***
Из-за чего люди просыпаются по ночам? Захотели в туалет или пить? Курящие просыпаются из-за жажды никотина, пьющие из-за похмелья. Варя же просыпалась каждые полчаса. Тело Алика ломило, периодами он заряжал ей руками, из-за чего приходилось просыпаться. Афганец сполз с кровати, задевая еще пустое ведро, кашляя. — Варя, — проскулил он — наручники дай. — ползя к батарее — они там, — кивая головой на свой тайник. Резко подорвавшись, она заправила прядь черных волос, начиная копаться в этом тайнике. Пару пустых ампул, немного денег и наручники, в замок которых был вставлен ключ. Отдав их парню, тот пристегнул свою руку к батарее, отдавая ключ девушке. Некифорова подтащила ведро к парню, садясь рядом, хватая его руку, сильно сжимая. — Ты справишься, — тихо сказала она, глядя его ледяную руку большим пальцем. — Если выживу, напомни чтобы я заново тебе предложение сделал, — хрипло и с тяжестью сказал он — отвлеки меня, прошу. — Да, — быстро сказала она, начиная думать о том, что рассказать ему — ты мне снился весь год. Там сон, такой, кароче, — тараторила она — свет белый, все в тумане, глаза только твои, серебристые светятся, я дотянуться до тебя не могу, пытаюсь, но никак. Падаю на колени, ногти под кожу запускаю, кровь хлещет, а ты руку тянешь. Я и взяла. Алик слабо усмехнулся, стараясь показаться спокойным, но пальцы его ног сильно подгибались, а губы сильно прикусывались. — Не прячь боль от меня, — спокойно попросила она — я останусь с тобой даже если ты обосрешься. — Это кстати вполне возможно, — спокойно говорил он — продолжай. — Я съездила в Геленджик, как мы и хотели, — улыбнулась студентка, чуть сильнее сжимая его руку — я почти не выходила с Отеля, но там красиво. Море теплое было, солнце пекло, да и в принципе, очень интересный городок, — оглядела она — напилась, помню я, в баре, и пошла я купаться посреди ночи, звездами любовалась, пока город спал. Он молча слушал её. Сил ответить не было, но потихоньку Алик свыкался с ломкой, начиная более соображать. — Буду честна с тобой этой ночью, я очень люблю тебя до сих пор, ты мне снился, я готова все бросить ради тебя, — замешкалась она — если ты меня любишь, ты справишься с ломкой, ты больше не сядешь никогда на эту хуйню. Я так хочу просто взять, отстегнуть тебя и увезти в какую-нибудь Москву, но совесть не позволяет даже положить голову на твое плечо. — Блять, я отвлечь просил, — фыркнул он — я кололся в последние месяца, чтобы тебя видеть, — кряхтел парень — а сейчас передо мной ты, живая, такая же красивая, добрая, поэтому сейчас терплю эту бесконечную боль. Только, блять, тебя ради. Не сдержавшись, она уложила голову ему на плечо, слушая его дыхание. Обрывистое, болезненное. Глянув на него, Варя увидала, как его желваки играют, как скулы дергаются. Пододвинув голову, она повернула его лицо на себя, чмокая его губы. Гладя его лицо, она заглянула в глаза. — Я тут, — моргала та — я всегда буду с тобой, — оглядывала она его по новой — помнишь, ты мне желания загадывал, моя очередь, — улыбнулась она — ты бросишь эту хуйню и станешь обратно тем Аликом, которого я любила до беспамятства, хорошо? Взамен, я обещаю быть рядом, и держать тебя за руку также крепко, как и сейчас. Хорошо? Молчал, даже не кивнул, лишь поддался вперед, целуя губы брюнетки. Уже было все равно на ломку, Ваню и другие причины этого не делать. Они причмокивая, облизывали губы друг друга. Единственной свободной рукой, тот зарылся в густых, темных как смола волосах.***
