Снег бесконечно кружил за окном, в свете фонарей напоминая белые хлопья, а я завороженно следила за траекторией его полёта… Был поздний вечер, канун нового года, а мне так надоело отмечать этот
двойной праздник дома, что я напросилась в гости к кузену. Может, кто-то пожелает узнать, почему праздник двойной
а не одинарный и не тройной, — тогда я в сотый раз объясню кому-то, что в этот день мы всегда отмечаем два праздника, и один из них – мой день рождения. Меньше, чем через час, мне исполнится пятнадцать лет и... Если некоторые из вас подумали, что я испытываю по этому поводу радость… Может быть, только благодаря моему двоюродному брату, который младше меня на четыре года и ещё не перестал верить в Санта Клауса. Мы стоим на балконе возле окна и рисуем пальцами картинки на запотевших стёклах, пока взрослые провожают старый год за столом. Рисовать узоры на стекле по любому интереснее, чем слушать разговоры родителей. Мой брат с энтузиазмом вывел снизу затуманенного окна звезду, ёлку, сапог для подарков, машинку и сосульки, хотя их вполне достаточно на карнизе и над окном. Я, с усталой улыбкой, нарисовала чуть выше художеств брата разбитое надвое сердце со швом в середине; шестипалую ладонь; одноглазый треугольник в цилиндре, галстуке бабочке, с тонкими ручками и ножками, — всё, что могла предложить моя фантазия на сегодня.
Несколько минут мы наблюдали за опустевшей улицей под нами и обсуждали, как веселятся люди на разных континентах мира. В Африке наверняка наряжают пальмы вместо ёлок, а на севере, возможно, водят хороводы с пингвинами и запрягают в сани ездовых пёсиков. Я решила не фантазировать дальше и наслаждаться тишиной предновогоднего города, а ещё болтовнёй кузена. Было скучно, но братик с радостью поддержал мою недавнюю затею. Мы договорились запустить с балкона несколько хлопушек. Конечно, не будет так же красочно, как в те мгновения, когда в тёмное небо устремляются великолепные созвездия фейерверков, но хоть что-то. А фейерверки мы успеем услышать и лицезреть из нашего окна ближе к двенадцати ночи.
В нынешнем году мы решили праздновать новый год только в кругу семьи. И хотя я, мама и папа приехали в гости к родственникам, чтобы отметить новый год, я чувствовала себя как дома.
Марек сбегал за хлопушками в гостиную, мы открыли окно и приготовились к оглушительным хлопкам…
Из открытой форточки нам в лица дунуло морозным ветром со снежинками, ледяными настолько, что они
обжигали щёки своим холодом. Я вздрогнула от резкой смены температуры, натягивая воротник малинового свитера на подбородок. Ледяной ветер заполнял всё пространство на балконе, заставляя нас подрагивать. Я наблюдала, как ресницы и волосы брата покрываются инеем, и чувствовала, что мои тоже…
Выставив руки за раму застеклённой лоджии и направив хлопушки носами в воздух, мы, по общей команде «
Пуляй!», дёрнули за шнуры и чуть не оглохли от пронзительного двойного хлопка. Сжатый воздух вытолкнул разноцветные конфетти наружу, и всю их стаю мигом унёс ветер. Марек искренне засмеялся от восторга и волнения, а мне ничего не оставалось, как смеяться в ответ. Мы сильно замёрзли и решили оставить последнюю хлопушку на потом.
— Фух, наконец-то, закрываю ок-кно, — сказала я и потянула за щеколду.
— Ю-ху, и как я только не оглох! — И вдруг он замер с открытым от изумления ртом, показывая пальцем на стекло…
Взглянув туда, я подумала, что мне сейчас тоже придётся подбирать челюсть с пола. Но моя челюсть оказалась на месте, а там, где было изображение Сайфера на оконном стекле, чётко вырисовывался блестящий треугольник… из золотистых конфетти. Через минуту-две мы, не сговариваясь, попытались отодрать ногтями хотя-бы одну блестяшку от силуэта треугольника. Но это было абсолютно невозможно, поскольку золотые клочки будто намертво
впаялись в само стекло. Чуть не сломав ноготь, я оставила тщетные попытки убедить себя в том, что конфетти каким-то фантастическим образом просто прилипли. Это не поддавалось никакому логическому объяснению!
