От лица Аянокоджи
Ноябрь подходит к концу, и наконец-то приближается день столь долгожданной, многими учениками, школьной поездки. За время, что прошло с той ссоры, многое произошло в моей школьной жизни: я наладил отношения с Йоске, получил большое влияние в классе, который в скором времени я буду вести за собой на пути к вершине и во время юорьбы с Сакаянаги и Кириюн. Несмотря на прекрасную погоду, утро оказалось холодным. Листья давно опали, солнце ярко светило, что кто-то мог даже щуриться, а лёгкий ветер разносил прохладу снега, который давно покрасил территорию школы. По дороге в школу я увидел идущую впереди Харуку, в центре небольшой группы из трех человек. Не то чтобы они громко смеялись, но их беседа словно расцвела во что-то оживленное и заполнила пустоту последних дней, которая окутола школу, словно одеяло. Не известна причина такой пустоты, но понятно одно, что монгие ученики хотели бы оставаться в теплых комнатах вместо того, чтобы сейчас идти в школу. Из-за Харуки я вспомнил, что наша группа была распущена без моего ведома. Конечно, я бы мог сказать, что потерял какую-то часть своей жизни, однако я давно уже не присоединялся к их встречам. Довольно редки случаи, когда группы людей-друзей будут существовать на протяжении всей жизни её участников — люди меняются, а значит и их окружение не стоит на месте, не зря говориться: «Скажи мне кто твой друг и я скажу кто ты.» — этому есть сотни примеров, пересчитать которые будет сложнее, чем назвать исключения из этого правила. Так произошло и у меня, когда я начал встречаться с Сузуне, многое изменились: я стал более общительным но только с ней, я начал больше проявлять тёплые чувства но только для неё, я стал выражать эмоции но только из-за неё — всё изменения, произошедшие во мне, произошли только из-за неё, однако не все положительно отнеслись к моим изменениям, поэтому траффик люде, через который я прохожу, стал значительно шире. Кстати о ней, сейчас Сузуне шла вместе со мной, держась за руки, наши пальци обвивали друг-друга, показывая уровень нашей близости. Каждый раз, когда она держала меня так, то я чувствовал спокойствие: мне не нужно переживать за неё или думать о том, что могло бы произойти в моё отсутствие. Сузуне тоже притерпела множество изменений: она, как и я, стала более весëлой и беззаботной со мной и более серьёзной и отвественной, когда она выполняет свою работу в классе и школе. Можно было сказать, что я видел её детскую сторону, что она видела и во мне. — Киëтака, ты точно ничего не забыл? — спросила Сузуне, посмотрев в мою свободную руку, где были как мои, так и её сумки. — Нет, ты же сама помогала мне собраться. — Я знаю, просто не хочу, чтобы наша первая совместная поездка была такой, какой бы её не хотелось помнить. — Не беспокойся, в любом случае поездка выйдет отличной, пока ты рядом. Люди, что шли рядом, странно смотрели на меня, то и дело бросая недоумевающие взгляды. Скорее всего они ещё не привыкли к новому мне. — Ты имел ввиду, что будешь скучать, пока мы будем жить отдельно. — Думаю, что это не лишено правды. За такой ответ я получил лёгкий удар по руке, означающий, что мне следовало бы быть более красноречивым. — Я буду скучать по тебе, — сказал я. — Не переживай, мы же ведь сможем видеться в днеаное время. Однако, до поездки ещё целых пять часов, во время которых учебное время будет идти своим чередом. В данный ученики должны сдать свои вещи, чтобы те доставили до нашего приезда. Конечно, не было особой разницы в том, приедем мы вместе с вещами или следом за ними, однако школа решила сделать именно так. Конечно, всё это только мечты — у меня есть работа во внешнем мире, которую я просто не могу отложить, если хочу провести остаток жизни так же, как и сейчас. Скорее всего меня уже будут ждать там, чтобы забрать силой, но я обещал Сузуне вернуться с ней. К сожалению для неё, я не говорил, что вернусь в то же время, что и она, я лишь дал понять, что пока она ждёт, то я вернусь. Нельзя отрицать, что я хотел бы просто съездить с ней куда-то, но Сакаянаги и Йохан ждут от меня многого, да я и сам хочу закончить с этим побыстрее. Главное преимущество в нашей с Йоханом стратегии то, что они не ожидают его. Многие инвесторы того места не видели наших лиц, а кто-то может даже не знать того, что этот человек делает на самом деле, если же это так, то в этом случае будет намного