***
Исилиэль, крадущаяся по винтовой лестнице вниз, торопливо обернулась, сдувая прядь с лица. Послышались чьи-то шаги, усталые переговоры на черном наречии, — они эхом разлетелись по ступеням, но вскоре удалились, улетев куда-то вверх. Темная облегченно выдохнула, продолжив свой путь. Шел уже шестой день безостановочных стычек. Шестой день, как Исилиэль отправила в Мордор Врапа и как все войско Саурона ожидало подкрепление. Они не проигрывали, нет, но, как и эльфы, чувствовали сильное истощение. Однако светлых изначально было больше, поэтому один остроухий сменял другого, и армия Элронда и Галадриэль бежала в бой с прежней свежестью и готовностью к бою. У темных и орков такой возможности не было, и хотя Адар и принцесса пытались периодически отправлять своих воинов на покой, получалось это с незавидной редкостью. Сама она в компании Владыки-Отца отдыхала два дня назад и сейчас снова выпало ее время на сон и еду, но Исилиэль больше не могла ждать. Спускаясь все ниже и ниже, до тех пор, пока масляные лампы не сменились на обычные редкие факелы, она не могла прекратить вслушиваться в окружающую тишину. Звон стали боя уже давно стих, оставшись за пределами крепких стен башни, а немногочисленные орки или темные, находившиеся внутри, наверстывали упущенный сон. Заглянув за угол, темная тяжело сглотнула, присматриваясь: не прячется ли стражник в полутьме угла коридора? Но здесь никого не было. Саурон был весьма самонадеян и самоуверен, чтобы выставлять охрану ради подобной мелочи. И хорошо, ведь эта ошибка может дать Исилиэль шанс. Шанс на спасение невинного. Дверей темниц здесь было около десятка. Сплошные, плотные пласты дерева без привычных окон-решеток. Но Исилиэль точно знала, какая из них нужна ей. Безошибочно подойдя к третьей по счету, она, сцепив зубы и приложив усилия, дернула дверь на себя. Петли пронзительно скрипнули, резанув по ушам, и темная замерла, задерживая дыхание и прислушиваясь. Прошло несколько мгновений, перед тем, как она зашла внутрь, прихватив со стены факел. В нос ударил тошнотворный запах крови, мочи и экскрементов, смешавшийся со сладковатым душком гнили. Поперхнувшись от неожиданности, принцесса Баллора закашлялась, пряча нос за рукавом кожаной брони. — Келебримбор, — сипло прошептала она, прищурив глаза. Слабый, будто шелест листвы в лесу, шепот откликнулся не сразу, лишь секунды спустя, тянувшиеся, будто мед с ложки: — Кто здесь? Дернув на себя дверь, закрыв ее за собой, Исилиэль прошла глубже и, присев на корточки возле подвешенного тела, положила факел на каменный пол, — перед этим пришлось немного потянуть время, чтобы найти наиболее сухое место. Не хотелось бы остаться здесь без света, а выходить еще раз принцесса не рискнула бы. Эльф выглядел отвратительно, и темная, привыкнув к запаху в камере, испытала укол вины, ударивший в самое нутро. От прежнего статного, улыбчивого Владыки ничего не осталось. Совершенно. Она смотрела и не узнавала его. Светлые волосы свалялись, лицо походило на опухшую мешанину, покрытую коростой так, что даже глаз не было видно, — если они еще у него остались. Несколько пальцев отсутствовало, а те, что остались, поблескивали вскрытым мясом, обычно укрытым ногтевой пластиной. Грудная клетка будто вмялась и при редком дыхании светлого болезненно дергалась. — Святые Валар, Келебримбор, — прохрипела Исилиэль, решительно подойдя ближе. Привстав на мыски, коснулась цепей, за которые эльф был подвешен. Владыка Эрегиона тут же взвыл, когда пальцы темной соскользнули на истерзанную кожу запястий, на которой не осталось живого места, и принцесса осеклась, испуганно отдернув руки. — Я хочу помочь, — побелев лицом, проговорила она, пребывая в диком ужасе от увиденного. Паника захлестывала изнутри, выкручивая легкие, а глаза невольно наполнились слезами. — Нужно снять тебя отсюда… Пекло, я не знала, Келебримбор, не знала… — Исилиэль… Голова эльфа дернулась из стороны в сторону, беззвучно шевеля потрескавшимися губами, и темная тут же торопливо, не глядя, зашарила по поясу. Фляга с щелчком отстегнулась. Округлая форма, обтянутая коричневой кожей, мягко легла в руку, позволив