После случая в шторм и после стоянки на ремонт кок разболтался на камбузе, помощники его рассказали знакомым матросам, помощник врача дополнил тем, что слышал из разговора пленника и врача, ошиваясь рядышком и имея хорошую возможность развесить уши, и так постепенно вся команда шлюпа однозначно пришла к единственному выводу: пленник не испанец. А кто он там дальше, ну и не волновало их больно, потому вскоре все об Джеке Осте и позабыли. И вспоминали только по бренчанию цепей, или когда кто передавал кружку воды.
Капитан Норрингтон не позабыл. И чем ближе шлюп подбирался к Порт-Ройалу, тем больше капитана терзали мысли, что делать с подобранным бесхозным псом и действительно ли представлять его как шпиона. Джеймсу искренне хотелось, чтобы в форте Чарльз коммодор Вернон признал Джека Оста от разведки и дело окончательно закрылось.
Но предчувствие подсказывало: едва так будет, а потому капитан раскидывал в уме разные варианты будущей встречи. Пока же Норрингтон подошёл к Осту неспеша, почти бесшумно. Ноги неиспанца, как и руки были закованы в кандалы, только от нижних цепи тянулись к пиллерсу, крепились к нему, верхние же бренчали, когда Джек поднимал кружку руками. Та ещё полнилась водой, выданной в начале утренней вахты. И определённо Ост растягивал её, распределял и чуть ли не только влажнел губы ею.
Капитан замер. Пленный не повернул голову. Всё внимание его обращалось на готовившихся ко сну моряков. И оттого, что за бортом стояла ночь, а место, где держали пленника, не попадало под свет ни люков, ни иллюминаторов, ни ламп, оба выгодно оказались в тени и смогли понаблюдать, не будучи замеченными.
Марсовые и орудийные команды спорили друг с другом, обсуждали стычку с испанцами, да история обращалась почти что суеверным смыслом: где Бог помог, где наоборот Дьявол покарал французов, и точно общее — что нельзя менять название корабля и лишь дозволено перевести его, чтобы не ломать язык. В стороне от них перетирала команда плотников с прислугой, да по обрывкам разговора ни то по девкам вздыхали, ни то по призовому кушу. С ними Джеймс согласился: предельно гадостно, что на всём пути до Порт-Ройала не встретилось ни одного призового судна — так бы взять его на абордаж, да увеличить «компенсацию за дельце у Белиза». Ведь Норрингтон, представляя командование Станции и штабных клерков, не таил слепого верования, чтобы вытребовать с них надбавку. Не получится, пускай и капитан определённо попытает их на прочность, а госпожу Удачу — на случай.
И абсолютно сдерёт с казначейства и кладовщиков новые реи, да и ещё накатает огромный отчёт по факту бракованного дерева. Где ж такое видано? Чтобы установленная как с месяц рея треснула при шторме, учитывая стабильное «ничего» за этот месяц. Хотят с него отчёты? Будут. Определённо.
Только по правилам Джеймса.
«А ведь жаль, что с французами сейчас в союзе, так бы захватить их судно. Реи у них делают отменные», — раздумывал он, мысленно прикидывая: может, учитывая временный союз с лягушатниками, удастся через их торговцев заказать реи?
— Стоит признать, сэр, — отвлёк Джеймса голос, и он поглядел вниз с туповатым в мыслях: «Сэр?» Джек продолжал оглядывать команду со слабой улыбкой. Рана заживала, постепенно становясь шрамом. — Вы неплохой командир.
Джек затих.
Джеймс мысленно усмехнулся — и где ж вся хваленная хорохористость пленника, выказанная в первый разговор в каюте? «Стоило лишь раз приложиться о рею?» — вредничало подсознание. Действительно: на всём обратном пути до Порт-Ройала Ост выказывал покорность, покладистость, сейчас вон и раз-«сэр»-кался.
«С чего бы?»
Брякнули цепи, Джек сделал глоток и опустил кружку обратно на бедро.
— Редко видел подобную преданность, — продолжал пленник, видать более чем удовлетворённый ответным молчанием. — Я б сказал, вы настоящий везунчик. Хотя везение, удача — абсолютно мифические шту-ки. — Усмехнулся. — Лучше уж человек, долго зарабатывавший себе авторитет и их преданность, не так ли? — Ост закинул голову и выдохнул резко.
Норрингтон не ответил. Ост продолжал тягуче:
— За такую преданность другие бы капитаны убили или бы просили составить какой-нибудь сборник советов для начинающих, — отшутился Джек. — Но вот кладовщики у вас паршивые.