легче завоевать их поддержку. — Всё, можете идти, — сказал человек, который забрал наши вещи, когда проверил их и занёс в список. Сузуне немного покланилась ему в знако благодарности и я сделал тоже самое, ведь она немного сильнее сжала мою руку, чтобы я заметил её действие. После этого мы направились в сторону школы, где должны объявить триместровые оценки, от которых будет зависить жизнь всех учеников нашего с Сузуне класса. — Киëтака. Конечно, она не знает всего нашего с директором плана. — Что? — спросил я, посмотрев ей в глаза. Если бы я ей сказал, то она могла бы пойти со мной, чего я точно не могу и не хочу допустить. Это слишком опасно, и я не могу подвергать её этой опасности. — Я никогда не спрашивала у тебя этого, но счастлив ли ты? Я должен сделать это в одиночку, это битва меня и моего отца, всё остальные, кто вовлечён в это, лишь мои помошники. — Сузуне, думаю, что ты знаешь ответ на этот вопрос. Да, если я не справлюсь, то буду знать, что она в безопасности, буду счастлив, осознавая, что она дома или в университете, когда я буду снова в том месте. — Да, но я просто хочу удостовериться, что смогла сделать тебя счастливым. Но ради своего будущего, нет, нашего будущего я должен выложиться на полную. Я лишь маленький человек в этом огромном мире. Когда-то и я умру, но какое наследие я оставлю этому миру, какую жизнь я проживу? Решать только мне, и Сузуне помогла мне это понять. — Ты смогла, я обещаю. Счастлив ли я, сейчас или на протяжении всей моей жизни? В прошлом я точно не был счастлив, я просто не мог быть таковым, сейчас же я наверное не смогу дать честный ответ, но я верю, что сейчас я могу быть счастливым. . . . . . — Триместровые экзамены. Начнем с ученика на последнем месте. Чабашира-сенсей при этом не выглядела расслабленной — выражение ее лица оставалось непроницаемым. Может показаться, что этим она только усиливала волнение учеников, хотя удерживать определенный уровень напряжения все же не помешает. — И меньше всего баллов набрал… Худший результат в данном случае важнее лучшего. — Ты, Хондо — твой средний балл пятьдесят три. — Я?! Но пятьдесят три вроде ничего, нормально?! Я же могу радоваться?! — послышался его вопль, в котором смешались как радость от получения оценки выше неуда, так и понимание, что оказался на последнем месте. Хондо постоянно плелся где-то в конце, но чтобы в самом — это у него, кажется, впервые. Затем последовательно объявляли учеников с конца, пока очередь наконец-то не дошла до верхней части списка. По озвученным результатам можно заметить, что плетущиеся в конце определенно начали поднимать свою успеваемость. Средний балл Сузуне, моей девушки, составил почти девяносто четыре баллы. Отличный результат, учитывая столь огромную ношу, что упала на её плечи в прошлом. Названные ученики, а также баллы за каждый предмет, общая сумма баллов и средний балл отображались на экране. Наконец мы дошли до верхней десятки нашего класса. И на десятом месте расположился Судо. Несмотря на некоторые опасения, результат вышел схожим с прошлым — он набрал хорошее количество баллов, прочно закрепившись на верхних позициях. Хоть он и поднялся всего на одну строчку, зато обновил личный рекорд. Я оказался на пятом месте со своими семидесятью баллами. Медленно шаг за шагом поднимаюсь все выше и выше в списке, так чтобы ни у кого не возникало лишних вопросов, которые могли бы испортить мою репутацию. Первое место, что не удивительно, заняли Сузуне и Кейсей, набравшие одинаковый средний балл — девяносто три с половиной. — Что касается классного соревнования — по среднему баллу вы превзошли класс Ичиносе и занимаете второе место. Хорошо потрудились. Первое место — класс A Сакаянаги, второе место — класс B Хорикиты, третье место — класс D Ичиносе, четвертое — класс C Рьюена. Это добавит нам двадцать пять классных очков. Однако в классе Сакаянаги ученики, занявшие нижние строчки рейтинга, показали результат в целом лучше, поэтому в этот раз нам не суждено занять первое место. Разрыв между нами пусть и незначительно, но увеличился. Однако, из хороших новостей то, что наш класс всё дальше отдаляется от двух низших. В общем таблица классов сейчас выглядела так: 2-A 1371 балл 2-B 950 баллов 2-C 903 балла 2-D 657 баллов — Что же… Я прекрасно понимаю, что на триместровых экзаменах вы выложились на полную, предвкушая грядущую школьную поездку. Но