...
- Я должен был оставить их гнить перед домом? - спрашивает Клаус, приподнимая брови до линии роста волос. - Кроме того, они были моей ответственностью. Они напали на девушку, которая носит моего ребенка. Ребекка закатывает глаза. Каждый раз, когда он хочет выиграть спор, он разыгрывает карту папочки. Такой жалкий. - Я так тронута твоим новым чувством отцовского долга по отношению к ведьме, которая сейчас вынашивает что-то в своем животе. - С другой стороны, мы с моим животом хотели бы знать, каков план, - говорит Кэролайн, пристально глядя на нее, когда она присоединяется к ним. - Ну, это зависит от того, какой план ты имеешь в виду, любимая. Мой план мирового господства или план Ребекки найти любовь в жестоком, жестоком мире, - говорит Никлаус, ухмыляясь. Ребекка одаривает своего брата слащавой улыбкой, прежде чем взять одну из кисточек, которые он оставляет повсюду по дому, и бросить ее в него, как дротик. Он поворачивает голову в сторону, хватая предмет пальцами, на его лице самодовольная ухмылка. - План спасения Элайджи, - говорит Кэролайн. - Ты знаешь, твой хороший брат, который оказался у твоего смертельного врага после того, как ты ударил его ножом в спину. В ту секунду, когда она упоминает имя Элайджи, тень пробегает по глазам Клауса. То легкое настроение, в котором он, казалось, пребывал, рассеивается, как дым. Даже поза брата Ребекии меняется с непринужденной на неудобную. Ребекка не уверена, то ли это из-за того, что Клаусу не нравится, когда его обвиняют в его деяниях, то ли он просто ревнует. Может быть, и то, и другое. - Я ударил его в грудь, если быть точным, - язвит он. - Ты очень хочешь вернуть моего брата, не так ли, милая? Кажется, вы с Элайджей стали очень близки, очень быстро. Ее брат одаривает Кэролайн острой, мрачной улыбкой, которая в ответ упирает обе руки в бедра, как бы готовясь к спору. Поехали, думает Ребекка. - Ты имеешь в виду, когда он пытался спасти мою жизнь, пока ты бегал по городу, делая вид, что тебе все равно? Когда мускул дергается на челюсти ее брата, Ребекка знает, что пришло время вмешаться. - О, хватит об этом! Думаю, мне больше нравилось, когда вы двое не разговаривали, - огрызается она. Не прошло и 48 часов с тех пор, как эти двое, по-видимому, решили снова поговорить, и все, что они, похоже, делают со своим перемирием - это набирают скорость в препирательствах. Это сводит ее с ума. - Просто уйдите в комнату и покончите с этим, выпустите пар. Хотя, если подумать, лучше не стоит. В прошлый раз, когда вы двое выпускали пар - случилось вот что, - она кивает в сторону живота Кэролайн. - У нас есть более важные вопросы для обсуждения прямо сейчас. - Верно, - говорит Кэролайн, складывая руки на груди. - Итак, каков план по возвращению Элайджи? У тебя ведь он есть, верно? Ребекка делает глубокий вдох. - Ник. Клаус колеблется мгновение, но смягчается под пристальным взглядом Ребекки. Он разворачивается и идет в гостиную, садится на один из стульев и начинает говорить. - Во-первых, ты ошибаешься. Марсель не мой смертельный враг. Он мой друг. Пусть и тот, кто не подозревает, что я пытаюсь саботировать его власть над сверхъестественным сообществом Французского квартала, но тем не менее - друг, - объясняет он, ухмыляясь. - А во-вторых, я заколол Элайджу, чтобы завоевать доверие Марселя. Если бы я знал, что он отдаст моего брата в руки особенно мерзкой ведьмы-подростка, я, конечно, пересмотрел бы некоторые моменты. И в-третьих, сестра, пожалуйста, - он жестом просит ее продолжать. - План, как ты и спрашивала, состоит в том, чтобы Никлаус попросил Марселя вернуть Элайджу. Кэролайн переводит взгляд с гибрида на первородную, ожидая продолжения истории. И когда они ничего не добавляют, раздражение закипает в ней. - И это все? Это и есть весь план? Честно говоря, Ребекка тоже не в восторге, но на этот раз она должна согласиться со своим братом, что лучше всего, если они попробуют легкий путь, прежде чем сразу переходить к трудному. - Ник может быть жалким подобием брата, но он точно тот еще дьявол, - говорит она. - Это всего лишь план А, любимая. Всегда есть план Б. - И в чем заключается план Б? - спрашивает Кэролайн. Клаус широко улыбается ей. Вы бы никогда не узнали, какие ужасы творятся у него в голове, просто взглянув на эти ямочки. - Война.***
Неустроенный - довольно неподобающий вид для тысячелетнего вампира. Тревога плохо сочетается с классической красотой Ребекки и надменным пренебрежением. Но она ничего не может с собой поделать, когда ее брат должен был позвонить ей час назад. Есть много частей их плана, которые необходимо отшлифовать, и перед ней стоит непростая задача, если, как ожидается, Марсель не согласится на их искреннюю просьбу о благополучном возвращении Элайджи. Нику не должно потребоваться больше пяти минут, чтобы получить ответ, так почему, черт возьми, он так долго тянет? Устав ждать, Ребекка решает обратиться к нему по пути в "Котел", где через 15 минут она должна встретиться с Софи Деверо. Если по какой-то чудесной причине Никлаусу удалось убедить Марселя, то у нее есть достаточно времени, чтобы встать и вернуться домой, чтобы дождаться Элайджу. Если нет... Придется обдумывать другой план. - Никлаус, ради любви к Марии Магдалине, - говорит она, когда ее брат берет трубку после всего одного гудка. - Сколько времени требуется, чтобы задать простой вопрос? - Гораздо дольше, чем ты могла бы представить, учитывая, что ответ, как и ожидалось, был отрицательным. Конечно, так оно и было. Клаусу всегда легко все испортить; исправлять свои ошибки - тут уже возникали проблемы. - Человек Марселя, Тьерри, подозрителен, - продолжает он. - Он думает, что ты убила девять его ночных бродяг. - Это грубое преувеличение. Я убила только шестерых. Должна ли я сделать Тьерри седьмым? Она слышит ухмылку в его голосе. - Марсель играет по-дружески. Мы не можем убить его любимого подопечного, иначе он нас раскусит. - Значит, исполняем план Б, - говорит Ребекка со вздохом. - Да. Но я точно знаю, что мы должны сделать. Марсель устраивает бал-маскарад сегодня вечером, чтобы произвести впечатление на некоторых своих коллег из городской фракции людей, и я считаю, что это дает нам прекрасную возможность посеять семена раздора. Ты знаешь, что делать с ведьмой? Ребекка останавливается в нескольких футах от Котла. Пока нет никаких признаков Софи, но она будет здесь. Тогда все, что Ребекке нужно сделать, это убедить ее, что ее хорошая подруга Кэти не совсем принимает интересы ведьм близко к сердцу. Не должно быть слишком сложно, учитывая, что маленькая сучка спит с вампиром и передает Марселю конфиденциальную информацию о ковене. Например, новость о девушке, беременной оборотнем, посетившей ее магазин. - Предоставь это мне, - говорит она. Очевидно, что речь идет о гораздо большем, чем о стукаче среди ведьм; они здесь, в первую очередь, из-за Элайджи. Но Ребекке не терпится дать этому мышиному отродью то, чего она заслуживает. Ее племянница или племянник могли бы быть мертвы из-за этой Кэти, и, как оказалось, это ее по-королевски разозлило. - Хорошо. Ты управляешь Софи Деверо, а я позабочусь о следующем шаге. А теперь, если ты меня извинишь, я должен научить бедного нового вампира, как высосать из кого-то всю кровь. - О, это тот жалобный звук, который я слышу на заднем фоне? - Ага. Мой юный ученик, похоже, не может сделать это правильно, просто продолжает кусать беднягу там, где не особо много крови, но при этом очень больно. Ребекка усмехается. Каким бы злым он ни был, ее брат знает, как повеселиться. - Наслаждайся этим, - говорит она, прежде чем повесить трубку, как раз в тот момент, когда Софи сворачивает за угол.***
- Ты что, с ума сошла? Ни за что, - решительно заявляет Софи Деверо. Ребекка только что закончила объяснять ей, какую роль она должна сыграть в их сегодняшнем сюжете. Несмотря на все доказательства предательства ведьмы, которые показала ей Ребекка, Софи все еще не может смириться, слишком напуганная тем, что Марсель может с ней сделать. Хотя, вероятно, можно с уверенностью сказать, что ее настоящая причина для беспокойства кроется в имени Давина Клэр. Если бы эта ведьма не была связана с Кэролайн, Клаус научил бы ее никогда больше не лгать ему. Она утаивала важную информацию, уговаривая его выполнить их просьбу, не разглашая всех необходимых деталей. Он неделями ходил вокруг Марселя на цыпочках, даже передал ему своего брата, потому что ему нужно было выяснить, что это такое так называемое секретное оружие, в то время как проклятые ведьмы знали об этом все это время. Софи, возможно, была бы умнее, чем он думал, если бы поняла, что умрет скорее раньше, чем позже, если только жизнь Кэролайн не будет в ее руках. - Это очень просто, - снова начинает Ребекка с терпением монаха. - Нам нужно, чтобы ты применила крошечное заклинание поиска, чтобы помочь нам найти нашего брата. - Ты меня вообще не слушаешь? Вся причина этой ситуации в том, что ведьм, практикующих магию в этом городе, ловят и убивают. Даже из-за крошечных, мелких заклинаний. - Кстати об этом, - говорит Клаус, садясь на стул лицом к Софи. - Похоже, вы упустили важную деталь, когда мы заключали нашу сделку. Секретное оружие Марселя. То, как он узнает, когда ведьма использует магию. - Девушка примерно в возрасте подростка, симпатичная, имеет проблемы с