Норрингтон улыбнулся уголками и, приподняв бровь, оглядел Оста с въедливым в мыслях: «Ты чего, пёс, подлизываешься?»
— Откровенно думал, что вы клюнете на мою идею про галеон.
— Хотели заманить в ловушку?
— А вам видится это так?
Джек перекатил голову по дереву борта к Джеймсу и оглядел его, следом медленно оттянул уголок губ в усмешке. Оба отвернулись к команде. Джеймс сделал засечку в голове подумать, хмуро пришёл к выводу, что засечек этих многовато, пора бы уж объединять во что-то.
— К утру прибудем в Порт-Ройал, — сухо проговорил капитан. — По прибытии мы сразу навестим визит командующему в форте Чарльз. Как полагаю, мне не стоит говорить о том, что это за место. Потому если у вас есть что сказать, в чём признаться, то лучше сделать это сейчас, — с нажимом закончил он.
Джек, оглядывая матросов, помолчал, затем оттянул уголки губ и, прикрывая глаза, покачал головой.
— Нет, сэр. Моя совесть чиста. Правда есть одна просьба. — Ост посмотрел на капитана. Норрингтон заинтересовался, склонил голову. — Я сильно обгораю на солнце, даже уже с загаром, потому спрошу моей шляпы. Она осталась у вас в каюте.
Джеймс испытал некоторое внутреннее разочарование, но не удостоил пленника ответом. Позади на трапе послышались шаги, и он, бросив взгляд на матросов, отвернулся. Заметив лейтенанта Джиллетта, Норрингтон поспешил подняться на главную палубу да всю вахту скреплял концы с концами загадки. И вроде как начал понимать все скрытые до селе подводные течения.
Однако в действительности планы пришлось несколько поменять.
Порт-Ройал встречал жаркой, скорее удушливой погодой. Городок, когда-то едва не ушедший от землетрясения под воду, постепенно восстанавливался и строил новую реальность под флагом провинции Британской Империи — Ямайка. Некогда злачное место ныне становилось подобием Цивилизации. Пока что подобием, ибо смена властных начальств от губернаторского кабинета и Адмиралтейства со всеми должностями и в судах, советах, ополчении являлась первым шагом к очищению от годами скопленных пороков и словно от подобия чумы: мерзкой дряни, поражавшей всё живое и не оставлявшей шанса на спасение.
Но как турки нашли способ избежать смерти от чумы, как нашли её в американских колониях на севере по слухам, так значит и у властных «лекарей» Британской Империи была надежда на построение здесь оплота стабильности. Куда менее поэтично, — думал Норрингтон, пока матросы гребли до Разящей, флагмана коммодора Вернона, — стоило признать, что божественные цели и речи о Цивилизации хороши для убеждения от крикунов, на деле всё решалось довольно просто.
Притоком средств и оборотом денег в этом месте.
Ямайка, отобранная у испанцев, представляла собой один из крупнейших узлов, лежащих на торговых путях, снабжении и в том числе на треугольнике работорговли. Кингстон под грамотным управлением и если Империя продолжит отвоёвывать колонии у Испании, станет главным портом, способным состязаться с Бостоном или Нью-Амстердамом, а Порт-Ройал с его выгодным расположением и восстанавливаемыми фортами станет надёжным защитником этой торговли. И следовательно, губернатор, плантаторы, работорговцы, купцы вплоть до портовых поборщиков определённо будут рады увеличению оборота и приумножению собственного состояния.
«Вот и вся история. Никакой божественности», — думал Джеймс, оглядывая шумный городок. Перехватчица зашла с южной стороны Порт-Ройала, остановилась у ремонтных верфей в «карман». В нескольких милях от неё, напротив развалин форта Джеймс на северной стороне города, виднелись мачты Разящей. Линейный корабль, управляемым капитаном Верном — некогда начальством Норрингтона, а ныне его соперником — возвышался над всякой торговой, рыбацкой и прочей мелочёвкой. С северной стороны, как раз там, где стояла Разящая, катера ежедневно курсировали между Кингстоном и Порт-Ройалом.
