Путешествие в обратном направлении (автор Priest, Китай)

Стоило Хэ Цзинмину скрыться из вида, Ань Цзе тут же оттолкнул Мо Конга, как разрушают мост после перехода через реку. Его лицо покрывала бледность, но глаза нервно блестели. Глядя в них, Мо Конг чувствовал скрытое напряжение, таящееся в глубине. Интуиция подсказывала, что лучше не искушать судьбу, однако юноша осторожно положил ладонь на плечо Ань Цзе. — Как ты? — Я в порядке, — небрежным тоном с полуулыбкой ответил Ань Цзе, но его глаза не улыбались, и голос звучал странно, — Лучше не бывает… Мо Конг нахмурился, а потом одним резким движением схватил запястье парня и выдернул его руку из кармана. Он действовал быстро и поэтому вместе с кулаком вытащил и зажатый в нем острый нож. Лезвие врезалось в ладонь, а Цзе даже не осознавал этого. Лишь после того, как Мо Конг отпустил его руку, он почувствовал боль и уронил нож. Оружие упало на землю, а из раны потоком хлынула кровь. Глубоко вздохнув, Мо Конг процедил сквозь зубы: — Что с твоим инстинктом самосохранения? — Хссс… — Ань Цзе подсознательно потряс рукой и тихо застонал, будто лишь сейчас очнулся. — Не дергайся! — Мо Конг сердито взглянул на него: — Значит, ты все-таки знаешь, что такое боль? Ань Цзе нахмурился. Его мозг некоторое время работал на автопилоте и только теперь начал переключаться в нормальный режим. Мо Конг очень осторожно, как национальное достояние, держал его руку и обрабатывал рану со всей заботой мира. Это заставило Ань Цзе почувствовать себя немного виноватым, ведь он обращался с юношей абсолютно безжалостно, а тот по-буддийски отплачивал добром за обиду. Со стороны их поза выглядела несколько двусмысленно. После паузы оба почти одновременно произнесли: — Почему ты здесь оказался? — Почему ты был с Хэ Цзинмином? Замолчав, Мо Конг опустил голову. Если бы не шарф и поднятый воротник пальто, можно было бы увидеть, что покраснели не только кончики его ушей… но Ань Цзе, вероятно, решил, что это от холода. — Тебе не стыдно спрашивать меня об этом? — Ань Цзе жестко рассмеялся. — Мо Конг, что я тебе говорил? Что происходит между тобой и Чжай Хайдуном? — белый пар дыхания окутывал его лицо, от чего оно казалось еще тоньше и мягче, — Что, хочешь устроить переворот и сменить старика Чжая на троне? Ищешь проблем? — Я сам оплачиваю свои долги, — нейтральным тоном сказал Мо Конг, глядя вниз. — И сам решаю свои проблемы. Ань Цзе яростно выдернул ладонь из его рук и понизил голос: — Сам решаешь? Ты вообще понимаешь, с кем имеешь дело? Первоначально он планировал заставить Спящего Льва отойти от дел, в его возрасте давно пора отправляться на покой. Но кто же предполагал, что этот сопляк влезет, и все планы пойдут насмарку. — Ты реально забыл о боли прежде чем рана зажила?.. — прошипел он. Мо Конг не знал, смеяться или плакать. Всего лишь несколько минут назад этот человек бессильно позволял обнимать себя, пробуждая желание защищать и оберегать, а теперь читал ему нотации, почти как когда-то отец. Подняв руку, он прервал поток ворчания. — Ты приехал в Пекин из-за моего отца? Ань Цзе промолчал. Мо Конг слегка кивнул и усмехнулся. — Из-за него. Вот уж не думал, что мой отец окажется знаком с кем-то столь могущественным, как ты… — Но… — Ань Цзе, — Мо Конг встретился с ним взглядом и очень серьезно произнес: — Тогда, должно быть, папа сказал тебе, что мне нравятся парни? Внезапно Цзе показалось, что он чем-то обидел Пикачу и получил нокаут разрядом в сто тысяч вольт. А Мо Конг поднял руку и нежно погладил его по щеке. Затем криво улыбнулся, явно насмехаясь над собой, и добавил с горечью: — Особенно… красивые парни. Он поднял воротник пальто, сунул в карман пистолет и повернулся, чтобы уйти. Такого на памяти Цзе еще не было, чтобы за короткий промежуток времени двое мужчин коснулись его лица подобным образом и делали такие двусмысленные заявления. Если бы они не были мужчинами, этот день можно было бы считать влажной мечтой старшеклассника. Вот только для Ань Цзе, к сожалению, этот день стал кошмаром. Тихо выругавшись себе под нос, он все же поплелся следом за Мо. Ко всему можно привыкнуть после нескольких повторений. А этот ребенок, кто знает, что еще он способен вытворить? Кроме того, еще столько вопросов нуждались в ответах. Зачем Хэ Цзинмин приехал в Пекин? Почему Чжай Хайдун вмешался в его дела? Каким образом Мо Конг узнал, что он в машине Хэ Цзинмина? Цзе включил телефон, намереваясь позвонить Цзуи Шэ, но тот вдруг завибрировал в руках, с непрерывным пердящим звуком обрушивая на него шквал уведомлений о пропущенных звонках и текстовых сообщений. После первого ошеломления Цзе обнаружил, что те два звонка, что он проигнорировал были не от Мо Конга, а от Цзуи Шэ. Часть эсэмэсок тоже послал он. «Где ты? Почему не берешь трубку?» «Ты видел Хэ Цзинмина? Он в Пекине?» «Инь Ху! Если ты жив, отзовись!» «Я позвонил Шуи Ши! Только