прежде, чем мы перейдем к обсуждению, я бы хотела, чтобы вы кое-что сделали, — сказав это, Чабашира сменила изображение на экране. И по команде Чабаширы-сенсей на планшете каждого ученика отобразилась таблица со знакомыми именами одноклассников. Она в точности повторяла ту, что была на экране: три столбика — имя, пол и порядковый номер. Первые две графы уже заполнены. По словам Чабаширы-сенсей таблица отображалась одна для всех учеников. Столбик с номерами пустовал полностью, из этого можно сделать вывод, что сейчас их будут заполнять. Таблица как таковая была понятной, но на чем основывается распределение номеров — загадка. Со своего места я мог наблюдать за немногими учениками, и все же никто из них также не понимал сути происходящего. — В таблицу занесены имена всех учеников класса 2-B, то есть вашего. Рядом с именем и полом расположена незаполненная графа порядкового номера. Видите? А теперь для каждого укажите номер от одного до тридцати восьми — по количеству учеников класса за исключением себя. Номера не могут повторяться. Перед этим, удобства ради, впишите «я» в графу с номером напротив вашего имени. В классе 2-B после исключения Ямаучи учатся тридцать девять человек. Похоже, от нас требуется просто присвоить номер тридцати семи ученикам, исключая себя. Вопрос в том, какой смысл заложен в этих номерах. Не наугад же нам их распределять. В се погрузились в планшеты и, как было велено, заполнили пустующие поля напротив собственных имен. Когда мы закончили, Чабашира-сенсей приступила к разъяснениям порядка заполнения номеров: — Итак, что касается номеров, которые вы будете вносить. Проставляйте их, основываясь на личной оценке конкретного человека. Присудите ли вы первый номер за уважение выдающихся способностей, за дружбу или потому, что просто находите этого человека интересным — не столь важно. При любом мнении проставьте положительную оценку в соответствии с вашими собственными критериями. Получается, нам нужно распределить одноклассников? Нет… Пролистнув таблицу вниз, я обнаружил имена не только нашего класса, но и остальных трех. Сузуне это тоже заметила, но решила не спрашивать, ведь другие в любом случае это увидят. — Кто-то из вас наверняка успел заметить: номера вы должны проставить для всех классов со второго года обучения. Что касается учеников с других классов, вашим критерием для оценки также может стать тот факт, что с кем-то из них вы еще даже не общались. В общем, распределите номера таким образом, каким сами посчитаете нужным. Ученики дают оценку ученикам. Нечто подобное уже было в прошлом году, тем не менее в этот раз есть заметные отличия. Но ради чего ученикам велели вести это подобие классного журнала? — Разумеется, кто, кому и какой присвоил номер разглашаться не будет. И можете быть спокойны, даже мы, классные руководители, не узнаем результаты ваших оценок. Следоватьно с таблицей дело имеет администрация школы. — Во время заполнения таблицы вам запрещено переговариваться и просматривать информацию в «ОИС». Вы можете руководствоваться тем, что осталось у вас в памяти, но опираться на данные школой характеристики, игнорируя ваши собственные мысли и суждения, — противоречит целям данного мероприятия. Похоже, они не только ограничили возможность сухого присвоения номеров, но и не дают положиться на кого-либо. — Я со многими девчонками ни словом не обмолвился, да и понятия не имею, что там у них в «ОИС». Значит ли, что могу проставить им номера наугад? — неуверенно пролепетал Хондо, отличающийся от остальных небольшим кругом друзей. — Да. В крайнем случае для незнакомых вам людей можете прибегнуть к случайности. Но знайте, школа воспользуется этими списками для определенных целей, поэтому за все результаты вы несете ответственность. В идеале оценивать нужно в строго определенной последовательности, но порядок заполнения оставлен на усмотрение отдельно взятого ученика. Однако в будущем это сыграет какую-то роль, поэтому на последствия жаловаться не стоит. По сути, каждый ученик вполне в состоянии проставить оценки другим, поскольку в дело вступают отношения, сформировавшиеся вплоть до сегодняшнего дня. За дело нужно браться всерьез, ведь потом можно пожалеть, если отнестись к задаче спустя рукава. Вот такие дела. — На заполнение вам отводится один час. Если не успеете, придется отнять время, отведенное на инструктаж к школьной поездке. Так