Сказание о семи принцах

Ночной Брик казался промозглым и мрачным городом. Стоило Гризелю отойти от храма на пару шагов, и он столкнулся лицом к лицу с худым мужчиной с горящими глазами фанатика. Тот был одет в самую простую одежду из грубой ткани, но Гризель приметил двух слуг, стоящих от него на почтительном расстоянии. Мужчина поднялся с земли, он только что молился на коленях перед ступенями храма, выражая этим самое глубокое почтение, и теперь его горящий взор был с гневом устремлен на вышедшего из святого дома шамана. — Как дерзнул ты ступить на святую землю! — прогремел он и плюнул Гризелю в лицо. Тот не успел увернуться, лишь зажмурился. — Изыди, нечисть! Нечисть! Гризель молча утерся, не открывая глаз. Раздался стук босых крепких ног, видимо к ним спешили монахи, услышав призыв верующего. Гризель дожидался, когда пара дюжих лысых парня успокоят того и отберут талисманы, которыми он собирался «выжечь нечисти глаза». — Чистого пути, братья, — промолвил он, поклонившись монахам. На их суровых лицах не отразилось ни тени эмоций, и Гризель спокойно продолжил свой путь мимо дрожащих от страха слуг верующего. Вечером его облачение могло стоить ему жизни, это он уже понял. Шаман для жителя Пяти сторон был врагом, а в тонкостях различий племён, партий и иерархий никто бы разбираться не стал. Потому Гризель сразу направился в лавку земляка — торговца редкостями, чтобы переодеться перед вечерней прогулкой. Гризель действительно принадлежал к племени, служащему царскому дому. Его отцом был древнейший шаман, уже давно появлявшийся на людях только в виде высохшей фигуры, укрытой седыми волосами, струящимися из-под капюшона молочными реками. Юный Гризель не совсем понимал, как эта живая мумия, которую на праздники выносили на роскошной платформе, могла быть его отцом, да и не хотел задумываться об этом. В любом случае, держали его при дворе именно из-за кровного родства с древнейшим шаманом, однако обучался он у так называемых черных шаманов и не имел никакого отношения к правящей семье. Черные шаманы никогда не лезли в политику, и так было всегда, еще с тех пор, как народ нынешнего Закатного царства жил дикими племенами. Они владели сакральными знаниями и обычно им не было дела до мирских хлопот. Потому Четвёртый принимал Гризеля у себя без опаски. А вот самому Гризелю в чужом краю приходилось несладко. Скинув богатое шаманское облачение, он оделся простым торговцем и завязал волосы, заплетенные на висках косами, в высокий хвост. Уже в таком виде он поспешил покинуть лавку, пока хозяин не уговорил его остаться и побеседовать о родине под обильные возлияния. Гризель впервые путешествовал без старших и теперь был весь в нетерпении. Говорили, что в Пяти сторонах самые прекрасные юноши и самые воспитанные девушки. Встретившись в храме с двумя бывшими принцами, Гризель убедился в подобной характеристике юношей, а девушки его никогда особо не интересовали. И потому в Пяти сторонах, где на протяжении веков правила семья мужеложцев, должно было быть весьма занятно. Гризель зашёл в первое же питейное заведение и с любопытством оглядел зал, а также жителей и гостей, что там отдыхали. Этот дом увеселений принадлежал семье Ливэри и их весьма знатному торговому дому, спорившему в славе с обоими правящими родами, бывшим и нынешним, и превосходящему их по богатству. По всем Пяти сторонам была рассредоточена их торговая сеть, включающая рынки, лавки, питейные заведения и даже бордели. Они торговали всем: от артефактов и предметов первой необходимости до оружия и рабов. Гризель встречал их лавки и в Закатном царстве, так как торговля границ не ведала. Самым же примечательным было то, что наследница этой настоящей торговой империи была матерью Регана — прославленного генерала Пяти сторон, Второго из бывших принцев, самого Тигра. Разглядывая фирменный темно-красный круг с узором внутри, украшавший стяги просторной залы, напитанной винными парами, Гризель припомнил, что Тигр не брезговал носить плащ, на котором его мать лично вышивала этот узор. Стоит ли сомневаться, что это не просто товарный знак, а весьма мощный охранный символ рода? Гризель не слишком хорошо разбирался в символах Пяти