Джеймс наткнулся на взгляд Джека — пленник сидел тихо. Или подействовало присутствие пехотинцев по бокам, или отданная шляпа — Норрингтон полагал на оба фактора. Да вот только Ост не укрывал веселье в глазах. Взгляд, полный его, пленник кидал на капитана, в особенности на вернувшийся офицерский алый пояс. Да в целом Джеймс выглядел куда опрятнее, нежели чем в Белизе: заместо видавшей лучшие лейтенантские годы рубашки новая, начищенные сапоги, блестящая шпага… и даже лента, собравшая волосы, будто бы блестела лоском и новьём.
Джеймс отвернулся. Джек стал веселее.
Вскоре вельбот достиг Разящей, где их уже встречал капитан Верн — тучный мужчина, которому жаркая и удушливая почти круглый год погода Ямайки не пошла в благо.
— Кто на вельботе? — раздалось прежде.
— Перехватчица, сэр! — отозвался старшина, давая так понять, что с вельботом прибыл сам капитан шлюпа.
Джеймс Норрингтон поднялся и, несмотря на сложившийся дух соперничества, по всем правилам поздоровался с Томасом Верном за руку. Как бы то ни было, соперничество это бывало во благо — кто б ещё заставлял помимо пиратов, испанцев и чумы с таким рвением выискивать по всему Карибскому бассейну специалистов, призовые суда и лучшие такелаж и рангоут для Перехватчицы? Да и определённо за стенами Адмиралтейства оба сбрасывали дух соперничества. Томас Верн был единственным, с кем у Джеймса Норрингтона сходился музыкальный вкус, оттого просмотр местного театра обращался в приятное времяпровождение, как и когда жена Верна — милая Анабель — приглашала сыграть дуэты.
Томас наградил поднятого на борт Джека Оста пехотинцами острым взглядом, следом сопроводил Джеймса и его пленника в каюту коммодора. И если уж в чём Томас определённо обходил Джеймса, так это в пространстве, коим располагал корабль Его Величества, особую зависть конечно вызывала просторная каюта. «С другой стороны, моя леди куда проворнее и поворотливее», — в мыслях приободрил себя Норрингтон и, подобно игре в карты, разложил мысленно все заготовленные варианты предстоящего диалога.
А он определённо пошёл с первых минут по одному из самых скверных предположений Джеймса.
Эдвард Вернон, сидящий за столом, вскоре растерял царившее на лице предвкушение. И дело конечно было отнюдь не в зашедшем за облака солнце, отчего каюта стала освещаться приглушённо. Коммодор въедливо оглядел капитана Норрингтона, снявшего треуголку, следом со всем презрением устремил взгляд на втащенного пехотинцами Джека Оста. Капитан Верн, украдкой утерев пот со лба, занял место чуть поодаль, у шкафа с картами, книгами и иной бумажной волокитой.
— Право слово, — пробасил коммодор Вернон, — кого вы привели?!
Верн посмотрел на соперника Норрингтона и дозволил себе улыбку. Джеймс поспешил объясниться:
— Представился Джеком Остом. Пробрался на борт Перехватчицы во время нашей стоянки в Белизе. Утверждает, что был послан разведкой на бывшую «Лондонскую Глорию», сэр.
— Глория? Ох, этот несчастный корабль. — Вернон дёрнул уголком губ в презрении и пригляделся к пленнику.
Джеймс утвердил, что пыл коммодора отхлынул, оттого добавил:
— Утверждает, что именно его мы должны были доставить от Белиза в Порт-Ройал.
Коммодор усмехнулся, со всем — увы — знакомым снисхождением осмотрел капитана Норрингтона, отчего вид капитана Верна стал куда надменным. И пыл командира определённо придал сил сопернику, что тот аж вставил неуместную — как казалось Джеймсу — ремарку:
— Быть может, капитан, этот человек просто использовал ваш шлюп как транспорт в Цивилизацию?
Джеймс покосился недобро на Томаса, вскинул бровь. Стоявший почти между ними Джек Ост так и переводил взгляд с одного на другого, да сделал бы шаг назад, если бы сзади не стояли пехотинцы.
Солнце показалось из-за облаков, и пускай от этого каюта стала освящённой больше, напряжение так и осело в ней.
— Прошу, господа офицеры, не стоит ссориться, — весело проговорил Джек, оглядывая обоих, да схлопотал в ответ предельную озлобленность от двоих капитанов. «Лучше бы, — думалось Джеймсу, — ты помалкивал в тряпочку».
Звякнули цепи на его руках. Ост снял шляпу и посмотрел на коммодора Вернона, склонил голову.
— И если уж кому объясняться и выступать в мою защиту, так только мне и если вы позволите, сэр.