обхватить себя поудобнее, а затем узкое горлышко, обтянутое веревкой, коснулось губ светлого. Острый кадык рвано дернулся, дыхание участилось, принося боль, но Келебримбор жадно стал глотать воду, подавшись вперед, игнорируя запястья, горевшие, будто их обливали плавленным железом. Холодная вода обжигала внутри, перехватывая дыхание и ледяным камнем падая в пустой желудок. — Тише-тише! — испуганно пробормотала Исилиэль, отдергивая флягу, когда эльф закашлялся, подавившись на очередном глотке. — Тебе нельзя так много! — Я рассказал… Рассказал… Темная озадаченно нахмурилась, возвращая кожаную пробку обратно в горлышко. Сцепив пальцы на фляге, подошла ближе, заглянув в отекшее лицо. — О чем ты? — Кольца, — сорвался голос Келебримбора, и его брови, слипшиеся от крови, дрогнули. — Я рассказал где они. Сердце испуганно замерло, а затем громоподобно застучало по ребрам и, не сдержавшись, Исилиэль схватилась руками за испачканный воротник изорванной одежды, притягивая эльфа к себе за грудки. Звякнули цепи, и Келебримбор болезненно застонал. — Сколько их всего?! — Я рассказал только про девять… Девять здесь, но есть еще. Они спрятаны… — Где? Светлый замолчал. В воздухе разлилось напряжение, которое принцесса сначала не заметила, рассеянно шаря взором по истерзанному лицу в ожидании ответа, а затем замерла, переведя взгляд на собственные руки. И тут же отдернула их. Владыка Эрегиона громко выдохнул, испытав облегчение от того, что с запястий, опутанных цепью, больше не сдирали мясо, хоть кровь и продолжала медленно течь по рукам, стремясь за рукава, к локтю. Он уже не понимал, сколько прошло времени и как давно он здесь. Организм ослаб, а душа едва горела потухшими угольками. Так слабо и безжизненно, что Келебримбор сомневался, что она доберется до чертогов Мандоса на суд. Вряд ли душа, истерзанная чудовищными пытками, осилит путь до Намо, хотя Владыка Эрегиона и думал, что протянет дольше. Но уже чувствовал, как он сам истончается. Незримо блекнет. Спаси его сейчас — и этого будет недостаточно. Слишком поздно. — В надежном месте, — наконец произнес он, сглотнув кисловатую слюну. Келебримбор силился раскрыть глаза, но стянутые коростой веки не слушались, и он лишь слепо повел головой в сторону темной. — Мы проиграли, Исилиэль. Это конец. Принцесса Баллора провела ослабшей рукой по лицу, в испуге прикрыв рот. Морохир скоро прибудет и тогда Владыка Эрегиона окажется прав. — Есть надежда на Нуменор, — неуверенно возразила она, отрывая ладонь от лица и глядя перед собой. — Надежда всегда есть, — неожиданно поддержал ее Келебримбор и хрипло рассмеялся, качнувшись на цепях. Но смех оборвался, превратившись в натужный кашель. — Но Эрегион пал, как падет и армия эльфов у его врат. Саурон победит. У него появятся сильные, могущественные союзники… Исилиэль недоуменно перевела взгляд на светлого. — О чем ты? — Кольца. Это не простые артефакты. Я создал их под влиянием Саурона, не подозревая того. Кольца созданы порабощать слабые умы: делать их марионетками в страшной игре, захлестнувшей Средиземье. — Но Галадриэль… — Командующая сильна. Пока все эльфы, обладающие кольцами, достаточно сильны, чтобы противостоять влиянию Саурона. Пока что сильны. Однако чем сильнее станет Темный Властелин, чем его, Единое, кольцо будет становится могущественнее, тем слабее станет сторона света. Если допустить, то ни Гиль-Галад, ни Галадриэль, ни Кирдан не выстоят против Тьмы. Девять колец, что у Саурона, — эльф сделал тяжелый вздох переводя дух, но тут же собрал силы и продолжил, — они подарят ему сильных союзников, ведь Девять больше всего связаны с Единым. — Кто? Кому предназначены девять колец? — Людям… Исилиэль задумалась, морща лоб, и поспешила возразить: — Но нет такой силы, чтобы могла развратить даже людей так быстро. На это нужна сотня лет! — Больше, гораздо больше, дочь Иварана, — слабо хмыкнул пленник, подняв лицо к запястьям, по которым безостановочно струилась кровь. — Но отсчет уже пошел. Войны еще нет, но она берет свое начало здесь, с Эрегиона, помяни мои слова… А теперь иди. — Нет, — твердо откликнулась темная, подходя ближе и