что соберитесь и за дело. Должно быть, никто не подозревал, что нас заставят заниматься подобным непосредственно перед школьной поездкой. Несмотря на всеобщее замешательство, Чабашира-сенсей объявила о начале задания. Весь класс приступил к выполнению, совершенно ничего не понимая. Значит… общая оценка? Свой класс я решил пока отложить, кроме Сузуне, которой я поставил первый номер из-за наших отношей. Она сделала тоже самое, что я смог увидеть краем глаза. Перейдя к классу А, я бы отдал номер два Сакаянаги, но сейчас речь о всесторонней оценке. Можно решить по тому, насколько тебе нравится или не нравится тот или иной человек. Каждый вправе поставить номер один тому, с кем легче общаться или кто тебе интересен. Как бы то ни было, критерии должны быть четко обозначены. Я собирался заполнить столбики сразу, но задача оказалась на удивление сложнее, чем мне думалось. Возможно, самый беспроигрышный вариант — присвоить номер, основываясь на моем видении общих способностей на данный момент времени. Для тех учеников, с кем я ни разу не пересекался, номер можно рассчитать исходя из оценок в «ОИС», которые отложились в памяти. Определившись с направлением, я начал со второго номера. Первый номер в классе A, несомненно, присудят Сакаянаги. Можно сказать, это верно и для большинства учеников из других классов. Продолжив в том же духе, я закончил проставлять столбики для других классов где-то за двадцать минут. Остался только класс B, в котором я состою. Мои знания об этом классе не ограничиваются одними только показателями «ОИС», поэтому здесь оценка учеников не будет поверхностной. Нужно учесть скрытый потенциал, коммуникативные навыки, возможность дальнейшего роста и так далее. Пересечения с «ОИС», конечно, будут, хотя номером один у нас, вероятно, станет Йоске. И дело не только в сухой «Общей оценке», он ежедневно вносил свой вклад, так что другого варианта быть не может. Без него координация класса невозможна. В качестве третьего номера номера я выбрал Коенджи. Скрытый потенциал, вклад на втором экзамене на необитаемом острове, непреднамеренная роль на спортивном фестивале и так далее — все это принесло ощутимую пользу нашему классу. Хотя его скверный характер и нежелание сотрудничать — определенно минус, но такая оценка справедлива, как миниммум для меня — его товарища?. То, что нам удалось добраться до класса B, несомненно, также и его заслуга. Что касается учебы, то хорошей успеваемостью могут похвастаться Кейсей, Мии-чан и другие. Они также достойны высокой оценки. Девятый номер отдам Судо. Он обладает превосходными физическими способностями, и нельзя сбрасывать со счетов его академические успехи. Если судить только по второму году, то его можно поставить после Коенджи на третье или четвертое место. Я закончил вписывать оценки всех учеников и затем поднял голову. Прошло немногим более сорока минут, и, помимо меня, никто еще… Только я так подумал, как встретился взглядом с наблюдающей за нами Чабаширой-сенсей — она дала понять, что сидевший рядом Коенджи закончил раньше. Однозначно сказать не могу, но, должно быть, он расставлял номера наугад в девяноста процентах случаев. Коенджи не сидел, уткнувшись в планшет, а аккуратно дул на свои ногти. Допустим, номерами воспользуются, помимо формирования неких групп, еще и для какого-то специального экзамена. Тогда по какому шаблону он будет проходить? Например, экзамен среди учеников всех классов, получивших первый и второй номер в результате общего подсчета, под строгим наблюдением со стороны школы. Или же выберут учеников с низкими показателями и дадут им тщательно выверенные задания. Но тогда нас предупредили бы, чтобы расставляли номера в соответствии с уровнем способностей. Да и по-хорошему доверить это нужно не ученикам. Если каждый расставит номера в соответствии с тем, насколько этот человек ему приходится по душе, то поединок рискует перерасти во что-то чрезвычайно искаженное. . . . . . . Автобус покинул территорию школу, немного подпрыгнув на лежачих полицейских. Я сидел около окна в самом конце автобуса, Сузуне сидела рядом. Она сама настаивала на том, чтобы именно я сидел около окна, доказывая это тем, что я смогу увидеть этот мир, хоть и малую его часть. Переезжая через мост, автобус покинул остров, на котором распологалась школа. Солнце уже село, а огни домов, города впереди, уже сияли и переливались в