Белые цветы вишни

Лина гипнотизировала взглядом бутылочку с настойкой успокоительного. Впервые за много дней темно-коричневая жидкость не ощущалась панацеей от всего, в душе не было раздрая, а в голове ощущалось непривычное лёгкое спокойствие с абсолютным нежеланием плакать по незначительной причине. "Добротерапия в действии", - хмыкнула сама себе Романова, все же залив в себя мерный стаканчик и запив водой. Для людей, страдающих депрессией, важной составляющей лечения является помощь другим, то есть естественная потребность ощущать себя кому-то не просто нужным, а жизненно необходимым. На парах по сестринскому делу, которые посещали в качестве факультатива, рассказывали о таком, но Лина тогда отнеслась к этому скептически, считая силу эмоций и иже с ними выдумкой глупых барышень и маркетологов. Оказывается, зря. Она поднялась сегодня раньше обычного, мельком оглядела в полутьме утра каждого, осмотрела Орочимару, придя к выводу, что он действительно впал в состояние, подобное животной спячке: тело не подвергалось разложению в относительном тепле, а также сохранялась гибкость. Потом пошла на кухню и, стараясь не шуметь, готовила очень лёгкие блюда на весь день, чтобы накормить своих болезных гостей. Задумалась о тыквенной каше, а ещё о детском соке, который можно было бы разбавить кипячёной водой и поить их. А ещё лучше взять отвар шиповника и тоже разбавить до слабенького состояния и также давать. А тыквой можно было бы разжиться в частном секторе – у какого-нибудь рачительного хозяина, возможно, пара штук и завалялась. С такими размышлениями было точно не до мыслей о тщетности бытия. Оставив варёные морковь и картофель остывать на плите, Лина ещё раз заглянула в комнату и в чем была – джинсы и растянутая зелёная майка – собралась на улицу, решив сначала купить маленькую пачку детского сока, а затем спокойно сходить в частный сектор попросить тыкву. Выбрав район с домами поменьше, Романова, определив, у кого есть свой огородик, постучалась к каждому из них, вежливо интересуясь, не завалялась ли у них тыква с зимы. Почти во всех домах ей отказали, добродушно смеясь, что такого добра не бывает на шести сотках, потому что неудобно растить и хранить. - Есть, - вздохнула полная женщина из девятого по счету дома. Она стояла посреди палисадника в грязных садовых перчатках, которыми выбирала разросшийся сорняк. – Лежит, гниёт в подвале, - и с грустью пояснила: - Я для свиньи выращивала, а она по зиме приболела, пришлось зарезать, теперь вот не знаю, что с этой тыквой делать. - А у меня брат с печенью мучается, ему прописали диету с обязательным содержанием тыквы, а ее и взять негде, - в тон женщине посетовала Лина. – Вот, ходила у всех спрашивала, ни у кого нет. - Пойдем, выберешь, какие целые остались, - удивляя девушку своим радушием, кивнула ей хозяйка. Лина, скинув петлю с деревянной штакетки, отворила калитку и зашла, замирая: прямо на нее смотрел, не мигая, здоровенный алабай – судя по всему, та самая причина добродушности хозяйки. - Измаил, охранять, - строго сказала ему женщина и кивнула девушке, мол, за мной. Измаил, не меняясь в выражении умной морды, отодвинулся с пути Лины, оставшись у калитки и наблюдая за ней чрезвычайно умным, но подозрительным взглядом. Обратно Романова шла с тремя небольшими сплющенным тыквами в рюкзаке, неся четвертую в руке, чувствуя себя так, словно все проблемы решились сами собой. Спазм внизу живота догнал уже у дверей съемной квартиры, когда Лина провернула ключом в замке. Боль была резкой и очень сильной, так что тыковка выпала из ослабевших рук, упав на пол и треснув по швам-долькам. Переждав боль, Лина открыла дверь, опустила рюкзак на пол в коридорчике и вернулась за упавшей тыквой, решив начать готовку с нее. Закрыла дверь, кинула треснувший овощ в мойку и, помыв руки, пошла проверить, как там ее подопечные, заодно взять одежду, чтобы переодеться – не разносить же грязь улицы в помещении с больными. Акацуки уже проснулись в большей степени, и теперь каждый со своего места смотрел на Лину выжидающим взглядом. - Доброе утро, - поздоровался обретший голос Нагато. - Здравствуй, - бледно улыбнулась ему Лина и подошла, протягивая руки. – Пойдем? Тот вздохнул, как показалось Романовой, с обреченностью, но руки поднял ей навстречу. Сегодня они выглядели и, думается, чувствовали себя лучше, чем вчера. Каждый гордо отказался от позорного передвижения на чужих руках, но милостиво позволил помочь довести себя до уборной. Держать никого не пришлось, все сели. Лина порадовалась ударному темпу выздоровления, пока не увидела, что подрывник Акацуки так и не пришел в себя. Осторожно усадив Хидана обратно на постель и проследив, чтобы он возлег на подушки, Ева подошла к Тсукури, проверяя температуру