сторон, но слышал слухи о том, что грузы, защищенные этим товарным знаком, всегда доходят до места назначения. Если бы Манастари вовремя не выкурили дочь этого торгового рода из дворца государя сразу, как она родила Второго, и не заменили ее своей родственницей, матерью Третьего, вряд ли в прошлом году смогли бы сменить власть. Нельзя недооценивать мощь денежного мешка. Гризель благоговейно принял вино в стаканчике, украшенном тем же знаком, и собирался пригубить, как вдруг раздался грохот и визг со стороны группы юношей, столпившихся у игорного стола. Шаман не сдержал любопытного взгляда в ту сторону. Молодые господа Пяти сторон, не состоящие на военной или государственной службе, одевались с особым несравненным изяществом. Покрой их платья красиво облегал любую фигуру, расширяя плечи у самых тучных и удивительно подчеркивая тонкую талию стройных. Хотя Пять сторон были не так богаты, но пронесли через века изысканный вкус в одежде. Юноши, обычная знать столицы, выглядели изящнее и красивее, чем гости самого роскошного мероприятия Закатного царства. И они, усадив на стол, обтянутый зелёным бархатом, тоненькую, скромно одетую девицу, всей толпой пытались уложить ее на спину. Гризель глотнул вина, не чуя вкуса. Его это зрелище удивило, не могли же они как какая-то рвань в кишащем вшами кабаке прилюдно опозорить девушку? Та не была работницей заведения, но никто из гостей не реагировал на происходящее, хотя некоторые с интересом наблюдали. Девушка особенно тонко пискнула, все же оказавшись спиной на столе, и пока пара молодых господ удерживала ее за руки, остальные начали со смешками расставлять на ее теле стаканчики с вином. Девушка тут же замерла, стараясь не дышать, в противном случае оказалась бы вся залита алкоголем. Гризель покачал головой. Забава показалась ему весьма дурной. Впрочем, в Закатном царстве избалованная молодёжь наверняка вела себя не лучше. Слуги без конца подносили шутникам вино, а те старались пристроить стаканчик на девушку, чтобы он стоял более-менее устойчиво, при этом каждая удача сопровождалась одобрительными криками. Но девушка была совсем невысокой и худенькой, и хотя очень старалась лежать смирно даже придерживать стаканы своими руками, которые ей освободили, очень скоро от одного неловкого движения все вино полилось ей на платье под гогот юношей. — Правильно говорили… Девушки воспитанные, а юноши только прекрасные, — проворчал Гризель, незаметно для себя опрокидывая еще один стаканчик. Расточительно и мерзко тратить хорошее вино, чтобы опозорить небогатую девушку. Слуга, подливавший ему в стакан, смущённо хихикнул. — Безобидные забавы, ей еще и приплатят, — прошептал он. Гризель увидел, что она, заливаясь слезами, вырвалась от молодых господ, делящих между собой выигрыш, и побежала к выходу, путаясь в мокрой юбке, и кажется вовсе не думала ни о какой награде. Гризель встал и шагнул за ней, намереваясь отдать ей свой плащ. — Барышня, вот, возьмите… — начал он, но та, едва взглянув на него, вдруг зашипела как кошка. — Грязная свинья! — прорычала девушка и плюнула в его сторону. Гризель остолбенел. Девушка выскочила на улицу, вся мокрая, а он так и остался стоять с плащом в руках. Грязная свинья. Конечно, его облик и одежда выдавали в нем жителя Закатного царства. Но все равно махнуть на происшествие рукой он не мог. — Пойдём! Выпьем с нами! — Его приобнял за плечо один из юношей, который тоже пошёл догонять девушку. — Эти дешевки корчат из себя принцесс. Лучше купить шлюху, хоть морду гнуть не будет! Ты же торговец? Гризель кивнул, но от предложения отказался, и вернулся за свой столик в понуром настроении. Во хмелю от несправедливой обиды защипало в носу. Юноша, цокнув языком, вернулся к друзьям. Гризель продолжил мрачно наблюдать за ними, и вдруг заметил в этой цветной толпе того, кого быть там не должно. Худощавый мужчина в темном невзрачном одеянии стоял немного сбоку, и все же выпивал с остальными и даже хлопал по плечу того юношу, что подходил к Гризелю. И юный шаман Закатного царства мог сказать безо всяких сомнений — этот мужчина тоже был шаманом! Гризель разволновался. Неужели ему повезло самому наткнуться на одного из шпионов? Но