Джеймс и Томас переглянулись и отцепились друг от друга, Норрингтон признался, Ост подействовал хитрее. Коммодор Вернон оглядел его ещё раз, да улыбнулся — его забавила проявленная наглость и то, как вёл себя этот человек: будучи босым в обносках пленник прямил спину, пускай и глядел со всем подобострастием и умеренностью.
Послушать пленника определённо стоило.
— Говорите, — скомандовал коммодор.
Джек вздохнул и, не отводя взгляда, неспешно пояснил:
— Меня и впрямь зовут Джек Ост и я матрос с торгового брига «Дикая», который останавливался в Порт-Ройале дабы пополнить запасы пресной воды. Остановка, если не ошибаюсь, была в конце января. Дальше наш путь, изначально от Чарльз-Тауна, лежал в Белиз, однако до него мы не доплыли…
— Как это относится к делу? — не выдержал Верн.
— Прошу вас, офицер, проявите терпение, — скосив на него взгляд, попросил Джек. И пускай за такую дерзость следовало выпороть, Джеймс мысленно улыбнулся, особо широко, заметив все эмоции от удивления до гнева на лице Томаса.
— Продолжайте, — потребовал коммодор, смерив взглядом Верна.
Джеймс внутри почти ликовал, приказал себе собраться. Джек кивнул и, отвернув голову на начальство, вернулся к истории:
— Испанцы взяли нас на абордаж и отконвоировали в Портобело как призовое судно. Там в тюрьме я познакомился с Френсисом Питсоном — или тем, кто им представился. И я отлично понимаю ваше удивление и досаду, и выражаю соболезнование, что на моём месте вы не увидели его.
— И какова же причина? — спросил коммодор, чуть сощурив взгляд.
Джек вдохнул, пальцы его крепче стиснули шляпу, по лицу его пробежала тень.
— Френсис Питсон был убит во время поднятого им бунта в тюрьме в Портобело.
— А команда Дикой?
— Часть при абордаже погибла, часть в тюрьме, остальных оставили помирать на солнце привязанными или скормили диким зверям, — спокойно проговорил Джек, и только глаза его выдавали. Джеймс потянул носом воздух, обращая проклятья на испанских псов. — Мы же не обменный офицерский фонд, а всего лишь торговое судно. Рты дополнительные, и…
— Не забывайтесь, где находитесь и перед кем стоите, — стальным голосом осадил его коммодор.
— Прошу прощения, эта рана ещё свежа, — не капли не раскаиваясь проговорил Ост, но голову всё же повторно склонил.
— Стало быть вы единственный выживший?
— Верно. Также я спрятал данные, которые Питсон велел мне передать вам в Порте-Ройале. Но место их нахождения я вам не скажу.
— Не скажите? — со смехом отозвался Вернон.
— Пока не будет выполнено моё условие.
Джеймс беззвучно усмехнулся. Ему также вторил Томас. Эдвард оглядел приведённого как лишённого рассудка: и действительно, стоявший закованным и вверивший жизнь свою в руки офицеров, ставил условие начальству от Адмиралтейства. Вернон на всякий уточнил, не казалось ли то ему:
— Вы ставите условие Адмиралтейству, находясь на корабле Его Величества и будучи закованным в кандалы, я вас верно понял?
Ост склонил голову и подобострастно парировал:
— Но вам же интересно услышать, что это за условие?
Бесшумно Вернон перебрал пальцами по столу. Джек улыбнулся на сиё действие, тогда коммодор положил руку раскрытой на стол.
Молчание.
Снаружи слышались крики вахтенных. За ними ревел жизнью Порт-Ройал и с ветром доносился звон колокола полуденной службы.
Капитан Верн покосился на начальство, Норрингтон же не отводил взгляда от пленника, рассматривал его иначе, да в голове уже разворачивал карту колоний в том регионе, особенно выискивал на ней испанский Портобело — территорию, которую Британская Империя годами не могла отобрать у испанских псов и тем самым приблизить момент официального признания несчастной колонии Белиз.
— Будьте благоразумны, коммодор, — начал Джек. — Ваш главный шпион убит. Связные, вероятно, тоже, по крайней мере из Белиза выбрался лишь я. Если бы я не знал Питсона, то едва говорил сейчас и излагал всю подноготную. А убьёте меня сейчас, так вам потребуется направлять снова разведку в регион, это годы и годы. На них у нашей Империи нет времени в свете войны, в ходе которой уже говорят о мире.
— С чего бы мне быть уверенным, что это Испания не подослала вас шпионить уже за Порт-Ройалом?
