Путешествие в обратном направлении (автор Priest, Китай)

Мо Конг в следующий раз открыл глаза, когда его привел в сознание приступ острой боли. Оглядевшись, он обнаружил, что лежит на чистой, но не очень опрятной постели. Груды географических карт, иллюстрированных альбомов и стопки книг были сдвинуты, чтобы освободить немного пространства, на котором он едва помещался. Мо Конг поморщился — при малейшем движении спину пронзала мучительная боль. С большим трудом он смог повернуть голову, чтобы посмотреть что за «монгольский врач»(1) делает ему операцию без анестезии. От того, что он увидел, Мо Конг едва не потерял дар речи. Задрожавшим голосом он просипел: — …Цзе? У этой дрожи было две причины: первая — боль, а вторая — испуг. А кто бы не испугался, обнаружив соседа-старшеклассника, ковыряющего ножом вашу спину? Тот факт, что Мо Конг не отключился в тот же момент, явно говорит, что у него отличная выдержка. — О, ты проснулся? — спросил Ань Цзе, его тон был спокойным и равнодушным, без малейшего сочувствия. — Я знаю, из-за кровопотери тебе сейчас хочется пить, но придется потерпеть, пока я не закончу с твоими ранами. Разговор разговором, однако руки этого парня не останавливались ни на мгновение. Он орудовал ножом с такой методичностью, словно в выходной день нарезал овощи, готовя суп на собственной кухне — умело и неторопливо. Мо Конга вдруг пробрало ознобом, он крепко стиснул зубы, чтобы не застонать от боли. Да что же за человек этот Ань Цзе? Откуда он такой взялся? Почему притащил в свой дом окровавленного парня с дыркой в боку? Почему не позвонил в полицию, не вызвал «скорую», а принялся сам обрабатывать раны? Мо Конг почувствовал, что ничего не понимает, в мозгах закоротило от этих бесконечных вопросов без ответов. Все, что он мог, это сцепить зубы, комкать простыню и терпеть, пока сосед, извращенец, раньше удачно маскировавшийся под нормального, небрежно кромсает его как дохлую свинью, фальшиво насвистывая деревенскую песенку. Все слышали утверждение, что душевные страдания страшнее физических. Однако в данный момент Мо Конг считал, что автор этой бессмыслицы — сытая сволочь, которой больше нечем заняться, кроме как косплеить Си Ши(2), прижимая руки к груди и притворяясь меланхоликом. Всех, кто так думает, надо отправить в провинцию на производство бамбуковых палочек. Убийственная, пронзительная боль терзала его нервы, сводила с ума. Все, что ему оставалось — царапать ногтями простыню, стараясь не кричать. Но это не всегда удавалось. Вскрикнув, Мо Конг сунул в рот кулак, не давая себе возможности снова выказать слабость. Услышав это, Ань Цзе приостановил свое адское занятие и задумчиво произнес: — Ой… А я все вспоминал, что же я не сделал. А я забыл дать обезболивающее! Мо Конг был уже готов отдать богу душу. Оказывается чертов Ань не тянет даже на «монгольского врача» — максимум, интерн-недоучка с ветеринарного факультета. — Можешь еще потерпеть? — Ань Цзе постучал костяшками пальцев по затылку Мо Конга. Но у того хватало сил лишь на то, чтобы с трудом дышать. Не дождавшись ответа, Ань Цзе решил считать молчание за согласие. Потирая руки, этот вивисектор с улыбочкой объявил: — Тогда я продолжу. Тут осталось-то всего ничего, можно и без анестезии доделать, быстрее будет. Мо Конг потерял счет времени и не знал, сколько длилась эта пытка. Ему казалось, что он прыгнул с тарзанки с восемнадцатого этажа ада и теперь качался, привязанный к ней за ноги — вверх, вниз, снова вверх, снова вниз. Фальшивый свист служил аккомпанементом к его жуткому состоянию. От боли сознание плавало между пробуждением и обмороком, и