***
Вечером Олега задержали Костя с Саламом, поэтому Марина отправилась домой одна. Но Брагин обещал приехать, как освободится. Через несколько часов он-таки добрался до Нарочинских и позвонил в дверь. Марина открыла не сразу. — Че-то случилось? — насторожился Олег. Вгляделся в ее лицо. — Ты спишь? — Угу, — Нарочинская впустила мужчину в квартиру. — Сейчас проснусь. Брагин поймал ее за руки: — Мариш, — вырвалось у него, — ты тогда ложись лучше, я сам. — Мы же вместе хотели, — она вскинула на него прозрачные глаза. Хотели. Они много чего хотели. И он, Олег, много чего хотел. В том числе чтобы Нарочинская больше отдыхала: — Марин, ложись. Я справлюсь. Женщина нехотя послушалась, и Брагин, выключив в гостиной свет, заглянул в комнату профессора: — Владимир Сергеевич, здрасьте. Можно? — Олег, — Нарочинский улыбнулся, — здравствуй, проходи. Маришка сказала, у тебя случай какой-то необычный. Брагин почесал лысину: — Ну да, необычный случай — это у меня. А вы как себя чувствуете? — Относительно, — профессор неопределенно махнул кистью руки. — Ночью плохо было, сейчас терпимо. Олег вздрогнул: вот почему Нарочинская уснула после работы. Бедная девочка…. И где только берет силы оперировать? Еще и его успокаивает. — Марина ничего не говорила. — А смысл? Для нас это обычное дело, — Владимир Сергеевич криво ухмыльнулся. — Показывай, что там у тебя.***
— Спасибо большое, — от души отозвался Брагин. — Вы очень помогли. Нарочинский улыбнулся: — Ну хоть кому-то, — улыбка на пару мгновений погасла, после чего появилась вновь. — Олег, случай действительно интересный и непростой. Но я думаю, у тебя все получится. Да и парень молодой, должен справиться. Они еще поговорили, потом Брагин дал профессору лекарства и дождался, когда тот уснет. Затем Олег вышел в гостиную и, дойдя до дивана, сел на пол. И залип. Спящая Марина была похожа не на строгую женщину, которая может пилой вскрыть голову и взглядом — убить на месте, а на ребенка, которого хочется спрятать за пазухой и защитить от всех бед. Почувствовав на себе взгляд, Нарочинская зашевелилась. — Чшш, — прошелестел Олег. — Как папа? — женщина приоткрыла глаза. Брагин погладил ее по плечу: — Спит. — Который час? — Одиннадцать почти. Марина проснулась окончательно: — А че ты на полу? — Любуюсь, как ты спишь. Нарочинская фыркнула: — Было бы, на что смотреть, — поймала его ладонь обеими руками и стала рисовать на ней узоры. — А я бы всегда смотрел, — Олег придвинулся к лицу Марины. Поцелуй получился медленный. Брагину казалось, они пьют друг друга, словно самые вкусные в мире напитки. Пьют — и не могут напиться. Будто были умирающими от жажды. Нарочинская отстранилась первой: — Разобрались с операцией? — Да, — Олег кивнул. — Расскажешь? — Обязательно, — пообещал он. — Сказку на ночь? — хитро улыбнулся. Марина усмехнулась: — Можно не на ночь, — все равно она сейчас не в состоянии воспринимать детали. — Хорошо, оставим на завтра, — запланировал Брагин. И почти сразу же переключился. — Почему ты мне не сказала? — О чем? — она свела брови к переносице. — Что ночью Владимиру Сергеевичу было плохо, — с упреком напомнил Олег. Марина села, а он, так и оставшись на полу, опустил голову ей на колени. И у Нарочинской чуть сердце из груди не выскочило. Брагин был таким ласковым, таким бережным, так желал быть ближе… «Ты вообще понимаешь, что это тот же самый Брагин, который раздражал тебя до зубного скрежета?» Она начала массировать ему голову: — Даже если бы сказала — это бы ничего не изменило. — Я бы приехал. — И это все равно бы ничего не изменило, — со вздохом повторила Марина. — Ты был дома и спал. Пока проснешься, пока доедешь…. Потом еще работать. А днем уже смысла не было. Нарочинская говорила успокаивающим тоном, а ее пальцы и вовсе оказывали какое-то медитативное действие, поэтому у Олега не получалось разозлиться. — Я хочу помочь. — Ты помогаешь, Брагин, — серьезно отозвалась она. Мужчина поднял на нее глаза. При выключенном свете они казались совсем