Дикая орхидея

— Э… — зависает Хан, стоя в доспехах, звенящих и сияющих от энергии. Молодой человек спрятал свои боевые кинжалы в ножны и обаятельно улыбнулся. — Извините… — Чан! — послышалось из темноты, Виктория, отбросив все предрассудки одним ловким прыжком преодолела расстояние и завалила Бан Чана в воду обратно, крепко прижимая к себе. — Ты жива! — удовлетворенно хохотнул маг земли, падая обратно в воду и стараясь не наглотаться воды с головастиками. С большим удовольствием он сгреб пару и прижал её к себе ближе, оказавшись снова в воде мелкого пруда. Дно было покрыто теплым и толстым слоем мягкого ила, но никого это не смутило. Джисон неловко почесал затылок и поспешил выйти из пруда и не оглядываться. Его доспехи продолжали энергетически звенеть и переливаться холодным блеском после драки с нечистой силой. Хан осмотрел свои ноги — все было покрыто толстым слоем ила, пришлось чиститься магией и как можно скорее покинуть пруд: не хорошо становиться вуайеристом не по собственному желанию. Авось еще участвовать заставят, а шейпшифтеры — они же чокнутые, им неведомо чувство такта или стыда. От сильных чувств затрахать может буквально на месте, что, видимо, Виктория и собиралась сделать. Благо, Чан ничего против не имеет: потрахушки в пруду с илистым дном под брачное пение лягушек? Почему бы и нет? По мнению этих двух звучит куда сексуальнее, чем нормальный секс в постели. Вот, что значит, когда маг земли и его дикая кошка давно не виделись. Счистив при помощи магии остатки ила и прудовой ряски с сапог, Джисон постарался бесшумно уйти, заодно поставить заглушку на пруд. Однако его магическое заклятье наткнулось на уже установленный магический звукоизоляционный щит: — Надо же, не забыли… — заметил себе под нос Хан и спешно удалился в лес, не оглядываясь. Происходящее за его спиной все больше его смущало. Безмолвная и ослепительно белая растущая луна висела над темным лесом и прудиком, края которого обильно поросли ярко-зеленой и пушистой ряской и желтыми купавками. В воде, несмотря на ночной прохладный воздух, плескались двое, уже основательно перемазавшись прудовым илом и наплевав на все нормы морали. Чан торопливо и бережно ощупал тело Виктории на наличие ран или травм после боя, какое-то время он не мог поверить своему счастью: пара цела, жива и здорова, вполне себе довольна жизнью и явно по нему соскучилась. Теплая, как парное молоко, вода в пруду, мягкий и толстый слой ила на дне только способствовали приятному состоянию возбуждения: заводила и горячность пары, ее безбашенность и животная страсть, как и попытки порвать мокрую одежду на нем. Чан ласково умехнулся, еле нащупал свой боевой кинжал в ножнах, аккуратно достал его и вложил в руку Виктории: — Так быстрее. Девушка фыркнула от удовольствия, приняла нож за выточенную малахитовую рукоятку и разрезала вещи на паре, с удовольствием обнажая крепкое и мускулистое тело пары, стягивая с него остатки мокрых вещей. Каким богам нужно послать благодарности, что он вернулся цел и невредим? Как приятно блестит его бледная, почти молочная кожа в лунном свете, как мазками на ней отчетливо виднеются следы от пальцев Виктории, создавая необычные рисунки. Девушка вмылилась в пару горячим и жестким телом, утробно мурлыкая: — Я так соскучилась по тебе, — она с удовольствием лизнула щёку пары и переложила нож в руку Чана: можно порезать вещи и на ней. Все равно они жутко мешают. Чан начал делать все нужное, действуя осторожнее и аккуратнее, мелко зацеловывая открывшиеся участки кожи, Виктория, жаждущая слиться с ним энергетически в одно целое, нетерпеливо фыркнула: — К чёрту церемониться с этими тряпками. Давай, порежь её, я уже с ума схожу, — она выхватила боевой кинжал из рук пары и исполосовала на себе одежду, кое-где небрежно себя порезав. Чан нежно улыбнулся в ответ, одним