внимательно разглядывая Келебримбора, — нужно освободить тебя и вывести отсюда. Саурон слишком упивается кровопролитием, поэтому у нас есть немного времени и я… — Нет! Келебримбор обратил на нее лицо и с едва слышным хрустом короста треснула на его веках. Исилиэль испуганно сглотнула. Эльф зашипел от боли, но все же уставился усталым взором на принцессу Баллора. — Мне уже не помочь, я чувствую дыхание смерти на моем лице, Исилиэль… Kela. Aa’ lasser en lle coia orn n' omenta gurtha… Когда дверь за спиной Исилиэль захлопнулась, она зло утерла лицо, стирая дорожки слез, оставшихся полосами на грязном после битвы лице. Шмыгнув носом, принцесса тряхнула головой, а затем двинулась прочь, уже не скрываясь. Темная была последней, с кем говорил сын Куруфина, единственный внук Феанора и правитель павшего Эрегиона…***
Наверху было пусто, и Исилиэль закрыла глаза, стоя перед входом в казармы, где отсыпались темные и орки. Холодные подушечки пальцев мягко коснулись тонкой кожи век, проведя по глазным яблокам. — Пламя, — дрогнувшим голосом прошептала принцесса. Будь она прежней, не стала бы и разговаривать с ним. Насильно стащила бы с цепей и увела отсюда. Но у нее нет прежних сил и напора. Да и скорее всего, если бы она была той, которой была, то скорее всего убила бы Келебримбора — эльфа, самого злейшего врага темных. Дыхание никак не могло прийти в норму. Сотней иголочек кололи легкие изнутри, тревожа, мешая собраться с мыслями. Единственное решение колотилось в испуганной голове: убить Саурона. Проткнуть гнилую плоть, вырвать черное сердце и скормить его щенкам-варгам Адара. Ничего не поменялось. Как они сражались пятнадцать веков назад со светлыми, отстаивая интересы Моргота, так и по прошествии, за иллюзией лучшей будущей жизни, продолжали сражаться. Предсмертные крики темных и орков стояли в ушах; кровь, некогда покрывавшая плато Белерианда смешалась в воспоминаниях с льющейся сейчас кровью Эриадора. Все осталось прежним, даже тиран Властелин лишь сменил имя. Саурон был ничем не лучше Моргота, готовый тратить попусту жизни своих союзников. Неожиданно ее схватили за локоть, пытаясь припечатать к стене. Охнув, Исилиэль на инстинктах вывернулась, нанося удар с ребра ладони свободной руки. Однако ее ловко перехватили, и наконец, темная больно ударилась лопатками о камень стены, глядя в смеющиеся глаза Саурона. Халбранда. Без брони, делающей его шире и выше, он мало пугал ее, хотя глаза и продолжали хранить в себе опасные огоньки зла. — Что ты здесь делаешь? — пальцы сжали ее запястье, больно сдавливая. — Шла спать, Темный Властелин, — сжав челюсти, со всем возможным наигранным уважением протянула Исилиэль, чуть вздернув подбородок. — Снизу? Что же ты забыла на нижних этажах? Майар иронично изогнул темную бровь, пуская змеиную, лукавую улыбку по губам. Принцесса Баллора не стала даже пытаться ответить, все равно крыть ей нечем. Нет ни одной более или менее правдоподобной лжи, которая помогла бы ей. Саурон, поняв, что ответа не дождется, приблизил свое лицо к Исилиэль: — Ты меня огорчаешь, дитя, очень сильно… Я думал, мы пришли с тобой к взаимопониманию, но вновь ты меня разочаровываешь. Почему ты не угомонишься? — карие глаза Халбранда задумчиво и обиженно прищурились. — Я готов дать темным все: жизнь, свободу! — Не притворяйся, что не действуешь в собственных интересах! — огрызнулась принцесса, не выдержав. Саурон иронично изогнул бровь, отстранившись от девушки и разведя руками: — Ну конечно действую! Однако я всегда помню тех, кто был любезен со мной. Как ты не понимаешь? В моем мире будет место для детей Моргота! — В мире? — истерично хохотнула Исилиэль, чувствуя, как от усталости от происходящего подкашиваются ноги. Она сильно истощилась, изо всех сил сражаясь на поле боя. — В порабощенном твоей волей и замыслом? — Порабощение — некрасивое слово, грубо обманывающее ожидания. Эру Илуватар тоже по воле и замыслу создал все вокруг и далеко за пределами. Но никто же не говорит, что он «поработил» своих детей! — Прикуси язык! — зашипела темная. — Эру не заливал земли кровью, не стремился повелевать нами… — О, — почти умилился