своём танце. Множество автомобилей куда-то спешило, люди шли с работы или посещали разные места, где могли бы отдохнуть. Легкий снегопад нарыл собой Токио. Автобус свернул в сторону набережной, что позволило мне увидеть территорию нашей школы — отрезанный от мира остров. Я заметил то, несколько же мала была эта школа и какой огромный город за её пределами. Самое захватывающее было то, что этот город даже не самый большой в мире, а эти города лишь маленькие точки на этой планете. — Спасибо, — сказал я Сузуне, которая тоже смотрела в окно. — Спасибо, за что? — За то что настояла на том, чтобы я сёл около окна. Сузуне перевела взгляд на отражение лица её парня, глаза которого были больше похожи на детские, увидившие что-то удивительное. Нежно улыбнувшись она взяла его за руку и устроилась поудобнее в своём кресле. Закрыв свои глаза, она уснула в течение десяти минут, облакатившись на плечо Киëтаки. — Это и правда удивительно, — тихо сказал парень сам себе. Поняв, что Сузуне уже спит, он решил не мешать ей и самому лечь спать. Закрыв глаза, он начал слышать то, насколько же было живо в автобусе: какие-то девушки разговаривали, кто-то тихо храпел, кто-то пел песни хором а кто-то всё ещё готовился к будущим письменым экзаменам. Приблизительное время поездки было оглашено нам ещё вчера — двадцать часов, если учитывать остановки. Нас попросили приготовить себе немного еды, ведь остановки на перкус будет всего две. Я и Сузуне готовили вчера весь вечер. На самом деле я не думаю, что найдутся человек, который бы предпочёл быстрый самолёт этой долгой поездке. Я уверен, что многие люди сейчас получают огромное удовольствие от того, что они едут с теми, с кем им хотелось бы куда-то съездить. Это ощущение коллектива и сплочённости ни с чем не спутать. Сейчас в этом автобусе есть люди из совершенно разных классов, однако границы между нами были стёрты на время поездки, что позволит многим завести новых друзей. Оглядываясь назад, я могу сказать, что школа хотела проверить наши социальные навыки. Скорее всего после поездки нам снова будет надо расставить людей по списку, что мы уже делали сегодня. Это позволит собрать более точную информацию для ОИС в графе «социальное навыки». Хотелось бы и мне в этом поучаствовать. . . . . . . . . Я проснулся в одиннадцать вечера, когда наш автобус встал на своей первой станции. Сузуне легко трясла моё плечо, которое немного затекло из-за того, что она спала на нём, обняв мою руку. — Ты наконец-то проснулся, — сказала она. Я перевёл взгляд на остальную часть автобуса, который уже был пуст. — Прости, просто мне слишком хорошо спалось. — Я не могу тебя винить, я сама-то была разбужена Каруизавой-сан. Встав чо своего и места и проверив вещи в карманах на их наличие. Я вышел из кресла. — Они уже ушли ужинать? — Да, там предлагают Шведский стол с огромным количеством еды. Я кивнул ей и мы пошли на выход из автобуса. Около входа в здание стояли Хошимина и Чабашира, которые о чём-то разговаривали между собой. Пройдя мимо них, мы пошли в сторону этого самого Шведского стола. Выбрав себе еду и заняв места, мы начали ужинать, разговаривая друг с другом. — Кстати, — начал я, — не хочешь ли ты поговорить со своим братом, — спросил допив чай из своей кружки. — Конечно, я многое хотела бы ему рассказать. К сожалению, мне придётся дождаться оканчания школы. Я встал из-за своего места. — Ты куда? — Я вернусь, а ты пока приготовь свою речь, чтобы быть более уверенной, — ответил ей, немного напомнив, что она боялась в прошлом говорить с ним. Выйдя на улицу, я почувствовал запах табака, после чего направился за угол, где была Чабашира. — Чабашира -Сенсей, — сказал я, встав напротив. — Чего ты хочешь? — В теории я могу сейчас позвонить на гражданский телефон? — Нет, — сказала она, выдохнув дым от сигареты. — А могу ли я купить эту возможность? — Аянокоджи, я думала, что правильно поймёшь смысол той фразы «можно купить всё, что угодно на территории школы». Сейчас мы вне этой территории. — Это вы меня не поняли, я имел ввиду, сколько я должен за, допустим, десять минут аренды вашего телефона. Она в удивлении посмотрела на меня и потушила недокуренную сигарету. — Сто баллов за одну минуту. — Тогда я возьму двадцать минут. После этого она достала свой телефон, на который я перевёл баллы. — Жду его в целости и сохранности, к тому же ты не имеешь права звонить