Wandering in Endless Night

      Кто-то сильно ударил его по лицу.       — Вставай. Ты, тупое маленькое ничтожество. Я сказал, вставай, мать твою!       Ещё одна пощёчина, и на этот раз Эш полностью пришёл в сознание. Боль пронзила глаз и отдалась в виске. Мир закружился, а желудок сильно сжался.       Его затуманенный взгляд отказывался фокусироваться какое-то мгновение, но паника уже душила его горло.       Он узнал запах Марвина, даже если его лицо — лишь пятно из цветных размазанных линий.       Эш не успел ничего сообразить в панике, как Марвин схватил его за волосы и рывком поднял с земли. Он прижался спиной к бетонной стене позади него и ушибся о неё головой, из-за чего мир начал кружиться ещё сильнее.       Толстые пальцы впились ему в челюсть и с силой подняли его голову. Мальчишка задохнулся, сквозь ослепляющий страх пытаясь понять, что происходит.       Эш просто заснул. Он пришёл сюда после… после того, что случилось с тем Джоном… после… после…       — Набиваешь своё милое личико сладостями, да?! — Марвин был слишком близко, от его мерзкого дыхания у Эша сводило живот. Он протянул полусъеденную пачку «Твинки». — Интересно, что Папа об этом скажет?       «Только не это…», — подумал Эш.       Он чуть не произнёс это вслух, едва проглотив протест, когда Марвин наклонился ближе. Страх начал пожирать его заживо, его кожа горела, будто миллионы иголок впивались в неё.       От прикосновения рта Марвина к его губам у Эша свело живот. Его мутило. Он едва успел услышать омерзительное ругательство над собой, когда его перестали прижимать к стене и отпустили — парень упал на четвереньки.       Его тошнило. В желудке почти ничего не осталось: лишь белая пена и слюна.       Мир кружился и вращался вокруг него с ужасающей скоростью.       Эш не осознавал, что падает, пока не врезался лицом в землю, а руки не обмякли и не согнулись под ним.       — Мерзкий маленький ублюдок!       Толстая рука Марвина вцепилась в капюшон его свитера и потянула вверх. Мир снова перевернулся. В глазах Эша на мгновение потемнело, звон в ушах превратился в рёв. Он чувствовал, как его сердце билось о рёбра. И не мог дышать.       — За это я должен раздробить твои идеальные зубки, шлюха!       Ещё одна сильная пощёчина. Острая боль отдалась во рту, а свежий привкус меди уже ощущался на языке.       — Я бы так и сделал, если бы Папа не был в восторге от твоей внешности. Проклятая маленькая дрянь.       Это был сон? Как… как Марвин нашёл его? Как? Который час? Утром он собирался поймать такси. Эш не мог проспать так долго. Он не мог… Он спал? О, боже…       — Эй! Смотри на меня, Эш! Ты, тупая блядь. Смотри сюда! — рука Марвина снова оказалась на его лице; мужчина со злостью сжимал его щёки. — Господи, ты чертовски отвратителен. Посмотри на себя. Пошли…       Рука Марвина теперь была на его шее, и он толкнул Эша вперёд, прочь из подземного перехода на улицу.       Эш споткнулся и упал. Земля была мокрой от прошедшего ночью дождя. Джинсы протёрлись на коленях, и он чувствовал жгучее прикосновение грязи к своей исцарапанной коже.       — Ради всего святого… Поднимайся, трусливый говнюк.       Марвин снова схватил его за капюшон, поднял с земли и толкнул вперёд.       Солнце жгло ему глаза, когда они вышли из тени подземного перехода. Эш быстро моргнул, его сердце стучало в ушах. Он ничего не слышал. Абсолютно ничего. Не видел. Боже… о, боже… Это всё происходило на самом деле. Марвин нашёл его, и теперь он в его власти.       — Блять, потею как свинья, а на улице не так уж и жарко. Давай, давай! В машину, тупой ублюдок.       Мясистые пальцы Марвина дёрнули ручку двери, и он толкнул Эша головой вниз, заталкивая его в салон.       Хлопок двери прозвучал так громко, что появилось ощущение, будто у него лопнули барабанные перепонки, и Эш свернулся калачиком, прижимаясь лицом к потёртой обивке сиденья.       Мальчишка наклонился к боковой двери, услышав, как Марвин садится внутрь. Воздух здесь пах им. Чесноком, потом, дымом и свиными ногами.       — Ты, блять, заплатишь за то, что заставил меня проделать весь этот путь, чтобы забрать тебя, ебаная шлюха. Папа ждал тебя не позже полудня. Ты знаешь, сколько сейчас времени, блять? А?! Смотри сюда, дерьмо!       В его руках вдруг появился стеклянный циферблат часов, и отросший ноготь Марвина резко постучал по нему. Звук был ужасен.       — Они показывают ровно два часа дня. Или ты цифр не знаешь? Папа постоянно говорит, какой ты умный, а по мне, так ты просто тупая шлюха.       