятницы три недели назад. Ёнджуна кольнуло чувство вины. Вряд ли тот друг Субина ещё сможет здесь выступить после прошлой неудачи. Следующие полчаса Ёнджун лишь вяло поддерживал разговор с матерью. Сохи водила парня по залу, словно красуясь, и Чхве подумал, что так, наверное, и задумывалось. Среди гостей было достаточно много женщин — в основном чьих-то жён или дочерей. Если выпадал случай, Сохи рассказывала об успехах сына в балетной среде едва ли не каждой, в то время как Ёнджуну приходилось лишь вежливо улыбаться. В конце концов, все эти женщины отвечали куда более приятной реакцией, нежели тот же Ким Усок. Когда Ёнджун окончательно заскучал, на вечер прибыло ещё несколько гостей, должно быть, из числа последних, потому как присутствующие начали неспешно рассаживаться за столы. Парень отстал от матери, активно беседующей, кажется, с женой известного в их городе хирурга, когда затылка словно коснулась чья-то невидимая рука. Ёнджун не мог описать это чувство, но он точно ощутил на себе чей-то взгляд, прежде чем обернулся к источнику неопределённого раздражения. При виде Минхёка сердце, кажется, пропустило пару ударов. Ли на Ёнджуна не смотрел, беседуя с каким-то пожилым мужчиной через несколько столиков от парня, но Чхве был уверен, что ощущение чужого внимания ему не почудилось. На какое-то время Ёнджун забыл о необходимости шифроваться, не сводя с Минхёка выжидающего взгляда, но ответа не было. Мужчина профессионально исполнял роль почти незнакомца, отчего Чхве невольно погрустнел. На то сообщение, отправленное Ёнджуном в порыве, Минхёк так и не ответил, заставляя сомнениям закрадываться в мысли. Парень старался не делать каких-либо выводов, но от чужого равнодушия руки невольно опускались. Ёнджуну было достаточно хотя бы беглого взгляда, но он не получил даже этого. — Ёнджун-а, — окликнула вновь вспомнившая о сыне Сохи, приблизившись к парню с парой бокалов шампанского. — Пойдём за стол. Господин Ким будет выступать с речью, — добавила она и протянула игристое, после чего уже привычно взяла сына под локоть. Ёнджун посмотрел на алкоголь в столовом стекле и пригубил напиток после недолгой заминки. Сохи редко когда предлагала ему выпить на подобных вечерах, в принципе не поощряя вредные привычки. Тем не менее, сегодня шампанское было даже кстати — горьковатая сладость заполняла разрастающуюся в груди пустоту хотя бы отчасти.***
Субин поправил воротник рубашки и окинул взглядом собственное отражение, мысленно заключая, что костюм отца Тэхёна сидел на нём явно лучше. Чёрные брюки были разве что коротковаты. — За роялем будет невидно, — заверил Тэхён, и Субин решил другу довериться. Друзья находились в служебной раздевалке уже традиционно. До выступления оставалось ещё около получаса, в то время как нервозность Тэхёна, кажется, нарастала в геометрической прогрессии. Во всяком случае, Субин уже даже не считал, сколько минут Кан смотрел в разложенные на коленях ноты. — Всё с ними нормально. Я играл по ним и в прошлый раз, — сообщил Субин, подпирая плечом стену. — Я перепроверил на всякий случай, — вздрогнув, отозвался Тэхён и поднял на Субина нечитаемый взгляд. Пожалуй, не будь они знакомы уже несколько лет, Чхве бы даже не заподозрил, что у парня в груди сердце отбивало барабанное соло. Кан упорно создавал видимость спокойствия — его выдавали лишь пальцы, нервно мнущие уголки несчастных нотных страниц. — Не нервничай. — Я не нервничаю, — тут же ответил Тэхён, встречая скептический взгляд Субина. Проиграв в негласные «гляделки», Кан вздохнул и всё же отложил ноты на небольшой стол рядом. — Ладно, я нервничаю. — Так бы сразу. — Я не хочу облажаться, — вновь заговорил Тэхён, сцепив пальцы в замок. Субин друга понимал, поэтому лишь молча кивнул и ободряюще похлопал его по