— Едва ли шпион от Испании, позволил бы английскому шлюпу заманить Глорию почти на мель и уничтожить её. Глория ведь один из сторожевых кораблей Портобело, сэр. — Джеймс заметил на себе взгляд Джека, на который капитан склонил голову.
— Капитан? — потребовал Вернон, посмотрев на Норрингтона.
Джеймс расправил плечи и, обратив внимание на начальство, отрапортовал:
— Когда мы уходили из Белиза через острова Хикс, Глорию действительно атаковало два фрегата. Их я принял за торговые суда поначалу. Учитывая заход Глории на мель и неблагоприятный ветер, полагаю её могли взять на абордаж или потопить.
— Полагаете, хм? Значит, не можете подтвердить.
— Да, сэр, — не стал увиливать Джеймс.
— Какого вас вообще занесло в Белиз, капитан?
— Глория поджидала нас в первом месте встречи, потому мы последовали в бурю. И использовали её, дабы скрыться, а следом проложить курс в Белиз. Следовали запасному плану, согласно вашему заданию.
— А ждали они вас, потому как испанцы знали о готовящейся передаче данных и заборе шпиона. Только из-за учинённого Питсоном бунтом, не были уверены — убит ли шпион или до сих пор у них на борту, — продолжил Джек. — Это предположение. А второе предположение, — он посмотрел на коммодора, — кто-то уже шпионит за Порт-Ройалом и знал о данной вами задаче капитану.
По лицу Вернона пробежала тень. На деле в залитой светом каюте стало в край неуютно. Присутствующие оглядели друг друга, будто взглядами пытались выяснить, не было ли среди них уже сейчас упомянутого шпиона. И только коммодор и пленник продолжали буравить друг друга взглядами.
— Что за условие?
— Я хочу вернуться на службу Его Величества и потому прошу у вас дозволения быть приписанным к Порт-Ройалу на один из сторожевых кораблей, — отчеканил Ост.
Джеймс удивился — просьба… необычна.
— И снова вопрос. С чего бы мне быть уверенным, что это Испания не подослала вас шпионить уже за Порт-Ройалом? Или что отражённые вами данные не подделка испанцев?
— Потому что, будучи предписанным к одному из сторожевых кораблей, вы всегда сможете повесить меня на рее, если вдруг свидетельства и показания, либо переданные разведданные, либо моя служба будут говорить как-то в лояльности к Испании. Но я уверен этого не будет. Ибо я чист перед законом и перед Господом Богом.
Вернон переплёл пальцы, обдумывая ремарку. И заданный следующий вопрос позволил Джеймсу понять, что командующий уже принял условия пленника:
— Почему же вы так рвётесь на службу?
Это понял и Джек, оттого улыбнулся.
— Платят больше.
Капитаны улыбнулись. Джеймс осмотрел Джека как наивного дурачка, и в этом действии солидарность отыскал с соперником Томасом. «Эт пока война идёт», — пробормотал в мыслях Норрингтон, воочию вспоминая половинчатые оклады и урезания в мирное время, после которых наоборот редел военный флот — матросня сбегала повально в торговый, где урезанные ставки всё же были выше по причине риска пиратства.
Норрингтон в мыслях теперь надеялся, чтобы этого дурачка не определили к нему. «Хотя?» — допустил он сомнение.
— Хорошо, у вас будет от меня назначение. С вашей стороны я ожидаю теперь точного указания местоположения документов.
Джек улыбнулся и опустил голову.
— О, это не потребует огромных затрат.
Пальцы его прокрутили шляпу. И под непонимающие взгляды Ост стал драть от неё, испытывая неудобства по причине скованности рук. Никто и не стал ему помогать или отцеплять руки. Все наблюдали.
Норрингтон вспомнил подкладку в шляпе пленника, которая так удивила его. И всё, наконец, встало на места. Вскоре Ост держал в руках запечатанные пакеты.
— Вуаля! В ценности и сохранности.
— Довольно сообразительно, — хмыкнул Вернон и качнул головой писарю. Юнец, протоколировавший встречу — Норрингтон задней мыслью подумал, что надо бы и самому заиметь писаря — забрал пакеты и передал их коммодору.
— И ещё, сэр, — не унимался Джек, определённо пользуясь подобревшим расположением коммодора. — Этот капитан был чрезмерно любезен, и хорошо бы ему определить хорошее рангоутовое дерево на рею. Ведь как выразился другой капитан, — Ост покосился на Верна, — я всё же использовал шлюп Его Величества, дабы со всей
безопасностью достигнуть Порт-Ройала.
