В паутине

       Крис открыл глаза, подорвался на кровати, испуганно огляделся. Он дома. Родной кабинет, родная спальня. Но в ней как будто что-то изменилось. Что-то незначительное, что-то незаметное, но ощутимое. И Кристофер не понимал что. Он пытался зацепиться беглым испуганным взглядом за какую-нибудь мелкую деталь, за что-нибудь важное, но глаза скользко мотались из стороны в сторону, искали что-то, оставляя на сердце непонятный осадок, но так и не находили. Крис выровнял дыхание, лёг обратно, выдыхая. Сердце беспокойно колотилось, мысли никак не хотели собираться в кучку. Волк тщетно пытался вспомнить хоть что-нибудь после того, как потерял сознание, голова кружилась и болела, как после хорошей порции ингибиторов или наркоза. Кристофер сжал кулаки, движение отдалось острой болью в левой кисти. Он машинально бросил взгляд на руку: на тыльной стороне ладони красовались пластиковые клапаны катетера; пятерня была замотана по самые когти. Крис аккуратно развязал узелок, бросил на пол бинт, убрал пластыри. Руки дрожали, сердце участило бег, пальцы крепко сжали крылышки, локоть начал плавный ход в сторону, натянулась кожа, волк чувствовал, как двигался внутри металл, как полыхала кровь. Из груди вырвался надрывный сиплый стон, раздался глухой пластиковый треск, игла влажно выскочила из вены, на простыню упала пара крупных тёмно-красных капель, на белоснежной ткани вспыхнул цвет гибискуса. Катетер с тихим потрескиванием подскочил на деревянном паркете. В голове эхом отдалась нервозная дробь пальцами по матовому металлу и слова доктора «Вы не альфа… гамма». Крис достал из прикроватной тумбочки полотенце, прижал к руке, чтобы не разбрасывать повсюду алые лепестки, встал с постели. Взгляд невольно зацепился за небольшое кровавое пятно на простыни. Ноги подкашивались, перед глазами плыло. Крис с трудом дополз до двери, вышел в коридор; прямо напротив входа в кабинет дремал на стуле Ти. На морде застыло беспокойное выражение, веки были плотно прижаты друг к другу, на лбу собрались крупные морщины, на животе лежали скрещенные руки. Кристофер тепло улыбнулся и дёрнул ручку двери в ванную.        Напротив двери, в предбаннике, висело зеркало. Крис не узнал себя: шерсть как будто стала чуть светлее, на щеке красовался широкий пластырь, в правом ухе отсутствовала часть хряща. Кристофер в изумлении приоткрыл рот, в отражении блеснули металлические протезы передних зубов. Колени ослабли и волк сел под зеркалом, подобрав под себя ноги. Может, это просто бред? Может, он ещё спит и всё это ему попросту снится? Наверняка, это просто кошмар который вобрал черты всего того ужаса, который впитал неокрепший разум. Нужно просто проснуться. Всё нереально, всё — наваждение. Крис ущипнул себя за плечо — не помогло. Прикоснулся к пластырю на щеке, боль ощущалась вполне явственно и реально. Легко подцепил когтем клейкую часть, аккуратно отодрал полоску силикона, невесомо провёл пальцами по свежему шву — рана отозвалась резкой жгучей болью. Значит, всё-таки, не спит. Значит, это всё взаправду. В глазах потемнело. В дверях мелькнул золотой с медным налетем силуэт, его искра вспыхнула и погасла с другой стороны коридора. Кристофер негромко прошептал имя лиса, но золотая тень так и не вернулась. Волк уткнуться лбом в колени. Внутри всё рушилось, крошилось на глазах. В голове было пусто и одиноко, в ушах громко пищала тишина. Плеча коснулась тёплая рука, Крис поднял морду. Перед ним сидел перепуганный фенек, взгляд немного прояснился, стали чётче черты родного лица.       — Йенни, — Крис закрыл лицо руками. — Что это? Что случилось? Я ничего не помню!        Лис сел рядом на холодный кафель, крепко прижимаясь к дрожащему волку, руками обнимая шею, и уткнулся влажный носом в щёку.       — Я думал, что потерял тебя, — Йенни выдохнул под халат надрывно и горячо. — Нам сказали, что ты пострадал на задании. Тебя по лицу задел медведь, ты спас сотрудницу.        Йенни всхлипнул.       — Тебя не было целую неделю! Нам ничего не говорили, не давали навестить, — золотые пальцы стиснули халат, лис лёг мокрой щекой на холодное плечо Кристофера. — Тебя привезли в понедельник. Ты лежал почти неделю, молчал, не реагировал ни на что. Сегодня вот должны были ещё одну капельницу привезти…       — Что? Кто должен? — удивился Крис и проверил полотенце — до сих пор кровило.       — Из конторы присылали врача, — пояснил Йенни. — Она всё время была в маске и тёмных очках, капюшоне и постоянно трещала, — с усмешкой вспомнил лис. — Дай посмотрю, — фенек убрал пропитанную ткань, достал из навесного шкафа бинты и вату.       — Отвратительно, — невольно рыкнул волк и поднялся на слегка ватных ногах. — Какая отвратительная ложь!       — О чём ты? — смутился Йенни, заканчивая перевязку. — О чём ты говоришь?       — О том, что они тебе наплели, — вздохнул Кристофер. — Меня не задевал никакой медведь. Не было всего вот этого, — указывая на свою морду, заявил он. — Они всё наврали!       — Но зачем? Какой им от этого прок?       — Пока не знаю. Но я должен выяснить это.       — Не получится, — покачал головой лис.       — Это ещё почему?       — Врач сказала, что у тебя отпуск до следующего месяца, а твой пропуск временно аннулировали.       Кристофер раздражённо вздохнул.       — Ясно… Есть что-нибудь перекусить? Умираю с голода.       — Да, конечно! — воскликнул Йенни. — Ты можешь идти?       Волк с трудом поднялся, мир вокруг зашагал ходуном, в глазах потемнело, к горлу подступила горькая рвота. Крис сел обратно, молча мотнув головой.       — Погоди-ка, а как ты вообще сюда дополз? — смутился фенек, разведя уши. — Мне сказали, ты будешь тяжело отходить после длительного наркоза.       — Как тебе сказать…        Крис метался, стоило ли втягивать во всю эту историю Йенни. Его и так жизнь потрепала, а если он ещё и узнает, что его можно использовать как оружие, то что тогда? Такого он точно больше не переживёт… Собравшись с силами, Кристофер негромко выдохнул:       — Я уже не совсем тот Кристофер, которым был месяц назад… Во всяком случае для себя, а не для других.       — Я ничего не понимаю, — лис закрыл глаза, выдохнул.       — Я расскажу… потом, — неуверенно выдавил Крис, всё-таки, Йенни врать не хотелось. Хотя укрывательство правды не является ложью. Он надеялся, что это так.       — Что? — возмутился фенек. — Ты же говорил, что между нами не должно быть тайн!       — Говорил, — волк закусил губу, запрокинул голову, перед глазами поплыли пятна. — Но так нужно. Пока, — Кристофер усмехнулся. — Я не знаю, смогу ли я вообще тебе рассказать такое. Но понимаю, что однажды придется…       — Когда мне было тяжело, ты открыл для меня свою душу, — лис сел на корточки перед Крисом, положил руку на щёку со шрамом, волк болезненно поморщился. — Если тебе тяжело, я готов тебя выслушать… Что бы ты ни рассказал мне, — уверенно глядя в глаза, сказал Йенни, его лицо украшала тёплая улыбка, в глазах плясали огоньки.        Кристофер накрыл ладонь на щеке своей ладонью, потерся мхом о мех несмотря на боль, тяжело вздохнул и через силу встал.       — Не могу, — тихо прошептал он. Крис подошёл к Йенни, тот поравнялся с волком. Кристофер обнял лиса за талию одной рукой, другую положил на затылок, коснулся носом живчика. Фенек ответил, запуская руки под халат и обнимая за лопатки. — Когда время придёт, ты сам всё поймешь… Идём.        Кристофер сделал неуверенный шаг, колени дрожали, все ощущения и звуки доносились, как через вату. Всё вокруг будто оградилось от него, отвергло. Ещё шаг. От него отворачивался даже свет. Всё вокруг превратилось в один сплошной размытый силуэт, цветовые пятна на палитре. Ещё один. Ноги подкосились, но Криса подхватили руки. Не отвернулись только они. Самые близкие. Самые родные. Семья.       — Кристофер, — в голосе Ти доминировали озабоченные нотки. — Вам лучше вернуться в постель. Мы принесём Вам всё, о чём попросите.       — Что мне там делать? — собственная насмешка доносилась, словно сквозь толщу воды: глухо и негромко. — Помирать разве что.       — Ну, что же Вы! Бросьте, Кристофер! Вам ещё жить и жить, — хрипло вздохнул терьер.        