Don't worry, I'm not gonna hurt you..

Мне чертовски стыдно, что перед Питом я такой слабый. Мне стыдно, что у меня такой отец. Мне стыдно, что Питу приходится жалеть меня. Как же я устал от этого. . . . Я не мог уснуть всю ночь. Я пытался, но не получалось. Мысли предательски отпечатались на корке подсознания, не отпуская меня ни на секунду. Я не мог выкинуть их из головы. Сейчас, я чертовски уязвим. Особенно перед Питом и отцом. Последний — и есть причина моих проблем, но он мой отец, я должен его уважать, любить, даже если не получаю того же взамен. А Пит.. Ему приходиться выслушивать мои проблемы, хотя у самого их не меньше. Мне нужна передышка. Когда меня что-то беспокоит, я на автомате выключаю свои эмоции. Благодаря этому, мне было легче переживать унижения от отца, но потом, в мою жизнь ворвался Пит. Как буря, вихрь. Он разрушил все тщательно выстроенные стены, давая волю моим чувствам. Это меня беспокоило. Бизнес, с которым связана вся моя жизнь, требует опираться не на эмоции, а на рассудок. Но перед Питом, я не могу сдерживаться. Он — лучик солнца в моей жизни. Единственный и неповторимый. Я много с кем трахался, но Пит — это другое. С ним хочется жить, чувствовать, наслаждаться друг другом. Я просто хочу быть рядом с ним. Я так много прошу? . . . Телохранители отвезли Пита на работу. Хотя бы на некоторое время, мне нужно забыться. Расслабиться. Но сначала нужно убраться в комнате. Это не составит труда. Отдав приказ, я направился на кухню. Благо отца нет. Он уехал в командировку, захватив с собой большинство телохранителей. У меня есть три дня. Три дня без страха перед отцом. Три дня с Питом. Три дня спокойствия. Макао тоже нет. Он уехал вслед за Питом. Забавно. Сын Мафии стажируется в юридической фирме. Хм. Кем он там будет? Юристом? Адвокатом? Ладно, сейчас мне плевать. Взяв бутылку виски, я направился в гостевую комнату. Налив себе полный стакан, я включил музыку в наушниках. Мой плейлист состоит из грустных песен. Почти в каждой из них поётся про смерть, загробный мир. Если быть честным, то попытки суицида были. Уродливые шрамы красуются на запястьях, служат напоминанием о моей слабости. — А что, если. — достав небольшой складной нож, я начал осматривать лезвие. — Перерезать себе сонную артерию? — проговорил я в пустоту. Не дождавшись ответа, я громко рассмеялся. — Плевать. — Я откинул нож, и сделал глоток. — Хотя нет. Нужно перерезать глотку Кинну и Поршу, а потом и себе. — я улыбался, как сумасшедший. Допив бутылку, я провалился в небытие, так и оставшись лежать на диване. . . . Разбудили меня небольшие постукивания по щекам, и томный голос Пита. Его голос — это что-то родное, притягательное, уютное. Рядом с ним я обретаю спокойствие. — Пит.. Ты приш.. Ик .. ёл. Я рад. Дай тебя поцелую. — я начал тянуться к его губам, но меня вмиг оттолкнули. Я приземлиться обратно на диван. — Вегас.. Я ненавижу пьяных людей. Проспись, потом поговорим. — отчеканил он, и направился к выходу. — И ты меня ненавидишь.. — улыбка спала с моего лица. — Ты пьян. Я приду через час, тогда и поговорим. — он ушёл. — Ну и отлично! Уходите! Все уходите! Мне никто не нужен! Все меня ненавидят! Мне и одному хорошо.. — после моих криков в пустоту, я бессильно упал на пол. Какой же я жалкий.. . . . Как и обещал Пит, он пришёл спустя час. — Ну. Тебе лучше? — Он посмотрел на меня снизу вверх. Его голос был строгий. — Со мной всё нормально. — пытаясь сдерживать то, что Питу лучше не видеть, я сжал кулаки до врезающихся в ладони ногтей. — Я вижу. — его голос смягчился. — Вегас, что с тобой сегодня? Расскажи мне. — он потянул руку к моей щеке, но я отпрянул от неё. — Не упрямся. — он обхватил мою щёку рукой. Спокойствие. Это то, что я начал ощущать. Сбитое дыхание начало восстанавливаться. — Мне стыдно перед тобой.. — я сглотнул. — За то, что слаб перед тобой.. — я обхватил его руку. — Вегас, мы же пара. Мы не должны стыдиться своих чувств. — он улыбнулся. Ямочки на его щёчках так и завораживают. Нас отвлекает стук в дверь. Это был Ноп. — Кхун Вегас. — он поклонился. — Кхун Пит. — он вновь поклонился. — К вам пришли Кхун Кинн и Кхун Порш. Посмотрев на Пита, я увидел в его глазах страх.