легким усилием разрывая на теле пары одежду и выкидывая ее подальше: — Так, кошечка моя? — Да, именно, — Виктория почти сразу оседлала бёдра пары, насаживаясь на член, низко и утробно зарычала от удовольствия, туго стискивая в себе Чана. Крис тяжело и медленно выдохнул, позволяя паре все, низко рыкнул в ответ, ощущая приятное и сильное сжатие внизу. И как его энергия нетерпеливо сливается в одно целое с его без пяти минут невестой, туго и жестко покачивающейся сверху, от чего желание сдерживать себя, улетучивалось. Виктория горячо целует его, чувствуя единство телом и духом, касается крепкой груди перепачканными пальцами, утробно рычит, вкручивая в себя член пары. Её не волнует ни ил под их телами, ни холодный ночной воздух, ни утихшее от пережитого шока пение лягушек. Только засосы на теле Чана, едва заметные свежие порезы на её коже и влажный взгляд темных глаз напротив раззадоривали ещё больше. Как и руки пары на её бедрах и ягодицах, после таких объятий наверняка останутся синяки, еще не скоро они перестанут напоминать этим двоим об этой ночи спустя долгое время разлуки. С губ Чана срываются горячие и ласковые слова, еле слышные тяжелые вздохи и шёпот: «Ещё, не останавливайся, ещё…» Почти черный ил, больше похожий в темноте на ливер каких-нибудь рыб, приятно скользит по коже и только добавляет ощущений процессу. Чан рычит от удовольствия, но все же старается быть осторожным с Викторией. Она нетерпеливо опустилась чуть ниже, ласково поцеловала и облизнула его кадык со словами: — Не бойся, отпусти себя, Чан, умоляю… — она останавливается и особенно туго стискивает в себе мага, заставив его почти заскулить и услышать мольбы пары быть раскованнее. Ему не нужно было повторять дважды: Чан перевернул Викторию, роняя ее на спину, на наколдованную мягкую кочку, попутно зацеловывая лицо и плечи пары, заодно остервенело толкаясь. Нужно ли говорить, что ей это понравилось? Виктория крепко пришпорила пару ногами, позволяя Чану абсолютно все, зарычала громче от удовольствия: — Да, да, да… Еще… О господи, Чанни! — Если хочешь кусаться, то давай, — усмехнулся маг, не останавливаясь, только стал глубже толкаться внутрь. Виктория приподнялась чуть выше, прикусывая кадык Чана и буквально расцарапывая ягодицы мага, впивается в них ногтями, направляя его бёдра. Все же её Чан невероятно хорош собой и горяч. До опьянения. Это чувство было полностью взаимным: царапины на ягодицах, сильное пришпоривание бёдрами только способствовали приближению оргазма: — Я уже близко… А ты? — Чан намеренно стал замедляться и неохотно отодвинулся от пары, медленно покинул её в момент перед самым оргазмом. Виктория замерла, ее тело было напряжено и натянуто как тетива. Девушка сбивчиво и тяжело дышала: неужели он проделает с ней это снова? Заставит ее пережить эджинг? От этого между бедер все свело еще туже и горячее, рассудок плавился, словно сливочное масло под солнечными лучами. Внизу стало непривычно пусто, а бёдра обожгло словно огнём. Хотелось скулить от досады, от чувств и эмоций, обжигающих изнутри… — Чанни… — еле слышно произнесла Виктория. Все тело жаждало, умоляло о продолжении. — Чш… Считай до пятнадцати медленно и сжимай свою киску очень медленно под каждый счёт, — Чан ласково обвёл пальцами ее груди. Это стоило определенных усилий — продолжить игру и получить в награду крышесносный оргазм. — Один, — еле слышный шёпот и сжатие. Инстинктивно получилось быстро и сильно, от того не очень приятно из-за пустоты внутри и вульвы, пульсирующей от возбуждения. — Два, — та же реакция тела. На десяти возбуждение стало угасать, медленно и лениво. Виктория делала все более плавно и спокойно, как от нее требуется. Чан выдохнул, собирая остатки терпения, пододвинулся ближе, с легкостью перехватил пару и вошёл в нее резко и сильно: — Продолжай