плечу, прежде чем открыл дверь раздевалки. Сидеть в четырёх стенах явно было не лучшей идеей, поэтому Чхве кивнул Тэхёну на выход, как бы намекая, что выбора у Кана не было. Впрочем, парень особо и не противился — Тэхён неуверенно переступил порог и потоптался на месте, прежде чем двинулся в сторону сцены. Людей в зале было больше, чем обычно. Субин, честно говоря, особо не слушал Тэхёна, когда он объяснял, какого уровня в ресторане проходило мероприятие, но додумать было несложно. Присутствующие очевидно не бедствовали. Налёт светского шика буквально кричал о достатке каждого из гостей, поэтому волнение друга Чхве понимал. Да и чего греха таить, Субин бы и сам не отказался выйти на перекур, прежде чем им с Тэхёном придётся подняться на сцену. Боязни публичных выступлений у Субина никогда не было, исключая первые опыты на музыкальных курсах, когда даже ровесники казались безжалостными критиками. На школьных мероприятиях Чхве играл вполне себе уверенно, не испытывая особой нервозности, поэтому довольно быстро приспособился к условиям ресторанной сцены. Публика здесь была дружелюбной, охотно ожидающей выступления молодых музыкантов, но то было тогда, в прошлые вечера пятницы, в то время как сейчас напряжение словно обрело физическое воплощение и всё сильнее давило на плечи. — Он пришёл, — шепнул Тэхён, едва заметно кивнув в сторону какого-то мужчины средних лет. Из-за сцены зал не получалось рассмотреть полностью, но указанную фигуру Субин приметил и понятливо кивнул. — Стоит ли мне с ним поздороваться? Когда Тэхён сообщил, что на их сегодняшнее выступление придёт некий «человек из индустрии развлечений», Субин мог за друга лишь порадоваться. Чхве почему-то был уверен, что талант Тэхёна этот безымянный музыкант непременно оценит, однако так и не смог вбить эту уверенность в голову самого же Кана. — Если ты собрался стоять перед ним и потеть, то идея так себе. — Ты прав, — признал Тэхён, поджав губы, и обтёр руки о брюки, вызывая у Субина смешок. Вновь похлопав Кана по плечу, Субин оглядел зал, замечая среди гостей пару знакомых лиц. Все они были не последними людьми в управлении городом, поэтому парень легко узнал их по многочисленным рекламным баннерам, развешанным по городу. Так же легко Чхве узнал и Ёнджуна, неожиданно нашедшегося среди собравшихся. Парень стоял в компании какой-то женщины, но Субин довольно быстро сообразил, что последняя приходилась Ёнджуну матерью. Это было заметно по некоторым внешним сходствам. Сам Ёнджун на фоне её утончённой фигуры выглядел будто бы выше — выглаженные брюки выгодно подчёркивали длину его ног и узкий обхват талии, скрытой под атласной рубашкой. Ёнджун напоминал фарфоровую куклу — дорогую и редкую. Рядом с ними стоял мужчина, в котором Субин довольно быстро узнал отца Ёнджуна. Несмотря на миролюбивую улыбку, старший Чхве выглядел намного жёстче своего сына. Возрастные морщины добавляли чертам его лица остроты, в то время как сидящий точно по фигуре костюм подчёркивал ширину плеч. Отец Ёнджуна был в хорошей форме. Он увлечённо о чём-то беседовал с уже знакомым Субину типом, отчего Чхве хмыкнул. Минхёк что-то активно обсуждал с Чхве-старшим, то и дело одаривая его жену вежливой улыбкой, при этом напрочь игнорируя присутствие их сына. Сложить два и два было несложно, поэтому Субин вернул свой взгляд на Ёнджуна. Конечно, Чхве предполагал, что этот его ухажёр был человеком немаленького достатка. Субин это понял ещё после визита мужчины в автомастерскую. Тем не менее, до этого вечера Чхве даже не предполагал, насколько сложны были хитросплетения чужих отношений. Визитка, которую ему тогда дал Минхёк, совершено ни о чём Субину не говорила. Теперь же в голове парня будто сложились пазлы. Чхве Ёнджун состоял в отношениях с партнёром собственного