Сказание о семи принцах

Гризель ожидал услышать любую насмешку, но слова зеленоглазого оскорбили его еще сильнее. Он готов был разразиться бранью, вот только цепочка предупреждающе впилась ему в горло. — Я и так знаю, что ты хочешь сказать. Не трать силы, — усмехнулся мужчина и обхватил ладонью член Гризеля. Юноша всхлипнул от того, какая она была горячая, так что весь живот опалило огнем. — Ты уже ничего не в силах поделать с этим. Поэтому… наслаждайся этим вечером. В голосе даже не звучало ни капли издевки. Мужчина был крайне доволен собой, от него не ощущались опасность или презрение. Однако использовать Гризеля для хорошего дела он не мог никак, потому тот, обливаясь слезами, все же дергался в своих путах. Дверь уединенных покоев распахнулась и на пороге показалась женщина в желтом платье, которая хотела подойти к Гризелю еще в зале. Оглядев двоих шаманов на кровати, она ухмыльнулась и щёлкнула пальцами. Гризель с беспокойством уставился на вход, ожидая, кто же появится на пороге и переживая, что не сможет прикрыть срам. Чего он не ожидал, так это того, что в комнату войдут две служанки, безжалостно волоча за собой ту девчонку из питейного заведения в платье, все ещё мокром от вина. Она мычала, пытаясь выплюнуть белую тряпку, немного перепачканную кровью, а увидев в комнате мужчин начала вырываться еще яростнее. Слезы градом катились по красному личику, девушка заходилась истошным визгом, почти неслышным из-за набитого рта. — Знакомая твоя, верно? — спросил мужчина у Гризеля, глядя на нее с усмешкой. — Я просил Розу подобрать подходящую девчонку из местных работниц, но потом решил, что эта спесивая дрянь, которая назвала тебя грязной свиньей и обратилась к страже, лучше подойдёт. Роза подтвердила, у нее благоприятные для зачатия дни. Забавно будет, когда сучка из Пяти сторон выносит для нас внука древнейшего шамана. Зеленоглазый это говорил специально для девушки, и та отчаянно замотала головой. Гризель вытаращил глаза. Он, конечно, знал, что на кровное родство с его отцом облизывались многие, но ему и в голову не могло прийти, что кто-то решит использовать его семя? Да и кто мог предположить, что он настолько глупый и попадется в такую ловушку?! Учитель точно не поверил бы… Девчонка сопротивлялась недолго. Мужчина сам подошёл к ней и ножом разрезал мокрое платье, после чего с его руки на ее тело скользнул другой амулет. Намного проще того, что сковал Гризеля. — Еще я думал, что Гризэл сам отъестествит эту сучку, как умеет… — На этих словах Гризель возмущенно уставился на него. Что он там умеет? Они не поняли, что он еще девственник? — Но все же будет забавнее, если она потрудится сама, чтобы выцедить его драгоценное семя до последней капли. Зеленоглазый грубо толкнул девушку к кровати, и та, ничего не видя от слез, сама пошла к ней. Бороться с амулетом она перестала сразу, от любой попытки сопротивления ее скручивало от боли. Она была слабой. Амулет не позволял ей даже прикрыть наготу руками. Что за злой артефакт! Гризель был в ужасе от происходящего, но тело его предало… Кровь пульсировала, наполняя красный член толчками еще сильнее, ещё нестерпимее. Едва девушка приблизилась, Гризель чуть сознание не потерял от одной мысли, что она сейчас будет делать. Что его член вот-вот погрузится в чье-то тело... — Не заставляй его ждать. Сотни женщин мечтали бы оказаться на твоем месте, — поторопил девушку мужчина, складывая руки на груди. Он уже натянул штаны, но они все ещё топорщились на его паху. — Чтобы их осеменил хотя бы сын древнейшего шамана. Смотри, как у него крепко стоит. Радуйся, что все сделаешь сама, иначе возможно он бы с тебя живой не слез… Его слова сводили Гризеля с ума, уже не осознавая происходящее, он задрожал в путах, словно хотел сам податься навстречу, ускорить слияние их тел. С головки члена щекотно скатилась капля. Но не успела девушка даже опуститься на кровать, служанки у двери взвизгнув, упали на землю. Женщина в желтом выхватила хлыст в попытке отбить удар, но отлетела к стене с рассеченным плечом. Алые брызги окрасили желтое платье. Появившийся на пороге комнаты