в самое сердце

День начался не с привычного: «Доброе утро, Эмси, завтрак на столе», — а с будильника. После его выключения последовала гробовая тишина, которая в тот момент меня несметно обрадовала, пусть и смущала.  Я поднялся с кровати, накинул на себя первую попавшуюся футболку и спустился на первый этаж. Шай будто и след простыл, но обувь её стояла на своём месте, как и другая верхняя одежда, а значит никуда она не ушла. Ну, ещё бы — а куда ей, собственно, идти?  Есть не хотелось, и посему я открыл окно и закурил — за завтрак сойдёт. Кофе в подвесных ящиках обнаружен не был, поэтому довольствовался тем, что было. Естественно, спать хотелось просто ужасно (как и всегда, в общем), но работа сама за тебя не сходит в школу. Ну, из плюсов: у меня было где-то минут двадцать на побыть со своими мыслями наедине, ведь Шай трогать меня сейчас не стала бы, и я решил насладиться тишиной сполна. Наверное, это первое изменение, которое мне нужно было — покой. Просто чтобы меня никто не трогал.  Но, конечно, хорошее всегда имеет свойство заканчиваться, а потому я вскоре начал собираться на работу. Переоделся, собрал вещи в портфель, схватил ключи и вышел на улицу. Холодно, сыро, максимально противно, но дверь за собой я запер и отправился привычной дорогой к остановке.  Автобус ехал блядски медленно, мне хотелось придушить водителя и сесть за руль самому, притом, что водить я не умел от слова совсем, но настолько у меня закипали нервы, особенно когда взгляд устремлялся на часы в телефоне. Нет, конечно, это прекрасно, что он не торопился от слова совсем, но не все же такие! Я учитель, опаздывать для меня — равносильно смерти, а быть на ковре у директора по такой мелочи вот совсем не хотелось. Как будто других проблем мне в жизни, сука, мало.  «Господи, каким же ты стал нервным…» И тут даже не поспорить. Но и ничего не поделать. Или, может, поделать-то и есть чего, однако ни одной идеи в голове не возникало, чего именно. Кофе, нужно просто хлебнуть кофе. И спать расхочется, и настроение выровняется.  Уже в школе у меня оставалось немного времени, чтобы налить себе «энергетика» да приготовиться к уроку, поэтому времени я решил не терять и сразу же направился в учительскую. Там оказались некоторые из моих коллег, а если быть точнее, то Остен, новенький биолог и учительница херомантии и шизотерики физики и математики мисс Карен Паркер: низенькая азиатка с очками на носу и в неизменном чёрном пиджаке в сочетании с юбкой-карандашом. Одна из немногих, кто была, во-первых, замужней, и во-вторых, не пыталась катить ко мне, когда я только сюда пришёл. Она в принципе всегда отличалась своей скромной, тихой натурой, и, конечно, преданной любовью к точным наукам. — Доброе утро, — на выдохе выдал я и прошёл к кофеварке, не дождавшись ответа от коллег. Но как только моя рука потянулась к пластиковому стаканчику, я услышал: — Она не работает. Меня как током прошибло. А ведь день только начался, и изначально всё было не так плохо, ну, автобус не считаем… Эту наипрекраснейшую новость мне сообщил Остен, виновато поджавший губы, как будто он был причастен к поломке источника моей бодрости в течение рабочего дня. Я, так-то, даже и не думал его винить, так что не знаю, с чего он на меня так смотрел. Хотя всякое могло быть — не удивлюсь, если и правда географ приложил руку к этому. Не специально, разумеется. — Я первый пришёл сегодня и обнаружил это. Уже вызвал мастера, но чёрт знает, когда он придёт, — дополнил Найт, а я в это время закипал изнутри.  