отца. И что-то Субину подсказывало, что последний об этом ничего не знал. Придя к этому выводу, Чхве невольно выдохнул и вдруг почувствовал на себе чужой изучающий взгляд. Ёнджун заметил его через половину людного зала, крепко держа тонкую ножку бокала с шампанским. Парень смотрел пристально, словно чего-то ожидая, поэтому Субин легко махнул ему рукой, особо не задумываясь, уместен ли был этот жест в рамках светского вечера. Тем не менее, Ёнджуна, кажется, всё устраивало. Удивлённо вскинув брови, Чхве незаметно приподнял руку в ответном жесте и вновь повернулся к родителям, тут же делая вид, что секундой назад ни с каким Субином вовсе не здоровался. Чхве усмехнулся. Было в чужом поведении что-то забавное. — Пошли на улицу, — окликнул Субина Тэхён, заставляя перевести на него взгляд. Кан хмурился и колупал ногтем собственный палец, кажется, так и не успокоившись. — У нас есть ещё двадцать минут. Субин лишь кивнул и с готовностью развернулся к выходу следом за Тэхёном. Курить всё ещё хотелось.***
Хюнин приехал в бар ровно к шести. На улицах было ещё тихо, поэтому Кай добрался до чужого дома без каких-либо проблем. Оживать район начал лишь спустя пару часов. На втором этаже бара голоса с улицы было слышно даже слишком хорошо, как и звуки мотоциклов. Кай с Минджон сидели у окна, кажется, уже больше часа и просто наблюдали за пребывающими в бар посетителями. Хюнин ранее не предполагал, что организация гонок здесь была настолько серьёзной. Участники даже проходили регистрацию в специально отведённом месте на первом этаже, где каждому присуждался определённый номер. У Бомгю был номер три. Кай не разглядел, какая цифра была у брата в прошлый раз, в то время как сегодня Бомгю прошёл под окнами чужой комнаты очень даже удачно. Чхве с виду был предельно расслаблен, неспешно шагая к стоящему напротив входа Кавасаки. Когда Бомгю сел на мотоцикл, Хюнин всё же отстранился от окна, опасаясь быть обнаруженным, но тот, кажется, в сторону бара даже не взглянул. Чхве достал телефон, должно быть, собираясь ответить на сообщения. — У Бомгю есть девушка? Наверняка с ней переписывается, — прокомментировала Минджон, закинув в рот пару мармеладных мишек. Вообще, покупал их Хюнин для себя. Тем не менее, сказать об этом он нужным не посчитал, поэтому небольшая пачка с яблочным вкусом была варварски растерзана одноклассницей. — А что, запала? — хмыкнул Кай и вновь вернулся к окну, осматривая территорию перед входом. В бар продолжали стягиваться посетители. Шумные и наверняка уже пьяные, они сотрясали тишину ранее тихого района. Вокруг заведения кипела жизнь, и Хюнину это определённо нравилось. Он с нетерпением ждал начала заезда, который наконец сможет увидеть своими глазами. — Он не в моём вкусе, — ответила между тем Ким, морща нос, и сползла в подоконника, после чего двинулась к шкафу. Девушка распахнула створки, обклеенные изнутри всевозможными стикерами. — Помоги мне одеться. — А? Хюнин сначала даже не понял. В голове заскрипели шестерёнки, заставляя его отвлечься от наблюдения за братом, в то время как осознание начало доходить лишь спустя долгую минуту. Шокировано вытаращив на подругу глаза, Кай почувствовал, как краснеть начали даже кончики ушей. Девушка же чужого смущения не заметила, поэтому достала из шкафа несколько вешалок с футболками и продемонстрировала. — Какая? — Они все чёрные. — У них разный принт. — Тогда, э-э, третья? — выбрал Хюнин наугад, сложа на коленях руки. Его спина непривычно выпрямилась, словно в неё вставили штырь, и во рту пересохло. Минджон на контрасте выглядела донельзя невозмутимой, поэтому парень старался успокоиться. Кай, честно говоря, сам не понимал, из-за чего он на всё так остро реагировал. Тэхён, конечно, как-то заводил с ним разговор касательно полового созревания, но то было вскользь, и Хюнин как-то не задумывался, что всплеск гормонов может быть таким. Было даже стыдно. — Да, мне она тоже больше нравится, — согласилась Минджон и внезапно потянула края домашней футболки вверх, прежде чем заметила чужой пристальный взгляд. — Отвернись, блин! — Эм, да! Я не смотрю. Зажмурившись, Хюнин молниеносно отвернулся к окну. Наверное, стоило бы обсудить всё это с Тэхёном ещё раз, но, пока Каю было стыдно, он лишь вновь посмотрел на улицу и обнаружил, что Бомгю перед входом в бар уже не было.***