Настоятель одним движением свернул голову зеленоглазому шаману, и дернул к себе девушку. Та чуть не потеряла сознание от боли, не сумев выполнить приказ. Сорвав с нее амулет, что тут же разлетелся пылью, Настоятель быстро двумя пальцами прочертил на ее обнаженном теле сложный узор от ключиц до лобка. Золотистые искорки пробежали по коже, на миг узор вспыхнул завершенным магическим символом и вплавился в плоть. Настоятель перебросил обмякшую девушку следующим за ним монахам. Те застыли, не зная, как ее придержать, чтобы поменьше касаться обнаженного женского тела, но Настоятелю уже не было до этого дела. — Ты в порядке? — он бегло оглядел распаленного Гризеля и утер слезу с его щеки. — Прости, я пришёл поздно… Унесите их! Шамана в темницу, Розу в водную тюрьму, — отрывисто бросил он монахам. Гризель от стыда хотел сгореть. Он даже не осознал эти слова «пришёл поздно», словно само появление Настоятеля здесь не было чудом. Видеть сейчас это прекрасное тонкое лицо и при этом выглядеть так позорно, было невыносимо. Он зажмурился, ощущая, как прохладные руки медленно распутывают цепочку, и как постепенно возвращается контроль над телом. Гризель сразу попытался сжаться в комочек и закрыть от Настоятеля постыдный стояк, который все не проходил. — Шаман… Мертв? — хрипло спросил Гризель, чтобы только отвлечься от своего позора. — Зачем его в темницу?.. — Конечно, он не мертв. Разве его так просто убить? Где твой амулет? Этот проклятый артефакт все ещё действует на тебя. Настоятель поискал вокруг и наконец подобрал с пола амулет юного шамана. Гризель, кое-как прикрывшись краем покрывала, обернулся. Настоятель молча смотрел на его сломанный амулет, и неподвижный взгляд не сулил ничего хорошего. Гризель тихо застонал от досады. Как же он вляпался… Без этого амулета он лишился половины своих сил и почти всей защиты! Какая подлость — так поступить с сородичем на чужбине! Но судя по тому, что даже снятый Настоятелем высший амулет продолжал действовать, негодяй и правда еще был жив. — Чтобы успокоить жар желания, сейчас самое лучшее позвать девушек. Трех хватит. Не волнуйся, я знаю, кому из них можно доверять, — Настоятель сочувственно похлопал Гризеля по боку. — Нет! Я н-не притронусь к женщине! — пропыхтел тот, отодвигаясь. — Опасаешься, что я тоже хочу вырастить дитя от тебя? — приподнял бровь Настоятель. — Мне без надобности плодить сильных шаманов. Гризель покачал головой. Конечно, он не верил словам Настоятеля, но была и другая причина. Лучше уж один справится со своей деликатной проблемой. — Я могу провести ритуал очищения, — помолчав, предложил Настоятель. — Но тогда ты потеряешь еще больше сил, скорее всего не сможешь соединиться с миром духов месяц. — Я сам… Просто оставьте меня одного… — просопел Гризель. При Настоятеле он не осмеливался даже коснуться себя, сгорая от неприятной лихорадки и отвращения к себе. Гризель считал мгновения, когда же он уйдет. Но вместо этого дождался прикосновения прохладной ладони к напряженной спине. — Разреши мне помочь тебе. — Голос Настоятеля звучал мягче, чем у того шамана, но от знакомых вкрадчивых ноток Гризеля передернуло. — Прочь! Пусть я лишился сил, но защититься еще способен! — рванувшись, он изо всех сил пихнул Настоятеля… И завалил того на кровать, так как он совсем не сопротивлялся. Только смотрел на него яркими как звезды глазами, лёжа на спине. Встрепанный Гризель застыл над ним. Это походило на какой-то сон… Разве такое можно было даже представить, что грозный Настоятель великого храма Мужского начала будет так покорно лежать перед шаманом? Покорно ли?.. Ведь Гризель только что попался на такую же уловку. Вот только если бы сейчас Настоятель хотел им воспользоваться, ему бы не составило труда сделать все, что угодно, без помощи своих монахов, и потом даже свалить на шпиона. Почему же он лежал, словно дозволяет коснуться себя? Гризель сдул с красного лица прилипшие волоски, выбившиеся из кос. И на пробу склонился над Настоятелем. Такое… Несравненно прекрасное лицо, с изящными, красиво, но по-мужски очерченными челюстью и надбровными дугами, и почти женским