Утром Варя помыла ведро, в которую оставшуюся часть ночи блевало Алика, начиная уборку в квартире, пока тот смирно спал на полу. Он продолжал моментами вздрагивать, но эти «конвульсии» уменьшились на порядок. Домыв полы, она заметила как тот начал просыпаться. Последовала за его пробуждением очередной рвотный позыв. Едой он уже не блевал, выходила только желчь. Парень поднял на нее взгляд, оглядывая красивое тело. Усмехнувшись, что его мысли о дозе сменяються привычными — о Варе, он выдохнул, сильнее укутываясь одеялом из-за озноба. — Ты как? — словно наутро пропала вся её нежность, она холодно оглядела его, убирая тряпку. — Хорошо, — спокойно сказал он — пока не отпускай меня, просто посиди. — Ты думаешь я тут сидеть буду, пока ты полностью не оклемаешься? — подняв одну бровь, спросила она — У меня есть семья, друзья, парень и дела. Сейчас Саня придет, вечером вернусь я. — оглядела квартиру та, подошла к нему, садясь на корточки, вытирая его лицо салфеткой — Я бы осталась, но Полине встретиться обещала. — Я в поряде, ты не служанка. — выдохнул он — вечером можешь не приходить, я в состоянии сам о себе позаботиться. Дверь открылась, внутрь ввалились Саша с Женей. Варя повернула голову, оглядывая в утреннем свечении пару. Женя стала настоящей красавицей, Рябин заметно вырос. — Здравствуйте, — улыбнулась Женя. — Привет, — кивнула Варя, отводя взгляд на Сашу — вот ключ от наручников, — отдавая в руку серебряную вещицу — не отцепляй его ни в каком случае, просто следи и помогай ему. — моргнула она — вечером я приду, все сама порешаю, — оглядев парня, она улыбнулась — не ссы, главное, меня дождись, сам ничего не делай. Варя оглядела ребят, попросила их выйти на пару минут, садясь на корточки рядом с Аликом. Уложив руку на щеку, она приподняла его голову, смотря в бездонные, пустые глаза. — Как только захочешь уколоться, вспомни меня, пожалуйста. — просила она — я не врала ночью, я люблю тебя до сих пор, пожалуйста, не подведи мои чувства. — Иди уже, — спокойно послал её афганец.***
Полина сидела на туалете, притупив взгляд на картонную палочку, что в третий раз показывает две полоски. Откинув её, она закрыла глаза. — Сука, — процедила она. За дверьми туалета находиться её квартира, на полу в зале как всегда спит её отчим, пока мама зарабатывает деньги. Полина выдохнула, понимая что последний кто узнает о её беременности — этот алкаш, который живет за счет матери. Ей не жалко ни его, ни её. Мама далеко не лучшая, даже с Вареной не сравниться, она вечно в запоях, а когда выйдет — пару месяцев работает, а потом обратно в полугодичный запой. Отчим же, пьет всегда. У него нет пару месяцев на работу, он всегда хочет валяться пьяным в говно. Больше всего в мире, блондинка любила уезжать в деревню, там бабушка её кормила, поила и любила. И все же, жить с бабушкой не вышло бы в любом случае, так как она живет в деревне, а оттуда далековато добираться на учебу. Выйдя из санузла на цыпочках, она устремилась в свою комнату. Взяв оттуда нужную одежду, она быстро собралась, выходя из дома. Она должна сегодня встретиться с Некифоровой, дабы пройтись по магазинам, но сейчас ей стоит пройтись до Макса. Поскольку тот живет далековато от дома Полины, она села на автобус.***
— Это шутка какая-то? — спокойно спросил Максим, держа тест — Второй сделала? — Это третий, — выдохнула она, усаживаясь на мягкие простыни кровати Макса — че думаешь? — А ты как думаешь? — садясь рядом со своей девушкой он оглядел её — Ты на второй курс только переходишь, какие нам дети? — Обыкновенные, — оглядела его та — я в таком же шоке как и ты, но делать аборт я не хочу. — Я тоже не хочу чтобы ты делала аборт, — огляделся Соколов — тогда оставим маленького Макса? — Может маленькая Полина, — нахмурилась она, после чего улыбнулась — рожать что-ли придется?***
Варя спокойно сидела в кафе, где ждала свою подругу. Ногтем она чертила углы, а правая рука держала тяжелую голову. С каждой минутой все тяжелее было убирать на ненужную полку мысли об Алике. Ей не хотелось уходить от него, но это было необходимо. Нужна передышка, помощь. Варя не решалась ни с кем делиться новостью, что афганец жив. Кроме Полины. Хотелось это обсудить, хотелось чтобы подруга дала совет, подсказку или просто выслушала. Она опаздывала уже на десять минут, совсем позабыв что после кафе они планировали поход по магазинам, который как всегда затянется аж до закрытия. В небольшое здание входит блондинка, слегка опухшее лицо, но тот же острый взгляд оглядел все вокруг, находя подругу за одним из столов. — У меня ебейшие новости, — садясь напротив, сказала Полина, столкнувшись с полумраком в глазах