не пори горячки!» … Матерясь сквозь зубы, Цзе прокручивал страницу. Чем больше он читал, тем меньше понимал, что происходит. Наконец, он добрался до последнего сообщения Цзуи Шэ: «Я скоро буду на месте». Ань Цзе был в растерянности. Он не верил, что три босса преступного мира могли сойтись ради него одного, озлобленного и мстительного кредитора. Но если так, то зачем они здесь? Эти люди из его прошлого, они могли мирно сосуществовать, находясь в разных уголках страны, но, если собрать их вместе, катастрофа была неминуема. Мо Конг, похоже, больше ничего не собирался говорить, но и не просил уйти. Он молча позволил Ань Цзе отстать на некоторое расстояние. После его неожиданного каминг-аута это было странно, с какой стороны ни посмотри. Так они и шли друг за другом, прямо как… эм… поссорившаяся парочка. Собразив, в каком идиотском положении оказался, Цзе был в шоке сам от себя. Он тут же остановился и улизнул. Мо Конг сделал еще несколько шагов, прежде чем обернуться. Как он и ожидал, позади уже никого не было. Он тяжело вздохнул, на его лице отразилось разочарование и одиночество. Мо Конг не спеша шагал по улице. В душе был полный раздрай. Его признание отнюдь не было импульсивным жестом. В той манере общения, что установилась между ними, Ань Цзе вел себя нелепо, словно какой-то старик. Мо Конг еще не встречал никого, кто бы с таким маниакальным упорством изображал из себя занудного старого пердуна, будто это стало его дурной привычкой. Каждый раз, как Мо Конг видел это менторское выражение лица, у него возникало сильное желание отвесить парню оплеуху, чтобы вразумить и привести в чувство. Он посмотрел на свою ладонь и, насмехаясь над собой, покачал головой. Всего лишь глупая мысль, у него никогда не хватило бы духу сделать это. К тому времени, как он прибыл на доклад к Старику Чжаю, по напряженной обстановке и совсем не доброжелательным лицам присутствующих вооруженных людей, легко можно было заключить, что отношения двух старых друзей Чжай Хайдуна и Хэ Цзинмина далеки от гармоничных. Директор Хэ вел себя как опытный босс — сидел, скрестив ноги, невозмутимый и внешне спокойный, несмотря на то, что на него тайно и в открытую было направлено множество стволов. Когда Мо Конг зашел в помещение, тот лишь проследил за ним небрежным взглядом. Ничего не говоря, Мо Конг кивнул Чжай Хайдуну и, остановившись в углу, закурил. Хэ покосился на него и скрипучим голосом произнес: — Чжай Шуи Ши, правду ли говорят, что ты променял старую гвардию на молодежь? Он первый за много лет, кто осмелился наехать на меня. — Советник горячий юнец, он даже мне не подчинятся. Не знает правил, мало видел жизни, ему еще многому надо научиться. Кроме того, — Чжай Хайдун помолчал, крутя в руке нитку буддистских четок. — Я много лет дружу с Цзуи Шэ, и если ты хватаешь его людей на моей территории, это эмоции или рассчет? Стиснув зубы, Хэ Цзинмин процедил: — Это мои дела… Чжай Хайдун отмахнулся: — Неважно, разберетесь с Цзуи Шэ сами. Я же приложил столько усилий, чтобы пригласить вас сюда, не ради сведения старых счетов. Я позвал вас, чтобы показать одну вещь… Он дал знак, и Бай Чжихэ сразу все понял. Он что-то шепнул своему человеку, и вскоре внесли поднос, на котором лежало нечто, прикрытое тканью. Как у многих слепых, у Чжай Хайдуна, возмещая отсутствие зрения, обоняние развилось острее, чем у обычных людей. Он первым нервно прикрыл нос. Немного сбитый с толку, Хэ Цзинмин взглянул на поднос. Этот предмет приковал всеобщее внимание, даже погруженный в свои размышления Мо Конг, рассеянно посмотрел на него. — Что это? Отвратительный запах гниения заполнил помещение. Хэ Цзинмин тоже поморщился. Бай Чжихэ шагнул вперед и снял ткань с предмета. Кто-то испуганно вскрикнул. На подносе лежала человеческая голова отталкивающего серого цвета. Она имела такой вид, словно что-то высосало ее досуха — черты лица исказились, волосы исчезли. — Что это значит? — нахмурился Хэ Цзинмин. — Директор Хэ, — тихо сказал Бай Чжихэ. — Это был бездарный брат под моим началом. Несколько дней назад он исчез, а потом в туалете у черного хода ночного клуба, который он часто посещал, нашли это. Обнаружили только голову, тело до сих пор не найдено. Но директору нужно увидеть не это… — он надел перчатки и повернул голову затылком к Хэ Цзинмину, — А вот это… Дыхание Хэ Цзинмина сбилось, бусины в руке Чжай Хайдуна щелкали все быстрее и быстрее. На затылке трупа ярким пятном выделялась цветная татуировка, настолько яркая и живая, словно именно она забрала все краски жизни из мертвой головы. Там был изображен цветок, наполненный демонической тревожной аурой. — Ты ведь помнишь? — спросил Чжай Хайдун. — На языке цветов немецкий ирис означает… — …Святой, — закончил его фразу Хэ Цзинмин. Остановившимся взглядом он уставился на татуировку, словно собирался смотреть, пока его глаза не выпадут из глазниц.