Вечность

Т/и тяжело вздыхает и начинает стучать каблуком чёрной туфли по паркету, нарушая воцарившуюся недавно тишину. Часы над камином показывают без двадцати восемь, Ран должен был спуститься на ужин десять минут назад. Учитывая, что он никогда не опаздывал, это означает одно— зарылся в документы и не обратил внимание на время. Акума смотрит на неё недовольно и пристально из-под густо накрашенных ресниц. Винит мать в опоздании отца, прекрасно. Т/и думает, что подростки— это слишком сложное нечто, она была другой. Хошими вот сидит спокойно, водя пальцами по скатерти, но женщина видит в его грустных глазах, что ему обидно из-за отсутствия папы. Она берет маленькую ладонь в свою и чуть сжимает, обращая на себя внимание. Улыбается мальчику и целует его пальцы, умиляясь сразу появившейся смущенной улыбке. Стирает еле видный след бордовой помады с кожи. Когда молодая девушка в форме официантки, держащая поднос, появляется за углом и нерешительно смотрит ей в глаза, Т/и поднимается. —Накрывайте на стол, — лёгким жестом подзывает ее ближе, таким образом разрешая войти в комнату, — я позову вашего папу. —Надеюсь хоть на тебя он внимание обратит, — в спину прилетает нежным голосом, полным сарказма. Девушка говорит это не глядя на мать, болтает золотистый напиток в бокале с высокой ножкой. —Акума, — одного строгого взгляда хватает, чтобы череоволосая, что так похожа внешне на Рана, поджала губы и кинула на маму взгляд, растерявший самоуверенность. Сама женщина вспоминает, что переняла выражение глаз, пугавшее многих, от Хайтани много лет назад, ещё в юности. Т/и поднимается по винтовой лестнице, придерживая платье. Стук каблуков прекращается, когда она наступает на ковёр на втором этаже. Уверенной походкой в тишине направляется к дальнему кабинету, где Ран занимается очередными бумагами по бизнесу. Занимается не тем, чем следовало бы в канун Нового Года. Но Хайтани часто избегал своих родительских обязательностей: почти не смотрел фильмы по вечерам, не участвовал в настольных играх, всё чаще запирался у себя или уезжал в офис, оставляя их одних на несколько дней. Пусть это женщина позволяет, но в праздник они договорились быть вместе. Т/и столько сил потратила на уговоры Акумы поужинать с семьёй, перед тем как уйти отмечать с друзьями, что пропасть даром им не даст. Без стука входит в кабинет и видит ту картину, что и ожидала. Ран смотрит в компьютер, щурясь, пиджак лежит на кожаном диване, верхние пуговицы небрежно расстегнуты. Он даже не замечает её, продолжая сосредоточенно читать и иногда щелкать мышкой. —Хайтани, — Т/и складывает руки на груди, после того как закрывает дверь, и подходит к столу, — почему ты здесь, если должен быть в столовой? Мужчина переводит взгляд на неё и медленно крутит запястьями, откидывается на спинку кресла и прикрывает глаза. Игнорирует. —Это не то, что ты должен делать сейчас. Ей могло бы быть стыдно за то, что она отвлекает его от работы. Ран говорил ей, что сейчас сложный период у компании, налаживаются поставки с привередливым бизнесменом из Англии, но в праздники нужно отдыхать, особенно с детьми, которые нуждаются во внимании папы. Т/и думает, что потом она даже не будет мешать ему, если Ран запрется в кабинете завтра, потому что Хошими уезжает к бабушке с дедушкой на неделю, Акума запланировала давно поездку с друзьями в домик в горах. Женщина вынесет отсутствие мужа рядом, хоть и будет тосковать, но обижать детей не позволит. Ран же не сдвинулся, замер самой красивой статуей. —Ты же знаешь как я не люблю, когда меня