считать. — Один… Надцать, — выдохнула Виктория, щурясь. Возбуждение моментально стянуло все тугим узлом внизу живота и стало пульсировать сильнее прежнего. Толчки стали сильнее и глубже, резче и жёстче. — Двенадцать… Да! Тринадцать… Четыр… О боги! — она ошеломленно уставилась на Криса, замершего над ней, пока она не закончит название. Внизу буквально все горело, пульсировало, высекая новый приближающийся оргазм… — Четырнадцать… ПЯТНАДЦАТЬ!!! Последнее разбудило спящих в лесу птиц, вырвавшаяся из тела магия оглушила всю рыбу в пруду и всех лягушек. От забытого чувства, что такое эджинг, и от легкого привкуса ностальгии, оргазм оказался не только крышесносным, но и сквиртоносным. Виктория скулила и дрожала под парой, чувствуя, как Чан туго толкается в нее и ускоряется до бешеного темпа сам, чтобы залить ее изнутри и вмыливается в тело пары, словно кошак. Как неохотно замедляется и ласково смотрит сверху, нежно и глубоко целует ее в губы, запустив руку между их телами и поглаживая живот пары, лениво опускаясь к эрегированному клитору и нежно массируя его. Виктория невольно раскрыла бёдра шире, подставляя себя под ласки, крупно задрожала и приоткрыла рот сильнее, скуля от ощущений. Ему даже не нужно было двигаться в ней, пара сама отлично и туго его сжимала со всех сторон. Подушечкой большого пальца Крис нежно мял клитор пары и буквально трахал ее языком в рот, пока не почувствовал, как Виктория кончает снова и буквально визжит от оргазма на этот раз. Магия, вырвавшаяся из её тела, оглушила всю живность в пруду, и теперь они вяло плавали на поверхности воды. — Ой, — Виктория выдохнула, аккуратно убирая со спины Чан мелкого карася. Она прижала его к себе ближе и аккуратно перенесла к себе в спальню. И все же… Как любовник Чан явно удался. Кое-где ему все ещё не хватало опыта, потому что земляные маги начинают свою ритуальную и сексуальную жизнь позже всех, но страсти, запаха и стремления доставить удовольствие, довести до крышесносного оргазма у Чана было не занимать. Он давал себя кусать и царапать, вплавлялся в неё бёдрами, буквально вколачивал оргазм один за другим. Они оба оказались уже чистыми, лежащими в большом плетёном лукошке-кровати, в ворохе одеял и подушек. — Все хорошо, — Крис ласково поцеловал её в нос. — Святой Корнелиус, вот это синяки, — усмехнулся он, осматривая себя и Викторию, аккуратно раздвигая складки тёплого пледа. Отошедший от оргазма, Бан Чан выглядел, как кот, обожравшийся сметаны. При свете стало видно, как время разлуки изменило и его: черты лица заострились, а руки загрубели, радужки его глаз, тёмно-карие, отливали изумрудно-зелёным от энергии, раскрывшейся в нем. Виктория притёрлась к паре теснее, уютнее обняла его и лизнула языком его щёку, неожиданно Чана по ноге защекотала нежная и густая шёрстка хвоста, а из-под волос показались мягкие и бархатистые ушки. Как у ирбиса. Чан ласково погладил пару, почесал за ушком и отодвинул одеяло, залюбовался пушистым хвостом с крупными пятнами. Надо ли говорить, как он соскучился по этому приятному дополнению пары? По нежному хвосту и мягким ушкам? По утробному урчанию? И утаптыванию лапами перед сном? По способности пары обратиться снежным барсом посреди ночи, чтобы Чан мог запустить пальцы в густой и нежный мех на её пузе и греться холодными ночами? Или как иногда её хвост смущал его до безумия? Щекотал пятки или ещё чего-нибудь… — Мррррр… — совсем ласково Виктория притёрлась к его рукам, понежилась о руки и выгнулась в спинке. Хвост от возбуждения загнулся кругом. — Моя кошечка, — Крис продолжал ласкать её руками, нежно гладить и почесывать. От с удовольствием смотрел, как пара перевернулась, пластично выгибаясь в спине и подставляя живот под ласки. — Точно, — он опустил пальцы на живот и нежно поцеловал пару под солнечным сплетением, а потом провёл языком. — Мряу, — послышалось