более пристальный взгляд заставил разочарованно вздохнуть и в то же время подивиться. Незнакомый шаман не только не был родом из Закатного царства, но и не принадлежал ни к одному известному Гризелю племени. Его выдавали лишь глаза, тронутые печатью духов, но он не проходил через необходимые обряды посвящения. Значит либо был самоучкой, либо… Гризель, задумчиво качая стаканчик с вином вспоминал, что было известно про шаманов Семи и Пяти сторон. Разумеется, их не должно было существовать. Монахи на корню пресекали все попытки заняться подобным. Кроме тех случаев, когда словно из-под земли появлялись так называемые оборотни. Иногда их не было несколько десятков лет, и неизвестно, где скрывались их остатки. Конечно, настоящими зверями оборотнями они не являлись. Это была преступная мятежная организация, промышляющая террором. Убийства, поджоги, изнасилования, похищения с целью выкупа или продажи в рабство. И все же их лидеры и лучшие бойцы были сильными шаманами и действительно вмещали в себя духи зверей, что делало их крайне свирепыми в драке. «Очень любопытно…» — подумал Гризель, разглядывая мужчину. Неизвестно, кем тот был в глазах этих молодых господ, но видимо они не беспокоились о его происхождении. Шаман-оборотень обладал звериным обаянием, ему не составило труда расположить к себе скучающую молодёжь. А больше всего внимания он уделял тому юноше, пригожему, стройному, словно молодой тополь, и явно самому богатому из прочих. Гризель как раз размышлял, могут ли оборотни быть связаны со шпионами из Закатного царства, когда в зал вприсядку прокрались двое слуг и поспешили к тому юноше. — Господин… Старый господин уже вернулся и гневается, что вы не дома… Господин… Он велел вам быть на ужине! — тихонько и робко затеребили они его. Юноша отмахнулся от них, а Гризель даже громко икнул от неожиданности. Это ведь… Слуги того фанатика! Вот так поворот! Выходит, шаман окучивает сына известного в Пяти сторонах верующего? Шаман-оборотень, чуть сморщившись, покачал головой, и юноша чванливо отогнал от себя слуг. Он, как и остальные, был совершенно зачарован черной дымкой глаз своего таинственного знакомца. «Отец был бы в ужасе, если бы узнал, что его сынок якшается с нечистью», — безо всякой мстительности подумал Гризель, подпирая щеку кулаком. Конечно, вмешаться в происходящее он не мог. Вот только зачем звезды встали так, чтобы он это увидел?.. Словно в ответ на его вопрос, входная дверь с грохотом распахнулась и в зал ввалился десяток вооруженных солдат. Гризель закрутил головой, не понимая, что происходит, когда солдаты начали хватать вскрикиваюших гостей и слуг и бесцеремонно кидать на пол после беглого осмотра. Гризель не успел среагировать. Давешний слуга неожиданно ухватил его за шиворот и утянул в боковую дверь. — Эта дрянь наверняка сообщила патрулю, что здесь скрываются подозрительные личности, — выдохнул слуга Гризелю в ухо. Тот оторопело молчал. «Слуга» оказался слишком сильным и ловким для обычного подавальщика, его низкий голос звучал у юного шамана над ухом. Через щель чуть приоткрытой двери, они увидели, что оборотень метнулся под столами, распластавшись как зверь, пока молодые господа бестолково пытались спорить с солдатами. Но у самого выхода его задержал командир патруля, просто придавив ногой к земле. — Лихо. Сразу видно, Ястреб занялся правопорядком в столице, — усмехнулся «слуга», одобряя ловкость командира. — И начал с должностей… Шаману не скрыться. — Откуда ты знаешь, что он шаман? — прошептал Гризель. — Глаз наметан на вашего брата… Считай, я тебя спас, яблочко. Солдаты, не разобравшись, схватили бы и тебя. Впрочем, наверное, за тобой и шли, если их и правда послала та девчонка. Гризелю стало обидно. — Ладно. Нечего нам тут делать. Пойдем. Слуга повел его по темному коридору куда-то вглубь служебной половины. Здесь было прохладно, запахло припасами, казалось, они шли в сторону кладовой. — Но я здесь с разрешения Настоятеля! — наконец опомнился Гризель, отстраняясь от «слуги». — Чего мне бояться солдат? — Так хочется провести ночь в темнице? — приподнял тот бровь. У него были холодные зелёные глаза, широкое лицо казалось высокомерным, когда он убрал