«Вот щ-щенок», — фыркнул Джеймс в мыслях, углядев и неприкрытый укор в выделенном слове «безопасность». Присутствующие посмотрели на Норрингтона. Спустя пару секунд каюту сотряс хохот коммодора.
<…>
— Мистер Норрингтон, позвольте дам совет: не берите этого на шлюп. Оставьте его под моё командование, и я с радостью выбью из него всю дурь.
Таковыми были слова капитана Верна прежде, чем капитан Норрингтон спустился обратно в вельбот. Джеймс вежливо кивнул, и оба временно оставили соперническое амплуа для того, чтобы Томас пригласил его в субботу на исполнение дуэтов. За сим и порешили, и в вельботе Норрингтона встретил Ост, довольно озиравшийся, как человек, с которого, наконец, сняли кандалы.
И быть может Джеймс внял бы просьбе Томаса, сказанной исключительно с добрыми намерениями и скорее из желания задать трёпку матросу, да только Норрингтон ещё с первых дней получения капитанства обрёл крайнее нетерпение к подобным советам. Иначе, если совет не исходил от непосредственного начальства, Джеймс руководствовался принципом «послушай и сделай по-своему». Оттого, когда к вечеру на причале Норрингтон заметил Оста, он неспешно направился к нему.
— Белиз — флибустьерская республика, не так ли? — довольно странный предлог для разговора отыскал капитан. Но своего добился. Джек повернулся и широко улыбнулся, что стало лучшим ответом на вопрос.
А Джеймс наконец смог осмотреть его не в тесной каюте и не при свете луны. Сухие волосы оправданный собрал в косу да переплёл чёрной лентой, они отливали медью, в ало-рыжих лучах заката казались и вовсе рыжими, отчего Джеймс, ведомый устоявшемуся мнению, вспомнил об ирландцах да тут же отмёл мысль. Был Ост чуть ниже Норрингтона, и для матроса как-то слишком худощавым. Подтянутым, но тонким с острыми коленками и локтями. На запястье одной из рук Джек обматывал чёрную ткань, определённо для того, чтобы перевязать лоб — такие заготовки из тряпок обычно делала орудийная прислуга и работавшие с орудийными расчётами.
Подойдя ближе, на щеках Оста Норрингтон приметил вкрапинки веснушек. Джеймс продолжил:
— Не имея признания от Империи и окружённая испанцами, колония начала выживать так, как могла. — Джеймс встал рядом с бывшим пленником. — Именно потому там нет военной комендатуры, и меня почти дважды обманули: один раз, собрав непомерно высокий портовый сбор; второй раз, взяв двойную стоимость за рангоутовое дерево.
— Три, — брякнул Джек. Оба переглянулись. — Ведь тавернщик, который подсказал вам мастерскую, видимо разговорился после данного пиастра.
— А! Они оба в сговоре.
Джеймс улыбнулся. Джек рядом посмеялся, но беззлобно. Норрингтон в голове продолжал представлять черновики отчётов, пока Ост не толкнул его плечом в плечо и не пригласил таким своеобразным способом проследовать за собой.
Джеймс нахмурился, сник, угрюмо уставился удалявшемуся в спину и, стряхнув с тронутого плеча будто пыль, направился следом. Заключил: Джека Оста по всем правилам следовало выпороть прилюдно. Подумал: Джек Ост источал всю радость и довольствие и шёл на риск как человек, который только избежал страшного.
«Но списывать такое поведение не стоит», — забрюзжала внутренняя честь командира.
— Единственное не могу понять, как вам удалось уговорить флибустьеров следовать за нами? — поравнявшись, спросил Норрингтон. Оба шли по причалу, отдалялись от складов Адмиралтейства, где Джеймс выбил для Перехватчицы дерево. — Вы определённо были уверены, что мы последуем к островам Хикс? Потому и оговорились?
— И да, и нет, — уклончиво ответил Ост. — Как я и говорил, я считал, что вы погонитесь за призовыми деньгами. Кто во время войны не любит призовые суда, особенно если это бывший английский корабль. Да и отконвоировать в Порт-Ройал Глорию… О-о-о! — потянул он, присвистнув. — Сдаётся, если бы вы взяли её на абордаж и прибыли с ней, коммодор точно бы повысил вас на своём счету.