гневом, - добавляет Ребекка. Глаза Софи расширяются. - Давина? - она заикается. - Где... где ты ее видела? - В этом-то и проблема. Я не знаю. Маленькая соплячка стерла мне память сразу после того, как выбросила меня из окна своим чертовым разумом. - Позвольте мне перейти к сути, - говорит Клаус, наклоняясь вперед. - У Давины есть Элайджа. Я полагаю, вы, ведьмы, хотите забрать Давину у Марселя. Мы не знаем, где она. Следовательно, нам нужна магия. Софи качает головой. - Давина почувствует это. - Если, конечно, другая ведьма - скажем, предательница дела, влюбленная в вампира - Кэти, например? Если вы будете использовать магию одновременно и она будет использовать заклинание куда сильнее. Это создало бы дымовую завесу, скрывающую твое очень маленькое заклинание от Давины, - объясняет Ребекка. Это действительно блестящий план; рискованный, но довольно изобретательный. - Кэти не заслуживает смерти, - протестует Софи. Клаус хлопает ладонями по центральному столу, заставляя Софи подпрыгнуть на месте и съежиться. - Софи Деверо, - угрожающе рычит он. Возможно, он не сможет причинить ей боль, но есть другие способы наказать ее. Когда он был уверен, что дал ей понять, насколько на исходе его терпение, Клаус встает и обходит центральный стол, садясь в нескольких дюймах от нее. - Ты не в том положении, чтобы быть такой принципиальной, - говорит он с обманчивым спокойствием. - Твоя подруга-ведьма - причина, по которой на Кэролайн напали ночные бродяги Марселя во Французском квартале. Я наполовину подумываю о том, чтобы отомстить, и, поверьте мне, я не собираюсь быть нежным. Она передает информацию своему парню—вампиру, чтобы он всегда был в благосклонности Марселя - достаточно, чтобы получить специальное разрешение на свидание с ведьмой. Сколько раз вампиры были на шаг впереди, знали то, чего не должны были знать? Твоя сестра была казнена на городской площади. Ты знала, что ее поймают. Она хотя бы пыталась сбежать? Софи отводит его взгляд, ее челюсть сжата. - Ее поймали, когда она пряталась в грузовом отсеке грузового судна перед тем, как оно отправилось вниз по Миссисипи. - И кто, скажите на милость, из ценного ближайшего окружения Марселя управляет его бизнесом в доках? Борьба покидает ее, когда, наконец, приходит осознание. - Парень Кэти, - говорит она, ее губы вытянуты в тонкую линию, сплошное разочарование. - Тьерри. Клаус выгибает брови, глядя на нее. - Прекрасно. Тогда ты получила свои ответы. Если бы что—нибудь случилось с Кэролайн - если бы она получила хотя бы царапину, милой Кэти больше не было бы среди нас. Ее смерть была бы уродливой и болезненной. Но теперь у нас есть шанс привлечь ее к ответственности и заставить это считаться. Это будет милосердием, на самом деле, по сравнению с тем, что я хотел бы с ней сделать. Ведьма переводит взгляд с него на Ребекку, мышцы на ее горле двигаются, когда она тяжело сглатывает. Ей, должно быть, трудно обречь одного из своих на смерть, но она должна понимать, что не может вести войну против целой армии и не быть готовой понести несколько стратегических потерь. Не говоря уже о том, что Клаус не спрашивает. Он просто великодушно дает ей шанс согласиться на его условия по ее собственной воле. Когда она, наконец, смягчается легким кивком головы, Клаус одаривает ее улыбкой с ямочками на щеках. - Хорошо, - говорит он, вставая и потирая ладони друг о друга. - Тогда давайте приступим к работе.***
Что-то вот-вот произойдет. Что-то грандиозное. Кэролайн чувствует это в воздухе. Ребекка встречалась с Софи, Клаус заходил в дом и выходил из него, и этот его новый приспешник-вампир - Джон. Джек. Джош. Кто бы там ни был - он прятался у них в подвале весь день. Около часа назад, как только зашло солнце, Клаус отправил мальчика с тем вампиром, который напал на Кэролайн и которого он держал в качестве почетного гостя в импровизированной камере пыток, которая находилась внизу. Прямо сейчас существует план, и Кэролайн нервничает из-за того, что никто не потрудился ввести ее в курс дела. В течение дня она узнавала по крупицам, в основном из того немногого, чем поделились Клаус и Ребекка, и из тайной встречи, которую они провели с Софи ранее. Они не пригласили ее присоединиться к ним, но, очевидно, ее уши все это время были прикованы к двери. Достаточно плохо, что она не принимает активного участия в происходящем, но оставаться не в курсе событий, когда все происходит прямо у нее под носом? Фу. Она думала, что Клаус понял что к чему после их разговора, но, очевидно, ему нужно напомнить. Она находит его в кабинете, вырывающим страницы из какого-то очень старого на вид гримуара. - Знаешь, несколько сотен лет назад одна ведьма потратила время на то, чтобы придумать новую сложную магию и записать все это, чтобы передать будущим поколениям, - замечает она, прислоняясь к косяку. Он смотрит на нее, вопросительно приподняв брови. - И что такого? Кэролайн вздыхает. - Что ты задумал? - В настоящее время я готовлю страховку от слабонервных, - спокойно объясняет он, складывая одну из страниц и вкладывая ее в конверт. - В смысле? - Я знаю, что ты хорошо осведомлена о наших планах на сегодняшний вечер. Ты была не совсем деликатна со своими вздохами и возмущенным пыхтением за дверью, - Он ухмыляется, она сверлит его взглядом. - Нам нужна надлежащая мотивация для Кэти, чтобы сотворить мощное заклинание сегодня вечером. Я создаю мотивацию. Марсель приказал разбудить ведьм по моему невинному предложению. Он послал своих людей испортить их бизнес во Французском квартале, а я, в свою очередь, устроил так, что все пошло трагически наперекосяк. Кэролайн хмурится. - Я не уверена, что хочу спрашивать. Клаус коротко усмехается. - Не волнуйся, любимая. Никто не пострадает. Ну, никто, кроме ручного ночного вампира, которого я подобрал среди твоих нападавших. Если все пойдет так, как я планировал, а обычно так и происходит, он будет мертв к концу ночи, как и должно быть, и от рук Тьерри. - Но это преступление для вампира - убивать другого вампира. Улыбка Клауса становится шире, когда он встает со стула. - Совершенно верно. - Ты послал парня напасть на Кэти, - говорит она, наконец разгадав его план. Злой чувак-вампир нападает на тайную подружку-ведьму Тьерри, Тьерри злится, убивает злого чувака-вампира, чтобы защитить ее, в итоге наказывается Марселем. Кэти произносит суицидальное заклинание, чтобы спасти своего возлюбленного от неминуемой смерти. Это блестяще. И к тому же ужасно хладнокровно. - Это будет всего лишь маленький кусочек, - говорит Клаус. - Марселя, возможно, не волнуют романтические увлечения Тьерри, но я покажу ему преступление, которое он будет гораздо менее склонен простить. И потом, если Кэти надеется спасти свою единственную настоящую любовь от ужасной участи Марселя - что ж, для такой спасательной миссии потребуется нечто поистине волшебное. За что стоит умереть, если не за любовь? - Ты говоришь это с таким цинизмом. Это просто печально. - Я не понимаю почему. Эта девушка - причина, по которой на тебя напали в первую очередь. - И мне ее не жаль. Но печально, что они находятся в ситуации, когда такого рода вещи вообще должны происходить, чтобы они могли быть вместе. Если бы не дурацкие правила Марселя, ничего этого бы не случилось. - Маловероятно. Ведьма и вампир? Они всегда неодобрительны друг к другу. И очень подозрительны. Разве я не знаю? Кэролайн думает, вспоминая осуждающий взгляд, который она получала от Бонни каждый раз, когда она смотрела на Клауса с чем-то меньшим, чем отвращение. - Я хочу помочь, - говорит она. - Мы с этим справимся. - Я знаю, что сегодня вечером состоится вечеринка, и я знаю, что вы все будете там. - Да. Говоря об этом, я должен пойти собраться. - Клаус, - предостерегает Кэролайн, становясь перед ним, когда он пытается протиснуться мимо нее. - Нам нужно, чтобы сегодня вечером все прошло гладко, чтобы наш план сработал, Кэролайн. Ты хочешь вернуть Элайджу? Вот как это нужно сделать. Ночные бродяги Марселя будут в полной боевой готовности, и на вечеринке будет полно вампиров, каждый из которых может почувствовать волчонка внутри тебя. Ты и близко не подойдешь к этому месту. - Но... - Не заставляй меня запирать тебя. Она прищуривается, глядя на него. - Ты бы не посмел. - Разве? Хочешь проверить? Кэролайн проглатывает язвительный ответ, потому что, по правде говоря, он, вероятно, сделал бы это. Сейчас они разговаривают, но еще не заключили мир. Проходя мимо, он кладет руку ей на плечо и нежно сжимает. - Скоро все закончится, любимая, - говорит он, с добротой отпуская ее, что только еще больше злит ее. - Не волнуйся. Не волнуйся. Ему легко это говорить, когда в этом городе абсолютно ничего не происходит без его ведома. Чертовы Майклсоны.***