сверху, сильный и пушистый хвост выгнулся, изображая половинку сердечка. Чан улыбнулся, глядя на это, как неожиданно над их головами послышался треск, послышалась известка с потолка — это пробивал себе дорогу росток магнолии. Сначала он был небольшим и слабым, но с каждой секундой он превращался в изгибистые и крепкие ветки, на которых, словно капли, выросли крупные и душистые бутоны. Ещё несколько секунд, и цветы раскрылись, заполняя спальню нежным ароматом. — Вау… — выдала Виктория, удивлённо глядя наверх, на разросшуюся из потолка над её головой магнолию. — Прости, привыкнуть надо немного… До сих пор не могу поверить, что ты жива, — Чан почесал пару по макушке, ласково поцеловал в лоб и щеки, как к нему уютно притёрлись в ответ с глухим мурлыканьем, обняла пару за бёдра пушистым, почти плюшевым хвостом. В ответ парочка лиан нежно обвила её тело, на тонких и гибких стеблях распустились яркие и душистые соцветия розового горошка. Цепляющиеся усики вырисовывали завитушки на коже Виктории, парочка обвила даже набухшие груди и соски. — Я так рад тебя видеть, что не контролирую это… У тебя хвост и уши, а у меня… Лианы и цветы… — Крис мельком окинул потолок взглядом. — Мне нравится, — коротко ответила Виктория, глядя как розовый горошек обвивает её запястье, формируя браслет из ярких соцветий. — Правда… После путешествия по ледяным пустыням и горным вершинам… Это то, что нужно. — Да, а вот я немного пугаю людей, когда спонтанно ломаю горшки и отращиваю плотоядные цветки там, где их быть не должно… — Чан чувствовал себя немного смущённым: он все ещё не верил своему счастью. За его спиной по краю лукошка распустились подсолнухи, в самом основании плетения распустились голубые цветущие облака незабудок. — Я говорила тебе, что люблю тебя? — Виктория приподнялась на локте и ласково поцеловала пару, нависнув сверху. — Ты самый лучший… — На тебя просто кактус не падал, — Чан заметил, как спальня заметно озеленилась, меньше, чем за пару минут. — Нашёл, чем пугать, — нежный кончик хвоста пощекотал его пятки. — Я перегрызла все кактусы в оранжерее, они такие вкусные и сладкие, — Виктория уркнула чуть громче, зрачки её сильно расширились от удовольствия и любопытства, совсем затопив всю радужку. — Мряк… — её ушки полностью направились на пару, а хвост махнул и замер, изображая половину сердечка. — Ещё хочу… — И как же хочет моя замурчательная девочка на этот раз? — пальцы Чана скользнули по её спине и бёдрам. — Ты же знаешь, как я хочу… — смутилась Виктория, поджимая мягкий хвост к своим бёдрам. — Ещё как знаю, — маг земли почесал её между лопаток. — Ложись уютнее, на подушки, котенька… — Чан поднялся с лукошка и осмотрелся по сторонам, по привычке потянулся к хозяйственной сумке, стоящей в углу и извлек из неё баночку, а после лёг обратно, ласково глядя на пару: и как ей можно отказывать в чем-либо? Пара уже расположилась на подушках выше и с интересом смотрела, как Крис сосредоточенно открывает баночку, осторожно зачерпывает пальцами содержимое, мягкое и сладкое масло, пахнущее кокосом, закусывает губу в предвкушении и наносит масло между ягодиц. Кокосовое масло пахнет ещё сильнее в разгоряченном воздухе, оно тёплое и растаявшее, по нему приятно скользят пальцы Криса, пока они только смазывают проход и торопятся проникнуть внутрь. Это ощущение опьяняет, Ника прикрыла глаза, стараясь сосредоточиться. Смотреть в глаза Крису сейчас — похоже на безумие… Крис сдержанно выдохнул ещё тише и толкнулся двумя пальцами сразу внутрь — сильно, но при этом осторожно. Ника крупно вздрогнула под ним и ахнула, раскрыв глаза. Спустя полгода это чувство было сначала очень непривычным, но… Ощущение быстро стало приятным от ощущения заполненности внутри пальцами пары. Как аккуратно он смазывал её, легко покачиваясь и растягивая. Маг земли сел