В паутине

       На длинном банкетном столе стояло множество разных блюд: всяческого рода рыба и морепродукты с ароматными цитрусовыми, «лучшие в мире» яблоки из Японии, королевские дыни, самые качественные продукты из сои (Кристофер терпеть не мог любую продукцию чёрных рынков). Украшали ужин цветущие букеты спрекелий, которые выращивались в личной теплице Ти (цветы были его второй страстью сразу после книг), в центре стола чинно располагался канделябр в виде Кирина. Лис ел очень спешно, аж за ушами трещало, приборами не пользовался. Крис наблюдал за ним вполглаза, но с неподдельным интересом. Худые тонкие руки несколько манили, всклокоченная рыжая шерсть цепляла взгляд, а уши… Уши были просто роскошными. Кристофер осёкся: заметил заинтересованный взгляд лиса на себе. Он точно также изучал зверя напротив, впивался глазами в каждую деталь и кусал тёмные губы, пошло обводя языком. Крис смутился, почувствовал, как под мехом весь покраснел, и стыдливо отвёл взгляд. Повисла тишина. Волк перестал царапать вилкой тарелку и исподлобья глянул на фенека. Он облизывал пальцы от сладковатого жирного соуса, которым была сдобрена запечённая форель. Крис сглотнул и спросил негромко:       — Как твоё имя? — собственный дрожащий голос резал по ушам, волнение стучалось в грудную клетку.        Лис шумно сглотнул, утер губы тыльной стороной ладони и робко выдавил: «Чонин». И добавил: «А Вы?»        — Красиво звучит, — чуть застенчиво, неуверенно ответил ему Крис, но тут же вернулся в образ «сухаря», которым старался быть на публике. — Что ж, добро пожаловать в скромную чету Банов. Меня зовут Кристофер.        Лис улыбнулся, прижав уши.       — Простите, господин Бан, — обратился фенек. — Вы не покажете, где ванная комната?       — Конечно, Тэхён тебя проводит. Ти, подойди, пожалуйста! — крикнул за спину волк, и в дверях очутился дворецкий.       — Звал, Кристофер?       — Да. Покажи нашему гостю ванную, выдай чистые полотенца, халат и тапочки.       — Как прикажете, — терьер качнул головой и пригласил лиса пройти за ним. Спустя мгновение оба скрылись в коридоре.        В воздухе витал нежный аромат ирисов, еле различимый среди сложных запахов яств. Он невесомо тёк в лёгкие, жадно заполнял весь их объём, заставляя голову кружиться. Таблетки давно прекратили действовать, собственные феромоны роились небольшим облаком вокруг волка, окружая. Дышать становилось тяжело, Крис ослабил узел галстука и отпил из бокала. Пряный алкоголь мягко стёк по горлу, оседая на корне языка приятным ягодным послевкусием. Кристофер встал, промокнув губы салфеткой, и вышел в коридор, направляясь в свою комнату. В ней было спокойнее, чем где-либо. Этакий кокон, капсула. Идеальная футлярность. Там его никто не трогал, Ти заходил только в определённое время, которое устанавливал сам Крис. Спальня была по совместительству кабинетом. Всё, как много лет назад, как любила мать, — по фен-шую — в центре, перед окном, стоял стол из красного дерева с чернильницей и пером, стопкой документов в синей папке и ноутбуком. У восточной стены располагалась двуспальная кровать, по обе стороны которой стояли тумбы с лампами и стопками книг. Из них торчала куча разноцветных закладок, стикеров, а страницы тех, что были потолще, разделяли