Их было семь(я)

Утро для компании несчастных выдаётся неожиданно хорошим: солнце светит, постапокалиптичный Сеул в почти пригороде не кажется таким уж ужасающим зрелищем, как в черте города, а Сокджин делает потрясающие сэндвичи на костре — каким образом, для всех загадка, но никто не спрашивает из-за того, что каждый слишком занят поеданием своей порции. — У меня какое-то нехорошее предчувствие, — бормочет Чонгук, откидываясь на матрас. — Ты о чём? — не понимает его Тэхён. — Мы вкусно поели, не околели за ночь на природе — что ещё надо для счастья, если ты застрял в бесконечном конце света? — В том-то и дело, — пытается объяснить Гук. — Всё слишком гладко для того, чтобы быть правдой. Чует моё сердце, скоро обязательно случится какое-то дерьмо. — Не каркай, — шикает на него Сокджин. — Мысли позитивно и надейся, что всё дерьмо, которое могло случиться, уже случилось. — Вот это позитив, — ехидно откликается Чонгук. — Ладно, меня, конечно, безумно веселят ваши распри, — ухмыляется Юнги, лениво потягиваясь и неожиданно прытким слитным прыжком переводя тело в вертикальное положение, — но было бы славно, если бы вместо гипотетических «а вдруг», у нас был бы конкретный план, ну или хотя бы приблизительное понимание того, куда идти дальше. — Пошаримся по городу? — предлагает Чимин. — Всё равно нам больше ничего не остаётся. По лесу, как выяснилось, мы не уйдём из-за стены, а в городе, может, хотя бы выясним, что это за место, и как мы в нём оказались. Ну не могло же быть такого, чтобы каждый из нас на этой лужайке продрых начало апокалипсиса, а заодно и его конец? — Ну, за неимением лучших опций и предложений, — Чонгук ведёт плечами и тоже встаёт с места. — Пакуемся и выдвигаемся обратно. — Ууу, опять скакать по развалинам, — горестно возглашает Тэхён. — Надо было лучше качать ноги, — едко фыркает Чимин. … Сказано — сделано. После сравнительно коротких сборов, которые по той или иной причине регулярно тормозили то Тэхён, то Чимин, их честная компания в относительно неплохом расположении духа выдвигается в сторону Сеула, мрачная громада которого так или иначе давит на каждого члена группы. Но кто же в этом признается? Одному всегда бояться проще, чем в окружении посторонних людей. На окраине города их встречает преудивительная картина: двое мужчин, один из которых на вид — совсем сопляк, активно убегают от чего-то, опасливо оглядываясь, видимо, на оное, за свои спины. Поравнявшись с обалдевшей от такого поворота группой, они, несомненно, изумляются присутствию других людей, но не сбавляют темпа, и проносятся мимо, забегая в первое попавшееся здание, с замком на двери которого не нужно возиться дольше нескольких секунд. — Знаете, есть у меня нехорошее подозрение, что нам нужно бежать за ними, — цедит сквозь зубы Юнги, вытаскивая невесть откуда взявшийся у него нож. — Почему? — наивно уточняет Чимин. — Да потому, кретин, что, если они убегали от чего-то, это что-то скоро должно оказаться здесь! — гаркает Тэхён. … И он не ошибается в своих предположениях. Все пятеро с неописуемым спектром ощущений и чувств наблюдают за тем, как из-за угла выныривает целая стая бешеных псин, причём по сравнению с их размерами и численностью те жалкие собачонки, что зажали Тэхёна в самом начале его сомнительного путешествия — не более, чем уверовавшие в свою силу щенки. — Ой-ёй, — бормочет Сокджин, после чего все они, не сговариваясь, бегут по направлению к зданию, в котором успели укрыться их собратья по несчастью. Чонгук задерживает процессию, мчавшуюся за ними, меткими выстрелами в головы тех, что опасно приближались к кому-либо из их команды. Вопреки ожиданиям, собаки не разбегаются в разные стороны, да и вообще никак не реагируют на потери в своём полку. Как будто роботы, они бегут на них с одной единственной целью — разорвать, — и жажда крови так и читается в их мертвенно-агрессивных глазах. Стараниями Чонгука они успевают проскочить в то же неприметное строение, которое ранее оккупировали двое мужчин, закрыв за собой дверь на имевшийся внутри засов. Хорошо оно тем, что не имеет окон на первом этаже, во всяком случае, в парадной, а, стало быть, по расчётам всех присутствовавших, злобные псины должны достаточно быстро успокоиться и отправиться на рейд по городу и дальше, позабыв про странную группку людей через пару минут. — Очень странные собаки, — озвучивает всеобщую мысль Чимин, когда все немного выдыхают. — А что насчёт тех, кто от них убегал? — вздёргивает бровь Тэхён. — Пошли знакомиться? — О, Господи, кажется, я знаю, чем это закончится, — стонет Чонгук, пусть и с небольшой форой, но знающий Тэхёна дольше всех. … И они идут искать тех, кто, пусть и невольно, но навёл на них целую свору из бродячих, обезумевших псов.