он теперь точно знал — десять великих пыток династии Цин были детскими шалостями по сравнению с тем, что он испытывал сейчас. Годы спустя, когда Мо Конг будет вспоминать эти дни, он поймет, почему он не смог победить Спящего Льва Чжая Хайдуна. Потому что все эти люди были сумасшедшими, и самым сумасшедшим из них был Ань Инь Ху — Ань Цзе. Общаясь с людьми, он притворялся нормальным, но, благодаря своим исключительным актерским способностям, мог менять личины по собственному желанию. Он мог предстать элегантным и грациозным, мог изобразить дикость и необузданность, мог подарить нежный взгляд, промелькнувший якобы совсем непроизвольно… Однако на самом деле никто не знал, что происходит в его голове. Возможно, он и сам не знал. И теперь Мо Конг попал в лапы этого безумца. Завязав последний узелок на бинтах, Ань Цзе довольно оглядел свою работу. Заметив, что в результате его манипуляций Мо Конг снова отключился, он выпрямился и помассировал поясницу. — И этот тепличный цветочек еще смеет называть себя гангстером! Немного подумав, Ань Цзе налил воды в чашку и поставил ее на прикроватный столик, чтобы Мо Конг мог до нее дотянуться, если захочет попить после пробуждения. Затем собрал окровавленный мусор, включая грязную одежду и нож, чтобы все это уничтожить. Взглянув на Мо Конга, занявшего кровать, Ань Цзе выругался себе под нос, достал из шкафа еще одно одеяло и свернулся калачиком на диване. Ну наконец-то в половину пятого утра он сможет встретиться со своим любимым дедушкой Чжоу! (прим. дедушка Чжоу — в кит. мифологии бог сна). Возможно из-за повышенной температуры, Мо Конгу всю ночь снились кошмары. Картинки хаотично сменялись одна другой — сначала Си-гэ бесстрастно стоял рядом со старым Гун Чжаем, и пистолет в его руке был направлен на Мо Конга; в следующую секунду это был уже Ань Цзе со звериной улыбкой держащий нож, в белом костюме, плывущий по воздуху, не касаясь земли ногами. Оказывается, в жизни так много ужасов… ………… На следующий день Мо Конг пробудился от звука голосов. Хотя раны были обработаны, его тело все еще не было готово повиноваться. Осторожно устроившись поудобнее, он прислушался к разговору. Мо Конг узнал голос сестры и понял, что Сяо Юй пришла вернуть ключи Ань Цзе. На висках выступил пот, когда Мо Конг попробовал слегка приподняться. Даже такое незначительное движение заставило его побледнеть. В горле першило, и, оглядевшись, Мо Конг обнаружил на прикроватном столике чашку с водой. Неизвестно, когда и кто ее там оставил, но, когда мучает жажда, нет дела до подобных мелочей. Он дотянулся до чашки и осушил ее медленными глотками. Снаружи некоторое время доносился смех, потом Сяо Юй поблагодарила и ушла. Послышались шаркающие шаги, Ань Цзе толкнул дверь в спальню и лениво прислонился к косяку. Он довольно неэлегантно зевнул и посмотрел на Мо Конга полуприкрытыми глазами. — А я-то удивлялся, почему ты такой храбрый. Оказывается, ты у нас суперживучий! Всего лишь ночь прошла, а ты уже можешь сидеть. Такими темпами скоро снова начнешь бегать. Мо Конг настороженно наблюдал за ним, не издавая ни звука. Ань Цзе взглянул на настенные часы и вышел, но совсем скоро вернулся с миской каши в руках. — Извини, я не профессиональная сиделка, едва ли это пригодно для еды, но ты можешь рискнуть… Не обращая внимания на его болтовню, Мо Конг пристально уставился на Ань Цзе: — Кто ты? Почему я оказался здесь? Немного помолчав, юноша поставил миску с кашей на прикроватный столик и принял свою любимую «ленивую» позу со скрещенными на груди руками, привалившись спиной к шкафу. — Прошлой ночью неподалеку отсюда