игнорируют, — вишнёвого цвета ногти впиваются в светлую кожу. Т/и начинает закипать. —Извини, госпожа Хайтани, заработался, — он устало улыбается, становясь похожим на домашнего своевольного кота. Но женщина не смягчается в ответ: знает Рана слишком давно, чтобы так легко поддаваться его очарованию. Фиолетоволосый манит её пальцем к себе, и она подчиняется, поджимая губы. Отъезжая немного назад, Хайтани даёт ей облокотиться на край стола поясницей. Сам встаёт и подходит совсем близко, не оставляет и сантиметра, прислоняясь своим лбом к её и обнимая щёки теплыми ладонями. Т/и же заводит руки назад. Они стоят в тишине женщина смотрит как муж прикрывает устало глаза, стараются уловить мгновение хрупкого спокойствия и комфорта. Но Т/и напоминает себе о детях внизу и еде, что быстро стынет. —Хорошо, что я смогла тебя отвлечь, —оставляет короткий поцелуй на губах и остраняется, заставляя Рана вернуться в реальность. —Да, хорошо, — усталость в низком голосе видна слишком явно. —Ты в порядке? — бледный вид лица заставляет её забеспокоиться всерьёз, она кладёт ладонь ему на щеку и гладит кожу большим пальцем, — переутомился? Хочешь позвоню Риндо и Лисе и скажу, что собраться не получится, м? После ужина ляжешь спать? —Всё нормально, — тихо смеётся и, взяв её руку в свою, целует костяшки пальцев теплыми губами, глаза начинают сверкать в свете люстры, — не переживай и не звони. —Как скажешь, — пожимает плечами и переводит взгляд на пиджак, кивает на него, — тогда одевай и спускаемся. Когда они спускаются, Хошими, почти заснувший за столом, резко поднимает голову и радостно улыбается, потеряв всякую сонливость. —Папа! Ты спустился! На эти слова Акума отрывается от телефона, но она остаётся недовольной, кисло произносит: —Ого, ты спустился. —Заканчивал с документами, — треплет чёрные пушистые волосы мальчика и садится во главе стола, перед этим отодвинув стул Т/и. —Преступим к ужину? Как по команде появляется женщина, готовая разложить еду и разлить напитки, но Хайтани останавливает её взмахом руки: —Не стоит, я сам поухаживаю за семьёй, спасибо, можешь идти. Т/и мягко улыбается ей, подтверждая слова мужа, и та уходит, поклонившись и пожелав хорошо провести время вместе. —Как дела в музыкальном кружке? — после её вопроса, Акума кидает на неё резкий взгляд. Часто женщина думает, что высокая девочка, обожающая одеваться во все чёрное, заставляет её чувствовать, будто она сидит на пороховой бочке, а рядом горит костёр. Одно неверное слово и ты познаешь весь подростковый гнев в полной красе. Но не разговаривать и не интересоваться делами дочери просто нельзя. Нужно методом проб и ошибок, аккуратно и не очень прощупывать почву, чтобы найти темы, на которые будет начат приятный разговор. Музыкальный клуб и увлечение Акумы музыкой— одна из лучших тем для разговора с ней. —Всё хорошо. Через неделю мы с группой хотим играть в местном кафе пару часов. Придёте? — девушка надеется, что милая улыбка мамы не означает, что в интонации была слышна надежда. — Конечно, — Тошими активно качает головой, он был особым любителем музыки сестры. Раньше та часто играла ему на гитаре по вечерам и пела классические японские песни, любовь к которым привил ей папа. —Пап? — Акума улыбнулась братцу и перевела взгляд тёмных глаз на мужчину, пившего вино. Ей не терпелось услышать «нет» и закатить глаза, высказать всё, даже осознавая, что это наверняка расстроит маму. А ещё больше ей хотелось услышать от него «да». — Я давно не слышал твоей игры, особенно после того, как в в твоей комнате установили звукоизоляцию. Мы