***
Первым делом он прикоснулся тыльной стороной ладони к двери — та не успела нагреться. Значит, был шанс. Если котяра еще не задохнулся, конечно. Брагин зажал рукавом рот и нос, вставил ключ в замок и, мысленно перекрестившись, открыл дверь. И ощутил себя в аду. Как девочки и рассказали, горела кухня. Еще чуть-чуть — и огонь перекинулся бы на общую с комнатой стену. Или на коридор, где Олег сейчас и стоял. Мужчина быстро зашел в ближайшее помещение, осмотрел его, даже покыскыскал, но кота там не было. Вернулся в коридор, плотно закрыл дверь комнаты, заглянул в ванную, в туалет и прошел дальше. Во второй комнате кота тоже не было видно, но Брагин услышал шорохи из-под дивана и нагнулся. Слух не подвел — в дальнем углу испуганным блеском горели желтые глаза. — Кыс-кыс-кыс, — позвал Олег, впрочем, не особо надеясь на успех. Котяра испугался сильнее и забился глубже. Пришлось двигать диван. Как только это получилось, зверь — здоровенный, между прочим, породистый видимо, — выскочил и стал метаться по комнате. Чуть на потолок не забрался. Пришлось наворачивать круги следом. Поймав кота и получив вместо благодарности когтями по ладоням, Брагин двинулся на выход. Кот шипел и вырывался, поэтому приходилось держать его обеими руками. Прикрывать нос было нечем, и Олег чувствовал, что задыхается. Он выскочил в подъезд и, не успев закрыть дверь, столкнулся с пожарными. — Вы что тут делаете?! Брагин зыркнул из-под насупленных бровей: — Кота, — выплюнул, — доставал, — и закашлялся. На улице зверюга увидел радостно заверещавших хозяек и стал вырываться еще старательнее. Даже извернулся и полоснул Олега по лицу. Чуть без глаза не оставил. Демон. Убедившись, что от девочек животное убегать не будет, Брагин отпустил его и жадно вдохнул воздух. Легкие жгло, и мужчина снова закашлялся. — Вам помочь? — обеспокоилась соседка девочек. — Очень плохо? — Нормально. Запыхался за этим зверем гоняться. Женщина достала из сумки термос: — Попейте, у меня тут чай. — Олег благодарно кивнул и принял предложение. — Вам бы раны обработать, — оценила его щеку и ладони собеседница. — Обработаю, — Брагин, опомнившись, вернул ключи. — Может, лучше врача вызвать? Олег хрипло рассмеялся и отдал термос хозяйке: — Я сам врач. Иду на работу, мне тут двадцать минут осталось. Если что — коллеги подхватят, — пошутил он. — Родители девочек скоро приедут? — С минуты на минуту должны. Наверное, надо было остаться и убедиться, что с детьми все нормально. Но что-то Брагин так устал, а впереди была еще смена… на которую он уже опоздал, за что Дубровская снимет с него голову. — Вы же с ними побудете? — Да, конечно, идите, — засуетилась женщина. — Вас, наверное, ждут. Мужчина кивнул, махнул рукой напоследок и пошел. В спину ему прилетел вопрос: — Извините! А как вас зовут? — Олег. — Спасибо вам, Олег! — Спасибо большое! — поддержали девочки.***
— Михалыч! Ты где шляешься опять? Совсем страх потерял?! — поприветствовала его Дубровская. Он ухмыльнулся и тут же поморщился — из-за глубокой царапины привычное движение отдалось болью: — Я тоже рад тебя видеть, Нин. Регистратор хотела отпустить язвочку, но вгляделась в лицо друга и поперхнулась: — Че с тобой? Это тебя так очередная пассия разукрасила? — нервно хохотнула. — Если бы, — Брагину было не до шуточек. — Котика спасал. Дубровская перешла на ультразвук: — Какого котика? — и заметила боковым зрением, как в паре метров от них застыла Нарочинская. Но Нине было некогда задумываться. — Че, на дерево залез? — предположила она и вдруг ощутила, что от Брагина несет гарью. — Из квартиры, — нехотя поведал Олег. — Из какой еще квартиры? — Из горящей, — обреченно констатировал он. — Нин, дай аптечку, а? Дубровская протянула мужчине чемоданчик с красным крестом: — В смысле? Где ты взял горящую квартиру? — пуще прежнего заволновалась. — Ты ее поджег сам, что ли? Олег поморщился: — Да нет, — достал перекись, открыл и случайно пролил половину содержимого на ладони. Зашипел. А затем вздрогнул от пугающе спокойного голоса: — Помочь? Мужчина обернулся и, увидев Марину, еще раз вздрогнул: — Ну, помоги сирому и убогому, — попытался улыбнуться. Нарочинская подошла ближе, внимательно осмотрела раны Олега и начала обрабатывать. Молча. Брагин почувствовал, как нехорошо сгустился воздух, и тоже замолчал. Нина же, кажется, ничего не заметила: — Так че с котом-то, Михалыч? — Нормально все с котом, — попытался съехать с темы он. — Нет, ну что вы, Олег Михайлович, — прохладно отозвалась Марина. — Расскажите, очень интересно. Теперь даже Дубровская сообразила, что Брагин влип. А Олегу ничего не оставалось, кроме как объясниться.***