линейки. Крис упал в кресло, что стояло прямо перед камином. Сколько лет прошло, а так ничего и не менялось. Огонь с треском пожирал оставшиеся поленья, языки танцевали на почерневшем дереве и выстреливали пучками красных искр время от времени. Волк достал из пиджака пластиковую коробочку с подавителями и поставил её на стол. После них всегда кружилась голова, подташнивало, но они были необходимостью. Помогали поддерживать наигранную независимость относительно омег. В некоторые моменты это бывало очень кстати, однако по большей части они были простой формальностью или выражением настроения к сексу. Точнее его нежелание. Во всяком случае со всеми теми омегами, которые постоянно ошивались вокруг толстосумов-толстяков или сухарей. Тихонь, даже такие, повидавшие жизнь подстилки, старались избегать, что нередко вызывало у Криса неловкую улыбку.        Дверь негромко скрипнула, и в проходе появился Тэхён.       — Все в порядке? — осведомился волк.       — Более чем, — добро рассмеялся слуга.       — Как он?       — Спит, — и добавил — Я рад за тебя, Кристофер. Отец бы тобой гордился.       — Я так не думаю.       — Не прибедняйся, ты делаешь большие успехи, — усмехнулся старик. — Я уверен, что у вас всё получится.        Кристофер оторвался от пляшущего пламени и скептически глянул на Тэхёна, обернувшись.       — Поверь мне, я повидал многих омег твоего отца. И этот выглядит намного лучше некоторых его подстилок, — уверил Криса терьер.       — С чего ты взял, что я купил его чтобы иметь?       — Что? — смутился пёс.       — Ничего такого, — спокойным тоном отрезал волк. — Простая помощь.       — Ох, — тяжело вздохнул терьер, принимая разочарованное выражение. — И почему ты не учишься на своих ошибках?       — Он не ошибка, а исключение, — клацнул зубами Кристофер. — В конце концов, я уже не тот, что был раньше.       — Боюсь, ты всё тот же мягкотелый подросток, что и пять лет назад, — покачал головой в ответ Тэхён. — Если что, он в соседней комнате. Спокойной ночи, Кристофер.       — Спокойной ночи, Ти.        Негромко хлопнула дверь. Крис остался один, наедине с потрескивающими в огне углями. После подобного заявления тишина удручала сильнее обычного. За окном молчала ночь: не было ни сверчков, ни ветра — ничего. Только висела полная луна, и при взгляде на неё ему хотелось выть. Он не понимал, почему все вокруг… такие. Почему все эти звери смотрели на омег как на источник дохода? Крис потупил голову, возвращая взгляд на пламя взаперти. На душе было скверно. Волк стащил с себя строгий костюм, закутался в халат и лёг в постель.        Ночь текла медленно, минуты тянулись долго, а луна за окном даже не соизволила сдвинуться с места. Крис лежал на кровати и смотрел в потолок, на котором застыли кривые блики серебряного света. Ощущение было странным. Только вчера он ненавидел тех, кто покупал омег в подпольях, сегодня он привёл в свой дом «игрушку». Он захотел этого. Совершил то, что презирал всю свою сознательную жизнь. Отвратительно. Просто отвратительно. Волк закрыл глаза, глубоко вздохнул, перевел взгляд на циферблат часов. Время еле перевалило за полночь, а казалось, что прошла целая вечность. В конце концов веки Криса стали свинцовыми и сомкнулись. Он заснул.