и ощупав сквозь ткань, не горят ли снова воспалившиеся швы. Но нет, все выглядело здоровым, насколько может выглядеть здоровым в такой ситуации. - Он просыпался? – спросила у Нагато, который следил за ее передвижениями. - Нет, - прошелестел он, едва заметно качнув головой. Голубые глаза, сейчас обесцветившиеся до сероты, со скорбью посмотрели на своего подчинённого. Лина, пожевав губы, мельком отметила какое-то движение, поворачивая голову и замечая, что Итачи смотрит на нее широко распахнутыми черными глазами, словно застигнутый врасплох. Лина сощурилась – правой ладонью он прикрывал тыльную сторону левой. Приблизилась к нему, требовательно протягивая руку. - Показывай, - негромко попросила она, кивая на ладони. Помедлив, Учиха все же убрал руку, демонстрируя три свежих царапинки на очень сухой почти трафаретной коже, которая вдобавок начала трескаться до крови. Лина почти с отчаянием посмотрела на эти ранки, потому что из головы совсем выпало, что разница между составом воды в разных местах, а тем более мирах – колоссальная. Кинулась к Конан. - Ручку, пожалуйста, - почти ласково попросила она. И увидела то же самое. Как не заметила этого раньше? Как могла упустить этот момент? Уже сбегая вниз по лестнице в магазин за дешёвым детским кремом, который всегда помогал ей самой, подумала о том, что зря так попустительски относилась к парам по сестринскому делу, считая, что ей, как будущему врачу, такое не понадобится. Никогда не знаешь, что и когда тебе может понадобиться. Вернувшись, раздала каждому по тюбику крема и попросила хорошенько натереться. И обязательно звать на помощь, если потребуется. Для удаления излишков крема оставила им по рулону туалетной бумаги, потому что бумажные полотенца были слишком жёсткие. Раздав указания, Лина, наконец, переодевшись, отправилась готовить нехитрый завтрако-обед, решив оставить тыкву на потом. Разбавила пачку сока в трёх литрах кипячёной воды, пробуя и чувствуя слабенький сладковатый вкус. Морковное пюре разбавила водой и добавила чуть пюре из картошки, превращая все в несоленую жидкую субстанцию светло-оранжевого цвета, которую можно спокойно втягивать трубочкой. Разнесла всем нехитрый завтрак, наблюдая, как недовольные больные, мечтая о мясе, покорно тянут жидкую еду через трубочки. Лина мысленно посмеивалась – если хватает сил на возмущение, значит, точно все будет хорошо. *** Дейдара проснулся поздним утром, когда Лина домывала плошечки, опуская чистые в кипяток и ставя на чистое полотенце для просушки. Трубочки и пиалки постигала та же участь. Тсукури, чувствуя себя максимально плохо, не только морально, как обычно, но ещё и физически, дернулся, чтобы перевернуться с залежавшегося живота на бок, и застонал от боли, пронзившей поясницу. Лина ворвалась в комнату почти мгновенно, даже сами Акацуки не успели понять, что происходит. Подскочила к блондину, удерживая рукой на месте. - Здравствуй, - негромко сказала ему Романова, стараясь, чтобы это звучало мягко. – Меня зовут Лина, я знаю, кто ты, и здесь ты в безопасности. Я постараюсь вылечить твой недуг. - Что ты знаешь о моих недугах, девчонка, - просипел в ответ Дейдара, открывая глаза и с ненавистью глядя на нее... пустой левой глазницей, к счастью, сухой и выглядевшей вполне здоровой, исключая отсутствие глаза. - Лишь то, что могу диагностировать при осмотре, - мягко произнесла Романова, кладя руку ему на плечо и стараясь передать свое душевное тепло, в действенную силу которого не верила до этого утра. – Пожалуйста, старайся не делать резких движений – у тебя не заросший шов на спине. Если нужно перевернуться на бок, просто позови меня, договорились? - Пошла вон, - утыкаясь лбом в подушку, отозвался Дей. – Не нужна мне помощь, ни твоя, ни чья-либо ещё. Позади послышался раздраженный фырк. Лина обернулась, умоляюще глядя на Сасори. Тот, удержавшись от закатывания глаз, вперил недовольный взгляд в стену. - Давай дойдем до ванной? – снова склонившись к нему, почти нежно проворковала Романова. - Я же сказал, пошла вон, - бессильно прошептал Тсукури. - Я знаю, что тебе хочется по нужде. Ты очень обессилен сегодня, поэтому я тебе немножко помогу, а завтра ты сможешь все сделать сам. - Ненавижу тебя и весь твой мир, - был ответ. - Хорошо, - кивнула Лина, душа ноты отчаяния в своем голосе. – Давай дойдем до ванной, сделаем все дела, возможно, даже помоемся, покушаем, и потом сможешь ненавидеть меня дальше. Пожалуйста, Дейдара, - умоляюще прошептала девушка ему на ухо. Ответа не последовало. Решив, что это было согласием, Романова перевела дух и, аккуратно перехватив его под грудной клеткой, подняла, ставя, а потом подхватывая под бедрами, чтобы не беспокоить спину со швом. Болезненно цыкнув, Дей бессильно опустил голову ей на