Ирония судьбы в том, что Кэролайн должно быть безумно скучно, когда весь мир, возможно, разваливается на части не очень то далеко от нее, во Французском квартале. Здесь, посреди долбаного болота, все, что она может слышать, - это кваканье лягушек и уханье сов. Все будто спокойно. За исключением смятения внутри нее. Увидев, как Клаус и Ребекка выходят из дома, разодетые для посещения бала Марселя, Кэролайн серьезно впала в депрессию. Прошло всего несколько недель, но такое чувство, что она была заперта в этом доме гораздо дольше. Ребекка привезла свою одежду из Мистик Фоллс, но когда каждый день - день домашнего ареста, Кэролайн даже не тратит время на то, чтобы хорошо выглядеть. Ее волосы целую вечность не видели щипцов для завивки. Это мелочь, тщеславная по сравнению со всем остальным, но это то, что раньше было частью ее распорядка дня. Здесь она потеряла связь с этой стороной, и трудно чувствовать себя самой собой — своей собственной личностью, — когда все внезапно сводится к крошечному человечку в ее животе. Иногда ей кажется, что она вообще перестала существовать как личность. Поэтому, когда она увидела, что Ребекка выглядит сногсшибательно в своем смехотворно сексуальном черном платье, вся гламурная и намного сексуальнее, чем должно быть позволено выглядеть 1000-летнему человеку, Кэролайн позавидовала ей, даже если она направлялась на потенциальную бойню. Она бы убила за вечеринку прямо сейчас. Любую вечеринку. Это даже не обязательно должно быть хорошая вечеринка. Даже эта бойня, которую они собирались там устроить - подойдет. Если бы она могла использовать магию, она смогла бы замаскировать свою беременность так, чтобы ни один вампир не смог почувствовать волка внутри нее. Но без этого ей не с чем идти куда-то с кем-то разговаривать. Из-за этого даже не стоит ссориться с Клаусом; это слишком опасно. Не имея другого выхода, кроме как ждать, пока кто-нибудь придет домой и расскажет ей о случившемся, Кэролайн начинает исследовать территорию. Она еще толком не осмотрела красивый задний двор снаружи, сосредоточившись в основном на внутренней части дома. Он огромен. Бассейн выглядит довольно привлекательно. Ей еще не хотелось купаться, и она почти уверена, что Ребекка не взяла с собой никаких купальных костюмов, но поскольку она дома одна... - Ты не должна была быть здесь. Кэролайн резко оборачивается, как громом пораженная. Это женщина — ведьма. И к тому же смутно знакомая. - Кто ты, черт возьми, такоая? - требует она, ее сердце колотится в груди, когда она делает осторожный шаг назад. - Извини, я не хотела тебя напугать. Я Сабин. Мы уже встречались. Сабин. Верно. Она была одной из ведьм на кладбище, когда они рассказали Клаусу о ребенке. Не то чтобы это делало Кэролайн менее защищающейся. - Что ты здесь делаешь? - Софи попросила меня прийти и составить тебе компанию, пока всех нет дома. Кэролайн подозрительно прищуривается, глядя на нее. Что-то в этой ведьме кажется неправильным. Она слишком... милая. Неопасная, почти до неестественной степени. И если есть что-то, что Кэролайн быстро усвоила о Новом Орлеане, так это то, что здесь никто не бывает милым, если они чего-то не хотят. - Клаус знает об этом? Сабина хихикает. - А ты как думаешь? Конечно же он не знает. Он бы никогда не оставил ее одну, если бы знал, что ведьмы зайдут, чтобы составить ей компанию. Вероятно, это заставило бы этого чистокровного вампира остаться здесь. Может быть, ему следовало это сделать. - Знаешь, я думала о тебе с тех пор, как тебя привезли сюда, - говорит Сабин непринужденно. - Я знаю, что Элайджа пропал на некоторое время, а Клаус всегда ошивается во Французском квартале. Сестра приехала всего несколько дней назад. Ты, должно быть, проводишь много времени в одиночестве. Кэролайн издает сухой и ломкий смешок. - Добро пожаловать в мою скромную тюрьму, - говорит она, указывая на дом. - По крайней мере, здесь есть бассейн. - Мне действительно жаль. - Правда? Потому что это отчасти вина ваших людей. Вы те, кто втянули меня в это. - Мы не все были согласны с планом Софи. Она всегда была чем-то вроде джокера. Когда мы поняли, чем занимались сестры Деверо, было слишком поздно. У некоторых из нас есть реальные проблемы с тем фактом, что она не только вызвала семью Первородных обратно в город, но и заключила с ними сделку. - Сделка, которая предполагает, что я связана с женщиной, которую я даже не знаю, и вынуждена проводить так все свои дни, - Кэролайн разочарованно выдыхает. - Все на шикарной вечеринке, в то время как я.. Сижу и думаю обо всех неправильных решениях, которые я принял в своей жизни и которые привели меня к этому моменту. Своего рода бесконечное неудачное путешествие. - Ты хотела пойти на маскарад Марселя? - Я хотел пойти куда-нибудь за пределы этой собственности. Сделай что-нибудь. Что угодно. - Ты знаешь... - начинает Сабин, в ее темных глазах появляется задумчивый блеск, а губы кривит ухмылка. - Я, вероятно, могла бы помочь тебе с этим. - Как? Напоминаю, волчонок все еще со мной. Мой единственный опыт, связанный с посещением квартала, был, мягко говоря, невеселым. Они задушат меня ровно в ту секунду, как я приближусь к этому балу. - Тогда замаскируем его. Это не так уж сложно. - Разве вся цель этого беспорядка не в том, что ты не можешь заниматься магией? - Кто сказал, что это должно быть заклинание? Для этого есть зелья. Ты действительно думаешь, что волки никогда не заходят в город? Мы продаем им подобные вещи десятилетиями. Внимание Кэролайн сразу же привлекается. Что-то вспыхивает внутри нее, как искра возбуждения. Но как только это приходит, она подавляет это. - Нет, я не могу пойти, - говорит она, качая головой. - Это слишком опасно. Все могло бы быть... Все может пойти не по плану. - Я никогда не считала, что ты трусиха, Кэролайн. Кэролайн усмехается. - Прошу прощения? Ты меня не знаешь. Когда я в последний раз была в Квартале, на меня напали вампиры. Это не трусость, это осторожность, - Сабин дерзко приподнимает бровь, что еще больше раздражает Кэролайн. Она что, всерьез пытается разозлить ее и заставить пойти на эту вечеринку? - Даже если бы я захотела пойти, мне нечего надеть. Я не могу просто прийти на модную вечеринку в таком виде, - говорит она, натягивая свою простую белую рубашку. - Это даже легче исправить, чем зелье. - Ты очень настойчиво пытаешься убедить меня пойти. Я не знаю, нравится ли мне это. - Я просто пытаюсь помочь. - Да, хорошо. Твоя идея попытаться помочь до сих пор не очень помогала мне. - Я обещаю, что не пытаюсь обмануть тебя. Мне просто очень жаль тебя. И, как ты сказал, это отчасти и моя вина, как члена ковена, - когда Кэролайн все еще не двигается с места, Сабин вздыхает. - Это просто вечеринка. Я знаю, что многое должно произойти, но на самом деле ничего не произойдет. Ты могла бы проскользнуть внутрь, немного повеселиться, быстро уйти оттуда и вернуться домой до того, как часы пробьют полночь. Никто бы не пострадал, и у тебя была бы небольшая ночь перед домашним арестом. И я обещаю, что ни один вампир никогда не узнает, что ты носишь ребенка-волка. Мои зелья работают идеально. Ведьмы Французского квартала коварны. Им нельзя доверять. Они - причина, по которой она сейчас в такой ситуации. В предложении Сабины что-то не так, и она не может понять, что именно. И все же... Мысль о том, чтобы выбраться из этого дома на пару часов, вызывает у нее желание начать подпрыгивать. Клаус убьет ее, если узнает. Ей не следует уходить. Ей действительно не следовало слушать Сабин. Но когда она открывает рот, чтобы ответить, она говорит: - Хорошо. Я слушаю. Расскажи мне об этом.***
Ребекка вынуждена признать, что Марсель превзошел самого себя. Она не помнит, чтобы когда-то у него был такой утонченный вкус, но, должно быть, что-то осталось после столетий жизни с непомерным аппетитом Майклсонов к вечеринкам. Его бал-маскарад весьма впечатляет. Неудивительно, что человеческая фракция Нового Орлеана так волнуется по этому поводу. Музыка, исполнители, элегантность... Все это очень остро, с добавлением пинты похоти для пущей убедительности. Здесь такая атмосфера, что может случиться все, что угодно, нет ничего запретного. После многих лет школьных танцев приятно снова играть на взрослой территории. Кроме того, это подходящий фон для драмы, которая вот-вот развернется. Ребекка остается бдительной, ожидая сигнала, чтобы пойти и встретиться с Софи на кладбище. Марсель опаздывает — он, очевидно, пошел в Ника с его склонностью к драматизму и торжественным выходам. Но его приманка уже на месте. Камилла выглядит сногсшибательно. Если бы Ребекка знала, что девушка приложит столько усилий к своему внешнему виду на этот вечер, она, возможно, передумала бы приглашать ее. Она бы солгала, если бы сказала, что ни капельки не ревнует. Но не из—за Марселя - никогда. Нет, Ребекке просто слишком нравится быть в центре мужского внимания. Это все. Как бы сногсшибательно она ни выглядела сегодня вечером, если она сама может так сказать — а она может, потому что ложная скромность очень скучна, — Камилла... Что ж, достойная конкуренция. Даже ее брат, кажется, так думает. Он набросился на нее в ту же секунду, как она вошла, отгоняя любых возможных поклонников. Официально, он развлекает ее, пока они ждут Марселя, а также, возможно, рассказывает ей о том, что она должна сделать сегодня вечером под внушением, но Ребекка знает, что Ник всегда любил развращать невинных красавиц, таких как Камилла. Если Марсель хочет ее, то очень вероятно, что ее брат попытается получить ее первым просто ради победы. Ребекке было бы жаль бедную девочку, если бы ее отвлекающее присутствие не было так необходимо сегодня вечером. Она слишком хорошо знает, как неприятно быть пешкой в игре, которую ведут эти двое. Хотя Камилла действительно кажется хорошей птичкой. Искренне благонамеренной. Может быть, Ник хоть раз в своей поганой жизни проявит милосердие и заставит