майар, — а для чего же еще создавать маленькие планетки и еще меньших блох? Послушай, Исилиэль, ты очень плоско видишь глубину мироздания. Всегда есть те, кто управляют, и те, кто подчиняются. Я могу дать Арде то, чего она заслуживает! Эру бросил своих детей, Моргот, к моему глубочайшему сожалению, — темная могла поклясться, что Саурон почти пустил скупую, наигранную слезу, — пал. Кто-то должен взять бразды правления, чтобы Эа не разлетелась на части! — И этот кто-то — ты? — принцесса Баллора фыркнула, отлипнув от стены и разведя руками под утвердительный кивок. — Не много ли берешь на себя, Темный Властелин? — Лишь то, с чем могу справиться. Воцарилось молчание. Исилиэль просто не могла поверить в то, что слышит. Он совершенно безумен, абсолютно уверен в своих силах, и плевать, чего это будет стоить. За всеми его словами о том, что он заботится о порождениях Моргота, темная слышала лишь нетерпимую, горячую жажду власти. Насколько она могла судить по прошлому Темному Властелину, то и этому всегда будет мало. Майар никогда не остановится, будет затягивать орков и темных в затяжные битвы год за годом, проливать их кровь в немыслимых хватках со Старшими детьми Илуватара. Саурон думал, будто победить эльфов рано или поздно будет легко, однако забывал, что есть гномы, люди и еще, может быть, с десяток рас, которым надоест просыпаться под лязг стали под новым красным небом. И тогда они объединятся, дадут отпор. С грядущей тиранией Темного Властелина надо было покончить. Его необходимо было остановить, но не так. Темная хмуро прикинула, осторожно покосившись по сторонам: меч при ней, они с Сауроном одни… Может она и сможет убить его здесь и сейчас? А потом вспомнила, как он легко перехватывал удары, как естественно уклонялся и как мог справиться с ней одной рукой. Не здесь. — Ты падешь, — пророчески хмыкнула Исилиэль, задирая подбородок, и незаметно отходя ко второму спуску башни: тому, что вел на улицу. Решаться нужно сейчас. — Арда не примет тебя и восстанет, будет биться из последних сил, но изгонит так, как изгнала Моргота. — Не нагнетай, дорогая, — блеснул темным взором Саурон, следуя за темной. — Afar vadokanuk… — прошипела она, пятясь. — Ashdautas vrasubatlan… — Это вряд ли. Майар со злым рыком вскинул руку с из ниоткуда взявшимся мечом, однако тут же раздался звон и лязг. Темная тень с яркой-красной полосой, следующей за ней, метнулась из-за плеча Исилиэль, оттолкнув растерявшегося Саурона назад, скрестила с ним клинки, иронично вскинув светлую бровь. Принцесса успела лишь повести головой и распахнула глаза, удивленно глядя на спину Морохира. Владыка Баллора отбил меч майар и, отставив клинок в сторону, застыл стеной между близнецом и Сауроном. — Мой Властелин, — учтиво проговорил Морохир, чуть склонив голову в поклоне, — подкрепление по вашему приказу прибыло и уже наводит порядок перед Эрегионом. Личина Халбранда дернулась, прищуриваясь, пытаясь прийти в себя. — Как ты посмел, — тихо, почти по-змеиному прошипел майар, глядя исподлобья. Морохир пожал плечами, оглянувшись через плечо на Исилиэль: — Я предупреждал, что моя сестра приоритетна для меня. Если тронешь ее, темные выйдут из союза. — Не смей мне угрожать! Владыка Баллора дернулся, как от пощечины, и, обернувшись, обиженно бросил: — Никогда, Темный Властелин. Я всецело предан… Исилиэль, поджав губы, осторожно сделала шаг назад. Потом еще один, а затем стремглав кинулась прочь. Ни дня больше не сможет обманываться. От брата и майар тошнило, выворачивало наизнанку. Политические игры, кровопролития, интриги — все это не ее и не по ней. Шагов за спиной не было, однако темная даже не подумала замедлить бег. Перед глазами возник подвешенный, измученный и израненный Келебримбор. Ни дня больше здесь не проведет. — Смотри, кому ты помог. Знаешь, куда она направляется? — прорычал Саурон, делая шаг к Морохиру. Темный, до этого смотревший вслед убегающему близнецу, обернулся, твердо бросив: — Она — моя сестра. Плевал я куда она направляется и на чью сторону встанет. Темный Властелин сделал глубокий вздох и развернулся, направившись за собственной броней. Пора заканчивать эти игры со светлыми.***