увидел твою полудохлую тушку с ножом в спине, — равнодушно произнес он. — Боюсь, это также стало причиной масштабного инцидента с загрязнением окружающей среды. Мо Конг и не предполагал, что с такими ранами сумел добраться почти до самого дома. Он запоздало испугался — если бы в подобном виде появился бы перед сестрами, что было бы с бедными девушками? Мо Конг нахмурился и продолжил допрос: — Тогда почему не вызвал полицию? Скорую помощь? — Я только вернулся в город. Мой телефон оставался дома, — спокойно отозвался Ань Цзе. — Если бы я отправился за телефоном и потом дожидался бы приезда Скорой, ты жил бы вечно… В сердцах своих сестер. Этот парень явно увиливал от прямого ответа. Отбросив образ простого студента, Мо Конг впился в него острым взглядом: — Тогда скажи мне, откуда у старшеклассника взялись такие навыки обработки ножевых ранений? Цзе, кто ты такой? — Ну-у… — Ань Цзе постучал пальцем по подбородку со слегка смущенным видом. Мо Конг усмехнулся: — Так это ты за мной шпионил? Вспоминая последние месяцы… Я почувствовал слежку недели через три после того, как ты сюда переехал. На кого ты работаешь? На старого Гуна Чжая? Или на иностранного дьявола Чэн Фугуя? Ань Цзе открыл глаза и с ухмылкой взглянул на него: — Какая жалость, что Дисней не нанял тебя в качестве сценариста. Мо Конг не купился на шуточки и продолжал смотреть на него с холодной настороженностью. Но Ань Цзе улыбнулся. Это было не привычное выражение лица «доброго соседа» как раньше, а скорее многозначительная и искусственная улыбка. — Дело не в том, что я НЕ МОГУ тебе это сказать… Его ответ обескураживал. Мо Конг намеревался еще что-то спросить, но увидел, как Ань Цзе массирует переносицу. — Я закончил с тобой в пятом часу утра, и едва успел заснуть, как твоя сестра разбудила меня. Я пока не решил, что тебе рассказать. Спроси меня снова, когда я буду в форме. Заявив это, Ань Цзе спокойно ждал, глядя как крутятся винтики в голове Мо Конга. Честно говоря, прогулка по Великой Китайской Стене значительно улучшила его настроение и состояние, он был готов к любой реакции, но не ожидал, что Мо Конг вполне серьезно поинтересуется: — Чего ты хочешь? Что ж, этот ребенок говорит по-взрослому, значит с ним еще не все так плохо. — А что ты можешь мне предложить? — Си-гэ задал мне тот же вопрос в нашу первую встречу, — холодно усмехнулся Мо Конг. — Я сказал, что он спас мне жизнь, чтобы я мог отдать ее ему. А теперь… Осекшись, Мо Конг замолчал с потемневшим лицом. Он и сам не знал, почему проболтался. — Отдать свою жизнь … Сюй Си? — тон и выражение лица Ань Цзе были такими же, как и у мальчика. Он медленно, понизив голос, произнес: — Да что он за тварь такая? — Он действительно ничто, — Мо Конг поймал его неживой взгляд и вздохнул. Помолчав, Ань Цзе выпрямился и направился прочь из спальни, бросив напоследок: — Помни, твой отец дал тебе эту жизнь… Примечания автора: Вздох... мои младшие братья и сестры завтра едут на сборы и начинают свою военную подготовку. Это напоминает мне о ветеринарах, с которыми мы тренировались в прошлом году. Независимо от того, в чем проблема, они всегда назначали два лекарства… Если, к сожалению, болезнь выходила за рамки лечения этих двух препаратов, следовал большой росчерк из трех слов — «перевод в пятую больницу». Тогда я всерьез думала, что у меня есть потенциал стать врачом! ПРИМЕЧАНИЯ: (1) — нарицательное название плохого доктора в китайском слэнге. (2) — одна из знаменитых «Четырех красавиц» Древнего Китая. Говорили, что у Си Ши были хронические боли в сердце, поэтому она часто прижимала руки к груди и хмурилась.