ее уехать из города и убраться как можно дальше от всего этого бардака, пока это ее не погубило. Она направляется к бару, чтобы налить еще, осматривая помещение в поисках Марселя, когда ее глаза замечают знакомое лицо в толпе. Здесь так много людей приходят, уходят и танцуют, но всего на секунду она могла поклясться, что это была… Черт возьми. Самая младшая из Древних ругается вполголоса. Какого черта Кэролайн здесь делает? Ребекка видит, что ее брат все еще очень рассеян, разговаривая с Камиллой, повернувшись спиной к двери, и появляется рядом со своей соседкой по дому, как гром среди ясного неба. Ник придет в ярость, если увидит ее, и тогда все их планы на вечер будут скомпрометированы явной неспособностью ее брата мыслить объективно с Кэролайн, одетой, чтобы убивать, посреди кровавого вампирского бала. - О чем ты вообще думала? - спрашивает Ребекка, решительно отводя ее в сторону, прячась за стеной, подальше от глаз Клауса. У Кэролайн хватает наглости улыбаться, как будто она понятия не имеет, почему Ребекка так разозлилась. - О, Ребекка. Привет. - Ты что, с ума сошла, черт возьми? Разве ты не знаешь, что эта комната битком набита голодными вампирами? - она шипит, понизив голос и оглядываясь через плечо, чтобы убедиться, что за ними не наблюдают. - Если они почувствуют тебя... - Они не почувствуют, - обрывает ее Кэролайн. - Они не могут. Ребекка хмурится, готовая снова огрызнуться, но... Это правда. Она не может почувствовать ребенка. - Как? - Не волнуйся, я не использовала магию. Это просто старое ведьмовское зелье. Оно маскирует запах и запутывает восприятие. Сегодня вечером я здесь просто обычная девушка. - В тебе нет ничего обычного, - говорит Ребекка, оглядывая ее с ног до головы, замечая жадные взгляды, которые она уже получает. Кэролайн не просто выглядит восхитительно в облегающем красном платье с разрезом до бедер и черной маске. Она выглядит привлекательно. - Где, черт возьми, ты взяла это платье? - Позаимствовала. - У кого? Это точно не мое, - Иначе я бы надела его сегодня вечером, - думает она. Оно выглядит потрясающе. - Я не говорила, что оно твое. Сабин достала его для меня. - Я должна знать, кто это? - Она подруга Софи. - И какого черта подруга Софи купила тебе платье? - Может быть, ей просто стало жаль бедную одинокую девочку, брошенную в большом доме, пока все веселятся. - О, можно еще больше драмы сюда добавить? Ты прекрасно знаешь, почему не можешь быть тут. Кэролайн только вздыхает. - Честно говоря, я ожидала, что сегодня вечером меня отругают, но не ожидала этого от тебя. Я думала, что получу от тебя немного больше сочувствия. - Это место - бомба замедленного действия, Кэролайн. Сегодня вечером здесь никто не в безопасности, кроме меня и Ника. Если что-то пойдет не так, это может превратиться в зону боевых действий, и мы здесь единственные двое, кого нельзя убить. - Если это так, у меня есть аварийная кнопка, которой я могу воспользоваться, чтобы сбежать. Но мы оба знаем, что шансы на то, что здесь что-то произойдет, очень малы, потому что кем бы вы, Майклсоны, ни были, вы также невероятно дьявольски коварны в своих махинациях. И меня действительно тошнит от того, что люди обращаются со мной, как с инкубатором, - Ребекка закатывает глаза от этих слов, но, тем не менее, чувствует укол. - Никто из вас даже не рассматривал возможность того, что я приду сегодня вечером или вообще что-нибудь сделаю, если уж на то пошло. Все, что я делаю, весь день, каждый день, - это жду. Мне просто пришлось импровизировать, ладно? Кроме того, никогда не знаешь, когда тебе может понадобиться помощь ведь— - Шшшш! - Ребекка отчаянно жестикулирует, чтобы заставить ее замолчать. - Можно еще громче, я думаю, люди сзади тебя не очень хорошо расслышали. - Я просто хочу немного отдохнуть. Ты здесь, Клаус здесь, и прежде, чем закончится сегодняшний вечер, я вернусь домой, в целости и сохранности, я обещаю. Но не могла бы ты, пожалуйста, просто дать мне минутку, чтобы я снова почувствовала себя человеком? Ребекка стонет. Объективно, она знает, что Кэролайн слишком опасно находиться здесь. Ее зелье, чем бы оно ни было, кажется, действует, но оно может подействовать ненадолго, и все еще остается тот факт, что она ведьма. Им не очень рады во внутреннем кругу Марселя, и никто из них не был приглашен сегодня вечером. Это правда, что все вампиры, которые видели ее лицо, теперь либо мертвы, либо работают на Клауса, но все же. Риск слишком высок. И все же Ребекка не может не чувствовать, что Кэролайн отчасти права. Она хотела бы сказать, что не может представить, каково это должно быть для нее, но правда в том, что она, вероятно, может. Она несколько раз оказывалась в центре чрезмерной заботы и контроля своего брата, в итоге ее десятилетиями закалывали кинжалами и таскали в гробу только потому, что она угрожала восстать против него. Из всех ночей, которые Кэролайн могла выбрать для прогулки среди врагов, сегодняшняя едва ли самая худшая, несмотря на то, что через пару часов начнется настоящий ад. И она, и Ник здесь, чтобы присматривать за ней, и маловероятно, что Марсель предпримет что-то радикальное на глазах у всех своих деловых партнеров. Подлизывание к человеческой фракции - огромная часть того, как ему удается держать этот город и его очень жаждущих вампиров под контролем. Однако худшая угроза - это не Марсель и не его ночные бродяги. - Тебе лучше быть очень уверенной, что пребывание здесь стоит того, чтобы иметь дело с Ником. Он сойдет с ума, когда увидит тебя. Губы Кэролайн кривятся в хмурой гримасе. - Я могу справиться с твоим братом. - Хорошо. Потому что у меня и так слишком много забот, чтобы мириться с его настроением. И, на самом деле мне нужно еще выпить.***
Кэролайн с завистью наблюдает, как Ребекка останавливает официанта и наливает себе шампанского. Многое в ее жизни стало бы проще, если бы она могла просто снять напряжение парой рюмок. Эта беременность - наказание во многих смыслах... Но сейчас не время жалеть себя. Не тогда, когда Сабин превзошла все ожидания с этим платьем. Кэролайн не нужно замечать оценивающие взгляды и лица, поворачивающиеся, когда она проходит мимо, чтобы понять, что она выглядит сексуально. И, боже, это приятно. Несмотря на то, что Кэролайн знает, что ей, вероятно, следует держаться подальше от Клауса, она ловит себя на том, что ищет его. Возможно, есть крошечная мятежная часть ее, которая хочет, чтобы он увидел ее здесь, и не только потому, что она выглядит потрясающе — что, кстати, является правдой. Открытый вызов Клаусу, подобный этому, дает ей странное ощущение силы, посылает прилив адреналина по ее телу. Он должен знать, что Кэролайн не одна из его приспешниц, которая просто будет сидеть дома, в то время как у всех остальных будет своя жизнь. Чем скорее он поймет это, тем легче станут их отношения — какими бы они ни были —. Хотя немного разочаровывает, что он до сих пор не показал своего лица. Она думала, что он заметит ее в ту же секунду, как она войдет. Ребекка была гораздо более легкой версией того твердого возражения, с которым, как она ожидала, ей придется бороться. Это не похоже на Клауса - пропустить что-то интересное в ситуации, когда он обычно был бы в полной боевой готовности. Однако, когда она наконец находит его, все становится на свои места. Источник его отвлечения - красивая блондинка, одетая как ангел. Кэролайн на мгновение поражена этой сценой. Клаус наклоняется к женщине, что-то шепчет ей на ухо с озорной улыбкой на губах, не сводя с нее глаз во время разговора. Девушка ловит каждое его слово, широко раскрыв глаза и очарованная, что говорит Кэролайн о том, что он включил обаяние. Значит, пытаешься произвести впечатление. И, судя по всему, это работает. Из всего, что, как она думала, она найдет здесь сегодня вечером, флирт Клауса с какой-то девушкой определенно не был одной из этих вещей. То, как они разговаривают, так интимно, насколько комфортно девушке, кажется, находиться так близко к нему — это не первый раз, когда они видят друг друга. Кэролайн задается вопросом, не она ли все-таки является причиной того, что Клаус так занят в Новом Орлеане. Внутри поднимается нечто большее, чем легкий укол ревности. Не то чтобы они когда-либо были вместе, и она даже не считает, что у них сейчас какие-то отношения, но все же. - Я все пытаюсь понять, почему самая красивая девушка на этой вечеринке стоит совсем одна и с пустыми руками. Кэролайн поворачивается и видит красивого мужчину в элегантном синем костюме, его темные волосы идеально причесаны; ясные голубые глаза сверкают под маской, а уголки губ изогнуты в ухмылке. Она улыбается. - Ну, самая красивая девушка здесь не пьет. Но, может быть, ты можешь что-нибудь сделать с другой частью? - говорит она с намеком. - С радостью. Начнем? - спрашивает он, предлагая ей руку. Насколько Кэролайн может судить, он не похож на вампира. Но даже если это так, ей все равно. Прямо сейчас она бы потанцевала с самим дьяволом, только чтобы отвлечься от мыслей о Клаусе и его новой подружке. Она наряжалась не для того, чтобы дуться в углу из-за неразрешенных чувств к Клаусу Майклсону. К черту это. - Я думала, ты никогда не спросишь.***