услужливую улыбочку подавальщика. — Ты разве не хотел развлечься? Эта дрянь испортила тебе вечер, и не тебе одному. А ты хотел ей помочь. — Но ты-то зачем меня спасаешь? — проворчал Гризель, останавливаясь среди бочонков. — Выслужиться перед Настоятелем? Подружиться с чёрным шаманом? Вступиться за справедливость? Выбирай, что тебе больше нравится, яблочко. — «Слуга» растянул рот в улыбке. И Гризелю вдруг от его взгляда стало жарко. — Какое ещё яблочко… — проворчал он, отворачиваясь. — Куда ты меня ведёшь… — В безопасное место, где ты сможешь продолжать наслаждаться вечером. — Слуга вновь ухватил его за плечо и потянул дальше. Спустившись по сырым ступеням, они прошли через винный погребок и поднялись навстречу ароматному жару. Кухня. Однако судя по запахам, совсем не та, где готовили закуски в том заведении. Блюда тут были куда изысканней. Гризель понимал, что они уже находятся в другом здании, возможно на другой улице. Никто на них не обратил внимания, и когда слуга вывел его в зал, украшенный живыми цветами и занавесями с тем же торговым узором, но теперь темно-оранжевым, их окутали чарующие звуки музыки. Гризель широко распахнул глаза. Они оказались в дорогом борделе. «Слуга» усадил его за такой же неприметный столик, как и тот, что он выбрал в прошлом заведении, и отошёл с поклоном, снова принимая услужливый вид. Гризель весь покраснел, растерянно оглядываясь. Столиков в этом зале было немного, сидящие за ними господа были в возрасте и весьма богаты. Музицировали молодые женщины в строгих тёмных платьях, на круглой платформе в центре несколько совсем юных прелестниц кружились в танце, словно цветы качались от ветра на клумбе. Гризель никогда не видел подобную нежную красоту. Чувственность в сочетании с невинностью. У владельца этого заведения явно был весьма тонкий вкус. Гризель даже залюбовался на танец, хотя музыка звучала очень непривычно. В Закатном царстве предпочитали звук живого голоса, да и сам Гризель любил горловое пение. Ему было странно, что во время представления девушки хранили молчание, напоминая ярких рыбок в прудике. И когда к нему неторопливо направилась дама в желтом платье, строго облегающем ее высокую тонкую фигуру, он смутился и сразу вспотел. Гризель слегка побаивался женщин и не очень представлял, как с ними ладить, если приходилось общаться. Но даму на полдороге перехватил тот слуга и мягко улыбнувшись ей, шепнул пару слов, после чего сам присоединился к юному шаману. Он принёс бутыль вина и уже привычно подлил ему. — Выброси дурные мысли из головы. Наслаждайся вечером, — с соблазнительной хрипотцой проговорил он, вкладывая стаканчик в руку Гризеля. — Значит, того шамана поймали? Ты ведь и его не собирался выдавать? — осторожно уточнил тот. — Я каждый день вижу то, что не должен видеть. Зачем вмешиваться во все подряд? Ты ведь тоже не стал вмешиваться, — заметил слуга, наливая и себе. — Кто же ты? Раз так спокойно ходишь между заведениями, приводишь и уводишь клиентов, — прошептал Гризель, разглядывая своего нового знакомого. — Я? Подавальщик вина. И да, я привожу и увожу клиентов. Не только между этими двумя заведениями, — лукаво улыбнулся слуга. Два стаканчика звякнули, стукнувшись боками. — Но если бы я заметил раньше, привёл бы тебя не в это место, — пробормотал слуга, опрокинул в себя вино и вдруг положил тяжелую ладонь на колено Гризеля. Юный шаман чуть не поперхнулся. — Что же ты такое заметил? — спросил он чуть суровее, чем стоило бы. Сердце в груди трепыхалось, а прямые тёмные брови строго сошлись на переносице. Обнаженная до локтя жилистая горячая рука слуги обжигала через плотную ткань платья торговца. Слуга вовсе не понравился Гризелю с первого взгляда, но теперь во хмелю его нахальная выходка взволновала. — Что эти милые красотки тебя не привлекают… Знаешь, у нас есть дом утех и с юношами… Вот только зачем куда-то еще идти, если здесь уже есть вино, закуски и немного развлечения? Слуга крепко похлопал его по бедру, его зелёные глаза стали темными, глубокими. На кого-кого, а уж на юношу для постельных утех, как представлял себе Гризель, он похож не был. Но это даже больше нравилось, потому что казалось, слуга подошёл к нему по