— Признаться, я думал о таком, — не стал скрывать Джеймс, улыбнувшись. Джек повеселел. — Однако задание и жизнь людей на тот момент стояли выше призового.
— Вот за это вы мне и понравились.
Джеймс хмуро посмотрел на Джека, тот вскинул руки и оправдался:
— Исключительно в рамках крепкой мужской солидарности, не иначе.
— А понятия манер и этикета вам всё же незнакомы?
— Скажем, я слишком счастлив, что удалось унести ноги и что я, чёрт возьми, живой. Прошу простить, я попытаюсь быть сдержанней.
— Уж постарайтесь, а иначе придётся вас пустить под плеть, — кивнул ему Джеймс и оглядел люд вокруг.
Джек стушевался. Оба продолжили идти да оставили принципы общения между «джентльменами» и «неджментльменами».
— Об осадке я вашем и не знал, сэр. Но то, как всё произошло, даже лучше, чем я рассчитывал.
— Поясните.
— Тот фрегат, за которым вы прятались, сэр, он охотился за Глорией, ошивался на окраине Портобело, и именно они подобрали меня, когда я бежал оттуда. Смею вас заверить, они проявили схожее ко мне нетерпение, увидев шляпу Глории. Но моё красноречие на них сработало больше, — Джек вздохнул. — В Белизе не терпят Империю, потому как они не признают их, но требуют с них налоги. Но испанцев... — Ост осёкся.
— Они ненавидят больше, — догадался Норрингтон.
Ост кивнул. Немного помолчал, заговорил снова, скрестив руки на груди:
— Потому вы стали отличной приманкой для Глории. Они поквитались с ней, я отплатил им, вы выполнили задание, коммодор получил сведения, и всё же немного даже жаль Питсона, однако… Моих погибших товарищей мне жаль больше. Быть может, если бы не он, часть пощадили бы тогда в тюрьме.
«А на острые темы ты так и горазд ляпать», — вздохнул мысленно Норрингтон. Они прошли вдоль причала и снова остановились. Ост обернулся и рассматривал корабли — взгляд его исключительно с теплотой и нежностью скользнул по парусам, по шумихе вокруг. И брошенный такой он подтвердил в Джеке моряка.
Норрингтон бросил взгляд на шляпу Оста. С той была содрана лента Мадридской Глории, но так и порывала выказать следующее:
— Шляпу вы намеренно оставили в каюте.
— Так безопасней для бумаг.
— И не думали, что я её вскрою?
— Нет, — хмыкнул Ост. — Люди снисходительны к повседневным вещам. Шляпа и шляпа. А дьявол — ну… в мелочах.
— И потом вы сказали, что обгораете.
— Справедливости, — качнул к нему голову Джек, — я действительно обгораю на солнце страшно. Всё мечтаю увидеть белую кожу, — Ост вскинул загоревшие руки, осмотрел их, — а пока вот… чёрт бы это солнце побрал! — Он снова переплёл руки.
Ост осматривал проплывающую мелочёвку. Норрингтон внял воцарившемуся спокойствию, ловя себя на прекрасном ощущении решения загадки — так бывало, когда все концы скреплялись воедино, распутывались, укладывались. И больше ничто не оставляло обидных зацепок и доводящих до раздражения щепок.
Однако было ещё кое-что.
— Вы попросились в военный флот, аргументируя это высокими ставками, — начал Джеймс. Джек повернул к нему голову слегка. — В свете того, что с материка последние сведения — это разговоры о мире между нами и испанцами, то крайне неразумно выбирать военную службу, не находите? — Капитан вскинул бровь и внимательно оглядел матроса.
Тот на это усмехнулся и парировал:
— Отговариваете?
— Лишь любопытство.
— Что ж… — Джек перевёл дыхание. — О мире я слышал, наши заключат. И коль скоро заключат, столь быстро и нарушат его. Потому поскорее бы заключить, чтобы нарушить его и пускай никогда не кончается война! Это ж… с этим миром снова на испанцев нельзя будет нападать, — досадно растянул Ост. Норрингтон кивнул. Мирное время с половинчатыми ставками так и нависло молотом, что неизвестно когда будет опущен. — Но я думаю в Порт-Ройале всё иначе. — И сказав это, Джек засвистел, оглядывал паруса.
— С чего бы?
— Пира-а-аты.