Благотворительный вечер наконец подходил к концу. Ёнджун стоически вытерпел все выступления высокопоставленных гостей, систематично пожёвывая тот же салат, что заказывал и в прошлый раз с Минхёком. Последний всё ещё делал вид, что с Ёнджуном их совершенно ничего не связывало, даже когда разговаривал с его отцом в непосредственной близости, в то время как сам парень решил придерживаться той же тактики, ведомый нарастающим в груди раздражением. Ёнджун сосредоточился на выступлениях приглашённых артистов. Некоторых из них парень даже знал, помня их по опыту подобных вечеров в прошлом, поэтому выступление Субина с его другом стало сродни глотку свежего воздуха. Честно говоря, Ёнджун никак не ожидал их здесь увидеть. Парень не считал их недостойными или что-то вроде, но Ким Усок совершенно не был похож на человека, готового поддерживать чьи-либо начинания. Мужчина создавал впечатление алчной акулы, которой наверняка и был, поэтому Чхве искренне порадовался, когда двое друзей поднялись на небольшую сцену. Выступление состояло лишь из двух песен, в то время как Ёнджун искренне сожалел о том, что из-за него публика не смогла насладиться столь великолепным голосом в прошлый раз. Тэхён пел с непередаваемым чувством, хотя Чхве предполагал, что чужое исполнение не было лишено и вполне объяснимого волнения. — Талантливый мальчик, — прокомментировала Сохи, когда Тэхён поблагодарил зрителей после исполнения первой песни. Ёнджун лишь кивнул, не отрывая взгляда от сцены. Несмотря на свою непосредственную причастность к творчеству, Чхве редко когда мог быть по другую сторону от сцены, наслаждаясь шоу в качестве простого зрителя. Даже в местном театре студентов Академии нередко задействовали в числе артистов кордебалета, поэтому выступления музыкантов Ёнджун мог видеть разве что на репетициях или же из-за кулис во время самого спектакля. Смотреть на сцену со зрительских мест — другое. Всё происходящее уже не воспринималось как часть длительной программы, как один из номеров, который нужно переждать в гримёрной, прежде чем выходить под софиты самому. Просмотр со стороны был лишён этого рабочего настроения, поэтому Ёнджун искренне наслаждался звучанием чужого голоса и плавными переливами клавишного инструмента. Субина Ёнджун в этот раз видел лучше. Ракурс позволял разглядеть его сосредоточенное лицо во время выступления и бегающие по клавишам пальцы. Чхве пытался как-то связать работу в автомастерской и умение играть на рояле, но получалось у него так себе. Ёнджун пытался понять, почему чужой выбор пал не в пользу искусства, но лишь заключил, что любая из его догадок вряд ли приблизится к истине. Субин был для Ёнджуна странным во многих отношениях, что при этом ничуть не умоляло теплящегося в груди любопытства. Чхве чувствовал себя Колумбом, открывающим Америку, потому что тот образ жизни, который олицетворял Субин и всё его окружение, был для Ёнджуна незнаком, но в то же время жутко увлекательным. Эти парни казались свободными. Они могли проводить время, как им вздумается, они могли заводить новые знакомства, не будучи заложниками собственного социального положения. В конце концов, Ёнджун почему-то был уверен, что никто не пытался решить за них, как им