Отлично, просто прекрасно, теперь мне весь день суждено быть сонным, дай боже я нормально отведу уроки. Нет, хорошо, занятия удастся провести нормально, но вот остальное время… Как бы не уснуть на перемене. Или, того хуже, сорваться и пойти курить за школу. Суперский пример для детей, ничего не скажешь.  Вдох-выдох, Эмерсон, ты справишься, все в тебя верят.  — Ладно, — выдавил из себя, подуспокоившись. — Спасибо, что сказал. — Я кивнул Остену в знак благодарности, а после направился к выходу из учительской. Либо мне привиделось, либо мне удалось краем глаза уловить момент, пока мы разговаривали с географом, что новенький наблюдал за мной. Нет, может, я сумасшедший, или же ему была просто интересна такая моя реакция на столь мелкую, но чертовски неприятную для меня новость. Буквально все коллеги знали, насколько кофе ценен для моего организма, и тут — на тебе. И как вовремя всё это наложилось на нашу ссору с Шай. Наверное, поэтому моя реакция была острее, чем должна была быть.  Но ничего не попишешь — работа есть работа, дети сами себя не научат чему-то важному.  — Мистер Барретт! — неожиданно окликнул меня биолог, имя которого продолжало выскакивать у меня из головы. Я остановился и обернулся на него. Тот задорно улыбался и в целом был в приподнятом настроении (не фальшивка ли это?), чем здорово раздражал. — Может, купить Вам кофе? Здрасьте приехали. С чего бы вдруг? Нет, может, конечно, со стороны я выглядел совсем ужасно; так, что обнять и плакать, но не настолько же, чтобы тратиться на меня, лишь бы вечно уставший препод по искусству перестал вгонять всех в депрессию одной своей недовольной физиономией.  Чего этот парень от меня хотел? То подвезти, то кофе. Подружиться? Мне не нужны друзья, уж точно не среди коллег. Хватало Остена в качестве знакомого, большего и не хотелось.  — Не стоит, спасибо. У всех и так хлопот хватает, — бросил я «на отвали», лишь бы больше не трогали. Ответ был довольно исчерпывающим, поэтому биолог пожал плечами и вернулся к мобильнику, в котором что-то тыкал.  Я окончательно покинул учительскую, не намеренный туда возвращаться до тех пор, пока злосчастную кофемашину не починят. Ещё не хватало сорваться на ком-нибудь или пуститься в рассказы о своей несчастной жизни с девушкой — настолько во мне кипело отчаяние.  Но пора бы зарыть проблемы куда подальше и приступить к обязанностям, ибо кто ещё их выполнит за меня. Прозвенел первый звонок.

* * *

Первый урок прошел не так отвратительно, как я себе представлял. Могло быть и хуже, а так вполне держался молодцом: объяснял новый для ребят материал, показывал на доске. Ничего нового для меня, но детям было интересно и понятно, и это главное для меня, как для учителя. Их я ставил в приоритет во время рабочего дня.  Как только наступила долгожданная для учеников перемена, они, прилежно записав домашнее задание, покинули кабинет. Ну, кроме одного: мой самый любимый придурок по имени Брендон Ури, который был пусть и хулиганьём, но талантливым хулиганьём, подошёл к моему столу. Его тёмные, почти чёрные волосы были как и всегда слегка растрёпаны, во взгляде больших карих глаз виднелся хитрожопый огонёк, будто опять что-то замыслил, но я знал, что даже если мои предположения были верны, то это точно не относилось ко мне. У нас с ним словно была какая-то невидимая связь, и ему я позволял немного больше, чем остальным, даже если я позволял себе повышать на него голос (что было редко) и читать нотации о правильном поведении в обществе. Мне кажется, он и сам знал, что чем-то да и нравился мне. Понятия не имею, чем этот дурачок-двенадцатиклассник зацепил меня, но точно знал одно — без него в этой школе будет как-то пусто, что ли, ведь выпускные экзамены, считай, были не за горами. Проще говоря: буду скучать, ведь таких бессовестных, харизматичных