***

Недавно потные от ужаса и физической нагрузки мужчины обнаруживаются их великолепной пятёркой за весьма и весьма интересным занятием. Они, высунув языки от усердия, режутся в карты на втором этаже не самого элитарного даже в лучшие свои времена жилища, и не обращают на вломившихся к ним пришлых равным счётом никакого внимания. — Что по козырям? — Пики. — Вот блядство! — Ну, не скажи. — Эй, да я же знаю этого мальца! — оповещает всю комнату Юнги. Картёжники вздрагивают, как по команде поворачиваясь в его сторону. — Точно-точно, — присоединяется к нему Чимин. — Мы видели его бредущим по городу, ещё когда только встретились с Юнги! — Да? И почему же он не пошёл с вами? — пытливо интересуется Тэхён. — А оно нам надо? — фыркает Юнги. — Прошли себе тихонечко мимо, да и фиг бы с ним. — Эх, хотел бы я так же, — мечтательно откликается Чонгук. — Да толку-то, всё равно же здесь пересеклись. Видно, судьба, — отмахивается Юн. — Это не судьба, — скрипит зубами его закадычный друг. — Это, сука, Тэхён. — Да почему в твоей системе координат вне зависимости от обстоятельств всегда виноват я?! — Кхм-кхм, — разгорающийся скандал тактично прерывается мягким покашливанием со стороны более взрослого мужчины. В слегка треснувших с одной стороны очках и потрёпанном, а местами и вовсе ободранном костюме, он выглядит достаточно комично, сродни сумасшедшему учёному из старых американских фильмов, но если смести намётанным на такие детали взглядом покров пыли, трещин и прочих, явно приобретённых в данной местности издержек выживания в экстремальных условиях, можно без труда прикинуть, что когда-то сидящий перед ними мужчина был очень и очень хорош собой. До того, как вляпался в это непонятно что, разумеется. — Не желая вас прерывать, и, безусловно, уважая ваше право на приватную беседу, я тем не менее хотел бы спросить. А вы кто? Казалось бы, столь простой вопрос вводит всех присутствующих в ступор. — Я Тэхён! — радостно откликается самый дружелюбный из них, выходя вперёд и принимая на себя роль переговорщика. — Вы тоже оказались в этом странном месте, перед этим чем бы то ни было занимаясь в лесу? — Да, — склоняет голову мужчина, поворачиваясь к своему спутнику. — Позвольте представиться: это Хосок, а я — Намджун. — Прекрасно, — фыркает Чонгук. — И сколько таких ещё шатается по этой местности? Если бы я знал, что людей здесь, как сорняков, хрен бы вообще с тобой спутался, — обвинительный тычок в сторону Тэ. — Да и пожалуйста, — закатывает глаза тот. — Если ты такой весь из себя антисоциальный, так и вали на все четыре стороны, обойдёмся и без тебя! — С чего это я должен валить, если это ты подбираешь по дороге всех обездоленных и несчастных?! — Позвольте заметить, — тактично пытается вставить свои пять вон Намджун. — НЕ СЕЙЧАС! — в два голоса затыкают его Чонгук с Тэхёном. — И всегда у них так? — тот, что помоложе, представленный Хосоком, тихонько огибает продолжающих яростно спорить парней и оказывается подле флегматично наблюдающего за перепалкой Сокджина. — Девяносто процентов из ста, — скучающе отзывается он. — В остальные десять они спят. — Так, ладно, голубки, — сначала искренне развлекавшемуся Юнги довольно быстро надоедает стоять и бесцельно смотреть на чужие дрязги. — Решайте уже, берём ли мы с собой этих гавриков, да и пойдём, что ли, дальше? Собачки должны были уйти минут пятнадцать тому назад. — Эй, а нас вы спросить не хотите? — возмущается Хосок; Намджун, уже