В ту секунду, когда появляется Марсель, окруженный своей группой приспешников, Клаус извиняется и уходит от Камиллы. Она милая девушка, хотя и слишком рассеянная, на его взгляд. К тому же довольно приятна на глаз, что никогда не бывает плохо. Клаус думает, что ее ангельские крылья ей к лицу, поскольку Камилла, вероятно, единственное по-настоящему добросердечное создание на этой вечеринке. Жаль, что она привлекла внимание Марселя, но так оно и есть, и Клаус не из тех, кто стесняется использовать все имеющееся в его распоряжении оружие для достижения своих целей. Прямо сейчас, это она. Как и было предсказано, его бывший друг направляется прямиком к девушке, как только замечает ее. Клаус проинструктировал ее о том, как именно должна пройти ночь, хотя он подозревает, что ему даже не пришлось ей ничего внушать. Марсель, кажется, сражен наповал, и, если отбросить внушение, она действительно неравнодушна к нему. Однако он не собирается рисковать. Сегодняшний вечер должен быть безупречным, если он хочет вернуть своего брата и держать Марселя в блаженном неведении о его махинациях. - Я думала, ты начал раздумывать над тем, чтобы украсть девушку для себя, - небрежно замечает Ребекка, когда он подходит к ней. - Какой бы милой ни была девушка, сестра, мой интерес к ней носит строго деловой характер, - говорит он, потягивая шампанское. У них еще есть немного времени, прежде чем все пойдет прахом, он мог бы также немного расслабиться. - Отсюда не кажется, что это так. - Хорошо. Я бы предпочел, чтобы Марсель поверил, что я положил глаз на его девушку, чем заподозрил какие-либо скрытые мотивы. Ребекка фыркает. - Я не знаю, почему меня до сих пор удивляет, каким расчетливым ублюдком ты можешь быть. Клаус одаривает ее гордой улыбкой с ямочками на щеках. - Я расценю это как комплимент. Двое Майклсонов наблюдают, как Марсель и Камилла выходят на танцпол, между ними возникает непринужденная близость, когда они мягко раскачиваются в такт медленной песне, обмениваясь любезностями. Марсель само очарование с его яркой улыбкой во все 32 зуба. Камилла смеется над чем-то, что он говорит, на мгновение утыкаясь лицом в изгиб его шеи, и Клаус чувствует, как его сестра напрягается рядом с ним. Ребекка такая предсказуемая... Несмотря на всю свою браваду, она довольно плохо скрывает свои истинные чувства к Марселю. Сто лет и предательство спустя, а она все еще не забыла его. Что ж, это только сделает все еще более болезненным, когда Клаус в конце концов убьет— Ход его мыслей резко прерывается, когда его взгляд случайно падает на вторую пару, танцующую чуть дальше позади. Леденящий пульс проходит через него, и он чувствует, как зверь внутри него начинает просыпаться. - Какого черта она здесь делает? - он набрасывается на свою сестру. Он даже не моргает, следя за каждым движением Кэролайн, за ее улыбками, когда она кружится с мужчиной, которого Клаус никогда раньше не видел. - Выглядит так, будто она танцует. Клаус свирепо смотрит на свою сестру. - Ты привела ее сюда, не так ли? - Я ничего не сделала. Я была так же удивлена, как и ты, увидев ее. - Она совершенно не в своем уме. Эти вампиры - Клаус направляется к Кэролайн, готовый вырвать ее из объятий партнера по танцам и отвезти обратно на плантацию, брыкающуюся и кричащую, если потребуется, но Ребекка крепко сжимает его руку и тянет назад. - Не чувствуют ее, - говорит она, не отпуская его. Клаус хмурится. - Она использовала какое-то зелье. Я не знаю, что это было, но это работает. Я не могу почувствовать... эту драгоценность внутри. Никто не знает, кто она и что у нее с собой, так что будь осторожен, Ник. Пока голодные взгляды, которые она привлекает, не имеют ничего общего с маленькой булочкой, но если ты привлечешь к ней внимание, они заподозрят неладное. Особенно Марсель. Клаус оглядывается на нее как раз в тот момент, когда парень наклоняется, чтобы прошептать что-то ей на ухо. Она откидывает голову назад, смеясь, и даже на расстоянии Клаус может видеть, как глаза мужчины блестят от желания. Он плотно сжимает губы, все его тело напрягается. Ребекка права. Он может чувствовать ребенка из-за своей волчьей стороны, но даже сейчас это очень слабое чувство. Однако его гнев имеет мало общего с ребенком, а все из-за руки незнакомца на ее пояснице. - Осторожнее, Ник. Ты собираешься сжечь их своими глазами, - дразнит Ребекка, наконец-то выпуская его из своей крепкой хватки. - Она делает это только для того, чтобы бросить мне вызов, - говорит он сквозь стиснутые зубы. - Разве ты не поступил бы так же, если бы тебя заперли в доме, как заключенного, когда твоим единственным преступлением было переспать не с тем человеком? - Я пытаюсь защитить ее, - ворчит Клаус. - Все, что я делаю... это для того, чтобы она была в безопасности. - Однако ты не очень хорошо умеешь показывать свои намерения, правда? - Значит, ты согласна с этим? Ты думаешь, она права, что пришла сюда, в логово льва, прямо под носом у тех, кто хотел ее убить? - Нет. Но я не виню ее за то, что она этого хотела. Все, о чем ты когда-либо говорил, - это о завоевании мира, Ник, никогда о ней или о той неразберихе, в которую вы двое вляпались. Ты относишься к ней как к должному. Она будто средство для достижения цели. Как будто ты используешь ее. - Использую ее? - возмущенно говорит он. - Я никогда не хотел эту... штуку. - И все же ты приходишь в ярость каждый раз, когда кто-то осмеливается проявлять больше интереса к тому, кто тебе не нравится, чем ты сам. Неужели ты не видишь ни на дюйм перед своим собственным носом, Никлаус? Она напугана. Одинока. Смущена. Ты - причина, по которой она попала в эту переделку, и все же ты относишься к ней так, словно она - бремя, свалившееся на твои плечи. Чем больше ты отталкиваешь ее, тем больше она хочет убежать, тем ближе она становится к любому, кто осмелится предложить ей утешение, даже если это совершенно незнакомый человек на вечеринке. Наш брат - единственный, кто искренне заботился о твоей вещице и старался, чтобы она чувствовала себя комфортно и в безопасности в нашей семье, а ты от него избавился. Так что, может быть, немного ослабим действие злого повелителя, хорошо? Хотя бы ради нее. Если она переспала с тобой однажды, несмотря на все, что ты сделал в Мистик Фоллс, она, должно быть, увидела в тебе что-то, о чем стоит заботиться. Правда в словах Ребекки обжигает его горло, как горький напиток. Клаус никогда не признает, что был неправ. Ненависть никогда не была для него проблемой, пока его цели достигались. Прямо сейчас его единственная цель - защитить Кэролайн, и если это означает, что она будет презирать его, он не против. По крайней мере, она будет жива, чтобы сделать это. Кто-то всегда должен быть плохим парнем, и он с радостью станет этим отрицательным героем. Но это не значит, что ему доставляет радость видеть, как пропасть между ними становится все больше и больше. Гнев и ревность пронизывают каждый дюйм тела Клауса, и когда он наблюдает за ней, кажется, что все остальные исчезают. Она выглядит... сногсшибательно. И дело не только в платье, которое наводит Клауса на совершенно неподобающие мысли. Кэролайн просто кажется такой беззаботной, искренне в хорошем настроении. Она ослепительна, одна ее улыбка погружает всю комнату вокруг него в тень. Он не видел ее такой уже несколько недель. Ни разу с тех пор, как они приехали в Новый Орлеан. После нескольких недель, проведенных в роли бледной тени ее прежнего "Я", она, кажется, снова ожила. Ребекка заблуждается, но она не ошибается. Кэролайн была сбита с толку неудачным поворотом событий, который привел их сюда, и Клаус мало что сделал, чтобы облегчить ей жизнь. И все, что для этого потребовалось, - это незнакомец, пригласивший ее на танец. Прежде чем он успевает остановить себя, Клаус движется, целеустремленно приближаясь к ней, лишь смутно улавливая голос Ребекки, когда она говорит ему не уходить.***
Кэролайн даже не замечает его приближения, пока он не оказывается прямо там, уводя ее прочь. Секунду назад Маркус — так зовут парня, сын крупного юриста из Батон—Руж и только что окончивший колледж - показывал ей несколько дурацких танцевальных движений, которые, по его словам, работали как по волшебству еще в Йеле; в следующую секунду Клаус занял свое место таким плавным движением, что она едва заметила смену своих партнеров - Привет, любимая, - говорит он с легкой ухмылкой на губах. - Хэй, - протестует Маркус. - Какого черта, чувак? Мы, вообще-то, танцевали. Клаус даже не утруждает себя ответом на его жалобу, просто сверкает на него своими золотыми глазами. Маркус ахает, отшатываясь назад, прежде чем исчезнуть в толпе. Кэролайн фыркает. - Ты не мог просто спросить, как нормальный человек? - Что в этом забавного? - Так ты делаешь это ради забавы? - И еще парочку других вещей. Потанцуем? Около двух секунд она раздумывает, не отказать ли ему, но ее охватывает странный прилив адреналина. Это непростая задача. Клаус хочет, чтобы ей было неудобно. Он хочет, чтобы она пожалела о том, что пришла сюда сегодня вечером. И будь проклята Кэролайн, если позволит ему победить. В эту игру могут играть двое. Ее взгляд ни разу не дрогнул, когда он повел ее через танцпол. Он кладет руку ей на спину, ее рука на его плече, их свободные руки встречаются. Она смотрит прямо, высоко подняв подбородок, почти дерзко. Ухмылка Клауса становится шире, веселая и в то же время совершенно иная. В отличие от Маркуса, который был целеустремленным, но