плечо. Акацуки, наблюдавшие за этим, в очередной раз поразились тому, как у обычной девчонки хватает сил на всё это. - Можешь закрыть глаза, если неудобно, - ощущая, что сам он не справится, тихо сказала ему Лина, открывая крышку унитаза. Дей крепче зажмурился и тихо выдохнул, показывая, насколько ему всё равно на происходящее. После Лина положила перекладину на ванну и посадила туда блондина, залезая сама и вставая за его спиной, чтобы удержать его от падения, если в процессе промывки ему станет хуже. После отмытый и обмазанный кремом во всех местах, особенно нежных, подрывник был отнесен обратно, а затем с увещеваниями, мольбами и просьбами съесть ещё немножко, был накормлен. Теперь, радуясь тому, что все ее пациенты более или менее пришли в себя и относительно хорошо себя чувствуют, Лина в хорошем расположении духа, чего с ней не бывало очень давно, принялась за приготовление тыквы, предварительно сварив себе макарон и съев с жареным луком. *** Спустя день, когда Лина делала плановый дневной осмотр всех пациентов, которые чувствовали себя настолько хорошо, что активно сопротивлялись, в дверь кто-то настойчиво затарабанил. Зосю не отпускал морг, как бы забавно это ни звучало, поэтому это была точно не она. А больше никому она не была нужна. В комнате воцарилась тишина, Лина замерла, прислушиваясь, как и Акацуки. - Открывай, я знаю, что ты дома! – из-за дверей послышался приглушённый голос Нижегородовой. – Открывай или, клянусь, я выбью эту дверь! Лина, положив инструменты на тумбочку, встала и вышла, плотно прикрыв дверь комнаты. По ее нечитаемому выражению лица невозможно было предположить, о чем она думает. И все остро ощутили то самое гнетущее чувство, которое до этого не так сильно ощущалось – зависимость от одного-единственного человека. Такое бывает, когда остаёшься беззащитным один на один со своим убийцей. И до этого момента они никогда не были по другую сторону от навязанной им реальности их мира. Лина открыла дверь, с неудовольствием рассматривая злую Ленку. - Ты украла моих Акацук! – обвинительно сообщила та, тыкнув в нее пальцем. – В подвале стоят камеры, думаешь, я бы не выследила тебя? Совсем дура? Страха Лина не ощутила. Только ответную злость. Ну и что, что камеры. То, что там происходило, можешь дешифровать лишь Ленка, для остальных – там был стандартный вывоз трупов. - Каких-таких Акацук? – ставя руку на косяк, фыркнула Романова. – Анимешных, что ли? Так я у тебя даже дома не была – что за претензии. - Ты знаешь, каких! – взвизгнула та, кидаясь к ней и хватая за грудки, за что получила смачный шлепок по рукам, и отшатнулась. - Пошла нафиг отсюда, - тихо, угрожающе сказала Лина, глядя на нее исподлобья. Беглецы, сидящие в комнате, затаили дыхание, прислушиваясь к ее словам. – Позволишь себе ещё что-то такое, выдергаю патлы. Рецепт от психиатра у меня есть, спишу все на состояние аффекта. Нижегородова, яростно раздувая ноздри, вдруг успокоилась и выдохнула. - Вот как, - торжествующе хмыкнула она. – Значит, ты и займешь их место. Мое исследование не может прерваться на половине. Ты, конечно, слабее их будешь, но мне много и не надо. - Ты говори, говори, да не заговаривайся, - качнула головой Лина. - С больничного ты не выйдешь, так и знай, - и, развернувшись, Ленка ушла по коридору к лифту. Лина закрыла дверь, помыла руки и вернулась в комнату, вновь беря инструменты и продолжая осмотр Кисаме, словно не замечая пронзительных взглядов, скрестившихся на ней. - Крем помогает, - кивнула она, тщательно рассматривая узловатые пальцы и с удовлетворением не наблюдая трещин в коже. Цвет тоже медленно приходил в норму. До здорового румянца было далеко, но улучшения были более чем заметны. Тем более, что, по словам самого мечника, он таким бледным стал только в этом мире, а в своем он загорелый от природы. - Ты разве не понимаешь, что будет? – без привычной ухмылки подал голос Хошигаки, наблюдая за ней своими выцветшими глазами. - У меня проблемы с эмоциональным восприятием, - спокойно ответила Лина, переходя к его голове. – Очень долго доходит, особенно если на это "что-то" нужно отреагировать сильными эмоциями. Когда пойму, тогда буду паниковать. А сейчас нужно спокойно вас долечить и за оставшиеся два дня постараться найти способ доставить вас в ваш мир. Есть предложения, как это сделать? – кинула взгляд за спину. - Только Орочимару знал, как это возможно, - ответил Нагато, потому что она посмотрела на него. - Может, есть вариант, что вас могли начать искать? – задумчиво высказалась Романова. - Самую известную преступную организацию? – скептично отозвался Какудзу. - Возможно, как есть заклятые друзья, так есть и лучшие враги? – улыбнулась Лина, находя взглядом Итачи, но развивать свою мысль дальше не стала.