Эш моргнул и качнул головой.       — …Я хотел кончить и…       — Что за хуйню ты только что сказал?       — Я… я хотел… я собирался приехать, когда закончу… я собирался поймать т-такси…       — Дерьмо собачье. Ты не кто иной, как лжец. Ты делаешь всё это дерьмо, чтобы поиздеваться надо мной. Ну, теперь ты заплатишь, дружок. Дино не будет ждать нас ещё какое-то время, так что мы с тобой сделаем небольшую остановку. Надеюсь, ты хорошо отдохнул после вчерашней работы, потому что мой член так глубоко войдёт в твою маленькую сладкую попку, что ты почувствуешь его в своих кишках.       Опять паника. Она сжимала горло так сильно, что Эшу не хватало воздуха. Он хотел заплакать, но это только могло сделать Марвина злее. Ему нравилось, когда Эш плакал. Им всем нравилось, когда он плакал. Поэтому подросток старался этого не делать. Он так старался не плакать…       Эш жалел, что у него нет мамы. А ещё мальчик хотел бы, чтобы у него был Грифф. Но они, скорее всего, были мертвы. Они оба были мертвы.       Тяжёлая рука Марвина опустилась на его бедро, скользнула вверх к промежности и сжала её.       Эш закусил губу и отвернулся, прижимая руки к груди. Он прижимался лицом к его плечу. Как будто это как-то должно было заставить его остановиться. Как будто это должно было заставить всё прекратиться, как будто всё это было нереально. //       В отеле Марвин заставил его принять душ. Сказал, что он чертовски отвратителен и не может предстать перед Папой в таком виде. Это полная чушь. Как и всё, что вылетало изо рта этого ублюдка.       Марвину нравилось смотреть на него в душе — вот в чём причина. И именно это он и делал. Сидел на унитазе и смотрел. Протягивал руку, когда ему хотелось, хватал и ласкал Эша между ног; толстые пальцы нащупывали его задницу и массировали её.       Эш изо всех сил старался не реагировать. Он понял, что парни вроде Марвина хотели именно такой реакции. Их заводило, когда дети ёрзали и смущались. Поэтому Эш старался держать лицо безучастным. Это было трудно. Подросток чувствовал, как у него скручивало живот от унижения, когда он ощущал на себе взгляд маленьких глаз Марвина и его грязные руки, трогающие его со всех сторон. Он хотел отпихнуть от себя эти руки. Хотел прикрыться.       После Марвин заставил Эша лечь голым на кровать. Мальчишка знал, что будет дальше, и его взгляд помутнел от ужаса. Он ненавидел это. Ненавидел, когда с ним так обращались. Ненавидел своё собственное дурацкое тело за то, что оно реагировало, когда он этого не хотел. Он так не хотел этого.       Ощущение от руки Марвина на его члене было отвратительным, и Эш почувствовал тошноту, когда тепло начало распространяться по нижней части живота, нарастая быстро и сильно. Его глаза наполнились слезами, и он ненавидел себя за это. Он так сильно себя ненавидел. Боже, какой же он отвратительный урод. Его глупое тело кончило, и он всхлипнул, а Марвин засмеялся, потому что знал, как сильно Эш старался не поддаваться, но всё равно это сделал. Мальчишка был глуп и слаб, а Марвин смеялся над ним из-за этого.       Мужчина слегка шлёпнул Эша, когда тот не смог перестать плакать, а потом стал трахать его. Он привязал запястья Эша к изголовью кровати, как всегда делал: ему нравилось, когда Эш не мог двигаться, он наслаждался этим ощущением. Его толстый живот сильно надавил на спину Эша, когда он толкнулся в него сзади.       Зрение его покинуло, Эш не мог дышать. Это происходило с ним снова… и снова… и снова… и снова…       Боже, ну почему… он собирался поехать к Дино утром. Он действительно собирался поехать.       Это происходило сейчас, и это повторится позже с Дино, и, господи, помогите… помогите, помогите, пожалуйста, помогите…       Эш зарылся лицом в подушку и сильно прикусил ткань, чтобы не издать ни звука. Он зажмурился и попытался думать о чём-нибудь другом. О чём угодно, только не об ужасе, душащем его горло. Мальчику казалось, что он умрёт от этого. Сердце никак не могло выдержать того, с какой силой оно билось в груди — бам, бам, бам. Кровь словно закипала в его жилах. О, боже…       Он вдруг вспомнил о Гриффе, и тут же задохнулся от стыда. Его глаза стало щипать ещё сильнее. Эш не хотел думать о Гриффе, когда это происходило. Он не хотел думать о том, что Грифф подумал бы о нём.       