бездонными, как колодцы. — Но ты не всемогущий. Он встал с пола и опустился на диван: — Хочется быть волшебником, но не всегда получается. — Отдыхать тоже надо, — продолжила Марина. Олег хмыкнул: — Себе это скажи. — У меня есть Юля. — А я? Я же не хуже Юли, Марин! — с интонацией Карлсона возмутился он. — Ты лучше, — неожиданно выдала Нарочинская. И прикусила губу. Брагин засиял, что было видно даже в темноте, прижал Марину к себе и потянулся к ее лицу. От первого же прикосновения у мужчины пошли мурашки по спине. А потом он почувствовал, что Нарочинская мягко посасывает и покусывает ему губу. Издав неопределенный звук, больше всего напоминающий тихий рык, Олег схватил женщину и посадил себе на колени… — Ну все-все, хватит, — отстранилась она через время, чувствуя, что еще чуть-чуть и удержаться будет невозможно. Но удержаться было необходимо. Потому что они были не в том месте и потому что вчера у нее начался цикл. Брагин, дабы не усугублять, вернул Марину на диван и отлепил от нее руки: — Обалденно целуешься, Марина Владимировна.***
Ужин выдался полуночным, но голодание в качестве альтернативы не рассматривалось. Брагин сидел за столом и ждал, пока Нарочинская сварит пельмени и сделает бутерброды. Ему вдруг подумалось, что они уже ведут себя как женатые люди, хотя не живут вместе и даже еще не спят. Последнее было проблемой, особенно сейчас, когда Марина дала понять, что он ей нравится. Но Олег не хотел ее уламывать, потому что считал это неправильным и опасным. Да и какое может быть удовольствие в сексе, на который уломали? Это уже и не секс. Нарочинская стала слишком дорога Брагину, чтобы он не боялся что-то испортить. Терпел, хотя чувствовал, что на исходе. Впрочем, судя по тому, как сегодня целовала его Марина, оставалось совсем недолго. Нарочинская не подозревала о мыслях мужчины — она резала колбасу и сыр. Потом, о чем-то вспомнив, заглянула в шкафчик и достала коробочку конфет: — Ты будешь? — Буду. — Может, не надо бутерброды тогда? — засомневалась Марина. — Все надо, — заверил ее Брагин. — Я же не схомячу сразу всю коробку. Не лопну, не переживай, — он тихо засмеялся. Нарочинская сощурилась: — Ну смотри, а то потом кухню отмывать…. Слушай, — перескочила с темы на тему, — я попросить тебя хотела. — Согласен. — На что? — Марина фыркнула. — Я же еще не сказала. — А я на все согласен, — беспечно отозвался Олег. И понял, что это правда. «Влип ты, Олег Михалыч, по самые помидоры. Или там уже огурцы?». — А если я что-то плохое хочу? — Нарочинская усмехнулась. Он пожал плечами: — Значит, пойду соучастником. Вроде бы шутил, однако у Марины мурашки по телу поползли. К счастью, ничего плохого она не замышляла. — Можно мне как-нибудь, когда ты будешь на работе, снова у тебя отдохнуть? — Запросто, — Брагин кивнул. — Ты когда выходная? — Послезавтра. — Отлично, — он потер ладони. — У меня там смена, будем с Пастуховым парня чинить. Приходи. Нарочинская ничего не сказала, но так тепло улыбнулась, что у мужчины, по ощущениям, поднялась температура.***
Когда поели, Брагин посерьезнел: — Я хочу остаться. Помочь, — уточнил, хотя основная причина была не в этом. — Ты завтра работаешь. — Ты тоже. Марина повела плечом: — Это мой отец. — И мой учитель, — теперь Олегу показалось, что он поторопился. — Да я буду паинькой: возьму матрас, лягу, где скажешь, буду ниже воды и тише травы. То есть наоборот. Или нет, — окончательно запутался. Нарочинская застыла и посмотрела на него долгим немигающим взглядом. — Ну чего ты? — мужчине отчего-то стало зябко. — Не надо никакого матраса. Диван раскладывается. Брагин не понял: — А? — Бэ, — передразнила Марина. — Но ты обещал вести себя прилично. У Олега сделалось такое лицо, будто ему сообщили, что он выиграл в лотерею крупную сумму. Нет, не так. Очень крупную сумму. Очень-очень крупную. — Маринка, — он попытался что-то сказать, не смог, плюнул на все и одним движением притянул Нарочинскую к себе. Она уткнулась ему в грудь. А операция у парня прошла успешно.