единожды задавленный чужим авторитетом, голоса не подаёт и молча следит за разворачивающейся мизансценой в ожидании продолжения концерта. — Честно? Не очень, — поджимает губы Чимин и неопределённо передёргивает плечами, пока спорящие в сторонке Тэхён с Чонгуком берут всё новые и новые вершины скандальности. … Беспорядок останавливает Юнги. Он неожиданно зверски гаркает, и все моментально затыкаются, рефлекторно хватая воздух и оглядываясь в поисках источника звука. Удивительно, но столь незамысловатый окрик очень быстро приводит окружающих в должное состояние; настолько, что все даже очень мирно и оперативно принимают решение насчёт присоединения Намджуна с Хосоком к составу их гульбища. Мнение последних двух, естественно, при голосовании дипломатично опускается за ненужностью. — Итак, с этим определились, — удовлетворённо кивает Юнги, вновь переходя на привычный для себя ленно-развязный тон. — Куда идём дальше? — Нас никому не сбить с пути, нам похеру, куда идти, — буркает Чимин, заслуживая убийственный взгляд от Юнги и против воли вырвавшийся смешок Тэхёна. — Как вы смотрите на то, чтобы найти условный дом и превратить его в некое подобие базы?… — задумчиво откликается Чонгук, и, замечая чужие удивлённые взгляды, решает всё же пояснить свою мысль: — Давайте начистоту — мы встряли, и, вероятно, на продолжительное количество времени. У нас, как мы выяснили — поясняю специально для новоприбывших, — достаточно ограниченная площадь передвижений, ибо дальше Сеула и небольшого пригородного кусочка пути нет. Следовательно, особо не разбежишься. Единственная идея, которая пока пусть и утопична, но всё же безальтернативна — исследовать город на предмет какой-то лазейки, а делать это крайне неудобно, таскаясь со всеми нашими пожитками подмышкой. Особенно, учитывая тот факт, что для более эффективной работы нам сподручнее разделяться на микрогруппки, нежели передвигаться одной большой кучей. При неимении каких-либо средств связи это может стать огромной проблемой, но если мы назначим условный дом, который с помощью сподручных материалов сделаем визуально заметным, а самое главное — безопасным, оборудованным под склад с припасами и удобным для ночлега, это сможет очень сильно облегчить нам жизнь. — Мне нравится эта идея, — одобрительно кивает Юнги. Никто не спорит: после доводов, приведённых Чонгуком, идея и правда кажется не самой плохой, особенно для той подавляющей части команды, которой уже довелось поспать на промёрзлой лесной земле. … Дом подбирают долго. В половине зданий отсутствуют стёкла в окнах, что делает их продуваемыми и относительно небезопасными, в других наблюдаются проблемы с целостностью стен. Чёртовы собаки Баскервилей, вопреки прогнозам, так и не покидают своего наблюдательно-выжидательного пункта под дверью, а потому всей семёрке приходится осваивать азы передвижения по крышам, которые, по понятным причинам, лучше всего даются Чонгуку, Тэхёну и Юнги. Пару раз Чимин, отчаянно махая руками и матерясь на всю округу, чуть не грохается с выгнутого края в момент прыжка с одной крыши на другую; к великому разочарованию Тэхёна, каждый раз его с хрипловатым хохотом подхватывает Юнги. Словом, путь к базе мечты тернист и суров, но, когда они находят её, то сразу понимают, что это — оно. Располагающееся в центре города, здание подозрительно хорошо держится в сравнении со своими сотоварками, о чём свидетельствуют вполне целые окна и внушающий оптимизм фасад. Осторожно