малолетних долбоёбов без тормозов, не проживавших ни дня без отсидки в классе после уроков в качестве наказания — один на миллион. Я растирал глаза до того, что они уже сами норовили выпасть из глазниц, и, кажется, покраснели, пока Ури несколько секунд стоял молча, но я чувствовал, как тот оглядывал меня с ног до головы, явно про себя думая, что я чем-то. «Пора переставать, а то ещё правда не то подумают». — Эй, мистер Эмс, вы вообще как себя чувствуете? — Брендон наклонился к столу, будто пытался поймать мой взгляд. Лямка рюкзака небрежно висела на одном его плече, готовая вот-вот свалиться. — А что, у меня что-то на лбу написано? — ответил я вопросом на вопрос, пока на лице моём едва держалась горькая ухмылка. Сил не было даже на подобные вещи, как улыбка. — Ну, вам точно следует поспать как минимум, — пожал плечами подросток. — Это очевидно. — Спасибо, без тебя не понял бы. — Только не бейте, — парень приподнял руки в защитном жесте, — я же факт сказал. — Да нужен ты мне больно, — хмыкнул я. — Иди давай, мне тоже уйти нужно. — Окей, — согласился Ури, но всё равно стоял на месте. Он ждал, пока соберусь я, что произошло довольно быстро — всё-таки, а мало ли кофемашину уже починили... Поэтому нельзя терять ни минуты, ведь не хотелось же мне опоздать на второй урок. Мы вышли из класса и направились разными дорогами. Естественно, перед уходом услышав: «Удачного дня, мистер Эмс!», — я, усмехнувшись мальцу в ответ, подошёл к лестнице. И только мне стоило шагнуть на первую ступеньку, как почти сразу я от неё и отскочил, потому что успел поднять взгляд наверх. Именно что успел. Потому что прямо на меня нёсся наш новый учитель по биологии, что скатывался по перилам на заднице. Как грёбанный подросток уровня Брендона. Ремингтон приземлился в нескольких сантиметрах от меня, и мы оба отделались лёгким испугом. Точнее я, потому что Лейт хоть и явно заволновался, но уже через пару секунд заулыбался во все тридцать два. И слава богу, что испытал я только испуг, потому что иначе мне пришлось бы пойти против школьного устава и начистить этому придурку его смазливое личико. — Простите, мистер Барретт, — выдал он. — Вы целы? — Слава Господу, что да, — с открытым недовольством бросил я. — Какого чёрта ты тут носишься?! — Я старался сказать это как можно тише, даже несмотря на то, что рядом детей особо не было. Честно признаюсь: разозлить меня ещё больше ему удалось. Христос помоги, да ему и правда обратно в школу надо, сидеть за партой рядом с такими же оболдуями по уровню развития! Что он тут забыл в качестве учителя? Чему он мог научить: как правильно приземляться задом на перила? Учитель, вашу мать, года! — Зато взбодрились на раз-два! — с задорной, очень уж весёлой улыбкой заявил Ремингтон, и никогда ещё в жизни мне не хотелось кого-то так сильно ударить. Да уж, взбодрился так взбодрился, спасибо, теперь я ещё злее, чем был до первого урока. Так хотелось высказать этому «учителю» всё, что мне пришло в голову насчёт него, но остатки адекватности и воспитание оказались сильнее, поэтому просто обошёл биолога и отправился своей дорогой. Нет уж, ещё получить выговор из-за такого оболтуса не хватало, как будто других проблем мне мало было. Вот сейчас, дай Боже, сраный аппарат уже готов к работе, хлебну эспрессо, и день иными красками заиграет, и про этот случай скорее забуду. Делать мне было нечего, как читать нотации о поведении в учебном заведении тому, кто, так-то, сам их должен читать детишкам. Я довольно быстро оказался в учительской, где был один Остен, и при входе захлопнул за собой дверь. Перемена была маленькой, так что смысла особо здесь тусоваться всему нашему большому коллективу