нежным, но не пухлым ртом, аккуратным носом с едва заметной горбинкой — по слухам особенность всех братьев Дарени. Гризель ощутил странное и лютое желание провести языком по этому носу, поцеловать тёмные тонкие брови. И он не стал сдерживаться! Сердце замерло от осознания, как он обошёлся с Настоятелем, но тот не пошевелился, только издал тихий смешок, прикрывая глаза. Гризель лизнул и прикрытые веки, заставляя длинные ресницы слипнуться от слюны, и навалился на него своим телом, кажущимся сейчас таким тяжелым и неуклюжим. Напряженный до боли член терся о тонкую ткань сутаны, украшенную драгоценнейшей вышивкой. Настоятель наконец высвободил одну руку и ухватил Гризеля за взмокшую поясницу, сильнее прижимая к себе. Сильные длинные пальцы впились в его тело, разрушая иллюзию обманчивой хрупкости и покорности, но в то же время и требуя более решительных действий. У Гризеля загорелись глаза. Толкнув лежащего под ним Настоятеля бедрами, он завозился, распахивая на его груди священное облачение. Но уже собравшись припасть губами к его груди, с робостью наткнулся взглядом на тяжелую цепь с круглым плоским металлическим диском, в котором даже увидел свое отражение. Этот артефакт был не слабее жуткого амулета высшего шамана. Но Настоятель, заметив его замешательство, просто стянул с себя цепь через голову, подставляя обнаженную грудь с довольно выпуклыми мышцами. Его тело в распахнутом священном облачении было странно светлым, совершенно безволосым, и в то же время не менее мускулистым и жилистым, чем у того шамана. Словно он был прекрасным изваянием Божественного героя, а не человеком. Оробев на мгновение, Гризель все же решился поднять на него взгляд и тут Настоятель сам обвил его плечи руками, увлекая в поцелуй. Торопливо соскребая с него остатки одежды, юный шаман притягивал его к своему напряженному паху за крепкие, твёрдые бедра. Нашарив под подолом сутаны член Настоятеля, не отрываясь от его губ, Гризель мимоходом подивился, что и вокруг него на теле нет волос, но это было и чудно, и приятно. Несколько раз огладив бархатистые тяжёлые яйца, Гризель с сопением стиснул вместе два члена. На его руке от усердия вздулись вены, и все же этой ласки не хватало. — Позволь мне… — хрипло прошептал Настоятель, глядя на него из-под прикрытых век, и сам взял его член. А потом неожиданно перекатил Гризеля на спину, вышибая из его груди дыхание. Косы шамана разметались по покрывалу причудливым узором, Настоятель просиял хмельной улыбкой и склонился над его животом. Гризель ахнул, ощутив, как мягкие губы обхватили его член, втягивая во влажный рот с такой нежной силой. Сам Настоятель, святейший человек Пяти сторон самозабвенно ласкал ртом юного неопытного шамана. Гризель постанывал, цепляясь за его плечи, хватая воздух, а член, словно готовый взорваться, все разбухал от давления губ. Настоятель оторвался от члена, чтобы взглянуть любовнику в лицо, облизывая яркие губы, не отстраняясь от покачивающейся перед ним блестящей головки. Одной рукой ухватив член за основание он провел им по своим губам, улыбаясь глазами. Гризель заскулил, протягивая к нему руки, но Настоятель стремительно поднялся, скользнув вперёд, и оседлал его, нависая над животом. Поясок сутаны Гризель так и не смог расстегнуть, поэтому хотя он и съехал на бедра, безволосый пах Настоятеля все же остался закрыт от взгляда шаманчика складками тонкой ткани. Гризель в восхищении уставился на обнаженный торс с широкими плечами и тонкой талией… Как он бы мечтал иметь именно вот такое тело, сильное, но тонкое, гибкое. Гризель невольно втянул живот, а Настоятель, глядя на него сияющими глазами, приподнялся, заводя руку за спину. Низко сидящая на бёдрах юбка облачения, накрывала их ноги. Гризель, дрожа от нетерпения, все же не решался прижаться к Настоятелю членом снизу, не позволяя себе поверить… И тут его болезненно напряженный стояк схватили сильные пальцы и уткнули головку сразу в неожиданно мягкое тело. Гризель застонал в отчаянии. Чужое тело принимало его податливо, напряженный член скользнул в тесную глубину, словно по смазанному. Юный шаман не успел