зайдя внутрь и договорившись осмотреть весь периметр вместе, они обнаруживают, что оказались в центре уже, видимо, бывшей айдольской компании со всеми вытекающими: танцевальными залами, коридорами, некогда освещёнными, а теперь пугающими своей пустотой и непроглядной тьмой, вокальными студиями и прочими приблудами для бывших хозяев и их подчинённых. Обойдя немаленькое строение вдоль и поперёк, семёрка убеждается, что оно абсолютно пусто и безопасно, а потому решает поделить обязанности по превращению этой развалины в масштабную базу для работы и отдыха одновременно. Сокджин с Чонгуком, как самые крепкие, отправляются в тот самый супермаркет, где подобрали первого; тем более, что тот, как самый хозяйственный, торжественно оповещает, что не позволит выбирать ништяки для «дома» без него. Чимин с Тэхёном, обнаружившие каморку уборщицы, решают худо-бедно оттереть основные помещения от пыли и грязи, при этом совершенно забавно, если не нелепо, игнорируя присутствие друг друга в непосредственной близости от себя. Намджун, Хосок и Юнги же, по принципу оставшейся подгруппы, берутся за фортификацию их убежища — так, чисто на случай, если из визуально пустого города к ним всё же нагрянут нежданные гости. … Тем более, что о существовании злобных псин они тоже до поры до времени не имели ни малейшего представления. Остаток дня уходит на наведение уюта: к позднему вечеру у голодных и уставших, но довольных проделанной работой парней появляется вполне весомый повод для гордости. Чонгук с Сокджином возвращаются с целой кучей доверху набитых тележек, толкаемых одна за другой; среди них обнаруживается тонна свечек и фонарей, которые все радостно пускают в ход, облегчённо выдыхая пусть от слабой, но всё же стабильной иллюминации. Спальное место, в качестве которого избирается танцевальный зал, щедро оборудуется имевшимися в нём же матрасами, а также притащенными Джином подушками и тёплыми одеялами. Последний, кстати, по возвращению сразу же направляется в столовую — готовить ужин из уже более качественных продуктов, по так и не понятым сокомандниками причинам не портящихся ни при каких условиях хранения. Кладовка щедро забивается съестными припасами, и весь первый этаж вместе с куском второго наполняется иллюзией обжитости, так недостающей подсознательно нуждающимся в ней, уставшим от скитаний путникам. Стряпня Джина тоже приятно радует и глаз, и желудок: овощной салат с невообразимым сочетанием продуктов, виртуозно пожаренная говядина с рисом и рисовые же пирожки на десерт наполняют присутствующих эфемерным ощущением счастья и довольства жизнью. А, когда все заботы сегодняшнего дня остаются позади, и базовые потребности оказываются удовлетворены в избытке, как водится, наступает время пищи духовной и неудобных для определённой части команды предложений. — Давайте сыграем в «Я никогда не»? — аж дёргается от энтузиазма Хосок. — Детская игра, — фыркает Чимин, откидываясь на спинку кресла. Они переползли в главный зал, захватив с собой пледы и устроившись на диванах и креслах, коих в помещении водилось превеликое множество. Все чувствуют себя в достаточной степени размазано, чтобы потихоньку отправляться ко сну, но, казалось бы, с треском провалившееся предложение Сока получает нежданную поддержку в лице Тэхёна. Впрочем, тот вступается больше от желания поддеть Чимина. — Да неужели? Быть может, дело всё в том, что кому-то есть, что скрывать? — ухмыляется Тэ. — Или, наоборот — проблема в том, что скрывать совершенно нечего? — Ой, да на здоровье, — закатывает глаза Чимин. — Если остальные — за, то мне вообще всё равно, за чем убивать этот вечер. — Почему нет? — пожимает плечами Юнги. Сокджин и Намджун синхронно кивают, выражая умеренную степень интереса и безразличия одновременно. — Вы серьёзно? — Чонгук насмешливо фыркает, закатывая глаза. — Не будь душнилой, всё равно заняться нечем, а спать пока не тянет, — отвечает Юнги, вставая с дивана. — Я схожу за выпивкой — какой смысл в игре, если никто не нажрётся? — Давайте сразу оговорим: нужно быть честными в своих ответах, иначе какой в этом смысл? — спустя пару минут заявляет Хосок, едва ли не светящийся от предвкушения. — Даже если я совру, то кто об этом узнает? — Чонгук всё ещё кажется не очень воодушевлённым этой идеей. — Я! — выплывает вернувшийся с бутылкой виски и стаканами Юнги. — Буду временной полицией нравов — ты же знаешь, что я осведомлён о многих аспектах твоей жизни не хуже тебя. — Вот дерьмо. — Начнём! — Хосок хлопает в ладоши и садится по-турецки. — Итак, на всякий случай напомню правила: идём по часовой стрелке, каждый говорит что-то, что он никогда не делал. Если кто-то из участников имел такой опыт, он отпивает из стакана. Всё предельно просто! К тому же, нам предстоит провести какое-то время вместе, и было бы неплохо хотя бы немного узнать друг о друге. — Мне бы такое количество энтузиазма, как у этого малыша, — хрюкает Сокджин. Никто не озвучивал свой возраст, но то, что Хосок среди них — самый младший, было видно невооружённым глазом, как и то, что Джин — наиболее возрастной. — Поехали, — Хосок начинает первым. — Я никогда ничего себе не ломал. Чонгук, Юнги и Намджун отпивают из стаканов. — Дальше я? — по левую сторону от Хосока сидит Джун. — Ладно. Я никогда не бывал в лесу по ночам до того раза, после которого попал сюда. Юнги и Чонгук переглядываются, синхронно потянувшись к друг другу, чтобы чокнуться и отпить ещё. — Нуу, так они накидаются быстрее всех, и этим всё и закончится, — разочарованно поджимает губы Хосок. — Во всём Сеуле нет такого количества выпивки, которое бы свалило хотя бы одного из нас, не говоря уже о двоих, — хмыкает Юнги. — А вот о тебе бы я побеспокоился. — Всё равно вы пьёте на очень странные вещи, — закатывает глаза Сок. — Мне напиться не грозит. — Окей, мой черёд, — переводит внимание компании на себя Сокджин. — Я никогда не дрался. Юнги с Чонгуком в очередной раз торжественно чокаются. Никто из присутствующих даже не комментирует это, хотя по залу нет-нет, да разносятся скептичные смешки. — Когда кто-нибудь из них не выпьет, за это должны будут выпить сразу все, — шепчет Сокджин Намджуну, и тот сдержанно улыбается ему в ответ. — Я никогда не занимался сексом втроём, — без всяких предисловий говорит Чимин. — Большое упущение, принцесса, — на этот раз пьёт только Юнги. — Да ладно? — даже он кажется немного удивлённым подобным открытием. — Неужели здесь собрались одни пуритане? Ну и пусть, раз уж мы перешли на пошлую тематику: я никогда не спал с женщинами. Каюсь, чего не было, того не было. — Но ты же сказал, что у тебя был секс втроём… — непонимающе хлопает глазами Хосок. — Святая простота, — фыркает Чимин, заставляя самого младшего в их компании покраснеть до состояния помидора. — Моя очередь, — Тэхён бросает на Гука внимательный взгляд. — Я никогда не убивал людей. … После этой фразы и Чонгук, и Юнги резко меняются в лице.