Марина сидела на подоконнике и пила вино. Хотелось чего покрепче, но было нельзя — сиделка сегодня отдыхала. Нарочинская сделала очередной глоток и истерически рассмеялась. Господи, какая же она дура. Это просто невозможно. Поверила на свою голову. Зачем? И кому?.. Идиотка. Процесс самобичевания прервал дверной звонок. Марина не хотела открывать, но гость не успокаивался. Понимая, что таким образом они разбудят отца, женщина соскочила на пол. — Привет. — Виделись, — равнодушно бросила она. Брагин вытянул губы трубочкой: — Че, даже на порог не пустишь? — На пороге ты уже стоишь, причем лицом не в ту сторону. — Значит, будем разговаривать на пороге. Нарочинская вскинула бровь: — О чем? — и услышала в спальне шум. Они влетели туда почти одновременно. Владимир Сергеевич свалился с кровати и бился в очередном припадке.***
Сегодня оказалось особенно тяжело. То ли Брагин сильно устал, то ли Марина была на взводе, то ли Нарочинскому стало хуже обычного, но провозились они долго. Олег даже засомневался, что у них получится. Однако потом Владимир Сергеевич затих, и они смогли уложить его на постель. Когда вышли в гостиную, Марина резко опустилась, почти упала на диван и, закрыв лицо ладонями, заплакала. Брагин сначала даже не понял, но рефлекторно дернулся к ней и присел на корточки рядом. Услышал всхлип и испугался. Никогда не видел Нарочинскую плачущей, хотя поводов хватало. — Мариш, — мужчина осторожно убрал ее руки, — что случилось? Она не ответила, попыталась освободиться, но Олег не пустил: — Марин, Марина, — уговаривал он, — что случилось? Тебе плохо? Нарочинская снова закрыла лицо и, задыхаясь, сдавленно произнесла: — Я не могу больше… Столько обреченности было в ее голосе, что у Брагина мороз по коже прошел. Мужчина сел на диван, усадил Марину себе на колени, обнял и стал укачивать. Она разрыдалась окончательно, и Олег стал целовать ее лицо и волосы…***
Когда Нарочинская успокоилась, Брагин взял ее лицо в ладони: — Марин, что случилось? Она неожиданно заледенела. Отстранилась, слезла с колен, а потом и с дивана, вытерла остатки слез и направилась к окну. Взяла бокал, который ранее Олег не заметил, и выпила содержимое. — Марин?! Женщина не отреагировала. Брагин подошел ближе, приобнял ее за плечи. — Не надо, — глухо отозвалась Нарочинская. Олег убрал ладони, и Марина обернулась. — Вообще ничего не надо. Совсем. На секунду ему стало так больно, будто сердце сжали и раздавили. — Объясни? — так же глухо попросил мужчина. — Марин! Она отвернулась, сжала ножку бокала между пальцев и со стуком поставила его на подоконник. — Я уже всех потеряла, Брагин. Отец тоже скоро умрет. Или овощем станет, — пугающе отстраненно произнесла. — Не могу и не хочу быть с человеком, который постоянно рискует собой. Олег по привычке протер лицо рукой и чуть не содрал пластырь, который закрывал царапину. Твою мать. — Ты щас серьезно? — Серьезно. Брагин понимал, что Нарочинская не в восторге от его геройств, но чтобы так… — А раньше сказать не могла? — Я говорила. Несколько раз, еще до того как, — напомнила она. — Думала, ты понял, — произнесла с горькой усмешкой. — Ты давно никуда не влезал…. Или я об этом не знала, — закончила практически беззвучно, но Олег услышал. Показалось, что его оглушило. Ему редко отказывали и уж тем более не отказывали по такому поводу. Наоборот, восхищались, даже если переживали. Ну, или хотя бы терпели. Все. Но не Марина. Нарочинская говорила. Конечно, она говорила и делала это в очень жесткой форме. Но, видимо, все оказалось еще серьезнее, чем Брагин представлял. Черт бы его побрал. Ее. Их. — То есть вот так, да? — мрачно процедил Олег. — То есть вот так, — не скрывая разочарования, повторила Марина. И добавила уже спокойно, словно ее это больше не касалось. — Иди домой. Впрочем, их и не было. О чем речь-то? О поцелуях? Да хрен с ними! Сколько их было, особенно если считать со школьной скамьи. И сколько еще будет… Значит, и переживать не о чем. Приехали, Олег Михайлович. Конечная, похоже. На выход.