подивиться, когда это Настоятель успел себя подготовить, он впился руками в его бедра, сразу толкаясь. Резкий вскрик ударил по ушам. Настоятель выгнулся, взметнувшись костром на его члене, обжигающим ноющую плоть. «Это не сон… Это не сон…» — только и твердил про себя Гризель, крепко удерживая его и исступленно толкаясь в него снова и снова. Вместо испуганной зареванной девчонки, ненавидящей его, ему достался один из знаменитых принцев-мужеложцев, такой открытый, такой умелый, такой… Божественный. Гризель так яро в него долбился, хотя положение для этого было не слишком удобным, что Настоятель едва не падал. Кусая губы и закатывая глаза, он скулил, хватаясь за руки Гризеля и пытаясь его замедлить, но разве тот мог остановиться, не выплеснув наконец в его тело семя из напряженных яиц. Гризель гортанно стонал, сжимая бедра Настоятеля до синяков, пока перед глазами плясали огнями звезды и планеты, словно они были под открытым небом. Придя в себя, Гризель нашёл Настоятеля, лежащим рядом. У него тяжело вздымалась грудь, глаза были закрыты, ресницы дрожали. Гризеля растрогал его вид. Он грузно, но осторожно навалился сверху, чтобы поцеловать, подминая его под себя, и Настоятель обнял его также дрожащими руками. Юный шаман уже не стесняясь трогал, мял его тело, слушая, как колотится сердце, и глубоко целовал, не давая как следует вдохнуть. — Не спеши… — все же остановил его Настоятель, когда он снова попытался разделаться с пояском и снять с него надоевшее длинное облачение. — Надо добавить… Он протянул слабую руку и Гризель наконец заметил, что рядом с кроватью на широком столике валяются какие-то бутылочки. Только кто их уронил?.. Он не помнил. — Зелёную… — прошептал Настоятель. Гризель потянулся за бутылочкой, прижимаясь снова напряженным пахом к животу Настоятеля, и скользнул взглядом по остальным. — А эти зачем?.. — Потом… Расскажу… Они нам не нужны… Настоятель принял бутылочку дрожащей рукой и немного нервно обмазал член Гризеля густым, приятно пахнущим бальзамом. От этого тот затвердел ещё сильнее, и Гризель нетерпеливо потянул к себе любовника, переворачивая к себе задом. Пояс он так и не снял, просто задрал подол и сам вставил между лоснящихся светлых ягодиц. Гризеля сводило с ума, как Настоятель перед ним выгибается, подставляясь как послушная девица, и он обласкал его поясницу, задирая одеяние повыше, на спину, чтобы любоваться на крепкие ягодицы и аккуратные ямочки над ними. Спина Настоятеля тоже взмокла и чуть блестела при свете свечей. Гризель не удержался от того, чтобы нагнуться и провести по коже языком. Если бы мог оторваться от его зада, упоительно затягивающего пылающий член, просто принялся бы облизывать Настоятеля всего. Завертевшись, Настоятель вдруг с силой дернул под грудь покрывало, громко выстанывая и крепко сжимая в себе член. Его ноги судорожно поджались, и Гризель осознал, что он под ним… кончил! Ошеломленный этим, юный шаман накинулся на него с новой яростью, не сразу заметив, как Настоятель бьётся под ним, прося о пощаде. — Хватит… Хватит… Дай… передохнуть… Я не выдержу… — взмолился он наконец, откидывая голову назад, и Гризель понял, что сделал ему больно. Он замедлился, целуя взмокшую шею, несдержанно оставляя засос. Вжавшись в дрожащее тело, Гризель только едва покачивался, ощущая, как член пульсирует во влажном, жарком нутре. И постепенно, постепенно снова начал ускоряться, выбивая из Настоятеля всхлипы. Они не могли расцепиться до утра, перепачкав кровать смазкой и семенем. Настоятель позволял брать себя столько, сколько Гризелю было надо, и в утренних сумерках кое-как отвалившись от него, юный шаман смущенно увидел, что покрасневший вход между белых ягодиц, почти не смыкается, бессильно пульсируя. Он осторожно подтер вытекающее семя и поцеловал дрожащее бедро. Настоятель хрипло редко дышал, но тут же поднял голову и начал садиться. — Приведешь себя в порядок, и приходи на… Допрос преступников… — сипло прошептал он. Покопавшись в складках одеяния, Настоятель достал каменную бирку и уронил на кровать перед шаманом. — Тебя пропустят. Послушаешь… Гризель удивлённо подобрал