— Как?! Что за дичь?! Мистика! — орал Марек, широко распахнув глаза. — Ну ты видишь, видишь?! Как такое возможно?!
— О-обман зрения?.. — немного помедлив, пробормотала я и невольно попятилась на несколько шагов к выходу. Мои брови давно уползли далеко за лоб, а дар речи только сейчас начал возвращаться. Трудно отделаться от ощущения, что я сплю, а это — очередной глупый сон, придуманный воображением. С этой картинкой буквально ВСЁ не так!
— Смотри, они что, сами облепили его со всех углов?
— А мне хочется разбить стекло и выбросить Это подальше…
— Честно говоря, я бы дал дёру, но мне стало интересно… — сознался Марек, заметно осмелев. — Как думаешь, что это значит?
— Я знать не хочу, как и почему это случилось. Но походу, наш треугольный тип — настоящий магнит для веселья и украшений, даже когда дело касается реальности! — Не зря же про него было написано в дневнике языком криптографии «Лжец, монстр,
модник»?
Я ещё долго была не в силах отвести взгляд от загадочного портрета, напоминающего пентаграмму. И глаз, и бабочка на теле Билла были надёжно скрыты завесой блёсток, а потому казалось, что он повернут к нам спиной, глядя в бескрайние дали города за окном.
— Это выглядит довольно завораживающе, — произнёс брат, ещё раз тыкая в конфетти пальцами, и стал нетерпеливо тарабанить по оконной раме.
Мой взгляд снова устремился к нарисованному Биллу, который и не думал исчезать или таять от тепла, возвратившегося в помещение.
— Нет, постой, это же просто неправильно! А ведь блёстки прилипли тогда, когда мы не видели, и тот факт, что
такого не бывает, ничуть меня не успокаивает.
— Откуда тебе знать, что не бывает? Скоро ведь новый год! А это, значит, новогоднее чудо. Быть может, есть шанс, что это сделал сам Санта Клаус? И он так общается с нами, — предположил Марек так убедительно, что я поверила бы скорее на слово ему, чем в реальность происходящего.
— В таком случае, что он хочет до нас донести? — зачем-то осведомилась я.
После этих слов мы разом замолкли и обменялись заинтересованными взглядами. На тот момент я решала вопрос о том, оставить ли расследование для таких «великих» Шерлока Холмса и доктора Ватсона, как мы, на более позднее время или вовсе забыть? Детективы из нас никудышные. А звать родителей было страшно. Я о них и забыла, увидев, во что превратился обычный рисунок.
— Я уверена, что это рано или поздно пропадёт. Хорошо бы, как в сказке, ровно в полночь.
— Ага, превратится в тыкву… Нет, скорее, в лимон. И у нас будет лимонад, — обрадовался Марек.
— Я бы сейчас как-раз не отказалась от лимонада. — В горле у меня и впрямь пересохло. — Даже если этот лимонад нарушает все законы физики.
—
Он тоже законы физики нарушал, — с улыбкой отметил брат, указывая на Шифра. — Но у меня всё же ощущение, что здесь замешан Санта.
— Который, очевидно, предупреждает нас о чём-то неладном? — иронично-скептически сказала я. — Наверное, всё, о чём мы говорили, слишком далеко от истины.
— А я, кажется, нашёл реалистичную причину, — заметно оживился Марек, я же навострила уши, приготовившись слушать. — Мы могли просто съесть слишком много мандаринов, вот нам и мерещится такое. Я давно подозревал, что эти мандаринки — просроченные и вызывают у людей глюки. Наверное, мы попали под их негативное воздействие, поэтому…
Тут уж я не вытерпела и громко расхохоталась. В теорию об испорченных галлюциногенных мандаринах всерьёз я никогда не поверю, но её смысл нахожу забавным. Имеет место быть.