людям, которые не входят в твою семью. — Хорошо. Забрав телефон, я вернулся к Сузуне. — Пошли лучше выйдем на пару минут. — Зачем? — Ты уже и сама поняла, я верю в это. Выйдя на улицу и земля за автобус, я набрал номер Манабу, который он мне дал ещё в конце прошлого года. — Первое слово за тобой, а после поговорю и я, — сказал, протянув ей телефон, на котором уже шли гудки, — конечно, ты можешь отказаться. — Нет, — твёрдо сказала Сузуне, взяв телефон и поднеся к уху. Прошло около двадцати секунд прежде, чем она заговорила. Я отошёл на пару метров, чтобы не мешать ей. — Алло. — Это я, Сузуне, привет. Лёгкий ветер развивал еë короткие волосы. — Мне помог Киëтака, он дал мне телефон. — Да, Киëтака Аянокоджи, я с ним встречаюсь с начала этого года, я хотела тебе об этом рассказать. — Спасибо, у нас всё отлично, сейчас школа устроила для нас поездку в Хоккайдо и мы остановились на перекус. Мы уже стали классом B и быстро сокращаем разрыв с А. — Спасибо. — Как твои дела? — Рада слышать. Как родители? — Поняла, не о чем беспокоиться. — Смог поступить в тот университет? — Ну, я не сомневалась в тебе, удачи в будущем зачёте. — Подожди, он тоже хочет поговорить. До встречи. Сузуне подошла ко мне и протянула телефон. — Давай, не стесняйся. — Я не стесняюсь, — ответил, взяв телефон. — Аянокоджи, не думал, что именно ты станешь парнем моей сестры, — сказал Манабу довольно оптимистичным голосом. — Так получилось, она сама мне предложила встречаться. — Не думал, что она сама предложит это, я это имел ввиду. — В каком плане? Сузуне пошла в здание, видимо из-за холода, от которого её не спасало даже худи, что мы недавно купили нам обоим. — Я же оставил её на тебя и, если говорить честно, то предполагал, что так и будет, но немного по другому. — Я понимаю. — Расскажи о настоящей причине звонка. Уже понял? — Скажем так, я хотел бы, чтобы ты был рядом с сестрой, если меня не будет рядом. — В каком смысле? — Я не могу больше сказать по телефону, просто выполни мою просьбу, как я выполнил твою. — Я бы и так это сделал, не волнуйся, к тому же я уже присмотрел ей пару университетов. Может тебе тоже поискать? — Да, расскажешь потом, когда встретимся — через год. — Буду с нетерпением ждать момента чтобы представить тебя нашим родителям. Кстати, вы уже занимались сексом? — Что? — спросил я в недоумении от резкой смены темы, — К чему это? — Да брось, я еë и брат и должен знать всё ли хорошо с ней. — Да, и с ней всё хорошо. Ты же слышал, что она намного более общительная и уверенная в себе. — Слышал, но мне, как брату, нужно было удостовериться. Не забывай предохраняться. — Спасибо за совет, — ответил я саркастическим тоном. — Ладно, мне нужно идти, увидимся через год. — До встречи. Я завершил звонок, после чего удалил его номер из истории Чабаширы. Однако, вместо того, чтобы вернуть телефон, я набрал ещё один номер.От лица Йохана
Свет был выключен в моей комнате, окна же были закрыты шторами, чтобы не впускать ни одного луча солнца в мою обитель. Нет, у меня нет никакой болезни кожи, из-за которой мне нужно было бы это делать, просто я люблю сидеть в темноте. В темноте я могу дать отдохнуть своим органам чувств, полностью сосредоточившись на том, чтобы перемещаться в ней по памяти. К сожалению, это не единственная причина, из-за которой я можно сказать, что «прячусь» в своей комнате. На протяжение недели одноклассники приходят ко мне, чтобы высказать своё недовольство. Почему они это делают? Просто Утомия опубликовал все мои показания, которые я давал, и тем самым они узнали, что я был одним из тех, кто приложил руку к исключению Ягами. Прошёл уже почти месяц с того момента, договор, заключённый нами с другими классами был исполнен полностью, то есть, когда Ягами не сможет выплатить долг личными баллами, оплата будет проведена за счёт классных баллов. Класс обозлился на меня за то, что сделал Ягами, пытаясь изгнать Аянокоджи. Впрочем, на моей жизни это не скажется слишком сильно, я бы сказал, что почти не замечаю того, что мы сейчас в D классе. Моё положение было довольно привычным и знакомым, каким бы оно странным не было для обычного человека — я давно привык быть одиноким. Впрочем, все люди одиноки, просто некоторые не хотят этого признавать. Как говорил Осон Уэллс: «Мы рождаемся одинокими, мы живем одинокими, мы умираем одинокими. Только в любви и дружбе мы можем на время представить, что