стоит жить дальше, как им нужно строить своё будущее. Быть может, в глубине души Ёнджун хотел бы быть одним из них, в то время как сейчас он был вынужден оставаться сыном своих родителей и улыбаться Ким Усоку, в очередной раз приставшему к Ёнгуку с разговорами. — Отойду в уборную, — предупредил Ёнджун Сохи, прежде чем женщина отпустила его руку, позволяя удалиться. После выступлений в зале словно стало сложнее дышать. Воздух настоялся, поэтому многие спешили на перекур, в то время как Ёнджун мечтал лишь о холодной воде. Миновав служебные помещения, парень обнаружил отмеченные соответствующими знаками двери и открыл одну из них, наконец попадая в туалет. Ёнджун застыл на пороге, встретившись с Минхёком взглядами через отражение в большом зеркале. Чужие глаза были не читаемы. Ли словно смотрел в пустоту, прежде чем вновь устремил свой взгляд на раковину. Поджав губы, Ёнджун включил соседний кран. — Давно не виделись, да? — заговорил Минхёк с улыбкой, но Ёнджун заставлял себя не реагировать. Быть может, парень вёл себя по-детски, но чужая холодность в течение последних пары часов задела слишком сильно, чтобы о ней можно было легко забыть. — Делаешь вид, будто меня здесь нет? — Когда я хотел с тобой поговорить, ты предпочёл меня игнорировать. — Я видел твоё сообщение. — Но не ответил, — жёстко отрезал Ёнджун, крепко сжимая челюсти. Скользнув взглядом по кабинкам позади, парень убедился, что в туалете они были одни. Сердце в груди отбивало чечётку, но Чхве старался не пасовать. Парень вовсе не собирался вешаться на чужую шею, как бы сильно ему ни хотелось этой близости. Действия Минхёка его обидели, заставили изнывать от непонимания на протяжении длительного времени, и Ёнджун пока ещё заставлял себя об этом помнить. — Солнце, — со вздохом начал Минхёк, наверняка рассчитав этот ход. Ласковое обращение словно било под дых. Ёнджун чувствовал, как с сердца словно снимали цепи, умело вскрыв замок даже без ключа. — Мы обязательно обо всём поговорим, но не здесь. — Давай уедем. — Ты же понимаешь, как это рискованно. — Мы всегда рисковали, так какая разница? — Ёнджун смотрел в чужие глаза с вызовом. Парню хотелось бы увидеть в этих карих глазах огонёк азарта, но его встречал лишь лёд. Щёки вспыхнули, словно от пощёчины. — Я напишу тебе, — сказал Минхёк после затянувшейся паузы и неуверенно приподнял руку, всё же позволяя себе коснуться чужой щеки. Он мягко провёл ладонью ниже, оглаживая шею. Тело предавало, заставляя ластиться к ладони, в то время как голову едва не разрывало от поглощающего разочарования. Ёнджун не хотел ждать. Он и так ждал долго. Слишком долго в сравнении с тем, что получил взамен. Минхёк же смотрел с сожалением. Во всяком случае, Чхве надеялся, что это было именно оно. Вдруг дверь распахнулась, вынуждая Ли резко одёрнуть руку. Ёнджун отвернулся к раковине, тут же опуская ладони под ледяную воду. Кожу словно пронзили иглами, но Чхве лишь невозмутимо потянулся к ручке смесителя. Минхёк вышел из помещения меньше чем через минуту, в то время как Ёнджун был вынужден остаться со случайным свидетелем произошедшего один на один. Это злило, но Чхве старался помнить, что вошедший был совершенно ни в чём не виноват. Впрочем, Тэхён прошёл к раковине вполне спокойно, кажется, даже не обратив внимания на то, что происходило в стенах уборной парой минут назад. Ёнджун окинул парня сканирующим взглядом, пытаясь понять, заметил ли он что-то странное, но чужое лицо оставалось непроницаемым. — Тэхён, верно? — решил заговорить Ёнджун и поймал на себе вопросительный взгляд через отражение. — Ты очень красиво поёшь. — Спасибо, — ответил Тэхён несколько обескураженно и окинул Ёнджуна нечитаемым взглядом с ног до головы. Парень явно не ожидал внимания к своей персоне. — Я так и не