— Действительно, с мандаринами в этом году мы явно перебрали! Страшно подумать, чем они могли быть обработаны, чтобы оказывать такое воздействие. — Я с ироничной улыбкой взъерошила его жёсткие темнорусые волосы. — А ну сознавайся, сколько ты их сожрал?
— За сегодня около пяти целых штук, а за всю жизнь, думаю, тысячу.
Если мой брат не преувеличивает, значит, оказывается, он всё же умеет считать.
— Но дело в том, что конфетти, налипшие на портрет Билла, мы прекрасно видим оба… Даже в твоё предположение я начинаю верить, — вздохнула я.
— Я знаю. Вот к чему приводят цитрусы, да?
— Слушай, ты можешь представить, что будет, если это обнаружат родители?
Не успели мы закончить тему, как нас отвлекли крики родителей, зовущих нас к столу. Оказывается, времени уже было без десяти двенадцать.
В коридоре я тихо прошептала:
— Итак, раз уж мы только что засвидетельствовали бред сумасшедшего…
—…нам положено наконец хорошенько отдохнуть от этой суеты? — Марек без особых усилий прочёл мои мысли.
Я взглянула в его глубокие наивные зелёно-карие глаза и кивнула.
— О да! А треугольник пусть немного подождёт.
Напевая разные мелодии в один голос, мы зашли в зал с большим столом. Марек глубокомысленно дудел всемирно известную рождественскую трель «Jingle Bells». До этого времени я сохраняла хмурость и безразличие, но… Слегка призадумавшись, я подключила к его дудению свою имитацию музыки. Я насвистывала старый загадочный саундтрек из одного ностальгического мультфильма, который мне довелось пересмотреть около пяти раз. Оказалось, что эти мелодии неплохо сочетаются.
***
Атмосфера дома насквозь пропиталась запахом молодой хвои, сладким ароматом пряников, шоколадных конфет и чем-то, отдалённо похожим на цветочные духи. На стенах висели цветные гирлянды и мишура, лёгкие новогодние игрушки и несколько вышитых бисером рождественских картин в деревянных рамках. На окнах в кухне и остальных комнатах красовались приклеенные бумажные снежинки, которые мы с двоюродным братом и тётей вырезали не так давно.
По центру зала возвышалась зелёная живая сосна (если бы мы поставили ёлку, она завяла бы уже через неделю), ростом почти вдвое больше меня, украшенная блестящими стеклянными шарами, всякими поделками и даже игрушечными машинками… Светодиодная гирлянда, ярко мерцая, дополняла новогодний антураж.
Родители, позвав нас, ретировались во двор, установить какой-то салют в мою честь.
Мы с Мареком удобно устроились в гостиной в креслах, откуда можно было свободно смотреть на красивую сосенку. Этим мой брат в основном и занимался в перерывах между поеданием оливье. Неотрывно любуясь высоким деревом, он, один за другим, выбирал из тарелки маринованные грибы.
—
Цем будефь занимафьця зафтфа? — вообще не прожевав, неразборчиво спросил Марек, видимо, чтоб меня развеселить.
— Что? Как это переводится? А, точно, — Я хлопнула себя по лбу за свою несообразительность. И тут до меня дошло, что мы вот так непринуждённо отдыхаем от той страшной мистики, которая осталась на нашем балконе.
— До пятницы я совершенно свободна, — сказала я, жестикулируя с чайной ложкой в левой руке. — Короче говоря, не считая послезавтрашнего дня, у нас впереди целая неделя, чтобы провести время вместе. Или с моими одноклассниками… На улице ведь столько снега, хоть с головой в нём плавай. Я бы слепила всё самое креативное, начиная со снежной крепости и заканчивая, к примеру…
— Тортиком! — вкрадчиво закончил Марек.