бирку, а Настоятель кое-как начал вставать. Ноги его совсем не держали, но даже в этом состоянии он непостижимым образом сохранял лицо и даже смог аккуратно натянуть на плечи облачение. Только следы на шее выдавали ночь страсти. Воротник сутаны их не скрывал, и Гризель смутился, но Настоятель держал голову прямо. — Служанки принесут воды, чтобы ты помылся, — сказал он и попытался выпрямиться, опираясь руками о кровать. Смотреть на него было жалко, Гризель даже потянулся ему помочь. Он не был уверен, что Настоятель примет помощь, но тот позволил себя поддержать и невозмутимо оправил одежду. — Я приду в темницу после полудня, — подумав, добавил он и покинул комнату, забрав амулет высшего шамана. Гризель думал, что возможно следует оставить его себе, но не посмел. Что он сделает с ним после своего позорного провала? Юный шаман сбежал из борделя, чуть не сбив с ног девиц, которые несли ему воду для умывания. Вихрем примчавшись в свою комнатку над лавкой, он упал на кровать, совершенно убитый и потерянный. Надо было послать учителю послание, но Гризель не мог решиться. В итоге убедив себя, что отчитываться лучше после допроса, он помылся, переоделся в шаманское облачение и около полудня выдвинулся в путь. Тюрьма в Брике была настоящей крепостью. Ее охраняли не только солдаты, но и мощные магические поля. Гризель сразу убедился, что бирка Настоятеля была пропуском для обеих линий охраны. Часовые пропустили его с поклоном, а магическое поле поглотило, позволяя перемещаться внутри, как пузырек воздуха в толще воды. Гризеля проводили в подземные казематы, где камеры в основном пустовали. Он подивился, видя, в каком состоянии были клетки. Погрызенные прутья, словно исчадие преисподней прогрызало себе путь на свободу, погнутые, взорванные. Из-за этого некоторые клетки пришли в негодность. Страшно было представить, что за тварей здесь держали, раз решётки даже нельзя было починить. «А говорят, что в Пяти сторонах нет нечисти…» — подумал Гризель, качая головой. Похоже, экземпляры, которые доставали монахи, были бы не по зубам большинству сильнейших шаманов Закатного царства. Но возможно, это все дело прошлого, темница выглядела довольно заброшенной. Только в глубине подземелья за решёткой обнаружился зеленоглазый шаман. Он стоял, опираясь на прутья обеими руками, его свернутая накануне шея была закована в поддерживающие колодки, на губах запеклась кровь. И все же он смотрел на Гризеля насмешливо и без страха. — Вот уж не думал, что посланец черных шаманов окажется таким милым простофилей, — хрипло проговорил он, следя за ним глазами. — Благодаря тебе я стал мудрее, — Гризель сложил руки перед грудью в благодарственном жесте. — Это был бесценный опыт, учитель. Шаман прищурился, но ничего не мог на это возразить, оставалось лишь усмехнуться и отвести взгляд. Гризель прошествовал мимо него, потея под меховой накидкой от волнения. Но из переживаний его вырвал ужасный крик боли, доносящийся из последней камеры. Там горел огонь и издалека было видно пляшущие тени. — Мы все равно разворошим ваше гнездо, — раздался холодный хриплый голос. — Твоё молчание принесет тебе только боль. Гризель вошёл в камеру и уперся взглядом в широкую спину высокого мужчины в тяжёлом доспехе. Тот медленно обернулся, его чёрные брови были сурово сведены, и Гризель отшатнулся. Несомненно, это был один из принцев. Он был похож на Настоятеля, хотя черты были грубее, острее. Словно портрет Настоятеля нарисовал шаман во время камлания. Недовольно скривив губы, мужчина шагнул в сторону, пропуская Гризеля. Тот почтительно поклонился. — Генерал, — пробормотал он, безошибочно узнавая Ястреба, хоть и не видел его раньше. Полуобнаженный шаман-оборотень висел, привязанный грубыми веревками, весь в крови от жестоких пыток, но с горящим взглядом дикого зверя. Пара солдат стояли по обе стороны, видимо именно они и избивали его. — Он не сдастся, — тихо заметил Гризель. Хотя он и не был знаком с оборотнями, сейчас ясно увидел, что связь со зверем делает их дух практически несокрушимым. Ястреб согласно кивнул, но все же возразил. — Это пока. Теперь мы