очень неуклюжим, Клаус точно знает, что делает. Он компетентный партнер по танцам, об этом она знала; но сейчас он просто выпендривается. Его глаза не отрываются от их игры в гляделки, они покачиваются через переполненный танцпол, ни разу ни с кем не столкнувшись. Такие уверенные движения, на самом деле, что Кэролайн отпускает и позволяет ему вести, следуя его шагам, как профессионал, которым она и является. Она забыла, как легко было попасть с ним в ритм. Все происходит синхронно, и это никогда не кажется вынужденным. Они не могут говорить, не вступая в спор, едва ли могут долго оставаться в одной комнате без того, чтобы всевозможные скрытые вещи и неразрешенные чувства не выплеснулись наружу, но танцевать они точно умеют. Если это не метафора того, на что были похожи все их отношения, то она не знает, на что это похоже. - Мне действительно придется запереть тебя в подземелье, не так ли? - спрашивает он с ноткой сарказма в голосе, чтобы скрыть правду за своими словами. - Ты, конечно, мог бы попробовать, - говорит Кэролайн, слегка пожимая плечами. - Почему ты никогда не можешь просто послушать меня? - Потому что ты ошибаешься. - Я делаю все, что в моих силах, Кэролайн. Пытаюсь уберечь тебя от опасности. - Я знаю, что тебе трудно осознать эту ситуацию, Клаус, но иногда тебе просто нужно верить, что ты не знаешь всего, и мнение других людей действительно может что-то значить. Я не давала тебе разрешения, чтобы ты все решал за меня. Я в порядке, и если бы я не думала, что так будет, я бы не пришла. План был основательным. Никто не может почувствовать... - Она выгибает брови, глядя на него, оставляя все как есть. Они могут не чувствовать малыша, но они все еще вампиры с чрезвычайно хорошим слухом. - Волки - не единственные существа, которым здесь не рады. - Мне все равно. Мне это было нужно, Клаус. - Тебе нужен был бал-маскарад? - Мне нужно было отвлечься. Ты хоть представляешь, каково это - жить как я последние несколько недель? - Я уверен, что могу себе представить. - Нет, ты не можешь. Если ты думаешь, что облажался, попробуй побыть на моем месте пять секунд. У меня были планы, Клаус. То, к чему я готовился всю свою жизнь. Я точно знала, какими должны были быть следующие пять лет, я знала это с 10 лет. Я собиралась уезжать в колледж, чтобы делить комнату в общежитии с двумя моими лучшими друзьями. Затем внезапно меня похищают, я узнаю, что ожидаю чего-то, чего не должно быть, я оказываюсь в центре игры власти, которая не имеет ко мне никакого отношения, я никому не могу об этом рассказать, даже не могу увидеть свою маму. Все, что я делаю, это сижу дома, думаю, обдумываю все безумие, которое произошло с тех пор, как я... с тех пор, как мы... Ты знаешь, - Кэролайн беспомощно качает головой, ее сердце тяжело бьется в груди. - Ты можешь забыть, даже если всего на несколько часов каждые пару дней. Ты не просыпаешься с чувством тошноты каждое утро. У тебя нет странных пристрастий посреди ночи. Ты не чувствуешь усталости все время без причины. Даже мое тело кажется мне чужим. Твоя жизнь не сводилась к этому, Клаус. А моя - да. Так что для нас это не одно и то же. Я почти больше не чувствую себя человеком. Все, что ты и твоя семья видите, когда смотрите на меня - это какой-то сейф или судно, перевозящее какой-то хрупкий, драгоценный груз. Так что мне это было нужно. Мне нужно было что-то для себя. Меня не волнует, если мне придется провести следующие семь месяцев взаперти в подземелье, это того стоило. Просто быть в месте, где никто не знает о моем состоянии. Где я стану просто девушкой в красивом платье. Где все смотрят на меня, как... - Ты самая красивая девушка здесь. Кэролайн замолкает от слов Клауса, от новой интенсивности в его глазах, заставляющей ее кожу покалывать. В его голосе не было сарказма, достаточно, чтобы заставить ее поверить, что он действительно так думает. В его взгляде такая нежность, такая привязанность, что она на мгновение растеряна, не зная, как реагировать. Кэролайн отводит глаза, ее щеки пылают. - Это спорно, - говорит она. - Ты выглядел совершенно очарованным девушкой с ангельскими крыльями, - Кэролайн быстро замечает девушку снова, теперь танцующую с другим парнем, который также очарован ее внешним видом. Они буквально на волосок от того, чтобы поцеловаться. - Прости, что скажу это, но кажется, она слетела с твоего крючка. Клаус поворачивает лицо, чтобы проследить за ее взглядом. - Камилла? У нас просто был вежливый разговор. Кэролайн усмехается. - Ага. - Она девушка Марселя. - Марселя? - Кэролайн моргает. - Подожди. Это Марсель? Клаус ухмыляется. - Я забыл, что вас еще не представили. - Вау, - говорит она, обращая более пристальное внимание на мужчину, о котором она постоянно слышала с тех пор, как ее привезли в Новый Орлеан. Почему-то она ожидала, что он будет таким... другим. Более внушительным. Выглядящий словно монстр, как мультяшный злодей. Вместо этого у него самая яркая улыбка, которую она когда-либо видела у кого-либо, и он, по сути, до смешного привлекателен. Злым вампирам непозволительно быть такими привлекательными. Это просто несправедливо. - Он горячий. - Не дай обмануть себя, дорогая. Он волк в овечьей шкуре. Она улыбается ему. - Да, я знакома с этим типом людей. - Ну, лично мне нравится думать о себе как о замаскированном дьяволе. Это звучит лучше. Кэролайн смеется, громким, хриплым смехом. Это звучит чуждо даже для ее собственных ушей. Кажется, прошла целая жизнь с тех пор, как она в последний раз находила что-то по-настоящему забавным. Но от взгляда, которым одаривает ее Клаус, у нее по спине пробегают мурашки. Ей приходит в голову, что это самое близкое, что они были за последние месяцы. Тепло его тела, его запах, подавляющий ее чувства, жгучее ощущение его руки на ее спине — все это заставляет воспоминание о ночи, которую они провели вместе, той, из-за которой они оказались в такой ситуации. То, что после всего Клаус все еще оказывает на нее такое влияние, что она так легко поддается фамильярности его присутствия, прикосновений, просто смешно. Но когда ее тело, кажется, так хорошо прилегает к его телу, когда они двигаются по танцполу, как будто они одно целое, трудно отрицать, что это самое комфортное, что она чувствовала с того дня, как приехала в Новый Орлеан. Объятия Клауса - это самое близкое место к дому, где она была за последние недели. Что это говорит о ней? На секунду кажется, что весь мир приостановился, пока она теряется в штормовой синеве его глаз. Она чувствует, как медленно приближается к нему, чувствует, как его дыхание нежно касается ее губ. Но затем мир снова начинает вращаться, через чур быстро, когда звуки жаркого спора прерывают их момент. Кэролайн моргает, возвращаясь в нормальное состояние, выпуская воздух, застрявший у нее в горле, делая шаг в сторону от Клауса, который уже вернулся в свой полностью гибридный режим. Марсель спорит с мужчиной на другой стороне двора. Несмотря на то, что они находятся на безопасном расстоянии, Клаус выставил перед ней руку, защищая и удерживая ее позади себя, в то время как Марсель хватает парня за шиворот. - Тьерри, я полагаю, - говорит она. - Что они говорят? - Именно то, чего мы от них хотим. Третий мужчина мешает Марселю надрать задницу Тьерри прямо там, где все могут видеть, и они втроем исчезают за углом, поднимаясь по лестнице, чтобы продолжить свой спор на второй этаж. Кэролайн ищет девушку-ангела Камиллу, которая изображает одинокую и подавленную фигуру посреди танцпола, наблюдая, как ее прекрасный принц внезапно превращается в кровожадную лягушку. О, как она ее понимает... Кэролайн не может не испытывать жалости к девушке. Марсель издает гневный рев, отталкивая Тьерри спиной к стене. - У него твой характер, - говорит Кэролайн. Клаус поворачивается к ней, вся нежность, которая была мгновение назад, полностью стерлась с его лица. - Мы начинаем. Тебе лучше уйти сейчас, - говорит он тоном, который стремится подвести черту под разговором. Кэролайн вздыхает. - Время снова превратиться в тыкву, - бормочет она, бросая последний взгляд на Камиллу, прежде чем развернуться, чтобы найти выход.***