подруги. — Боюсь, моя новость более «ебейшая» — выдохнула Варя, окидывая широким взглядом кафе — говори. — Я беременна, — спокойно, яро скрывая любые эмоции, выжидая реакции подруги, сказала она. Ожидалась радость, может сочувствие, но девушка не выдала ни одной эмоции, также спокойно чертя круги ногтем на столе. Варя подняла взгляд на подругу, чье лицо выдавало удивление, за отсутствие какой-либо реакции подруги. — Что делать будешь? — подняла одну бровь та. — Рожать. — Ахуенно, — улыбка на лице Вари сама собой появилась — место крестной забито. — уже внаглую улыбалась Варя. Поначалу она не поняла, зачем Полина ей это рассказывала, ведь та по любому сделает аборт, а тут новость о том, что беременна. — Срок какой? — кладя свою руку, на холодную тыльную сторону ладони Полины. — Не понятно еще, завтра с Максом к врачу пойдем, это он, кстати, рожать сказал, я думала он на аборт отправит. — А че с университетом? — опомнилась Некифорова. — Академический возьму, — кивнула блондинка — потом вернусь и восполню всё. — Да с таким как Макс, можешь об образовании и не думать, — радовалась за подругу Варвара. — Он у меня такой, — как-то мечтательно сказала та, наверное, обдумывая будущее — а у тебя что за новость? Не говори что у вас с Ваней что-то. — Отчасти, — упирая глаза в пол, Варя сглотнула, вновь начиная резать ногтями стол — Алик жив. — тихо сказала она, надеясь что её услышит только подруга. Блондинка застыла, в шоке пытаясь осознать что только что ей сказала Варвара. Слов не находилось, мозг будто работать перестал. Полина выдохнула, сжимая руку подруги. — Это же хорошо, — всё что пришло на ум, выдавила из себя та. — Что хорошего? Явиться через год, когда я уже в новых отношениях, — начала она — проблемы бы не было, если бы я его не любила до сих пор. — А Ваню? Его ты тоже любишь? — оглядывая подругу, спросила та. — Наверное, — отмахиваясь от этого вопроса, сказала та — люблю или нет, неважно, бросить я его не могу, это нечестно. — Нечестно, это быть с тем, кого не любишь и бегать от того, кого любишь. — кивнула та — Мне Макс говорил, что он был против ваших отношений с Аликом, только потому что у него тогда рыжая баба была, и Макс думал, что афганец тебя хочет только, ну, — Полина огляделась по сторонам, чтобы никто не слышал, по её мнению, плохого слова — выебать. — Это разное, блять, — выдохнула та — я с Ваней не просто трахаюсь, я с ним встречаюсь, это труднее — грустно произнесла она — я забыла дополнить, что Алик наркоман теперь. — Шутишь? — подняла брови студентка. — Нет, сейчас у себя дома наручниками прикован к батарее, ломку у него. — на одном дыхании говорила та. — Борется, — говорила очевидные вещи та — ради тебя наверное, — Полина улыбнулась — давай так, ты делай что хочешь, вернее, что чувствуешь, а я делаю тебя крестной. Как я понимаю, Максу я тоже ничего рассказывать не должна? — Вообще никому. — кивнула Варя, полнимая взгляд на подругу — По магазинам? — Погнали, — вскакивая из стола.***
На входе в квартиру её встретил Саша с Женей, которые планировали уже уходить. Варя оглядела их, не понимаю почему те уходят, не дождавшись её. Они попрощались, ничего толком не объясняя, но Варе, оказалось это ненужным, ведь повернув голову, она заметила спину парня, который выглядел более живым, чем ночью. Не пристегну, не кряхтит, молча сидит, что-то делая. Подойдя сзади, она увидела как тот чистит оружие. Выдохнув, она оглядела квартиру, устремляясь к мусорке, где нашла ампулу. Обманул, она была в доме, одна точно. Вернувшись в комнату, она уложила ампулу на стол, усмехаясь. Ведь слова Полины днем что-то разбудили в ней, она хотела поскорее распрощаться с подругой, чтобы вновь его увидеть. Пристегнутым к батарее, блюющим или кричащим, но точно не вновь сидящим на этом. — Даешь мне шанс верить в тебя, чтобы в очередной раз наебать? — спокойным тоном, в котором чуть-чуть прослеживалась злость вперемешку с разочарованием, сказала брюнетка. — Если не укололся, обезумел бы, — ровно проговорил тот, видя как та не верит ему, лишь усмехается «бреду», что он