Нас прервали радостные взрослые, возвратившиеся со двора все в снегу и сообщившие, что через пять минут запустят «Серебряную ночь». А сейчас нужно разлить напитки по бокалам и тупо ждать двенадцатого удара маятника. Они наполнили свои бокалы какой-то крепкой жижей, а мы с Мареком налили себе черничного и персикового «Ifrehsa».
Через считанные минуты наступит Н.Г, и мы, быть может, выйдем на лоджию и ничего сверхъестественного там не увидим, потому что оно осталось в прошлом году…
***
Пора бы переместиться в тот момент, когда торжество наконец-то подошло к концу. Я, как принцесса, сидела на высоком кресле, занимая почётное место. Марек расположился сбоку от меня, лучезарно улыбаясь и блистая от радости.
Я спокойно ждала рокового момента, время от времени потягивая из стакана напиток и тыкая ложкой в один из небольших кусочков торта с фруктами перед собой.
Когда пробил долгожданный час и время на циферблате выровнялось до отметки 00:00, произошло много событий. Из них: шум фейерверков на улице; громкие горячие поздравления с двумя праздниками в одном; выключенный свет; бенгальские огни и декоративные свечи. Больше всего внимания мои родители, дядя и тётя как всегда уделили пожеланиям мне и брату на новый год. Похоже, они возлагали на нас великие надежды.
Старый год уходил навсегда, а его место занимал следующий, словно кто-то переворачивал исписанную страницу книги и начинал новую с нуля: точно такое же ощущение поселилось в моём сердце.
Тот вопрос, ждут ли нас новые свершения, много раз всплывала у меня в голове на протяжении всего праздника. Ещё впридачу и та мистика на лоджии… Несомненно, это пугало.
Марек уже довольно долго глядел на меня любознательными глазами, теребя рукава своей синей рубашки.
— Добро пожаловать в Новый год, сестра, — единственное, что он сказал, прежде чем вышел из-за стола потанцевать и покривляться в центре комнаты. (Под потолком висел прикольный диско-шар.)
После мои родители, увидев, что мы устали, спросили, не пора ли нам пойти спать. Я согласилась, отчасти потому, что скорее хотела взглянуть на балконное стекло. Прокравшись на балкон, мы с Мареком, с удивлённым разочарованием, смотрели на совершенно гладкое прозрачное стекло.
— Диана, а может, нам это просто привиделось на новый год?
— Ну да, новогодний хроно-мираж…
***
На утро я проснулась, почувствовав, что кто-то толкает меня в правое плечо. Я думала, что это Марек решил подшутить, но он мирно посапывал в своей кровати, а рядом никого не было… Кроме Утра, в которое нужно распаковывать подарки.
Посмотрев на чуть приоткрытые шторы, я поняла, что ещё только начало светать. Немало удивившись, взглянула на часы… Они показывали ровно шесть утра, но спать почему-то совсем не хотелось.
Получше укрыв кузена, я надела меховые бирюзовые носки, заправила постель и вышла в коридор. Идя по квартире и чутко прислушиваясь, я сообразила, что все дрыхнут, судя по полной тишине в доме.
Снег уже не покрывал город сплошной белой пеленой, а из-за зданий только начало показываться тусклое солнце, дразня горизонт своими лучиками. Утренняя атмосфера ощутимо расслабляла.
Всё таки нужно пойти умыться, чтобы не выглядеть, как сонная тетеря, в свой день рождения. Но возле сосны возвышалась внушительная гора подарков, и ноги автоматически понесли меня туда. Когда я приподняла небольшую, почти плоскую коробку с золотой надписью «С днём рождения», меня переполнило ощущение сбывшейся мечты.
Я с восхищением перелистывала страницу за страницей третьего дневника, написанного самим А. Хиршем – автором Гравити Фолз и его компанией, но тут моё внимание привлекла другая коробка. Мне показалось, или она шевелилась? Испуга не было, так как Мареку вполне могли подарить желанного котёнка или хомяка… Но верхом жестокости было бы запихнуть животное в такую коробку! Оно бы могло запросто задохнуться… А коробка очень красивая, мягкого золотого цвета с чёрными чёрточками, похожими на кирпичики. И это мне кое о чём напомнило. Не зная, что и думать, я развязала красную ленту и открыла подарок.