***

       Кристофер проснулся от громкого шума за дверьми. Ти кричал, что-то падало, раздавались шипение и рыки, потом вступил ещё чей-то голос, совершенно не знакомый Кристоферу. Волк поднялся с кровати, завернулся в халат и вышел из комнаты. Поместье Банов, пожалуй, не было таким живым уже добрых четыре года. Раньше в нём постоянно стоял гам, всё двигалось, носилось, звучало. Тогда и Ти помоложе был, и другие слуги постоянно где-то возились, дом ломился от отцовских подстилок… А сейчас ни слуг, ни шума… ни отца. После похорон мать волка, на правах владельца, распустила свиту бет, чтобы деньги не утекали слишком быстро, и сама утекла к молодому хахалю. По завещанию, девяносто процентов наследства отошли сыну Бана старшего и только десять его жене. Она долго вынашивала мысль о разводе, молилась на неё. Её можно было понять: постоянные гулянки, попойки, аукционы, вечера, и по новой… Отца почти не бывало дома: то командировка, то очередное неотложное дело. А если и появлялся, то проводил время в окружении любых омег, но только не с ней. С матерью он разве что спал, решал мелкие вопросы в доме, заводил большие скандалы в семье, ну, и Криса заводил. В остальном его существование ставилось под вопрос и подтверждалось только огромным состоянием, которое у них водилось. Хотя к супруге отец и относился с холодом, к Крису он испытывал только тёплые чувства, всё потому, что «пошёл не в мать». По возможности жертвовал временем с женой и пытался дать сыну как можно больше любви и внимания. Он верил, что сможет вырастить достойного наследника, которому будет по силам вести за собой фирму и далее прославлять их фамилию. Но у него так и не получилось привить Кристоферу страсть к доминированию и власти. Имя тоже дал он. Мама искренне настаивала на имени «Чан», но альфа был непреклонен и видел будущего наследника только под инициалами «Бан К.» После долгих распрей, споров и громкого скандала, решили оставить нестандартное Бан Кристофер Чан. Волчица считала, что «Кристофер» — слишком европейское имя, а отец видел в этом символизм и наделял им сына с мыслью, что он распространит их влияние не только на Корею, но и на большой мир. Видел бы он сейчас, что вытворяет его сынишка…        Кристофер вошёл в гостиную, — шум исходил именно оттуда — и застал такую картину: Ти держал фенека за талию и пытался снять мерки для швей, а лис в свою очередь вырывался так, будто бы его этим метром задушить хотели. Они бродили по комнате и сносили всё на своём пути, в основном стулья, истошно крича — один от усердия, а другой, видимо, от страха.       — Стой, кому говорю! — прирыкнул Ти, пытаясь прижать ленту к чужой спине, протянуть её к хвосту и засечь результаты одной рукой, попутно удерживая Чонина. — Я хочу снять с тебя мерки!       — Что тут происходит? — строго и недовольно выдавил Кристофер, потирая глаза. — Вы чего затеяли с утра пораньше?       — Господин Бан, это невозможно!..       — Кристофер, — вздохнув, добавил волк. — Меня зовут Кристофер.       — Кристофер, — покорно повторил слуга. — Объясните ему, что я ничего плохого с ним не сделаю!       — Ты, — грубо рявкнул Крис. Лис замер, как вкопанный. — Ты чего устроил? Он тебя, что, убить хочет?       — Я… я…       — Отвечай.       — Нет, — заикаясь, выдавил он.       — Он сделал тебе больно?       — Нет…       — Он как-то тебя обидел?       — Нет, господин Бан…       — Ещё один… — вздохнул с раздражением Крис. — Для вас обоих я Кристофер. Никаких «господин» и тому подобное. Я больше повторять не буду. Мне этого и на улице хватает. Ти, где мой кофе?       — На столе, Кристофер.       — Спасибо… И отпустите уже друг друга! Сколько можно в обнимку разносить этот дом? — волк сделал хороший глоток и поставил кружку на подоконник.       — Мне снять мерки позже?       — Да, после обеда. Понял? — теперь он обращался к лису. Фенек неуверенно кивнул. — Отлично. Ти, закажи чего-нибудь на завтрак.       — Если позволите, я приготовил средиземноморское ризотто, — сказал терьер и принял привычную позу: одна рука за спиной, вторая под рёбрами, — улыбнувшись.       — Хорошо, — зевнул волк и сел за стол. — Принеси три порции, нам нужно серьёзно поговорить.       — Как прикажете, — и скрылся в коридоре.       — Теперь ты, — строго начал Крис. — Присядь.        Лис ужался и робко сел.       — Расскажи мне о себе. Ты ведёшь себя очень… странно, — прищурился волк.       — Что ж рассказывать… — робко пожал плечами фенек. — О нас, омегах, и говорить-то нечего…       — А мне интересно. Как попал на аукцион?       — Известное дело, — грустно усмехнулся тот. — У матери с отцом были большие долги, часто приходили незнакомцы, говорили, что если вовремя не расплатимся по счетам, то папу заберут, и мы будем жить на улице. Потом они стали обращать внимание на меня, и где-то через месяц меня продали альфам за хорошие деньги… наверное. Я провел полгода в другой семье. Там было намного лучше, чем дома, но одиноко, — негромко сказал лис и сменился в лице, сглотнув. — Один альфа, старший сын, приставал, зажимал в углах, коридорах. И я однажды его толкнул. Мне устроили взбучку, но потом оставили в покое. Одна из бет объяснила, что к чему, и я испугался. Ночью пошёл за водой, взял на кухне нож и… — лис осторожно вытянул руки, вывернув ладонями кверху, и потупил взгляд. Предплечья были хаотично исполосованы грубыми шрамами. Крис удивился: как он не заметил их раньше?       Фенек продолжил:       — Меня увезли в больницу. Я случайно подслушал диалог между двумя мужчинами, они говорили, что если бы я умер, то на семью бы наложили большой штраф. После того, как я поправился, я узнал, что меня решили продать. Спустя неделю меня продали какому-то толстяку, который хотел… — лис не решался договорить, начиная предложение несколько раз, так и не заканчивая.       — Я понимаю, продолжай, — махнул Кристофер.       — Первое время я сопротивлялся, и он даже отступал, но потом… Он приставал каждый вечер, давал выпить, я пытался что-то ему сделать, но в итоге оказывался с заломанными руками на полу или на кровати. К нам приходила комиссия, но я не мог им ничего сказать. Он был постоянно рядом и смотрел так, будто зарезать хочет. Так случалось несколько раз, пока не пришла одна женщина. Они увели моего господина в другую комнату, и эта бета убедила меня всё рассказать. Через несколько часов я опять оказался в Пусане. Потом было ещё два или три альфы, я не помню, простите… В ноябре меня купили вы. Я боялся…       — Чего ты боялся, — спросил Крис.       — Боялся, что Вы так и не перебьёте ставку того толстяка, который меня приобрёл полтора года назад, — честно признался лис. — Вы так колебались. А ещё с Вами говорил мужчина из комиссии.       — Мужчина?       — Ну, белый. Кролик. С пятном на правом глазу, — пояснил лис.        Всё постепенно вставало на свои места. Нашлось объяснение частым визитам господина Тону к отцу, ужасному недовольству парда и странному поведению лиса. Пазл сложился.       — Ладно, — удивлённо протянул Кристофер. — Чонин? Правильно?       — Да, — робко качнул головой он.       — Я хочу пообещать тебе одну вещь. В этом доме никто не сделает ничего против твоей воли, не причинит вреда, — гордо заявил Кристофер, и лис радостно приподнял уши. В дверях появился Тэхён с подносом.       — Простите, ризотто немного остыло, пока я ждал за дверью. Не хотел вам мешать, — терьер вошёл и поставил на стол тарелки с рисом и морепродуктами.       — Я думаю, это не отнимет у него вкуса, — улыбнулся волк.        Ти принёс бокалы и вино.       — Теперь я хочу поговорить с тобой Ти.       — Мои уши всегда ваши.       — Чонин — часть нашей семьи. Поэтому, будешь обращаться с ним, как со мной.       — Как пожелаете, — вздохнул терьер. — Я в Вашем распоряжении, …?       — Чонин, — скромно улыбнулся лис. — Можно Йенни.        Его уши прижались к голове, хвост возбуждённо метался из стороны в сторону. Кристофер мечтательно приподнял уголки губ. В его маленькой семье давно не случалось ничего значимого. И вот что-то случилось. Это одновременно пугало Криса, но также вносило в его порядком наскучившую жизнь давно желанный хаос. Главное теперь было превратить хаос в порядок.