говорит — ты же никогда не кололась, ты же думаешь, что я способен контралировать свой разум. Слышала, что за наркотики матерей убивают да квартиры продают? Они делают это неосознанно, все их мысли только о дозе, жалеют потом, — кивнул он, перезаряжая пистолет, кладя на стол — ты можешь мне верить, можешь не верить, но это не изменит факта, что сейчас я хотя бы в разуме. — Когда тебя ломало, ты тоже в разуме был, — кивнула она. — Потому что ты была, — ответил он — когда я начал нести хуйню, которую даже не осознавал, ты шлялась где-то. — У меня есть своя жизнь, — сглотнула та — не наезжай на меня, ты не платишь мне, чтобы я с тобой сидела. — Я и не прошу, ты можешь прямо сейчас развернуться и уйти, — повернул голову на нее — догонять не буду. — Хочешь чтобы я ушла? — спросила та. — Не хочу, — оглядел он заново её с ног до головы — у меня никого другого и нет, а вот про тебя такое не скажу. Варя оглядела его, понимая почему он вдруг чистил оружие, зачем вновь вернулся к этому. Она знала о том, что афганец Витю убить хотел, но совершенно не понимала когда и где. Обещала помочь, зная что он спросил это не для помощи. Хотел узнать, на чьей она стороне сейчас. — Алик, слышал когда-нибудь, что если ищешь мести, то рыть могилы надо две, одну для себя. — кивнула та. — Впервые слышу, — усмехнулся он, заглядывая в черные, как сажа глаза — даже если так, разве меня тут что-то держит? Надя не знает что я жив, Саша смириться, ты замуж за принца. Все будет так, как должно, без моего участия. — А ты спросил у меня, чего хочу я, а у Саши? Думаешь кто-то из нас желает твоей смерти? Я потеряла тебя однажды, во второй раз я не хочу. Это, блять, очень больно. — Я знаю, — кивнул тот, вспоминал отца, вспоминая Варю, о которой думал, хотел вернуться, обрести былое влияние и помочь родным, после её «смерти». Он оглядел её, после магазина, в новой, не менее чкрасивой одежде, что и обычно. После магазина, Варвара оставила все пакеты в машине, не решаясь заезжать ни домой, ни к Ване. На входе в квартиру её встретил Саша с Женей, которые планировали уже уходить. Варя оглядела их, не понимаю почему те уходят, не дождавшись её. Они попрощались, ничего толком не объясняя, но Варе, оказалось это ненужным, ведь повернув голову, она заметила спину парня, который выглядел более живым, чем ночью. Не пристегну, не кряхтит, молча сидит, что-то делая. Подойдя сзади, она увидела как тот чистит оружие. Выдохнув, она оглядела квартиру, устремляясь к мусорке, где нашла ампулу. Обманул, она была в доме, одна точно. Вернувшись в комнату, она уложила ампулу на стол, усмехаясь. Ведь слова Полины днем что-то разбудили в ней, она хотела поскорее распрощаться с подругой, чтобы вновь его увидеть. Пристегнутым к батарее, блюющим или кричащим, но точно не вновь сидящим на этом. — Даешь мне шанс верить в тебя, чтобы в очередной раз наебать? — спокойным тоном, в котором чуть-чуть прослеживалась злость вперемешку с разочарованием, сказала брюнетка. — Если не укололся, обезумел бы, — ровно проговорил тот, видя как та не верит ему, лишь усмехается «бреду», что он говорит — ты же никогда не кололась, ты же думаешь, что я способен контралировать свой разум. Слышала, что за наркотики матерей убивают да квартиры продают? Они делают это неосознанно, все их мысли только о дозе, жалеют потом, — кивнул он, перезаряжая пистолет, кладя на стол — ты можешь мне верить, можешь не верить, но это не изменит факта, что сейчас я хотя бы в разуме. — Когда тебя ломало, ты тоже в разуме был, — кивнула она. — Потому что ты была, — ответил он — когда я начал нести хуйню, которую даже не осознавал, ты шлялась где-то. — У меня есть своя жизнь, — сглотнула та — не наезжай на меня, ты не платишь мне, чтобы я с тобой сидела. — Я и не прошу, ты можешь прямо сейчас развернуться и уйти, — повернул голову на нее — догонять не буду. — Хочешь чтобы я ушла? — спросила та. — Ты же знаешь, что не хочу, — оглядел он заново её с ног до головы — у меня никого другого и нет, а вот про тебя такое не скажу. Варя оглядела его, понимая почему он вдруг