удобнее и второй рукой принялся ласкать промежность пары, нежно массировать клитор в такт движению пальцев. Энергия, усиливавшаяся от соития, звенела в воздухе. — Как хорошо, — Ника выгнулась в спине сильнее, показывая всю себя и принялась ласкать пальцами свою грудь, чтобы было ещё лучше. — Вот так… — скоро пальцев внутри стало больше… Три, потом четыре. И от ощущения этой заполненности становилось ещё приятнее… — Крис, я сейчас… — на долю секунды Ника пыталась отстраниться, но у неё не вышло. — Крис! Да! Ладонь Чана стала влажной, маг земли удовлетворённо хмыкнул и продолжил растяжку, по его мнению все ещё было мало… Ника еле слышно и тяжело дышала, все более расслабленно поддаваясь на пальцы. Отсюда Чану открывался отличный ракурс: его послушная киска лежит вся смущенная, с розовевшими щеками и пяточками, с пульсирующей промежностью и пальцами в заднице. Хвост снизу подрагивал от смущения, а ушки прижались к голове. Действительно, лучше картины он ещё не видел… От увиденного у него самого все сводило между бёдер и требовало разрядки… Ника могла бы доставить ему удовольствия, но он сам не хотел этого, потому что полностью сосредоточился на паре — недостаточная растяжка спустя полгода разлуки может потом аукнуться здоровьем. Да и он довольно давно не заботился о своей паре, почему бы не сделать этого сейчас. Он аккуратно извлёк пальцы и обтёр об край простыни, достал небольшую коробочку и извлек оттуда зелье-контрацептив с мыслью: «Когда-нибудь мы не будем нуждаться в них». Ника мягко перевернулась и выпятила бёдра назад, осторожно притёрлась к Чану, громко мурлыкая. Хвост беспорядочно потирал его ягодицы и бёдра. Сейчас Крис старался намеренно не торопиться, когда возбуждение станет уже почти болезненным и невыносимым, близким к оргазму. Он окинул пару взглядом, пару раз вмылился бёдрами в ответ, поймал беспокойный хвост за основание и вошёл внутрь плавным толчком. — Ох… Да… — Ника смутилась ещё больше, чувствуя, как Крис покачивается внутри медленно и сильно, потирает очень чувствительное основание хвоста. — Сильнее… Пожалуйста… Крис выдохнул, он погладил пушистый хвост и прикусил его за кончик, принимаясь яростнее и сильнее толкаться внутри пары, чувствуя, как энергия вырывается из них двоих, оплетает и заполняет собой все пространство. Стоны снизу стали ещё громче, отрывистее. Чан зарычал, чувствуя, что вот-вот сойдёт с ума от ощущений, он коротко и сипло выдохнул, упираясь в бёдра пары, раздвинул их чуть шире и стал входить грубее и сильнее. Ника расположилась удобнее, чтобы ласкать себя снизу… Это катастрофа… Потому что им настолько хорошо друг с другом. — Чан! — послышалось снизу почти жалобно. Ника дёрнула бёдрами вверх, смущенно поджала ноги к себе и расслабилась. Он и сам почувствовал, как обильно кончает, а в воздухе пахнет лесными ягодами — его естеством. Стало одновременно так хорошо и стыдно… Крис аккуратно вышел и смущённо усмехнулся — не к лицу взрослому магу земли пахнуть лесной земляникой, когда он кончает. Странная физиологическая особенность, к которой он все ещё не привык. Ника потянулась за салфетками быстрее него и потянула носом запах: — Я и забыла, какой ты у меня душистый, — она улыбнулась и облизнула шею пары, по которой катились сладкие капли пота. — Невероятно вкусный… Чан смутился только ещё больше, сидя перед парой среди вороха одеял и подушек, обнажённый и все ещё возбужденный… — Мрр-р-р-р-р, — Ника вмылилась в него бочком и аккуратно обтёрла салфетками внизу. — Поможешь мне почиститься? — Конечно, — Чан поцеловал её в нос. Зрачки пары затопили почти всю радужку от пережитого удовольствия, энергия вокруг них звенела в комнате, словно вдруг кто-то развесил тысячи маленьких колокольчиков вокруг них. Было хорошо до одури… И ведь самое прекрасное — что можно получить ещё больше удовольствия.