Шоу начинается, думает Ребекка, когда Диего уводит Марселя от его ангельского свидания, а удрученный Тьерри с печальным и виноватым видом следует за ним. Она обменивается быстрым взглядом со своим братом. Это ее сигнал присоединиться к Софи Деверо на кладбище и привести их план в действие. Пройдет совсем немного времени, прежде чем Кэти появится, чтобы спасти своего обреченного парня. Когда Никлаус пускает в ход свой порочный ум, ничто не может его остановить. Он, вероятно, самое сильное существо на этой земле, но ему даже не нужно использовать грубую силу, чтобы получить то, что он хочет. У него блестяще развитый мозг, чтобы сочетаться с мускулами. Это несправедливо, на самом деле. Красивый, умный и могущественный - пугающее сочетание для любого, тем более когда речь заходит о ее дьявольском брате. Пешком Ребекка добралась бы быстрее, чем на машине, но ее выбор наряда для вечера усложнил передвижение, поэтому она запрыгивает в свой автомобиль с откидным верхом и отправляется в логово ведьм на кладбище Лафайет. Когда она добирается туда, она находит Софи и ее колдовские приспособления, а перед ней открыта карта Нового Орлеана. - Кэти только что ушла, - говорит она, зажигая свечи. - Она сейчас направляется в Квартал. Я соединил нашу магию, чтобы увеличить ее силу, так что я буду знать, когда начнется ее заклинание. - У тебя все есть? - Да. Это простое заклинание поиска. Я не думаю, что Давина скрыла себя, она знает, что мы не можем использовать магию, чтобы найти ее, и она может спокойно стереть разум любого, кто в конечном итоге преуспеет. - Хорошо, - говорит она, делая шаг назад и пытаясь расслабиться. Ничего не оставалось делать, кроме как ждать, когда Кэти начнет сеять хаос во Французском квартале. - Пока мы ждем — ты послал ведьму составить компанию Кэролайн сегодня вечером? - Да, - говорит Софи. - Сабин. Она беспокоилась о ней. - Почему? - Потому что мы слышали, что Элайджа ушел. Сабин испытывает особое отвращение к Клаусу. Ребекка усмехается. - А кто этого не делает? - Кэролайн, - невозмутимо произносит Софи. - Мы понаблюдали за ней некоторое время, провели наше исследование, прежде чем привести ее сюда. Она казалась очень близка ему, и я имею в виду не только в том смысле, после которого она забеременела. Я была удивлена, когда он сказал нам убить ее и ребенка. - Что ж, ладно. Таким он выглядит для тебя. Его идиотские рефлекторные реакции - это половина всего, что с ним не так. - Я... - Софи вздрагивает, резко обрывая себя. - Я думаю, все начинается, - говорит она, широко раскрыв глаза от внезапного прилива адреналина. - Чего медлишь? Шевелись! - торопит ее Ребекка, жестом приказывая ведьме приступить к чтению заклинания. Она поворачивается к своим артефактам вуду, поднимает ладони выше и закрывает глаза. - Я готова, - говорит Софи через мгновение. - Кэти начала свое заклинание. - Тогда продолжай. У нас не так много времени. Софи снова начинает говорить на их странном языке, и по кладбищу проносится неестественный ветерок. Ребекка чувствует холодную дрожь по спине, ощетиниваясь, когда магия, кажется, поднимается вокруг них, вливаясь в заклинание Софи из освященных гробниц поколений новоорлеанских ведьм. Ребекка делает глубокие, размеренные вдохи, беспокойно постукивая ногой в ожидании. Ужасно быть таким беспомощным. Предполагается, что древние более эффективны, чем это все. Находиться во власти других — низших, по ее честному мнению, — существ, сводит с ума. Теперь она понимает, что, должно быть, чувствует Кэролайн. Грязь на верхней части карты собирается в центре, а затем медленно — слишком медленно — начинает двигаться, следуя невидимому следу Элайджи. Он направляется к Французскому кварталу, но об этом Ребекка уже догадалась. Учитывая то, что она помнит из архитектуры места, где она встретила Давину, она могла бы сказать, что это был чердак, и довольно старый, с очень старыми витражами. С каждым крошечным сантиметром, на который продвигается грязь, Ребекка чувствует, как ее сердце колотится в груди. Давай, давай, давай, говорит она себе под нос. Но затем, внезапно, ветер перестает дуть, энергия в воздухе полностью иссякает, и грязь перестает двигаться. - Что это было? - спрашивает она с оттенком отчаяния в голосе. - Все прекратилось, - говорит Софи. - Магия Кэти прекратилась. Должно быть, с ней что-то случилось. Нет. У Ребекки похолодело внутри. Они потерпели неудачу. - Мы почти на месте, я могу продолжать, - говорит Софи, снова закрывая глаза, чтобы продолжить заклинание. - Ты не можешь. Она почувствует это и поймет, что мы сделали. - Нет, я могу найти Давину. Это будет просто еще один выплеск энергии. - Нет, - рычит Ребекка, забирая карту у Софи и разрушая небольшой прогресс, которого они достигли за то время, что у них было. Ведьма смотрит на нее с неприкрытой болью в глазах. - Ты можешь быть готова умереть, чтобы вернуть свою ведьму, но Кэролайн и ребенок умрут вместе с тобой. Элайджа никогда не простит нас, и спасение его будет напрасным. Мы облажались. Мы облажались. Эти слова эхом отдаются в ее голове. Они подвели Элайджу. Снова. Все кончено.***
Странно видеть, что в доме так устрашающе тихо. После впечатляющей вечеринки Марселя и жестокой афтепати, которая состоялась на улицах квартала, когда ведьма Кэти появилась в самоубийственной миссии, чтобы спасти своего любимого Тьерри, все кажется почти мертвым. Марсель изображает одинокую и убитую горем фигуру на втором этаже, с остекленевшими и отстраненными глазами, когда он облокачивается через перила, выходящие во внутренний двор. Значит, нуждаешься в друге. Это именно то место, где Клаус хотел его видеть. По правде говоря, даже он поражен тем, как идеально сложился сегодняшний вечер. Было так много вещей, которые могли пойти не так. Очевидно, что работа Ребекки и Софи Деверо над заклинанием поиска была безотказным планом на случай, если его первоначальная идея обернется против него. Украсть Элайджу обратно прямо из-под носа Марселя было бы слишком просто, если бы у них было место, но это также означало бы сжечь мост, который Клаус так тщательно строил в течение нескольких недель. Марсель знал бы, что его предали, знал бы, что Клаус был вдохновителем всего, что произошло этим вечером, и он мог бы попрощаться со своим шансом заявить права на Давину Клэр для себя. Ребекка никогда бы не оказалась на борту, если бы знала истинные намерения Клауса. Его сестре всегда не хватало воображения, чувства большей цели. Все, чего хочет ее сентиментальное сердечко, - это вернуть Элайджу, к черту последствия. Она, кажется, забывает, что они ведут здесь войну. Кто-то должен был взглянуть на картину в целом. Клаус знает, что Элайджа одобрил бы его план — конечно, если бы не лежал заколотый в гробу. Кэролайн более практична, но она также слепо предана, и то, как она, кажется, сблизилась с Элайджей за такой короткий промежуток времени, выводит Клауса из себя. Так что делиться с ней правдой тоже было не вариант. Клаус не уверен, что хотел увидеть разочарование в ее глазах. Неважно. Она будет достаточно рада, когда Элайджа благополучно вернется домой. Будучи девушкой Тьерри и знакомой с повадками Марселя, Кэти, очевидно, знала, что он никогда не отпустит предателя. Не было никакого способа, которым она могла бы спастись, сохранив свою жизнь. Поэтому она решила пожертвовать собой, чтобы положить конец правлению Марселя и отомстить. Судя по затравленному взгляду Марселя и тому, как он был потрясен после этого, Клаус может догадаться, за все годы его правления в Городе Полумесяца это была самая близкая встреча его друга с реальной смертью. Ненависть в глазах девушки, решимость, стоящая за каждым ее шагом — она собиралась убить его и всех его ближайших соратников, и он ничего не мог поделать. Если бы Клаус не появился, чтобы спасти положение, конечно. Теперь Марсель обязан ему своей жизнью и получил еще одно доказательство своей преданности. Ведьма мертва, Тьерри наказан, а Марсель более уязвим и открыт, чем когда-либо. Все, что Клаусу нужно сделать, это воспользоваться шансом, завоевать его доверие и сделать последний шаг не только ради Элайджи, но и ради Давины. С маленькой ведьмой на его стороне его не остановить. Новый Орлеан снова будет принадлежать ему, Кэролайн будет в безопасности, а Марсель заплатит за свое предательство. Некоторые дни, безусловно, лучше других. Клаус наливает два стакана бурбона и поднимается по лестнице. - Ты выглядишь так, как будто тебе нужно выпить, - говорит он, протягивая стакан другому мужчине. - Спасибо, - Марсель на мгновение опускает взгляд на янтарную жидкость, прежде чем сделать щедрый глоток. - У тебя была тяжелая ночь. - Ками. Как много она видела? Все, хочет сказать Клаус. Она стояла неподвижно, наблюдая, как Марсель выходит из себя, разочарование отразилось в каждой линии ее тела. Он должен был последовать за ней к Руссо и заставить ее забыть то, что она видела, поверить только в то, что она провела прекрасный вечер с Марселем на маскараде. - Она только видела ссору, приятель, - говорит он. Марсель качает головой. - Черт возьми. - Она тебе действительно нравится, не так ли? - Мне нравится, что она не является частью всего этого. Иногда приятно видеть мир таким, каким его видят люди. Пару лет назад Клаус посмеялся бы над нелепостью слов Марселя. Такой жалкий сентиментализм. То, что делает человека слабым, что низвергает королей. С другой стороны, Марсель всегда был таким. Возможно, слишком много времени проводил с его сестрой. Клаус был его наставником, его учителем, так сказать, в искусстве ведения войны и сверхъестественного правления, но многое от Ребекки передалось ему тоже. Однако сейчас Клаус не может сказать, что он полностью с этим не согласен. Он научился восхищаться смертностью больше, чем когда-либо думал. Борьба за выживание. Вечный оптимизм. Неумолимость человеческого духа. И все из-за некой ведьмы, которая потрясла его мир до глубины души. Есть что-то освежающее в том, чтобы смотреть на вещи глазами смертных. Сине-зелеными, в частности и если быть точнее, которые загораются огнем, имеющий возможность опалить неосторожных. - Мне жаль Тьерри, - говорит он так искренне, как только может. - Я могу сказать, что он был хорошим другом. - Очевидно, мое доверие было неуместным. - От этого не становится легче. Молодой человек поворачивается, чтобы посмотреть на него, и впервые с момента своего возвращения Клаус видит мальчика, которого он вырастил, а не человека, который украл его королевство. В голосе Марселя сквозит боль, но его глаза мягки. Благодарный. Почти ностальгический момент. Это вызывает у него легкую острую боль. - Ты спас меня сегодня вечером, - говорит Марсель. - Убил Кэти. На мгновение я не был уверен, что выберусь из этого живым. Полагаю, это означает, что я у тебя в долгу. - Наступает пауза, во время которой Марсель задумчиво отводит от него взгляд. - Ты просил вернуть твоего брата. Кажется, это самое меньшее, что я могу сделать. И вот оно. Клаус Майклсон делает это снова. Вот почему он достоин носить корону, в то время как другие, такие как Марсель, всегда являются лишь достойными дублерами.***