чистил оружие, зачем вновь вернулся к этому. Она знала о том, что афганец Витю убить хотел, но совершенно не понимала когда и где. Обещала помочь, зная что он спросил это не для помощи. Хотел узнать, на чьей она стороне сейчас. — Алик, слышал когда-нибудь, что если ищешь мести, то рыть могилы надо две, одну для себя. — кивнула та. — Впервые слышу, — усмехнулся он, заглядывая в черные, как сажа глаза — даже если так, разве меня тут что-то держит? Надя не знает что я жив, Саша смириться, ты замуж за принца. Все будет так, как должно, без моего участия. — А ты спросил у меня, чего хочу я, а у Саши? Думаешь кто-то из нас желает твоей смерти? Я потеряла тебя однажды, во второй раз я не хочу. Это, блять, очень больно. — Я знаю, — кивнул тот, вспоминал отца, вспоминая Варю, о которой думал, хотел вернуться, обрести былое влияние и помочь родным, после её «смерти». Он оглядел её, после магазина, в новой, не менее чкрасивой одежде, что и обычно. После магазина, Варвара оставила все пакеты в машине, не решаясь заезжать ни домой, ни к Ване. Молчание затянулось, Варя не находя ни одного нужного слова уселась на кровать, устало зевая. Таки этот загул по магазинам утомлял. Уложив голову на подушку поудобнее устроившись, она оглядела спину афганца. Невозмутимый, даже головы не повернул, сидит и делает свои дела дальше. Брюнетка мысленно подмечала, как тело бывшего военного исхудало за этот год. Пропали мышцы, вес тоже сбросил. Огонь в его глазах не горел, улыбка не окрашивала его лицо. Он походил на зомби, труп, но точно не на афганца. Сглотнув, Некифорова приподнялась на локтях. — Ты не хочешь спать? — ещё раз сладко зевая, спросила та. — Хочу, — хрипло ответил он — но сначала мне нужно в душ. — поднимаясь со стула. тот направился в сторону ванной и перед тем как закрыть за собой дверь, дополнил: — меня не жди, ложись спать. Варя кивнула, понимая что кивка он не увидит. Пытаясь сменить позу, студентка поняла, что сон в блузке — самое мерзкое явление в её жизни. Повернуться не то, чтобы сложно, скорее неприятно. Поднявшись, она устремила взор на комод. Открыв его, её глазу предстало пару футболок, совершенно отличающихся друг от друга. Синяя, с каким-то рокерским рисунком и бежевая, уже поношенная и рисунок, если таковой и был, уже незаметен. Напялив на себя эту футболку, Варвара решила не снимать штаны, понимая что это будет перебор. Что бы не происходило, сейчас они не вместе, поэтому поправив футболку, она забралась под одеяло, прижимаясь спиной к стенке. Через десять минут из ванны вышел Алик. Пахло средством после бритья, по его голой спине стекали капли воды, полотенце прикрывало его до колена. Он повернулся, осматривая то, как нагло на него пялиться Варвара, пока тот у комода пытался найти какую-нибудь одежду. — Ну отвернись, — усмехнулся парень, доставая одежду, другой рукой слегка стягивая полотенце. — Что я там не видела, — цокнула она следуя указанию. Он рассмеялся. Сейчас с ним было спокойно, он не жаждал дозы, его не ломило. Надев майку, он выдохнул. — Ничего, если я в трусах посплю? Штаны постирал, сохнут, а в этой квартире у меня вещей немного, пара трусов, две майки и футболку, которая на тебе. — он оглядел комод — зато Саниных вещей на порядок больше. — вытаскивая синюю футболку, афганец оглядел её, после чего сунул обратно. — Спи в чем тебе комфортно, — продолжая пялиться в стену, сказала она. Алик улегся на выделенный край кровати, выдыхая, ощущая на своей ноге ткань. — Ты в штанах спать планируешь? — увидев кивок, он усмехнулся, укладывая руку себе под голову — снимай давай, что я там не видел. — Это лето уже как сон собаки, так что я даже говорить не буду, что я в отношениях, и что-то о моральных принципах, — смиренно сказала та, стягивая штаны, чувствуя сладостный холод простыни. — Сдаешь позиции, спасительница. Когда оба улеглись, Варя хотела по привычке закинуть на парня ногу или руку. Так она делала и с Аликом, и с Ваней, но сейчас для неё «табу» трогать афганца в принципе. Тот начинал потихоньку засыпать, укладывая свою голову на Варю, что-то бубня себе под нос. Погладив лысую голову, она слегка чмокула затылок, погружаясь в сон.***