извинился за то, что сорвал твоё выступление в тот раз, поэтому… прости. Мне стоило быть сдержаннее. — Эм, ничего. Всё в порядке. — Ты был на высоте сегодня, — добавил Ёнджун с улыбкой. Было видно, что получать похвалу Тэхёну было неловко, но он всё же дружелюбно улыбнулся уголками губ. Выключив воду, парень собирался уйти, но Ёнджун вдруг остановил его. — Подожди… можно вопрос? — спросил Чхве, держась за край раковины, словно без этой опоры ноги не выдержат. Ёнджун облизал пересохшие губы, борясь с внезапно возникшим волнением ещё несколько секунд. Парню вдруг показалось, словно в это мгновение разыгрывался последний билет. Словно позволь он сейчас Тэхёну уйти, иного шанса попросту не будет. Тэхён немо кивнул, явно не понимая чужой взволнованности. Ёнджун же, честно говоря, и сам не понимал природы вдруг возникшего в груди импульса. Он лишь хотел убраться отсюда как можно дальше. — Куда вы собираетесь ехать?***
Субин затянулся, смакуя дымный осадок на языке, и выпустил сизое облако в холодное небо. Чхве ждал Тэхёна возле служебного выхода, наслаждаясь тишиной узкой улочки. Успокаивали и сигареты, приводя перемешавшиеся мысли в порядок, в то время как пальцы по-прежнему хранили ощущение мягких клавиш рояля. Чхве был знаком с зависимостью, прекрасно зная, как она начинается и развивается, отчего собственная взволнованность напрягала. Субин не хотел бы привязываться ни к этому роялю, ни к музыке в принципе, однажды уже пройдя через разрыв. Парень в принципе был не из тех, кому в удовольствие наступать на одни и те же грабли, поэтому каких-либо планов на будущее Субин старался не строить. Чхве знал, что он будет работать в мастерской ещё несколько лет, после, возможно, скопит немного денег и уедет в столицу, чтобы работать уже там, откладывая на собственное жильё и новую машину. Субин мысленно утвердил этот алгоритм вроде как вполне неплохой жизни, в то время как музыка уже давно была уверенно вычеркнута из возможных вариантов развития событий. В конце концов, у Субина по-прежнему не было ничего, кроме рояля, который ему даже не принадлежал. С мыслью об этом Чхве вновь затянулся, наконец слыша позади звук распахнувшейся двери служебного хода. Выдохнув дым, Субин нахмурился, готовясь высказать Тэхёну всё, что он думал по поводу своего длительного ожидания, но слова словно застряли где-то в горле. Парень лишь смотрел на Ёнджуна с заметным удивлением, прежде чем перевёл недоумевающий взгляд на Кана. Впрочем, объяснять что-либо Тэхён явно не собирался. Пожав плечами как бы в оправдание, парень спешно двинулся к пикапу и быстро забрался в тёплый салон. — Если тогда это всё же было приглашение, — заговорил Ёнджун, заставляя Субина вновь на него взглянуть. Парень кутался в пальто, ровно как и тремя неделями ранее, устремив взгляд куда-то мимо стоящего напротив Субина. В полумраке ночного освещения Чхве не мог понять, было ли чужое поведение продиктовано смущением, поэтому лишь молча ждал хоть какой-то конкретики. — Оно ещё в силе? У Субина проблем с памятью никогда особо не было, но чужие слова дошли до сознания не сразу. Чхве невольно включился в негласные «гляделки», не решаясь моргнуть. Ёнджун же смотрел пристально. Его глаза как-то странно блестели в свете уличного фонаря, заставляя Субина нахмуриться. Они с парнем словно вели немой диалог, борьбу за эфемерный трофей, отдавать который Чхве не хотел, и даже не в угоду собственной победе. Субин просто был не согласен, пока чужая твёрдость вдруг не перевесила, сверкая отчаянной мольбой в карей радужке. — Залезай в машину, — всё же сдался Субин, прикрывая глаза в ответ на широкую улыбку Ёнджуна. — Докурю и поедем. Чхве кивнул и послушно двинулся к пикапу. Проводив фигуру парня снисходительным взглядом, Субин вновь закурил. За руль