своему собственному желанию. — Ты считаешь, что достоин составить мне компанию, — проворчал Гризель, еще стараясь сохранить лицо и не поплыть от близости мужчины. — Ты вроде знаешь, кто я такой. — О, да… Я знаю. Но и я не из пугливых, — низко произнес слуга, склоняясь к его шее и без раздумий прижимаясь губами прямо к пульсирующей жилке. И следующим отчаянно смелым жестом сжал пах юного шамана, заставляя кровь разогнаться в его теле, ударяя сразу и в голову, и в низ живота. Две служанки неслышно приблизились с вином и закусками, и сразу разулыбались, глядя на двоих мужчин в столь опасной близости. Гризель сглотнул, радуясь, что под столом не видно, что вытворяет рука слуги. Девицы, поставив подносы на стол, с поклоном удалились, а от глаз остальных это место было скрыто. Гризелю показалось, что даже музыка заиграла громче и быстрее, танцовщицы, взмахивая платками и струящимися юбками, зарябили перед глазами. Желание сопротивляться соблазнению не осталось. …До небольшой комнаты, порочно убранной в красные занавеси, Гризель добрался почти в забытьи. Они со слугой покатились по вышитому покрывалу широкой кровати, сцепляясь руками и ногами в нетерпеливом объятии. Слуга целовал его щеки, подбородок, шею, только не касался губ, а Гризеля это и не удивляло. Одежды становилось все меньше, и он сам не понимал, как это происходило, пока наконец их обнаженные разгоряченные тела не прижались друг к другу… Вернее Гризель был обнажен, а слуга лишь приспустил штаны, и его впалый жилистый живот вжался в пухлое тело юноши. Только их члены могли соперничать по крепости, потираясь один о другой между телами. У Гризеля потемнело перед глазами от удовольствия, которого отчаянно не хватало, и он не осознал, что слуга схватил его за обе руки, задирая над головой и вжимая в кровать. И вдруг, оскалившись в улыбке, зубами ухватил за висящий на шее амулет и резким движением сдернул его, чтобы отбросить с кровати, просто мотнув головой. Гризель широко распахнул глаза, не ожидая подобного! — Кто ты… — выдохнул он, пытаясь высвободить руки. У него не получилось! «Слуга» держал его крепко, как тисками. Но более всего потрясало, что он сумел зубами сорвать с шамана его заговоренный амулет, который нельзя было ни разрубить мечом, ни уничтожить почти никаких магическим воздействием. Если не обладать мощью Божественного героя или… Мужчина, усмехнувшись, чмокнул его теперь беззащитную и уязвимую грудь, перехватил уже безо всякого усилия оба запястья одной рукой и рванул собственный ворот. Гризель потрясенно уставился на амулет высшего шамана Закатного царства, свесившийся с его шеи на тонкой цепочке. Пять камней в оправе из тёмного металла и древнего дерева. Гризель недоверчиво замотал головой, обливаясь холодным потом. Разумеется, этот негодяй не мог быть высшим шаманом, это подтверждали и кровавые царапины от цепочки на его коже, но силой обладал все же жуткой, и никто кроме высшего шамана не мог ему пожаловать подобный артефакт. — Что ты хочешь… — прошептал Гризель, и тут же его рот грубо заткнули поцелуем. Амулет прижался к его груди, а через несколько мгновений борьбы и попыток увернуться от жестких губ и умелого языка, Гризель ощутил цепочку на своем теле. Амулет сам переполз на него. Цепочка удлиннялась, оплетая его руки, обвивая грудь, живот, бедра, и вот уже мужчине не надо было его держать. Гризель оказался под властью мощнейшего артефакта. Он задыхался, по щекам покатились слезы досады. Как же он так попался! Очевидно, что он попал в руки тех самых шпионов, которых должен был выследить. Но недооценил врага. Теперь в смеющихся зеленых глазах мужчины мелькали призрачные тени, выдавая в нем шамана, но раньше Гризель не чувствовал от него ничегошеньки подозрительного! Что он за никчемный простофиля… И на что поддался! На такое постыдное соблазнение! А самым постыдным было то, что его возбуждение от расстройства и не думало спадать. Цепочка обвила и основание крепко стоящего члена, и обвязала яйца, так что казалось, что плоть горит ещё нестерпимее, словно вот-вот взорвётся. — Гризэл, — выдохнул мужчина, уже не скрывая родного говора коренного жителя Закатного царства. — Какой же ты страстный парень…