Абсолютная власть

После того, как Скайуокер отправился к Палпатину, Йода распустил Совет. Магистры отправились по своим делам, но Мейс Винду остался с учителем — он хотел уточнить их дальнейшие действия.       — Мастер, — сказал джедай, — Палпатин ведь поймет, с какими целями мы назначили Скайуокера ему в телохранители. Йода, опираясь на палочку, неторопливо прошелся вдоль окон. Солнце уже встало и заливало окрестности яркими и теплыми лучами света. Только зал, где заседали главы ордена, как будто оставался в глубокой тени. Винду следовал за Йодой, как и всегда: ученик за учителем. Старый мастер ответил:       — Пусть понимает. Нам важно показать, что о безопасности канцлера тревожатся джедаи. Увидят все — Сенат и СМИ, что Орден непреклонен в обязанностях своих. А что на самом деле, пусть остается под покровом тайны.       — Да, это разумно, — согласился Винду. — Канцлер сейчас настороже, но Скайуокер может вмешаться в его планы самым неожиданным образом. Надеюсь, случится так, что даже полностью расстроит их. Йода подошел к большой старинной картине, висевшей рядом со входом. Художник, нарисовавший ее, изобразил события тысячелетней давности — передачу власти в Республике от Ордена к первому канцлеру-неджедаю в торжественной обстановке умиротворения и радости. Лорды-джедаи, победившие в войне своих врагов, давали клятвы соблюдать свои обязательства хранителей порядка и благополучия перед населением всей необъятной Галактики. Старый мастер, разглядывая картину, которую он и так видел уже сотни раз, как будто погрузился в размышления. Винду между тем продолжил:       — Информация, которой мы владеем, очень тревожная. Палпатин замыслил какие-то радикальные реформы, которые полностью преобразят Республику. Допустить этого нельзя. Если ему удастся совершить задуманное, мы не сможем ему противостоять. Глава джедаев посмотрел на Винду, и неспешно произнес.       — Побудем пока мы на вторых ролях, как было нами определено уже давно. Пусть те, кто легитимной властью избранников народных обладают, расчистят путь для джедаев. Там, где Валорум нам не смог помочь, иные смогут. Винду усмехнулся. Он уже давно понял, что жадность и недальновидность разномастных политиканов представляет собой удобную возможность использовать их в своих целях.       — Да уж.. Валорум был у нас в руках, но легко ли будет подчинить себе других? Они не предадут?       — Они не предадут, — ответил Йода и снова засеменил по залу. — Ведь не интересуют джедаев политика, дебаты, и скандалы, — все это пустяково. Оставим это им, кто глупостями таковыми захочет заниматься. Нас не считают ведь они за конкурентов. "Джедаи Республику хранят издревле, и ничего не нужно этим сторожам", мыслят они, теша себя надеждами пустыми. И власть их бессмысленной и пустою будет, а настоящей станет только наша. Тот, старый орден до Руусана — он был слаб, позволил тем, кто не владеет Силой, определять Галактики судьбу. Теперь мы переменим это. Враги, что против нас ропщут, не смогут и понять, что роли все переменились. Что маски будут сброшены — и джедаи восторжествуют. Все те, кто нам мешал, творил нам козни. Кто с завистью смотрел, со страхом иль с обидой, что чье-то мы дитя забрали в храм. Кто лгал на нас с трибун и в подворотне, окажутся вот тут! — Джедай ткнул лапкой перед собой. — Склоненные у наших ног, в слезах, просящие пощады. А мы... Йода вознес палочку над головой, и нанес рубящий удар в пустоту... Энакин прилетел к зданию Сената около полудня. Ослепительно ярко светило солнце, день вообще выдался довольно жарким. Он припарковался, и передал карту допуска дроиду Службы безопасности сената.       — Добро пожаловать, рыцарь Скайуокер, — произнес дроид механическим голосом, и укатил дальше. Выбравшись из кокпита флаера, Энакин огляделся. За годы войны сенатская ротонда практически не изменилась. Правда, добавилось охраны, но причины этому были понятны. Он взял комлинк и нажал кнопку для вызова в администрацию канцлера.       — Я рыцарь-джедай Энакин Скайуокер, мне нужно встретиться с канцлером Палпатином.       — Одну минуту... Все верно, вы указаны в списке. Прошу пройти, — раздалось через мгновение. Джедай направился ко входу. Стоявший перед входом наряд Службы безопасности еще раз проверил его удостоверение личности, и пропустил вовнутрь. Очевидно, он застал перерыв между заседаниями, поскольку в коридорах толпилось множество существ. Одни сидели в кафетериях за чашкой кафа, другие слонялись перед большими голографическими экранами, на которых шел выпуск новостей. Сновал обслуживающий персонал, предлагая каждому с подносов стаканы освежающего сока с порцией льда. Охранники, люди и дроиды внимательно осматривали периметр, держа ситуацию под контролем. Оставив эту суету, Скайуокер поспешил в кабинет Палпатина. Здесь его остановил протокольный дроид:       — Ваша честь, его превосходительство в настоящее время ведет беседу. Но я напомню ему о вас.       — Ничего-ничего, я подожду, — улыбнулся джедай. Хотя совещание с комитетом лоялистов прошло еще утром, Палпатин продолжал разговор с сенаторами, которые поддерживали его.       — Какая неслыханная наглость со стороны сенаторов Зара, Наберрие, и Органы! — возмущалась Фема Бааб. — Просто бесстыдство! Палпатин взял ее за руку, успокаивая.       — Моя дорогая, прошу вас, не расстраивайтесь вы так. Все в порядке. Истер Падди, сидящий в кресле, отпил небольшой глоток из бокала, который стоял перед ним на журнальном столике.       — Фема права, — сказал он. — Это новый уровень наглости. И заметьте, все как по писаному. Не удивлюсь, если Органа уже дает интервью для итоговых новостей.       — Конечно, провокация и была их окончательной целью, — заметил сенатор Хаулер. — Ничего, пусть мы и уступаем числом голосов в Совете, но Совет это еще не весь сенат. Палпатин развел руками, подбадривая сенаторов.       — Уважаемые друзья, хочу вас заверить, что комитету не удастся сорвать голосование по государственной реформе. Большинство голосов в Сенате так или иначе на нашей стороне, — произнес Палпатин. Он взял со своего стола деку, и поднял над головой.       — Вот здесь — наше будущее! — торжественно сказал канцлер. — Будущее мира, а не войны. Порядка вместо хаоса. Доброй воли и нравственности, побеждающей своекорыстие и развращение умов. Мы не отступим — это будет наш триумф! Лица его сторонников просветлели. Действительно, в эти тяжёлые времена горя и лишений, хорошие известия послужили бы источником вдохновения. В этот момент заиграл сигнал коммуникатора.       — Ваше превосходительство, рыцарь-джедай Энакин Скайуокер ожидает возможности встретиться с вами. Палпатин спохватился. За утренней разборкой с Советом он едва не забыл о назначенной встрече.       — Господа, прошу откланяться — наш разговор мы продолжим позже. Сейчас у меня встреча по вопросу, хм... моей безопасности, так сказать. Сенаторы попрощались и, забрав свою документацию, вышли из кабинета главы Республики. Палпатин через коммуникатор обратился в администрацию:       — Передай рыцарю-джедаю Скайуокеру, что я готов принять его. И еще, — добавил он, — две чашки чая из набуанских горных трав, пожалуйста. Энакин вошел в кабинет канцлера.       — Ваше превосходительство, я рад видеть вас! — и пожал Палпатину протянутую руку.       — Энакин, мальчик мой! А как я рад тебя видеть! — глаза Палпатина сияли каким-то искренним, добрым теплом. — Проходи, присаживайся здесь — сейчас нам принесут чай.       — Ваш знаменитый синий набуанский чай? — спросил юноша.       — Верно, верно — хорошо, что ты его запомнил, — рассмеялся Палпатин. — Никак не могу избавиться от провинциальных привычек. Ведь такой напиток на Корусанте не в почете. Энакин сел в предложенное кресло. Как приятно вновь увидеть старого друга!       — А может, и не надо избавляться? — заметил он.       — Может, и не надо, — согласился канцлер. — Ты расскажи, как у тебя дела? Я знаю, где ты был, с рапортом уже ознакомился. Джедай вздохнул.       — Дела... Мои личные дела, так скажем, удовлетворительны. Но к вам пришел я с плохими новостями. В этот момент дроид вкатил небольшой столик с фарфоровыми чайником, двумя чашками и небольшой плетеной корзинкой с печеньем.       — О, вот и он — но не для тех, кто отчаялся, этот чай, — пошутил Палпатин. — Давай, мой друг, налью тебе самолично, как дорогому гостю. Печенье вот попробуй... — и пододвинул корзинку Энакину. Юноша взял одну печеньку и надкусил. Какой удивительный приятный вкус!       — Ого! — удивился он.       — Вот-вот, — добавил Палпатин, разливая чай. — И тоже набуанские — люблю я родину. Ну, почаевничаем. А заодно и поговорим. Со стороны казалось, будто собрались два родственника: внук с открытым взором, и убеленный сединами дед. Чай действительно был очень ароматным. Энакин с наслаждением отпил из чашки. Палпатин всегда при случае старался угостить его именно этим чаем — таким, который предпочитал сам.       — Ну-с, и каковы эти плохие новости? — обратился к джедаю канцлер. Энакину было неприятно начинать разговор. То, о чем он сейчас скажет, наверняка расстроит канцлера. Но что делать?       — Ваше превосходительство, — обратился он к Палпатину. — Совет располагает данными о том, что на вас готовиться покушение. Палпатин отставил свою чашку в сторону.       — Ах, ты об этом... Да, наша контрразведка уже оповещена, и были предприняты меры. Я приказал усилить охрану здания. Наверное, ты заметил?       — Да, — сказал Энакин. — Это хорошо.       — Вот только странно мне одно, — ответил Палпатин. — Наш глава разведывательной службы Арманд Айсард клянется мне, что ни о чем таком ему неизвестно. Ошибки в этом деле быть не может.       — Но магистры Йода и Винду утверждали, что убийц направляют из неких высших сфер здесь, на Корусанте.       — Вот ты, значит, про что! Да, Совет джедаев предоставил очень скудную информацию. Якобы у них имеется какой-то неизвестный "крот" в сепаратистских кругах, который сливает им сведения. Вроде бы Дуку и другие лидеры сепаратистов решили устранить меня. Но что это за "крот", и откуда он вообще взялся, они не говорят. Джедай смутился. Неужели Палпатин не верит в угрозу? Но зачем джедаям что-то скрывать? Ведь и канцлер Палпатин, и Орден находятся на одной стороне в этой ужасной и жестокой войне.       — Думаю, я предполагаю, какого рода это может быть "крот", — продолжил говорить Палпатин. — И не в штабе у Дуку, нет. Представь себе — здесь, на Корусанте, очень много таких вот маленьких, проворненьких и жирненьких "кротов". Прямо не город, а кротовник какой-то!       — Вы о чем, ваше превосходительство? — не понял канцлера Энакин.       — Гм, вот полюбуйся на это. — Палпатин встал и прошел к своему столу. Он достал из стоявшего на нем ящичка какую-то тряпицу и подал джедаю. Энакин взял ее, чтобы рассмотреть. На тряпице, которой оказалась обыкновенная салфетка, был нарисован от руки рисунок, — помадой? — изображающий страшное клыкастое чудовище, нападающее на убегавших от него в страхе группу людей и негуманоидов. Под чудовищем красовалась подпись "Палпатин", под группой беглецов — "Галактический Сенат".       — Что это за мерзость?! — воскликнул возмущенный юноша. Канцлер грустно усмехнулся.       — Эта мерзость, как ты изволил выразиться, попала ко мне из ридикюля одной очень важной дамы, как потом выяснили. Она забыла ридикюль на стуле в ресторане, а Служба безопасности этот бесхозный предмет обследовала. Ты же понимаешь, неизвестная вещь, угроза теракта... Так вот, нашли это "произведение искусства" и передали начальнику смены, а тот выше — и вот она здесь.       — Какое-то странное творчество... Кто это был, что за дама? — спросил Энакин.       — Не все ли равно, — ответил Палпатин. — Ридикюль и все, что было в нем, ей вернули. А это замечательное выражение горячей симпатии к моей персоне я оставил при себе на память. И при встрече лично уведомил ее об этом.       — Понятно... Ваше превосходительство, Совет назначил меня вашим телохранителем, пока они расследуют это дело.       — Энакин, — сказал юноше Палпатин, — я доволен тем, что Совет обеспокоился моей безопасностью. Твоя помощь сейчас мне как раз крайне необходима. Сообщи в Орден, что ты приступил к исполнению своих обязанностей. Энакин просиял.       — Слушаюсь, ваше превосходительство.       — И еще, мой мальчик, — Палпатин сделал жест, призывающий джедая приблизиться к нему. Энакин подошел к канцлеру, стоявшему у огромного окна кабинета и обозревавшего столицу Республики. Наблюдая мирную городскую суету за окном, Палпатин многозначительно произнес:       — Запомни, что здесь, вероятно, будет не легче, чем на фронте. А может быть, даже труднее...