Кэролайн ненавидит ждать. Она ненавидит сидеть дома, когда все где-то заняты чем-то важным. Она ненавидит не знать, что происходит. Она ненавидит бояться упасть замертво в любую секунду, потому что заклинание Софи может быть обнаружено, и она может оказаться казненной вампирами. Она ненавидит это. Держать свои нервы в узде - испытание олимпийского уровня, и Кэролайн справляется с этим только за счет употребления огромного количества сахара в виде шоколадного печенья, которое она печет сама. Две полные противни. Беспокойство вредно для ребенка, но она не уверена, что есть так много печенья лучше. И все же, что может быть хуже, чем мама, переживающая кризис? Ребекка первой возвращается домой. Одного взгляда на нее достаточно, чтобы Кэролайн поняла, что план провалился. - Магия Кэти прекратилась до того, как Софи смогла завершить заклинание. - Прекратилась? Как прекратилась? Ребекка бросает на нее многозначительный взгляд. Ой. Верно. - Итак... Элайджа? Младшая Майклсон только качает головой, ее глаза наполняются слезами, когда она проходит мимо Кэролайн и исчезает в своей комнате. Черт возьми. Кэролайн даже не знает Элайджу, не совсем, но странно, как она по нему скучает. Его присутствие успокаивало, что не следует недооценивать, учитывая ее нынешнее затруднительное положение. Не говоря уже о том, что она чувствует себя виноватой за то, что раньше не поняла, что его исчезновение не было преднамеренным. Может быть, если бы она упрекнула Клауса раньше, если бы она просто не предположила, что все Майклсоны одинаковы, Элайджа был бы сейчас здесь. Кэролайн уходит в библиотеку, чтобы дождаться Клауса. Она начинает думать, что он может не прийти домой сегодня вечером, когда слышит быстро приближающуюся машину и выдыхает с облегчением. Часть ее, возможно, беспокоилась о нем. Это Клаус, так что шансы на то, что с ним случится что-то плохое, ничтожны. Тем не менее, она не могла не испытывать опасений, зная, что план провалился. Эта Давина была достаточно сильна, чтобы одолеть Ребекку и стереть ее воспоминания. Кто знает, что еще она может сделать? Она даже не слышит, как он поднимается по лестнице, пока он не появляется в дверях. Кэролайн осматривает его с головы до ног после следов борьбы, но он выглядит таким же собранным, как и на балу, ни один волосок не выбился из его прически. - Все еще не спишь? - тихо спрашивает он. - Не могла уснуть, - говорит она, откладывая книгу. - Ты в порядке? - Теперь лучше, когда я знаю, что ты выбралась из Французского квартала целой и невредимой. Кэролайн закатывает глаза. - Ладно. Просто выскажи все сейчас и покончим с этим. Я не хочу провести следующий месяц, слушая об этом. - Я не собираюсь читать тебе нотации. Ее брови сошлись вместе. - Ты не... собираешься? - Я признаю, что ты вышла абсолютно не без причины, хотя я бы предпочел, чтобы ты не выбирала мероприятия Марселя, которые кишат вампирами, для прогулки по городу. - Не то чтобы у меня было много вариантов, - возражает она. - но... я признаю, что это было немного... немного безрассудно. - Совсем немного? - Однако я ни о чем не жалею. Было приятно оказаться там, пусть даже ненадолго. Немного нормальности, для разнообразия. - Возможно, я забыл упомянуть, - говорит Клаус, приближаясь к ней. - Ты выглядела сногсшибательно. Кэролайн чувствует, как горят ее щеки. - Спасибо. Мне помогли. Он вздыхает, качая головой. - Я знал, что моя сестра была замешана в этом. - Ребекка мне не помогла. Мне помогала Сабин. - Кто такая Сабин? - Она ведьма. Одна из подруг Софи. Та, которой ты угрожал убийством на кладбище. - Ты действительно ждешь, что я вспомню всех ведьм, которым я угрожал в этом городе? - Кэролайн из принципа бросает на него многозначительный взгляд, но сдерживает улыбку. - Итак, почему, скажи на милость, Сабин была здесь? - Не становись таким подозрительным, Клаус. Иногда люди просто милые. Она знала, что я буду здесь одна, поэтому пришла составить мне компанию, а потом я упомянул, что хочу пойти на бал-маскарад, и она это устроила. - Нет такого понятия, как "мило", когда дело касается ведьм, любовь моя, без обид. - На самом деле, я действительно обижаюсь. Это твое отношение заставляет всех ведьм ненавидеть тебя. Это не значит, что они все плохие. Клаус одаривает ее улыбкой с ямочками на щеках. - Нет, не все. Мысли Кэролайн внезапно возвращаются к балу, к тому, где она была на волосок от того, чтобы поцеловать Клауса, и как ужасно неуместно это было бы, но как отчаянно она хотела это сделать. После нескольких месяцев ощущения себя чужой, далекой от всего и вся, такой очень одинокой и нуждающейся в утешении и ласке, Кэролайн наконец обрела частичку себя прежней. Всего на минуту она больше не была в Новом Орлеане, или беременной, или на балу-маскараде, полном вампиров. А потом Марсель начал драться с Тьерри, и момент был упущен. Наверное, это к лучшему. - В любом случае, - говорит Кэролайн, отвлекая свои мысли от скалистых берегов. - Все это было напрасно. Эпический провал. - Напротив. Сегодняшний вечер был шедевром. - Ребекка сказала, что Кэти умерла до того, как Софи смогла завершить заклинание. - Я знаю. Я убил ее. Она разинула рот, недоверчиво поворачиваясь к нему. - Ты... что? Клаус пожимает плечами. - Наша маленькая ведьма-самоубийца собиралась попытаться убить Марселя. Я спас ему жизнь, и, сделав это, он оказался у меня в долгу. - Подожди, - начинает Кэролайн, останавливается, снова обдумывает то, что он только что сказал. Это невероятно. Абсолютно невероятно. - Ты предал... всех? - Я сделал то, что было необходимо, - возражает Клаус, и выражение его лица внезапно становится напряженным. - Я знаю, тебе нравится думать, что люди могут быть просто милыми, и поскольку ты ведьма, ты склонна доверять им, но не ошибись, любимая. Ведьмы ни на чьей стороне, кроме своей собственной. Все, чего они хотят - это заполучить ту девушку, Давину. И когда они схватят ее, как ты думаешь, что тогда произойдет? Перемирие? Они будут использовать силу Давины против всех нас. - Но дело было не в этом. План состоял в том, чтобы просто найти Элайджу. - Вам, люди, всегда не хватало веры в меня. Защищая Марселя, я укрепил его доверие настолько, что он согласился вернуть нам Элайджу. Мне даже не пришлось переспрашивать, я заставил его думать, что это заслужено. Кэролайн плотно закрывает рот. Она не знает, что сказать. То, что план Клауса удался и Марсель возвращает Элайджу, - это хорошо, но она не думает, что может согласиться со всем принципом этого дела. Клаус солгал им, расстроил план Ребекки и напрасно подверг Софи риску. Он составил свой план мести Марселю выше своего собственного брата. - Ты едва знаешь моего брата, - говорит Клаус через мгновение, его губы кривятся в хмурой гримасе. Трудно не заметить перемену в его голосе. - И все же ты доверяешь ему. Слепо. Что такого есть в Элайдже, что всегда вызывает такое мгновенное восхищение? Кэролайн на мгновение задумывается над этим вопросом. - Он был добр ко мне в самое страшное время моей жизни. Когда больше никто не был. Даже ты , она не произносит этого. Но удар все равно наносится. Лицо Клауса застывает, его челюсти сжимаются. В его глазах мелькает боль, прежде чем он отворачивается от нее - Клаус, - зовет она, успокаивая его. Есть кое-что, что она умирала от желания сказать ему всю ночь, но им казалось неуместным обсуждать это там, где их могли услышать уши вампира. Кроме того, она была полна решимости не думать о детях во время бала. - Сегодня я кое-что узнала. Он оборачивается, с легким намеком на любопытство рассматривая ее. Кэролайн застенчиво улыбается. - Я думаю, что это девочка. Клаус останавливается, его глаза на мгновение расширяются, прежде чем легкая морщинка прорезает его лоб. - Откуда ты знаешь? Она пожимает плечами. - Ведьменские штучки. Кэролайн надеялась, что эта информация подбодрит его, отразится где-то на его лице, но он остается неподвижным, тупо глядя на нее, как будто внезапно потерялся в собственной голове. Кэролайн отводит взгляд, опускает его на свои колени, внезапно чувствуя себя очень неуютно. А потом она слышит: - Девочка, - и когда она поднимает глаза, Клаус снова улыбается, очень смущенный, но в то же время немного любящий. - Тогда у нас не будет маленького меня. - Спасибо за такое маленькое благословение. Клаус усмехается, и впервые с тех пор, как все это началось, Кэролайн чувствует, что они... вместе. Не в романтическом смысле, а как партнеры. Что они, в конце концов, могут быть единым целым. Ну, может быть. Если они вложат в это какую-нибудь честную перед богом работу. Но это только начало. - Тебе следует немного отдохнуть, милая. Спокойной ночи, - мягко говорит он, оставляя Кэролайн наедине с ее мыслями.