мы не одиноки.» Ещё в раннем детстве я осознал это, мне даже делать ничего не надо было, ведь всё то время я был один, лишь иногда слыша крики других. Правда, есть одно яркое воспоминание, которое слишком отличается от всей моей жизни — родители, которых уже нет. Все остальные воспоминания — тренировки в одиночестве, приём пищи в одиночестве, сон в одиночестве и редкие крики других, которые почему-то слишком сильно отпечатались во мне. Скорее всего это крики тех, кого я должен был «утилизировать». На самом деле я рад, что не могу физически запомнить того зрелища, когда меня «активировали». Вдруг, мой телефон зазвонил, и я, открыв глаза и посмотрев на имя контакта, ответил. — Слушаю, Сакаянаги-сенсей, — сказал я. — Куджо, я хочу встретиться с тобой в одном месте ближе к вечеру, возьми с собой вещи, — сказал хриплый но от того не менее уверенный и твёрдый голос старика. — То есть я доберусь до Хоккайдо отделбно от второго года? — логичный вопрос директору, если подумать о том, что миссия может отмениться. — Это самособой разумеющиеся. «Хотя бы всё в силе.» Директор сбросил звонок, даже не дав мне спросить причину этой просьбы. — И я снова остался в своей тёмной комнате, — с сарказмом сказал я сам себе. Я уже полгода нахожусь в этой школе, целых полгода я носил свою маску, чтобы стать частью общества. Не скажу, что мне было скучно с ними, мне даже понравилось. Конечно, везде есть исключения но разве это и не прекрасно, что все люди разные, даже если так похожи? Все люди одинаковы в том, что они одинаково различаются. Мог бы я стать частью их общества, если бы Белая комната была уничтожена прямо сейчас? — Нет! — встал я, вскрикнув в пустоту, — я другой и не смогу находиться с ними. Ни я, ни Второй, ни Первый, ни один из нас никогда не станет нормальным — мы либо сломаемся под давлением общества, либо измением его под себя. В любом случае что-то поменяется, чтобы я смог стать одним из них и если я хочу сохранить жизни этих людей, то от Белой комнаты не должно остаться и упоминания, даже имён тех, кто в ней был, чтобы память об этом месте была потеряна. . . . . . . . Солнце давно уже окрасилось в оранжево-красный цевет и зашло болле чем на половину за горизонт. Снег падал нескончаемым потоком поряжком девяти часов, создавая сугробы на земле, которые же прямо сейчас убирали работники, создавая шум лопатами. Свет на улице медленно включался, в тёмных уголках, коим и была крыша специального корпуса, где не бывал ни один ученик, кроме меня. Прошло порядком трёх часов с того момента, как автобусы покинули школу. Школьное время давно кончилось, а я собрал свои вещи ещё вчера. Директор же связался со мной в начале дня и попросил встретиться с ним в этом месте в это время. Самым большим удивлением для было то, что на крыше специального корпуса была вертолётня площадка, которую невозможно заметить, если не подниматься сюда. — Вертолёт? Зачем мне нужно ехать с вами лично? — спросил я, стоя на крыше школы вместе с директором. На самом деле его просьба была довольно странной, учитывая, что он говорил мне ехать вместе с Аянокоджи. — У меня были дела, поэтому я не смог улететь раньше, я искал себе замену больше, чем требовалось, прости за это. Он правда извинялся передо мной, как бы странно это не выглядело, что директор школы извиняется за свою работу перед учеником. «Он действительно боится меня, либо хочет, чтобы я так думал.» — Вы всё ещё не ответили на мой вопрос. Услышав это, он недовольно выдохнул, будто я сказал, что-то не так или мне следовало бы быть более вежливым. — Я хотел поговорить с тобой о будущих днях, а также рассказать новую информацию. Я кивнул директору, понимая, что Сакаянаги — последний человек, который сделает что-то, не имея на то причин. Двигатели громко издали рёв, означающий начала этой миссии. — Сколько займёт времени этот перелёт? — спросил я, хотя уже понимал, что это займёт от четырёх до шести часов. — Пять часов при хороших погодных условиях. — Понятно. Двери вертолёта открылись, после чего мы оба зашли в пассажирский отсек, где был стол и стулья, что были плотно закреплены к полу. Впрочем, если вертолёт будет сохранять скорость, то внутри я не смогу почувствовать изменений, поэтому большую часть пути, я буду чувствовать себя нормально. — Ты не волнуешся? — спросил Сакаянаги, застёгивая ремни безопасности. Задавать этот вопрос, зная кто перед