Исилиэль взмыла в воздух, перепрыгивая сражавшуюся пару орка и эльфа. Легко проскользила на коленях мимо чьего-то вскинутого клинка. Ее взгляд был прикован к белым волосам, будто самая яркая звезда на небосклоне, веером взмывавшие в воздух при движениях эльфийки. Увернувшись от стрелы, пущенной со стены Эрегиона, которая целилась отнюдь не в темную, принцесса активно сокращала расстояние до Галадриэль, про себя приняв единственно верное решение. Твердое, уверенное и уже неизменное. Неожиданно сбоку на нее кто-то налетел, навалившись крепким телом, и, перекувырнувшись, прижал к земле. — И снова, — широкая белоснежная улыбка Элронда ударила по глазам, и Исилиэль не могла не улыбнуться в ответ: — И снова. Глаза эльфа радостно блеснули, а затем остроухий стремительно поднялся, подав руку и подтянув за собой темную. Исилиэль вскочила, попутно отряхивая броню от земли, и, обернувшись на Эрегион, указала на Твердыню: — Вам нужно отступить. Саурон в ярости, нужно перегруппироваться… — Исилиэль! — раздался окрик сбоку, и к ним приблизилась Галадриэль, на лице которой засохли капли черной крови. — Saesa omentien lle! Темная приложила руку к сердцу, отведя ее в сторону командующей армией Гиль-Галада, и повторила то, что сказала Элронду, но эльфийка лишь покачала головой: — Мы не можем, нужно спасти Келебримбора. Желчный комок встал поперек горла, и Исилиэль опустила взгляд, чувствуя на себе внимание эльфов. Элронд и Галадриэль в нехорошем предчувствии переглянулись. — Уже некого спасать, — сухо, но с легкими нотками вины произнесла принцесса, подняв глаза. Брови Элронда дрогнули. — Келебримбор мертв. Командующая приоткрыла рот в неверии, хотя внутри, глубоко внутри, понимала, что темная не лжет. Да и не зачем ей. В ушах неприятно зазвенело, заставив тряхнуть головой из стороны в сторону в попытке избавиться от вакуума в голове. Элронд рассеянно оглянулся: их окружали тела светлых, орков и темных. Недавно прибывшее подкрепление лишь увеличивало гору трупов возле стен Эрегиона. В чем Исилиэль была права, — нужно было отступить. Обдумать и перестроить план. — Я больше не могу видеть, как умирает мой народ, — прошелестел голос темной. Она утерла едва заметную быстро скатывающуюся слезу и вновь обернулась на сражение. — Нужно уничтожить Саурона. Вы не справитесь с армией темных и орков, вас не достаточно много… Словно в такт ее словам, вдалеке, на опущенном мосту, мелькнула высокая, широкая тень. Галадриэль сжала челюсти, а Элронд нахмурился, глядя на майар в грозной броне и булавой наперевес. За ним — черная река орков и темных. — Да, не сейчас, — неожиданно произнесла командующая, привлекая на себя взгляды. — Уйдем к западному подножию Мглистых Гор, в основную часть Эриадора. В плоскогорьях возле реки Бруинен можно укрыться в ожидании Нуменора. Исилиэль оживилась, подавшись вперед: — Есть вести? — Немного, — коротко кивнула эльфийка, обернувшись к старому другу. — Нужно предупредить гномов Мглистых гор, что Эрегион перешел во власть Саурона. Необходимо, чтобы они запечатали вход в Кхазад-дум, иначе беды не избежать. Вряд ли майар остановит на Твердыне свои завоевания. — Я отправлю гонца к Дурину. Думаю, в этот раз он победит темперамент отца. Отдам приказ трубить отступление. Командующая издала неясный гортанный звук согласия и посмотрела на хмурившуюся Исилиэль. Мгновение раздирающих ее сомнений, но все же эльфийка спросила: — Ты с нами? Принцесса Баллора смерила ее потерянным взглядом, обернулась и… Увидела Адара. Мощным ударом отрубив эльфу голову, урук тряхнул волосами, отбрасывая их с лица, и наткнулся на темную, стоявшую рядом с их, как он думал, общим врагом. Темная сделала слабый, неуверенный шаг в его сторону. — Исилиэль? — донесся едва слышный, будто пробивающийся через водную гладь, голос светлой. Еще шаг… На Адара бросился очередной воин Гиль-Галада, утянув того в очередную битву, и Владыка-Отец отвлекся, сжав челюсти. Исилиэль тряхнула головой, обернувшись на встревоженно-мрачную Галадриэль. Эльфийка вопросительно изогнула брови. — Да. — принцесса тяжело сглотнула, быстро кивнув. — Я с вами.