На самом топе

      Мы были в Атланте, отель «Времена года», 14 стрит северо-восток, как всегда, пишут, что хороший вид и всё такое, но на деле везде одинаково. Менеджеры постоянно снимали нам «Времена года», так что начинаешь думать, что вообще никуда не уехал, а просто перемещаешься из комнаты в комнату в одном большом отеле. В общем, после шоу это уже было неважно, да и до тоже, хотя, конечно, всегда приятно поспать на настоящей кровати, а не на автобусной полке. Концерты проходили на ура, хотя и тяжеловато, но я не помню, чтобы у нас когда-либо было легко, ну, не такая мы команда.       В общем, вот — «Времена года», Атланта-сити, поздняя ночь или даже раннее утро, но настолько раннее, что даже не в счёт пока, а я ищу Джордана. Может быть, я не один ищу, но за себя отвечаю точно. Мне уже сообщили, что из гостиницы он не выходил, но в тех номерах, что связаны с нашей бандой, его нет, а джордановское состояние, которое я успел заметить, явно не слишком располагает к тому, чтобы тусить в иных, не связанных с бандой местах. В том смысле «тусить», чтобы быть заводилой, энергопушкой и прочими кроликами на батарейках. Такой уж он — либо на пике, либо в полном провале, чернющей депрессивной заднице. Как в «Большом Лебовски», помните? Эта фраза про мустанга? Вот оно самое. Короче говоря, я слегка — совсем слегка — обеспокоился. Тем, кто плохо знает Джордана, часто кажется, что это либо вечно весёлый и совершенно сумасшедший чувак, либо они подмечают его чуть более мрачную циничную сторону, но, в любом случае, я-то Джордана знаю вот уже сколько лет. И он, конечно, весёлый сумасшедший цинично-мрачный чувак, но временами — всё то же самое, но вывернутое наизнанку. Такая вот тёмная сторона Луны: никому не видно, но ты просто знаешь, что она существует. Так что вот он, я, мистер Джонни грёбаный Три Тирс, приняв на грудь, иду то здесь, то там, путаясь в коридорах и пытаясь выйти на след Чарли Син — ровно до того момента, как меня ловит за рукав один из наших техников, Пол, и говорит снизу вверх при диких глазах: «Джордж, а я вот слышал, что он сейчас на крыше». Я аккуратно отцепляю его пальцы от худи и говорю: «Веди». И он ведёт, но, после того, как мы поднимаемся, останавливается, и я вижу, что ему страшно. «Всё окей, Пол, я дальше сам», — говорю, поскольку уже углядел, что происходит, или мне кажется, что углядел, и мне, вроде бы, ясно, отчего Полу не по себе. Тот успевает прошептать что-то типа «осторожней», но я мотаю головой: «Спокуха. Не впервой», ну и, понятно, Пол куда-то тут же пропадает, и обвинять его в трусости я не могу, потому что когда Чарли Син мутирует в Джордана Террелла — это обычно довольно серьёзно, но и у меня мистер Джонни Три Тирс уже успел мутировать в Джордана Рейгана. Забыл пояснить: особенно серьёзно, когда Чарли Син мутирует в Джордана Террелла, сидя при этом на краю крыши отеля «Времена года», а этот отель, он, сволочь, не на два этажа, да хоть бы и на два…       Короче говоря, я осторожно иду к Джордану и по ходу, издалека ещё, начинаю говорить типа «Джордан, а вот и я, старина Джорджи, решил тебя проведать, как ты там…» — чтобы не застать его врасплох, потому что кто ж его знает. Джордан поднимает одну руку и машет мне, не оглядываясь, вроде как, подходи. Ну, подхожу, аккуратно сажусь рядом. Ноги у Джордана — между прутьями оградки (понятное дело, тут оградка есть, но я не выдыхаю с облегчением, поскольку ещё рано), в одной руке — бутылка вискаря, наполовину пустая, в другой, которой он мне махал, — винтажный «Вальтер», которого я у Джордана прежде не видел. И лицо, мокрое от слёз. Вот такие вот дела.       «Ну и что, — говорю, — ты здесь делаешь?» Он косится на меня — наверное, приди я пораньше, было бы зло, но сейчас уже просто косится — и говорит: «А что, не заметно?» «Ну, — говорю, — я вижу выпивку, вижу оружие, вижу высоту… Ты, Джордан, в самом топе почти с полным набором…» А он уже не смотрит на меня, мотает головой и шепчет: «А ты почти понял… чего не хватает...» — и вдруг вкидывает свой «Вальтер» и стреляет. Ебать! Он ведь и правда заряженный был! «Ты что!» — ору я и выбиваю пистолет у него из ладони, но он, к счастью, падает на крышу. А Джордан уже смеётся: «Что, Джорджи, пересрался?» — но только ненадолго его хватает, а после снова роняет голову на грудь и плечи у него дёргаются от рыданий. Я быстро поднимаю пистолет (это же надо было такую олдовую железку где-то добыть!), обтираю его рукавами худи и отпинываю подальше, чтобы не дотянуться было. И если что, он не наш типа. Типа так тут и лежал, чей — не знаю. Но, видимо, Атланта тоже город не супер-спокойный, потому что копы за нами сию же секунду приезжать не собираются, да и кому нужны бухие (ну, я ещё ничего так) музыканты на крыше отеля? «Где все?» — говорит Джордан, вроде как, проснувшись на пару сек. «Дилан пошёл в бар, хотел познакомиться там с девчонками, Джей и Дэнни не знаю, вроде, вдвоём были». «Вдвоём», — повторяет Джордан и качает головой (это было ещё до того, как я понял, что между Джеем и Дэнни что-то есть). «А где Да Кёрлзз?» — и я ему объясняю, что Мэтт от нас свинтил уже прилично времени назад. Джордан вечно как выпьет, то забывает, что Мэтт ушёл. «А ты что здесь делаешь? Выпить хочешь?» — и тычет мне бутылку в лицо. «Хватит мне на сегодня пить», — отвечаю я осторожно, хотя, конечно, до собственного предела мне было ещё ох как далеко, но не здесь же! На краю крыши с рыдающим Джорданом! «И тебе хватит, — добавляю этак авторитетно. — И вообще, пойдём отсюда, Джордан». «А куда идти?» — Ну всё, значит, на него чёрная тоска и впрямь нашла. — «Вниз? Пойдёшь со мной вниз, Джорджи?» — а сам потихоньку сползает всё ближе к оградке, так, что ещё немного и ему эти железные прутья яйца защемят. «Угу, — говорю, — вниз. Только не так быстро, а по лестнице, дебила ты кусок. Давай, вставай. Я тебе помогу». «Ты-то поможешь», — бормочет Джордан и делает очередной глоток прямо из горла. Морщится, слёзы из глаз. — «И виски этот палевый тупой!» — ругается, а потом отпускает бутылку, и я прилипаю к ограде, но, к счастью, ни на кого она не попадает, а то был бы нам пипец окончательный. «Доволен?» — говорю. А этот — ну правда дебила кусок! — ложится на спину, раскинув руки и мотает головой. В общем, следующие сколько-то там минут я пытаюсь уговорить его сесть, потом — с моей помощью, конечно, — встать, и Джордан даже встаёт, но на ногах не держится от слова «совсем» и только висит на мне своей внезапной тяжестью (Джордан Террелл, когда бухой, упоротый или спит, поверьте мне, весит раза в два больше, чем обычно), обнимая за шею, а глаза у него никакие, ни капли фокусировки, но вроде уже и не плачет, что есть хорошо. Я ещё раз примечаю, где лежит пистолет, чтобы сказать ребятам из нашего стаффа и молюсь, чтобы его не нашёл никто другой, потому что идти за ним самому означает отпустить Джордана, а отпустить Джордана может означать что угодно, в основном — огромные, гигантские проблемы у всех. Даже при его состоянии. Все считают, что главный выдумщик у нас Дилан, но это не так. Главный выдумщик у нас мистер Дж. К. Террелл. Короче говоря, веду я этаким образом Джордана с крыши, что-то ему бормочу утешительное, поддакиваю, и мы, мало помалу, выходим из зоны повышенной опасности и оказываемся в зоне привычной цивилизации. И мне ещё повезло, что мистер Дж. К. Террелл не потерял ключи от своего номера, потому что я могу его туда впихнуть и доволочь до кровати и даже уложить. Ну и, понятное дело, остаться там же, потому что хер его знает, глаз да глаз пока что за ним таким вот.       Сразу могу сказать, что тогда всё закончилось хорошо и даже с пистолетом мне удалось разобраться — мистер выдумщик его раньше днём успел купить через интернет, подумать только! Но только это была, так сказать, предыстория.       Сама история случилась уже потом, после окончания тура, но об этом с следующий раз. Я уже говорил, что мистер Чарли Син у нас проблемный? Не говорил? Ну, значит, расскажу. Устраивайтесь поудобнее, зайчики.