тобой сидит было довольно глупо его стороны, хотя он сделал это даже не задумываясь. Принято волноваться за тех, кого ты перевозишь на своём транспорте, вы буквально забираете его жизнь в свои руки. — Нет, — ответил я почти моментально, — почему я должен? Старик не ответил на мой вопрос, просто кивнув, что понимает меня. Возможно он уже понял, что спрашивать у меня это было довольно неуместно. Я почувствовал то, как вертолёт оторвался от земли, однако это не продолжалось долго. Выйдя на нужную высоту, вертолёт начал полёт с постоянной скоростью, что дало мне понять о скором прилёте, ведь по виду на облака я смог оценить скорость, которая составляет примерно двести семьдесят пять километров в час. — Куджо, я хочу, чтобы ты снова польностью проговорил весь план действий. Я выпрямлся в стуле и посмотрел ему в глаза. — Без отклонений от графика я должен встретиться с Аянокоджи послезавтра после трёх часов дня, когда их автобус сойдёт на остановку, после чего мы оба разгрыем сцену его исчезновения. Как мы и договаривались, никто кроме нас не знает о настоящем плане, по крайней мере я должен ему доверять. «Что на самом деле противно» — подумал, немного выдухнов от гнева, копивщегося на него за всё это время. К сожалению, мне придётся терпеть его, когда мы будем работать вместе. — После этого мы оба прибываем в номер, который вы нам предоставили, где уже будем числиться как жильцы. Побыв там день, покидаем это место, однако оставляем свою брань, чтобы спутать тех, кто будет искать, если это случиться. — Правильно. — С помощью вас устанавливаем связь с инвесторами того места и ищем себе союзников или же заставляем их прекратить снобжение того места. «К сожалению для вас, Сакаянаги, вы не знаете о настоящем плане. Не сможем мы найти союзников, если зная о существование амереканского феллиала, они продолжают спонсировать это место. Хотя, может быть они не знают, что спонсируют, точнее думают, что знают.» — Не забывайте, что вы должны закончить с этим, — напонил я директору. «Однако в моём понимание «устранение» всех причастных включает вас тоже. Я изменю план так, чтобы вы все оказались виновными.» — Сакаянаги-сенсей, вы не могли бы рассказать о возможных личностях, которые могут быть связаны с тем местом? Просто мне сложно поверить в то, что когда никому не известный или нужный Аянокоджи Ацуоми смог возглавить это место. Много ждать от него я не собираюсь. — Я лишь один из его знакомых, которые когда-то помогли с бюджетом, о чём сильно жалею. Если бы тогда я знал, во что превратиться это учереждение, то сразу бы отказался. — Я понимаю, но не могли бы вы вспомнить хоть что-то из прошлого? — У него был помощник, судьба которого уже сложилась не лучшим образом. — Что с ним стало? — Ничего удивительного, он просто умер. «Понятно, возможно у него был сообщник, который и помогал Аянокоджи в создание этого места, однако я не могу отрицать наличие ещё нескольких. Я должен узнать его имя, чтобы проверить эту информацию.» — Как его звали? Сакаянаги взглянул на мальчика перед ним, который излучал столько силы, что если он не ответит, то возможно его могут тут избить. — Камогава , он был мелочным человеком и был просто человеком, который изредка организововал встречи для Аянокоджи. «Жалко, что я не смогу узнать от него всю историю становления Аянокоджи старшего, однако я мог бы выйти на его близких или друзей.» — Вы знали его? — Нет, он был одним из старых знакомых Аянокоджи старшего. Аянокоджи знал его почти всю жизнь, поэтому не удивительно, что Камогава стал его ассистентом. — Вы знаете, где и как учился Аянокоджи? — Я знаю кому известно. Я посмотрел в глаза директора, чтобы он понял, что я хочу знать имя этого человека. — Думаю, что ты понимаешь, о ком я могу говорить. — Всё может быть. — Я говорю о той, кто родила Киётаку Аянокоджи и исчезла. — Вы о его матери, понимаю, это имеет смысл. Но с чего вы решили, что она жива? — Помнится, он дал пятьдесят миллионов только за то, чтобы родить его. После же этого она ушла в Германию, где и исчезла, как он говорил. Йохан немного напрягся. — С чего бы он вам это говорил, если вы опоненты? — Мы просто соревновались в прошлом, точнее наши дети. «Он про Арису, понятно.» Йохан немного примолк, задумывшись об одном деле, которое уже очень давно тревожит. — Сакаянаги-сенсей, не могли бы вы помочь найти моих родителей или что от них осталось.