Джеймс удивился. Джек улыбнулся, с готовностью пояснял:
— Риск за них услада для портов, военным же возможность сохранить полный оклад. А значит мне надобно выбрать из кораблей тот, кто будет их кошмарить в следующие годы. Да так, чтобы я мог здесь землю купить. Слышал, от землетрясения цены на неё здесь вопиюще низкие, да и губернатор ссуды раздаёт, а? А ещё слышал, тут постоянно команда одного корабля кошмарит другую, те в обратную, ибо капитаны их спорят за местечко приоритетное у коммодора. Не люблю я такое, но от этого буквально всё зависит. Потому надо выбирать осторожно.
Норрингтон улыбнулся — дурачок всё же. И говорил так, будто это он действительно решал. Джеймс проследил за его взглядом. Джек разглядывал Разящую, и постепенно улыбка его угасала, как последние закатные лучи лизали Порт-Ройал.
— Кстати, вы так и не представились мне, капитан? — Джек покосился на него. — В цивилизованном обществе принято представляться друг другу, знаете ли. Особенно перед тем, как приковать к мачте за один конец.
Норрингтон набрал побольше воздуха, выждал паузу намеренно…
— Капитан Джеймс Норрингтон, шлюп Его Величества Перехватчица, один из двух сторожевых Порт-Ройала, — представился Джеймс, и имел крайнюю усладу наблюдать, как лицо Джека вытянулось, побледнело.
Оправданный выдал короткое:
— А, так это вы, — и кашлянул. — Сэр.
Оговорка осталась нерасшифрованной и оставившей осадок, предстояло понять: хороший или плохой. Об этом Джеймс решил подумать после, продолжая спокойно:
— Перехватчица отплывает на патрулирование через четыре дня. Баркасы забирают матросов с северного причала, потому не задерживайтесь. И уверен выделенного времени будет достаточно, дабы вспомнить за всё уставное отношение и обрести приемлемую смиренность. — Взглядом Норрингтон скользнул по Осту.
Тот оторопел на минуту, будучи обескураженным. По прошествии её Джек растянул губы в улыбке и снял шляпу с коротким:
— О, не стоит волнения, эль капитэн, с людьми, которые мне платят деньги, я чрезмерно любезен и шелковист.
Джеймс нахмурился. Джек посмеялся и, манерно поклонившись, отступил.
— Тогда я рад услужить. Разрешите уйти?
— Ступайте.
Ост развернулся и пошлёпал по причалу, закинув руки за голову. С ветром от него донеслась распеваемая шанти. Норрингтон, оглядывая темнеющую пристань, шлюпы и спешащую мелочёвку пришвартоваться до полного наступления ночи, думал: не пожалеет ли он?
— И капитан Норрингтон! — раздалось со стороны уже знакомым голосом Джека.
Джеймс повернулся, неохотно вырываясь из дум касательно выбора матроса.
— Заставляя петухов севера хлопать крыльями! — смеясь, крикнул ему Ост. — Это ответ на вашу фразу! Собаки всегда лают на юге, заставляя петухов севера хлопать крыльями!
И Джек нырнул в городскую толпу. Джеймс оторопел, повторяя фразу в мыслях. В момент, когда Ост озвучил эту фразу, сомнения его окончательно оставили, но в сознании появилась новая засечка загадки.
…17 февраля 1720 года в Гааге между странами Четверного союза и Испанией был подписан Гаагский мир, положивший конец Войне четверного союза. Дошедшая до Порт-Ройала весть о мире в апреле 1720 года отсрочила наступление сил Империи на Портобело.
Доставленные Джеком Остом сведения позволили установить торговые пути испанцев, помимо этого было определено местонахождение одной из верфей, где испанцы обслуживали корабли и шлюпы.
Сам Джек Ост стал служить на шлюпе Его Величества «Перехватчица» и к удовлетворению Джеймса Норрингтона действительно использовал отведённое время дабы вспомнить за манеры и устав, пускай и глаза точно выдавали его хуже слов.
Белиз оставался непризнанной Британской Империей территорией, на которой фактическую власть установили английские флибустьеры, владеющие также плантациями в данном регионе. Они продолжили нападать на испанские суда, отправив к Дэви Джонсу очередную весть про очередной мир между соперничающими Империями.
Команда шлюпа Его Величества «Перехватчица» под командованием Джеймса Норрингтона вскоре после известия о мире была определена в регулярное патрулирование между колониями Нью-Провиденс и Ямайка согласно заключённому между губернаторами колоний — Вудсом Роджерсом и Уэзерби Суонном соответственно — договору о помощи в борьбе с пиратством.
Последовательность 1: Псы и петухи — завершена