выясним, откуда твари выползают. Оборотню прилетел удар в живот, и Гризель вздохнув, отвернулся. Солдаты отводили душу, пусть и зная, что ничего не добьются. «На его месте мог оказаться я или любой из моих друзей», — уныло подумал Гризель. Неизвестно, кого в Пяти сторонах ненавидели больше — своих оборотней или солдат и шаманов Закатного царства. И те, и другие веками грызли измученную страну снаружи и изнутри, то вместе, то попеременно. Но если об интересах Закатного царства Гризель был отлично осведомлен, то чего же добивались оборотни ему и самому было интересно. Оборотень же и не думал говорить, осыпав Ястреба сквозь зубы грязной руганью. Гризель даже смутился от его недвусмысленных указаний, что убогий мужеложец может запихать себе в зад, чтобы утихомирить свои мокрые мечты о том, как сломает его. — Вот и посмотрим, — ухмыльнулся Ястреб, нисколько не оскорбившись. Тяжёлый воздух вдруг наполнился неуместным здесь ароматом благовоний и оба шамана метнулись взглядом ко входу в камеру. Совершенно неслышно приблизившись, в нее вошел Настоятель в сопровождении двух монахов. Оборотень поменялся в лице, да и Гризель опустил голову, кланяясь и пряча вспыхнувшие румянцем щеки под капюшоном. Но успел заметить, что Настоятель двигается легко, словно это не он утром не мог даже выпрямиться. Только зацелованная шея была закрыта белой повязкой. — Приступайте, — голос Настоятеля прозвучал слишком мягко и ровно. Гризель внутренне содрогнулся, хоть и не понимал, про что тот говорит. Но все прояснилось сразу, как он увидел в руках монаха, который направился к оборотню, длинную плеть. Этот ритуальный инструмент был способен причинить человеку сильную боль, даже искалечить его, как и обычная плеть, но для нечисти был поистине хуже огня. От первого же удара шаман завизжал так, что Гризелю хотелось закрыть уши руками и биться головой о стену, лишь бы не слышать. Всего оборотень выдержал шесть ударов, прежде чем его зверь в исступлении выскочил из него прямо через рот, ошалев от боли. И угодил в подставленный Настоятелем мешок. Шаман смертельно побледнел, хватая ртом воздух. — От… Отпусти его!.. — слабо крикнул он, в ужасе тараща глаза. Зверь, очертания которого Гризель не разобрал — не то кот, не то хорек или даже собака — бился в мешке, который Настоятель держал в вытянутой руке. — Или что? Убьешь меня? Или все же я убью его? — жутковато усмехнулся Настоятель, глядя оборотню в глаза. — Прямо перед твоим носом. Зверь и его хозяин задергались одновременно, неизвестно откуда силы у них взялись. Мешок бешено выплясывал в твёрдой руке Настоятеля, а оборотень изрезался о верёвку в тщетной попытке вырваться. — Говори. Где вы прячетесь. Куда исчезаете. Откуда появляетесь, — почти монотонно проговорил Настоятель. — Ты предашь либо своих братьев, либо своего зверя. Другого выбора не будет. А если ответишь… Я даже позволю вам воссоединиться… Перед казнью. Он вытащил меч из ножен брата и приставил острие к мешку. Гризель содрогнулся. Духовный меч. Зверь сразу замер. Он лежал в мешке на спине, меч упирался прямо в его вздымающийся от тяжелого дыхания бочок. И оборотень заскулил, роняя слезы. — Не трогайте его… Просто убейте меня… — провыл он. — Я заберу его, — Гризель сам не ожидал, что его голос прозвучит так же холодно и безжалостно, как у Настоятеля. Внутри же он дрожал. — Я заберу зверя. Он выпрямился, глядя на оборотня из-под тяжело опущенных век. Тот вгляделся в него недоверчиво, а осознав, что он шаман Закатного царства обмер от ужаса. — Нет! Нет, не отдавайте!.. — заорал он, снова задергавшись. Гризель про себя вздохнул. Вот она, слава шаманов, истязающих духов. Однако сейчас впору было ее поблагодарить. Возможно, Настоятель согласится на это, и каждый получит то, что ему надо. Гризель спасет зверька, Настоятель получит признание… — Бери, — Настоятель не глядя кинул ему мешок. Гризель ловко поймал и ощутил, как зверек дрожит. — Возможно нам и признание не понадобится, если чёрный шаман покопается в твари. Гризель смущенно отвёл взгляд. В тварях он не копался никогда, и Настоятель наверняка это понимал, но принял его сторону.