не было: кто хотел, тот просто ходил к другому в кабинет. У нас же с Найтом это всегда было неким местом встречи, потому что мой кабинет располагался на первом этаже, а его аж на третьем, и бегать туда-сюда лично у меня не хватит дыхалки. — Всё ещё не починили, — с порога объявил мне Остен, как только увидел меня. — Звонил только что, сказали, что придут завтра утром. Я был готов взвыть. Боже, ну что сегодня за день? Весь мир решил резко от меня отвернуться?! — Твою-то мать, — выдохнул я, закатив глаза и потерев их вновь. — Сегодня явно не мой день. — А что, что-то ещё случилось помимо твоей любимой машинки? — поинтересовался Найт. — Ты чего злой такой? — С оболтусом чуть не столкнулся, — пробубнил в ответ я, не пытаясь скрыть раздражения. — С каким ещё оболтусом? — С биологом. Правая бровь Остена поползла вверх от недоумения. — Это как вы?.. — По перилам на заднице катился, — перебил я товарища. — Господи, и это у нас в школе детей учит... Найт захлестнулся в громком смехе, умудрившись даже закашляться. Смешно ему, блять, а я там чуть не родил. — Да ладно тебе, — отмахнулся географ, — на одной волне с ребятами. — Да, я заметил, — пробурчал я недовольно. Вот уж от кого, а от Найта не ожидал услышать что-то в защиту новенького, тем более в таком случае, про который рассказал. Хотя он с ним первый познакомился, но... Нет, это нихрена не оправдание. — На одной волне по разуму. Боюсь представить, что у него на уроках происходит. — Да перестань. Я понимаю, что ты злой и всё такое, но у каждого, в конце концов, свои методики преподавания. — Преподавания катания на заднице? — съязвил я, в открытую плескаясь желчью. — Так, кому-то срочно нужен кофе! — Остен хихикнул и приподнял руки, как бы в защиту. — Ну не будь ты... — Проехали, закрыли тему, — махнул я рукой, отведя взгляд куда-то в сторону. — Я пойду, потому что иначе правда убью кого-нибудь. — Детей только несчастных не убей, они не виноваты. Мы оба усмехнулись, и, убрав волосы назад, я вышел из учительской. Да уж, надеюсь, высшие силы помогут мне не отыграться на бедных подростках, которые ну уж точно не виноваты в том, что, во-первых, их учитель по рисованию был не в духе, и, во-вторых, что придурок-биолог решил остатки этого самого духа добить. Вернувшись в класс, я сел за свой стол и откинулся на спинку до ужаса неудобного деревянного стула. Тоже парень жизнь повидал, и, судя по всему, там даже похуже, чем моя собственная.  Я остался один на один с собой и желанием прикрыть глаза на пару мгновений, но пока успешно удавалось с ним бороться. Насколько меня хватит, правда, вопрос хороший. Единственным выходом перекрыть себе путь ко сну осталось уткнуться в телефон. Ну, авось там будет что-то интересное или хотя бы забавное, что взбодрит и отвлечёт меня на некоторое время. Листание ленты немного помогало в этом, но очень быстро мне это занятие надоело и начало вгонять в сон только сильнее. Да и к тому же с каждой секундой возникало ощущение, что я тупею. В геометрической прогрессии. А ведь это первая перемена…  «Стареешь, Эмси, уже без кофе выжить не можешь». Да уж, а мне только двадцать семь.  От гнетущих мыслей меня оторвал стук в дверь кабинета. Я поднял голову: кого ещё сюда вдруг принесло?! «Гостей» мне ещё тут не хватало для полной картины желания провалиться сквозь землю и сдохнуть. Неужто опять Ури прибежал? И что у этого мальчишки в голове… Да, я был в его возрасте, разумеется, но был абсолютно другим. Что в голове у Брендона знал только он сам и Господь, если тот вообще существовал.  — Можно войти? — послышалось из-за двери, и я оцепенел от удивления и недоумения.  Это был голос биолога.  Ну какого чёрта?!