За мгновенье до нового дня

      – Блядь, не трись об меня! – Мо вяло брыкается, никак на самом деле не мешая Тяню настойчиво двигаться, проезжаясь по его пятой точке и прижимаясь всем телом. Он уже глубоко дышит, жмурясь от удовольствия, и, отпустив ладонь Мо, оглаживает под одеялом его мелко подрагивающее плечо, бок, бедро... ого!       Рука Тяня замирает, когда он задевает свободными от бинтов кончиками пальцев оттягивающий спереди боксеры член Шаня.        – Оу... тебе так хочется, малыш? – жаркий шепот в ухо вызывает толпу мурашек, и горячую волну по и так уже алеющим кончикам ушей и щекам. Шань прячет лицо в подушку и упрямо молчит. Тянь осторожно разворачивает его к себе лицом, как свернувшегося ежа, заглядывает в глаза. – Не убегай, ты же позволишь мне, да? Только то, что ты сам хочешь. Одно слово, и я перестану. - шепчет всё это на одном дыхании, про себя молясь всем богам без разбору.       Момент тянется и тянется, звенит натянутой струной, вот сейчас... Едва заметный кивок вызывает у Тяня разом вздох облегчения, восторг и предвкушение. "Да", это точно "да".        Чуть подрагивающими руками Тянь ведет перебинтованными ладонями по телу Мо поверх футболки, от плеч, по груди и поджавшемуся животу. Под бинтами жжет и дергает, но сейчас на это совершенно точно наплевать. Когда он тянет вниз чуть влажные боксеры, слышно, как Шань судорожно вдыхает, но держит себя на месте, не давая стыду и иррациональному ужасу от происходящего толкнуть себя к побегу.       Тянь жалеет, что сейчас его руки не в лучшем состоянии, а опыт в минете чисто теоретический. Остается надеяться на неискушенность малыша Мо и тот факт, что в последнее время у них обоих едва ли были шансы снять напряжение.        С этими нехитрыми рассуждениями Тянь задирает футболку Шаня повыше, наскоро проходится цепочкой легких поцелуев и укусов по груди и животу, то и дело сверяясь с реакцией. Шань лежит тихо, не двигаясь, и кажется, даже дышит через раз, как испуганный олененок.       – Бэмби, – фыркает про себя Хэ с нежностью, улыбаясь в горячую кожу, – я же тебя не съем... наверное.       И, облизнув губы, смыкает их вокруг головки, слизывая выступившую капельку смазки и широко проходясь языком по кругу. Ориентируясь по непроизвольным движениям, тому, от чего малыш задерживает дыхание, выгибается, подается бедрами вперед, Тянь через некоторое время находит нужный ритм, с которым то съезжает губами вниз, максимально глубоко принимая член, пока он не упирается  головкой в горло, вызывая желание сглотнуть и невольные слезы, то практически выпуская, нажимая языком на уретру, снова и снова проходясь вокруг головки, дразня уздечку, слыша над собой сбитое дыхание и сдерживаемые хрипловатые стоны.       Благодаря своим непривычным ощущениям, возбуждение немного спадает, давая сосредоточиться на том, что происходит с горячим, взмокшим телом под его губами, ловя малейшие реакции с интересом исследователя, наблюдающего редкий феномен. И правда редкий: Шань, поглощенный эмоциями, открытый, жарко дышащий и разводящий колени в стороны, давая доступ куда только хочется. А хочется всего и сразу. Не сейчас, сейчас и так всё лучше, чем мог надеяться. Неужели это реально, не очередной сон, от которого просыпаешься на рассвете с каменным стояком и ничего не остается, как обреченно дрочить на его светлый (рыжий) образ?       Как Тянь и предполагал, даже его неловких стараний вполне хватает, чтобы Шань в очередной раз выгнулся, закусив костяшки пальцев, заглушая стон, и в рот брызнула горьковатая от длительного воздержания сперма. Глоток, Тянь прислушался к своим ощущениям. Нет, не противно. Он точно привыкнет... если только у него будет время. Время, время, блядское время.       Потом, всё потом, а пока он может держать в руках своё растрепанное, раскрасневшееся счастье, закрывающее лицо руками.       – Это что сейчас было? – простонал Шань, не отнимая рук от лица.       – А непонятно? – удивился Тянь. – Ты только что в первый раз кончил в рот своему парню. Понравилось?       И ещё больше удивился, когда не получил яростных возражений. Вместо этого Мо опустил руки и кивнул, словно про себя с чем-то соглашаясь. С трудом сглотнул, устраиваясь поудобнее на разворошенной постели и поправляя одежду.       Тянь прикрыл глаза, опускаясь рядом и укладывая руку на грудь Гуаня, который уже успокоился и размеренно дышал, всё ещё избегая прямого взгляда, блуждал глазами по давно изученным трещинкам на потолке.       Оба боялись нарушить уютное молчание, окутавшее их в сером предрассветном сумраке. И казалось так легко понять, о чем они думают: пожалуйста, можно мне ещё немного вот этого тепла и тихого дыхания, замершего в крошечном промежутке, в шаге от почти наступившего нового дня.