То, что оказалось внутри, меня просто обескуражило… Я сидела неподвижно с крышкой от коробки в руках, не в силах даже пошевелить языком и не моргая, как будто одно неосторожное движение могло убить меня. А причина моего потрясения не обращала на меня абсолютно никакого внимания, насмешливо осматривая окрестности единственным узким «кошачьим» зрачком.
—
Так, так, так, наконец-то кепочник принял свою истинную форму! — лукаво прищурился Он, обернувшись с дельфиньей грацией, насколько позволяли его негибкие углы. Резко подлетев до самого верха сосны, он уселся на ветку, закинув ногу на ногу, и замигал насыщенно-жёлтыми всполохами, пока из него вылетали всё новые слова. — Hello, Pine Tree! Давно не виделись, как поживаешь?! А где же Комета, неужели она превратилась в это непричёсанное существо?
Я, в конце концов, обрела дар речи и, кое-как выйдя из ступора, тихо проговорила:
— О… О боже. Видит Санта Клаус, такого приза я точно не заказывала… — Ущипнув себя за руку и убедившись, что не сплю, я поднялась на ноги.
— Ну уж нетушки! Раз уж я потратил целый час моего
драгоценного времени на зависание над самой скучнейшей улицей, какую я только видел за тыщу лет, значит, явно заказывала! И не смей врать, что ты этого не хотела! Ты участвовала в призыве, ты однажды желала со мной встретиться, так к чему эти гнилые отмазки, когда выпала такая честь? — вновь услышала я его металлический, звонкий голос, разносящийся по комнате музыкальным эхом. Он говорил намного громче и выразительнее, чем могут себе позволить люди. И естественно, сохранил свою обычную манеру — разговаривать быстрее, чем успеваешь сообразить, что же ответить.
Высоко задрав голову, я в шоке пялилась на него снизу вверх, всё ещё не в состоянии поверить, что это взаправду происходит… Он сидел, свесив с ветки свои тонюсенькие ножки, даже не переводя глаз в мою сторону. Затем он скучающе закинул ладони за голову… вернее, свой верхний угол, и прикрыл глаз.
— Не притворяйся, будто тебя заморозили креозотом, Индиана. Хватит торчать, как вкопанная. Если хочешь знать, тут целых двадцать градусов по Цельсию, так что для поддержания функционирования таких неустойчивых людишек, вроде тебя, такая температура вполне пригодна, — протараторил треугольник на одном «дыхании», если ему вообще необходим воздух.
В этот момент я осознала, что всё то время почти не двигалась и не сменяла выражения лица. Теперь же я как будто отмерла.
Итак. В одной комнате со мной реальный живой Билл Сайфер. Который на полном серьёзе переговаривается со мной. Такой-же настоящий, как, например, пол под ногами. И что с этим делать? Никуда не спрятаться от свалившегося, как снег на голову, ужасного счастья. К тому же, это не какой-нибудь виртуальный персонаж-демон по ту сторону экрана, которого можно выключить вместе с сериалом, а материальное настоящее создание, способное угробить всех и вся по щелчку пальца! Хотя я понимала, что теперь от одного моего неверного шага, предположительно, зависит судьба всей вселенной, мне просто необходимо было спросить… Несмотря на то, что безопасность нашего мира находилась под не меньшим вопросом.
— У меня к тебе один вопрос… Каким образом ты здесь очутился? — дрогнувшим голосом прошелестела я.
— ТАК-ТАК, МЕСТНЫЕ АБОРИГЕНЫ ЖЕЛАЮТ ЗНАТЬ, КАКИМ ПОПУТНЫМ ТОРНАДО МЕНЯ СЮДА ЗАНЕСЛО? — не слишком громко, но более пылко и чётко, отчеканил Билл, между тем примеряя свою шляпу на иголки верхних веток.