Боль ослепляла. Неважно, сколько раз это уже происходило. Так было всегда. В нём пылал пожар, сжигая изнутри. Он не смог сдержать болезненный стон, который вырвался из его горла, когда Марвин сильнее толкнулся в него. Звук был заглушён подушкой.       — Тебе это нравится, милый? А? Тебе нравится мой член в твоей тугой дырочке?       Руки Эша сжимались в кулаки над головой, ногти впивались в ладони. Он пытался сосредоточиться на этом ощущении, сконцентрироваться на этой боли. Погружал ногти в плоть, пока не почувствовал тёплую влагу между пальцев. Дино и из-за этого будет злиться. Когда увидит. Его плечи горели от невыносимой боли.       Рука Марвина внезапно оказалась в волосах Эша, и он с силой дёрнул за них, заставляя парня приподнять голову с подушки, больно царапая кожу головы. Глаза Эша зажмурились, губы разомкнулись в полузадушенном хныканье, и тут же другая рука Марвина оказалась над его ртом, толстые пальцы проникли внутрь его рта.       Паника снова овладела Эшем. Он, не осознавая, начинал сопротивляться и судорожно дёргаться. Путы на запястьях сильно натирали кожу, когда он отчаянно пытался вывернуться.       Марвин засмеялся.       — В чём дело, милый? Я думал, ты уже привык к тому, что всякое дерьмо засовывают тебе в глотку. Давай, пососи их для меня, детка. Давай.       Эш захотел укусить. Захотел откусить толстые грёбаные пальцы Марвина. На какое-то дикое, безумное мгновение он подумал, что так и сделает.       — Не смей даже думать о том, чтобы укусить меня, и мне плевать, что скажет Папа Дино, я сниму эту великолепную маленькую голову прямо с твоих плеч. А теперь соси их! Давай!       Эш сглотнул. Слюна загустела во рту, когда Марвин протолкнул пальцы глубже. Он захлебнулся ею, желчь вытекла из горла и потекла на язык.       Марвин что-то говорил. Голос у него был злым, но Эш не мог разобрать, что он говорил — слишком громко стучало в ушах его собственное сердце.       — …буйная маленькая дрянь!       Пальцы внезапно исчезли изо рта, и Эш почувствовал облегчение, но лишь на мгновение, прежде чем тыльная сторона руки Марвина сильно ударила его по лицу, костяшки пальцев впились в нежную, покрытую синяками кожу вокруг левого глаза Эша, а тяжёлое золотое кольцо, которое носил Марвин, рассекло кожу на левой щеке. Эш задохнулся, и Марвин снова ударил его, на этот раз по уху — и мир растворился в звоне и вихре вращающихся кругов.       Он ударил его снова, по спине. Потом в живот.       Эша вырвало.       А после Марвин с протяжным стоном кончил, и его толстое потное тело рухнуло на Эша и просто осталось так лежать.       Эш не двигался.       «Вылезай из меня», — отчаянно думал он. Его глаза горели от слёз, едкий вкус его собственной тошноты и пальцев Марвина тяжелел на языке, запах обжигал ноздри. Головокружительный ужас сковал его сердце, и он почти что закричал.       «Убирайся из меня! Убирайся из меня!»       Марвин отстранился, и Эш почувствовал, как по внутренней стороне бёдер стекала тёплая струйка его кончи. Возможно, смешанная с его собственной кровью.       Желчь снова поднялась к его горлу, и ему едва удалось проглотить её обратно.       — Приведи себя в порядок, оденься и жди меня внизу в пять, — Марвин схватил его за лицо, дёрнул его в сторону так, что Эш был вынужден смотреть на него. — И слушай меня, ты, долбаная сука. Ты скажешь Папе, что этот порез появился тогда, когда ты вчера подрался. Слышишь? Лучше скажи ему это, или я заставлю тебя пожалеть, маленький пидор.       Марвин оттолкнул его лицо и расстегнул ремни на его запястьях. Руки Эша соскользнули с каркаса кровати. В ушах Эша раздавался глухой звук, когда Марвин натягивал на себя одежду. После он ушёл.       Эш так и остался лежать там. В его голове было пусто. Сердце колотилось и стучало в ушах. В комнате пахло сексом, кровью, мочой и блевотиной, в ноздрях жгло. От этого запаха щипало глаза. Всё болело, вплоть до костей — нестерпимо и жестоко. Желудок пульсировал, и его сводило судорогой, а вкус тошноты снова угрожающе подступал к задней части его горла. В желудке не осталось ничего, кроме жгучей кислоты. Его горло болело. Его внутренности горели.       Эш думал о смерти.       Он думал о своей смерти.       Ему было интересно, когда она придёт за ним. Встретит ли он её в таком месте, как это?       Интересно, а в тот момент, когда она придёт, будет ли он до сих пор чувствовать всё это?       Протянет ли он руку, чтобы ухватиться за то обещание, которое даст ему смерть?       Будет ли смерть доброй и избавит ли его от этого всего?