все придём, — он промакивает губы салфеткой и подмигивает ей, получая широкую улыбку. Т/и, наблюдавшей за этой сценой, немного завидно, что Рану удаётся так легко развеселить обычно мрачную дочь, но вместе с этим она счастлива, что у них все хорошо. Тошими, сидящий рядышком, на придвинутом ближе стуле, облокачивается ей на плечо, быстро привлекая внимание. —Что такое, Тоши? Уже хочешь в кроватку? — женщина начинает ворковать над ним, довольствуясь скромной улыбкой, которую он прячет, уткнувшись лицом в рукав платья. —Малышу Тоши не терпится увидеть сны? —Акума тоже подтрунивает брата с улыбкой. —Я уже не малыш! Мне шесть! Пап скажи ей, что я не малыш! Ран посмеивается, опустив глаза в тарелку с курицей и салатом. —Ты очень взрослый, Тошико, конечно, ты не маленький. —Поняла? —Конечно, я поняла, малыш Тоши, — Акума хрипло хихикает на обиженый вид мальчика, что лезет к маме за утешительными объятиями. Обнимая сына, она чувствует, как Ран переплетает пальцы их рук, которые лежат на столе, и смотрит с нежной любовью. Женщина улыбается ему, смотря как он растягивает губы и прикрывает глаза. Взгляд падает на часы на украшенном парой еловых веток камине за его спиной. Время полдесятого, и Акуме пора вызывать машину, чтобы успеть на вечеринку друзей. —Акума, мне позвонить водителю? — Т/и смотрит на девушку, которая немного теряется. Она поджимает губы и оглядывает стол, ловит взгляд Тошими, глядящего на неё в ожидании фиолетовыми большими глазами. Ей думается, что ему бы хотелось, чтобы она осталась. —Нет, останусь с вами, — под удивленые взгляды семейства поясняет, — здесь еда точно получше, чем там. И я хочу встретиться с Риндо: давно его не видела. Мама ей улыбается так, как могут улыбаться только мамы, любящие безоговорочно своих детей, и Акума признаёт самой себе, что быть причиной этих эмоций приятно. Несмело ухмыляется уголком губ, смотря в ответ из-под чёлки. —Отлично, мы давно не проводили вечер все вместе. Под бой курантов они стоят на улице в дворике, смотря как в небе разлетаются искры яркого салюта. Ран обнимает разомлевшую от прикосновений жену сзади за талию, утыкается носом в шею и почти засыпает от исходящего от неё тепла. Его явно не интересует то, что происходит вокруг и восторженные крики Тошико и сына Риндо с Лисой, которые бегают и кидаются снегом друг в друга. Пара других Хайтани обнимаются, смеются над детьми, которые неуклюже падают и хохочут от этого. А Акума, мечтательно смотря в небо на красное большое сердце, что рассыпется через пару секунд, позволяет себе надеяться, что приносит родителям не так много проблем, и те её всё равно любят, несмотря на дряной временами характер. Слишком детские мысли, но в такую ночь, позволить их себе можно. —Акума, тебе не холодно без шапки? — Т/и смотрит на сжавшуюся дочь. —Нет, нормально, — отвечает ровным голосом не поворачиваясь, сдерживая слёзы, — люблю вас, — говорит тише от неловкости, но взрослые её слышат. От Лисы слышатся умиленные возгласы. —И мы тебя, дорогая, — чудом не заснувший Ран отвечает ей первее всех. Т/и тянет к ней руку, призывая нырнуть в объятия. И Акума, которая отпрыгивала как кошка от воды прошлые несколько лет от объятий, делает шаги по направлению к родителям. Она смотрит на Риндо, и тот кивает ей. Прижавшись к маминой куртке, она чувствует запах вкусных духов и ладонь в волосах. Думает, что это определённо хорошее начало нового года. В кругу семьи, в которой её принимают такой, какая она есть. Т/и, любящая каждого, кто здесь есть, чувствуя поцелуй в висок от мужа, думает так же.