Зачем? — Что ж, это СОВЕРШЕННО скучная и короткая история, но тем не менее, я просто ОБЯЗАН просветить тебя, или, может, ты хочешь остаться в стороне?
Пытливый взгляд, небрежно брошенный на меня, моментально развеял все мои сомнения насчёт этого предложения. Так или иначе, возможно, если мне ничего не будет ясно, то и новые неприятности я не смогу предоставить. Думаю, если над благополучием всего мира и нависла угроза, виновник торжества, по всей видимости, не спешил этим случаем пользоваться…
— Нет-нет, я только за, — замотала я головой. Мой тон звучал робко и сбивчиво, но вполне убедительно.
У Сайфера в руках из ниоткуда материализовалась маленькая чёрная трость. Я зачарованно наблюдала, как она, словно по волшебству, вытягивается из воздуха и плавно укладывается в восьми маленьких пальчиках. Он стал быстро вертеть тростью по кругу в такт начинающемуся пояснению, чтобы как-то себя занять.
— Один мой
старинный приятель любезно исполнил мою скромную просьбу сотворить со мной такое, чего раньше НИКОГДА не было за всё моё существование. И отправил меня туда, где я ранее никогда не бывал, – в ваш захолустный городишко! Куда ему до Гравити Фолз?! — в интонации Билла промелькнули возмущённые и разочарованные нотки. — Куда ему до Мехико и Бермудов?!
— Но это пригород!
— не сдержалась я. Да, вот так просто решила поспорить с всемогущим непредсказуемым демоном... А что, почему бы и нет? Я же должна отстаивать своё право. — В самом городе намного красочнее, шумнее, веселее... Тебе бы там понравилось!
— Пф, да ерунда! Какая же скукота! Ты думаешь, что меня можно заинтересовать подпитыванием лампочек и запуском фейерверков? Даже запуск ракеты выглядит зрелищнее, особенно, когда она выходит на орбиту и резко выбивается из строя! Полный отстой, я сам себе праздник и самый главный салют на всю вселенную!
«Выдумщик на всю голову (которой у него никогда не было)...» — подумалось мне. — «Каким был, таким и остался.»
И почему-то демон не удосужился услышать эти мои мысли. А значит, по некоторым параметрам он всё-таки изменился... Ну, кроме неотъемлемого вранья, или привычки искажать правду, придавая действительности другой смысл и форму. И мне
нужно выяснить, в чём именно он изменился, ведь я начинаю подозревать, что не такой уж наш Дорито и всесильный... теперь.
Внезапно он уставился на меня с верхушки дерева убийственным взглядом, вопреки собственной воле уменьшившись и зацепившись тонюсенькой ручкой за один из лучей игрушечной звезды... Но вдруг не удержался, упав на следующую ветку, отпружинил в сторону и... Врезался передней частью в стекло старинных часов! Свечение тела Сайфера значительно потускнело, как у барахлящего светодиода, гаснувшего от недостатка электричества. Пока его беспомощная фигурка падала прямо мне в руки, я многое поняла...
— Это потому, что
по твоей прихоти я должен находиться здесь! — заорал он, молниеносно взлетев с моих ладоней, едва к ним прикоснувшись. Казалось, стоило Биллу заговорить, как яркое сияние его окантовки вернулось в норму.
«Ого, ну ничего себе... И как ни странно, я всё же успела прочувствовать, что он больно ударился об часы...»
— Ну-ну, не зазнавайся, воображала! Да, чуток больновато, потому что я сейчас, типа, твой подарок, но разве это что-то ещё значит для Билла Шифра?! Конечно, нонсенс в том, что я имею такую роль, но я быстро привыкаю к сценическим образам и в любом облике остаюсь тем, кто я есть! — Поправив чёрный галстук на импровизированной шее, он капризно отвернулся от меня.
Его искромётный монолог заставил насторожиться сильнее прежнего: запросто может статься, что в чём-то уязвимый Сайфер... ещё более коварнее Билла неуязвимого и своевольного.