он сел лишь через несколько минут, тут же встречая вопросительный взгляд Тэхёна через зеркало заднего вида. Немой вопрос Субин решил оставить без ответа. Ёнджун по дороге молчал, похоже, не собираясь внести хотя бы какую-то ясность во всё происходящее, отчего тишина в какой-то момент стала неловкой. Тэхён, заметно ободрившись после выступления, подпевал радио, пытаясь разогнать нависшие в салоне тучи, однако это не то чтобы помогало. Субин на Ёнджуна старался не смотреть. Парню казалось, что в груди заложили взрывчатку, в то время как детонатор сидел буквально под боком. Чхве всё это не нравилось. Ёнджун напрягал своей спонтанностью, в то время как Субин не мог изгнать чёртово чувство ответственности. Парень не совсем понимал, чем оно было вызвано — частыми ли встречами, чужим возрастом или, быть может, несколькими сигаретами, выкуренными на двоих, — но бороться с ним Субин в какой-то момент просто устал. Думать Чхве не хотел тоже. Действия Ёнджуна были слишком непредсказуемыми, чтобы их можно было как-то систематизировать — так было три недели назад возле этого же ресторана, так было неделю назад в квартире Хисына, так было и сейчас. Ёнджун врывался в мирные будни Субина вихрем, в очередной раз обескураживая, в то время как Чхве так и не успел соорудить хотя бы какое-то ветроупорное укрытие. — Найду Бомгю, — бросил Тэхён, когда пикап наконец остановился недалеко от бара. Вокруг было привычно шумно. Из заведения доносились отголоски музыки, в то время как по улице эхом отдавались зычные голоса собравшихся. Субин даже не успел ничего сказать — Тэхён быстро скрылся в толпе, вылетев из машины, точно под напором. В салоне было темно и тихо. Радио замолкло вместе с потухшим светом, отчего шумное дыхание Ёнджуна казалось громче, чем, наверное, было на самом деле. Субин всё же скосил на парня изучающий взгляд, словно перед ним была сложнейшая головоломка, но Чхве в ответ не смотрел. Ёнджун лишь мял пальцами пальто, лежащее на коленях, явно не собираясь говорить первым. Субин устало вздохнул. — Это какой-то бунт или?.. — начал было он, помассировав переносицу. Всё происходящее напоминало одно большое недоразумение. Парни вроде Ёнджуна не должны сбегать из дорогого ресторана на старом пикапе ради посещения весьма сомнительного заведения. Парни вроде Ёнджуна в принципе не должны смотреть так преданно и пристально, словно от слов Субина сейчас зависело всё. — Или что? — Просто хочу… повеселиться, — наконец отозвался Ёнджун, наверняка особо над ответом не думая. Парень старался не тушеваться, упорно изображая спокойствие, и после робкой улыбки уголками губ Субин всё же не выдержал, смягчаясь. — Один. — Один, — повторил Ёнджун, встречая хмурый взгляд. По хорошему, Субину бы во всё это не вникать и вопросы не задавать. Они с Ёнджуном всё ещё лишь знакомые, разделённые пространством между сидениями, словно пропастью. И Чхве старался об этом помнить, даже когда парень вдруг засобирался, потянувшись к ручке двери. — Хорошо вам отдохнуть, — добавил он и всё же вышел из машины, спешно надевая пальто. Субин смотрел на его удаляющуюся фигуру около минуты, кажется, слыша в голове мерное тиканье, пока тело вдруг не подорвалось, ведомое каким-то иррациональным импульсом. Закрыв машину, Чхве догнал Ёнджуна уже у самого бара и схватил за руку, заставляя обернуться. Парень уставился на Субина испуганно, наверняка ожидая увидеть кого-то из пьяно гогочущей компании неподалёку, но вскоре всё же расслабился. Ёнджун вновь улыбнулся, кажется, с благодарностью, на что Чхве лишь крепче сжал чужую ладонь. — Повеселишься с нами, — отрезал Субин без улыбки, смерив Ёнджуна взглядом, пресекающим протесты. Впрочем, спорить он, похоже, и не собирался. Парень лишь кивнул, неуверенно сжимая руку Субина в ответ.