Дворецкий отрыл дверь в столовую, Йенни втащил на себе Кристофера, помог сесть за стол. Перед ним поставили тарелку с тушёной рыбой на овощной подушке. Даже без специй она пахла замечательно. Слюни текли так, будто Кристофер ничего не ел целый месяц, жил в полном изгнании, а потом увидел её — рыбу. Блюда не стало в считанные минуты, после последнего кусочка, живот блаженно заурчал. Йенни посмотрел на часы:       — Доктор должна приехать через полчаса, — негромко констатировал лис. — И если уж ты так им не доверяешь, притворись спящим.       — Нет, — отведя взгляд, отрезал Крис. — Я хочу посмотреть ей в глаза. Увидеть в них хоть каплю совести, которая у неё осталась.        Под окном хлопнула дверь машины, послышались голоса. Спустя минуту в гостиной оказались трое: доктор Лисун с дипломатом в руках, господин Тону и Мэгу. Все трое смотрели с лёгким удивлением, только во взгляде волчицы читалось беспокойство.       — Вы сегодня рано, — удивился Ти, протирающий тряпочкой чайный сервиз. — Обычно раньше одиннадцати вас не бывает.       — Появилось неотложные дела, простите, что не предупредили, — улыбчиво хмыкнул кролик. — А вот и наш герой! — воскликнул он, глядя на Криса. — Ну, что, как здоровье? Как настрой?        Кристофер отвернулся, ничего не сказав, и сдержанно, но недовольно поджал губы.       — Он не может говорить? — поинтересовался Сомо. — Госпожа Лисун, Вы не указывали в отчёте о повреждениях связок.       — Всё он может, — заявила доктор и поймала озлобленный взгляд Кристофера. — Впрочем, сейчас мне нужно провести осмотр. Я позову вас, когда мы закончим. Господин Бан, Вы можете идти?        Кристофер молча встал, подошёл к двери, держась стены, и вышел в коридор вслед за арахнидом. Доктор вошла в спальню, за ней вошёл Крис и тяжело сел на кровать.       — Я так поняла, вы хотели поговорить? — заключила доктор Лисун.       — Хотел, — сдержанно вздохнул волк, поведя ухом. — Мне кажется, это уже чересчур.       — Поверьте мне, некоторые заплатили намного большую цену, чтобы умереть на бумаге и продолжать жить на яву, — усмехнулась арахнид. — В Вашем случае, я бы сказала, что Вы отделались малой кровью.       — Зачем вообще было нужно врать им?! Вы знаете, что они пережили?       — Прекрасно знаю, — кивнула доктор, вздохнув. — Однако, мы вынуждены поддерживать тайну. Для народа мы обычный реабилитационный центр, обитель справедливости, инструмент передела мира.       — А Вы спросили у мира, хочет ли он быть спасённым? — нахмурился Крис. — Что Вы вообще подразумеваете под спасением? У всех это понятие очень разное.       — Господин Тону успел рассказать Вам о нашей истинной цели? — доктор Лисун подошла к двери, щёлкнула замком и, расстегнув куртку и скинув капюшон, села на стул рядом с кроватью.       — Он только сказал, что корпорация станет первым шагом к переделу, — Кристофер подобрал под себя ноги, потеплее закутался в плед.       — Изначально перед нами поставили задачу разработать программу для улучшения состояния омег в социальной сфере, — начала арахнид. — Руководству пришёл приказ свыше, что обычных рейдов на незаконные бордели и притоны недостаточно, чтобы улучшить ситуацию. Несколько лет назад начались профилактические посещения с целью выявления нарушений при содержании омег. Но, как видите, это не слишком помогло, — доктор негромко вздохнула. — Незадолго до того, как Вы к нам присоединились, на одном из собраний предложили радикальное решение. Если что-то работает неправильно, и мы пытаемся чинить это поверхностно, но ничего не работает, стоит задуматься о полной пересборке механизма.       — Что Вы имеете в виду? — смутился Кристофер.       — Я полагала, что Вы поймете, но в таком случае, объясню, — раздался негромкий треск, голос доктора стал сильно тише. — Было выдвинуто предложение полностью избавиться от феромонов: не будет альф и омег, никто не будет считать себя выше другого. Предложение выдвинула я.       — Вы хоть понимаете, к каким последствиям это может привести?!       — Я попрошу Вас не кричать, господин Бан, иначе мне придётся вколоть Вам успокоительное, — пригрозила арахнид и скрестила руки на груди. — Да, я всё понимаю. Однако, другого решения я не вижу. Мир слишком долго шёл к общему равенству, чтобы однажды упасть в нишу феодальных отношений. Мы были призваны восстановить баланс…       — Но это же безумие, — негромко возмутился Крис. — Как Вы себе это представляете?! Все утопии, когда-либо реализуемые, провалились! С чего бы вдруг вашей удастся устоять перед обществом?       — С того, что мы создадим мир с нуля, — улыбнулась, потрескивая жвалами доктор. — Нельзя изменить чей-то менталитет, а меняться самостоятельно никто не захочет. Поэтому я увидела единственно возможный выход из ситуации — родить поколение, которое не будет знать, что такое феромоны, которое не будет знать проблем общества «До». Оно будет жить в счастливом «После», в обществе, где все будут равны.       — Ну, да, ну, да, — скептически усмехнулся Кристофер. — Россия уже пыталась построить идеальное государство, и что из этого вышло? Ничего хорошего.       — Если нам удастся построить общество, менталитет которого будет единым для каждого гражданина, не будет ни войн, ни грабежа, ни разбоя. Будет только народ, живущий рука об руку с другим народом и не знающий проблем прошлого. Мы создадим мир на Земле, каким его задумывал Создатель — идеальным, без изъянов, без проблем.       — А если кто-нибудь не захочет меняться? Если никто не захочет идеального мира? Что тогда? Вы подумали об этом?       — В таком случае мы оставим несогласных в обломках этого мира и воздвигнем новый на их костях, — в глазах напротив Кристофер видел огонь безумия, такой, каким горели костры Инквизиции в средние века. — Нас впишут в историю как личностей, которые помогли миру стать лучше. Но, чтобы это сделать, нам нужны Вы, господин Бан. Вы и господин Ян. Я провела реакцию смешения ваших феромонов, которые мне удалось извлечь, и пришла к неожиданному результату…        Арахнид встала, подошла к металлическому дипломату, который не так давно оставила на столе. Щёлкнули замочки, скрипнули петли, тонкие пальцы достали из бархатной обивки небольшую стеклянную колбу с розоватым содержимым, которое маслянисто перекатывалось из стороны в сторону.       — Субстанция абсолютно стабильна и безопасна для живых организмов, — гордо заявила доктор. — Кроме того, в результате получился сильный стимулятор, который мы уже успели протестировать на добровольце. А также... — женщина хитро улыбнулась, прищурив четыре глаза. - В больших дозах может вызывать временное состояние, в течение которого позволяет субъекту контролировать поведение объекта. Результат поражает! Но я успела создать всего несколько порций из того, что удалось раздобыть. Феромонов из крови всегда, как кот наплакал, — слегка разочарованно пожала плечами арахнид. — Это станет символом нового мира. А вы с господином Яном нашей божественной дланью. Конечно, пока мы научились смешивать феромоны только в жидкой форме, но представьте…       — Нет, — отрезал Кристофер, доктор Лисун отложила колбочку обратно в дипломат. — Вы не боги! И народ — не ваши пешки! Кем вы себя вообще возомнили?! Спросите у любого встречного! Да даже у омеги! Им не нужен передел! Да, это несправедливо, но… все привыкли. Так повелось, никому не нужна ваша помощь на уровне планеты!       — Больной всегда отрицает, что он болен, — покачала головой доктор. — На нашу долю выпала честь излечить мир. Хочет он того или нет.        Это же безумие…       — Я знаю, что Вы обо мне теперь думаете, — хмыкнула доктор. — У Вас на морде все написано.        Доктор Лисун присела напротив Криса.       — Подумайте сами, господин Бан, — голос арахнида был на редкость спокойным, она почти не выдавала того, кто она есть на самом деле. - Общество доживает свои последние сто лет. А что будет дальше? Разруха, хаос, анархия... разумные виды изживут сами себя. В их пустых головах есть только две мысли: деньги и как бы дожить до завтра. У тех, кто будет жить в "После" не будет этих проблем в голове. Но для этого нам нужны Вы и господин Ян. Подумайте об этом, господин Бан.        Арахнид взяла дипломат и щелкнула замком, подойдя к двери.       — Я прошу Вас понять одно, господин Бан, — доктор Лисун провернула ручку. Кристоферу показалось, будто под кофтой повернулась вся рука паука, локтевым суставом очерчивая три четверти от полного оборота по оси. — Либо Вы с нами, либо против нас. И ещё одно, — доктор открыла дверь, наполовину скрывшись в коридоре. — Зря Вы содрали пластырь, теперь будет дольше заживать. Поправляйтесь, - и окончательно закрыла дверь.