Пробуждение было плавным не считая, что зрение с трудом фокусировало, она чувствовала, как тяжелые и теплые руки скользят по талии, после исчезая вовсе. Приоткрыв глаза, она увидела, как Алик укрывает её одеялом. — Спи, — негромко сказал он. — рано еще. — Ты куда? — хрипло спросила Некифорова, чувствуя тяжесть головы. — До завода, рассказать хочу всё про афганцев и их планы, — шепотом сказал он, накидывая свою черную кожанку, обратно садясь на кровать, наглаживая Варину руку сквозь одеяло — ты заболела? — Наверное, — кивнула та — просыпалась пару раз, из-за холода. — Ко мне жалась, — улыбнулся тот — вся потная, маленькая, — продолжая гладить её тело — после завода в аптеку забегу. — У меня дел гора, — кашлянула она — я не могу просто лежать. — Тебе девятнадцать или тридцать? Выключай свою трудолюбивость и просто отдохни. Чай налить или ещё поспишь? — Посплю, — произнесла одними лишь сухими белыми губами. После того, как дверь хлопнула, Варя сразу же уснула, видя свои сумасшедшие сны.***
Ваня открыл глаза уже как час, но не находил в себе силы подняться с кровати. Глядя в потолок он пытался найти хоть какое-то оправдание Варе. Понять за что и почему она так с ним поступает. Без особого понятия, где та проводит ночи, скрывая от него и мамы, он выдохнул. Блондин почему-то был уверен, что этот знак нехороший в их отношениях. Собравшись с силами, он поднялся с постели, вновь сладко зевая. Ноги поплелись на кухню за порцией кофе. Дверь открылась в квартиру, надежда в глазах студента загорелась и он выскочил с кухни, видя перед собой, к сожалению, не брюнетку, а мужчину лет сорока. — Здорова, ты че не на смене? — хмурился Ваня, разочаровываясь пришедшему. — У меня сегодня выходной, — кивнул мужчина. — Зря пришел, я пустой, — сразу оповестил его Иван, кладя руку на плечо ему — ты вообще зря сюда ходишь. — Я обещал твоему отцу следить за тобой, — улыбнулся он. — Ты пришел сюда не из-за чувства долга, а за дешевой порцией аптечных таблеток, — недовольно сказал он — отца нет больше, я не фармацевт, езжай домой, и отдай ключ, — протягивая свою руку, сказал блондин — прости меня, Вася, но я в вашей истории с отцом учавствовать не хочу. — Понял тебя, — усмехнулся он, отдавая ключ — ну бывай. — Давай, дай бог свидимся, — кивнул он. — На том свете, если только. Василий ушел. Признаться честно, Ваню он пугал всегда. С отцом они были знакомы давно, он работал рядом с заводом, а Вася ходил туда за покупкой ингаляторов. Так они и сдружились, после чего Вася травмировал руку и ходил за обезболивающими таблетками в эту аптеку, а отец, по старой дружбе, давал ему хорошие и дешевые таблетки, что выдают только по рецепту. После этого, Отец разбился на машине, когда ехал в Москву, а Вася начал приходить к Ване. Вначале это был добрый жест, парень плакал ему в плечо, они пили водку и много разговаривали. Ваня отдал мужчине отцовские ключи, чтобы тот мог приходить в любое время, но он понял это как-то не так. В кухонном шкафу лежала аптечка, в которой были эти таблетки. Их было немного, но Василий не брезговал их употреблением. Ваня устал просыпаться, видя его на кухне, плюсом теперь у него часто задерживается Варя, ей точно не стоит видеть этого заводчанца.***
Полина встала на весы, перед врачом, что записывал её данные. Было неловко стоять в одном нижнем белье перед незнокомым, взрослым мужчиной. — Одевайтесь, — на выдохе сказал он — почему вы решили вдруг рожать? — А что не так? — нахмурилась блондинка. — Если исключить ситуацию в стране и ваш возраст, то, у вас болезнь в матке, — изучая книжку, сказал он — есть вариант, что ваш ребенок родится уродом или умрет при родах. — Вы издеваетесь? — строго спросила она — Почему я об этой болезни не знала? — Она записана у вас в медицинской карте, если бы вы вместо совокупления её изучили, то знали бы, — кивнул мужчина. — Давайте я сама решу, что мне делать, — наигранно улыбнулась та, откровенной грубости со стороны медицинского персонала. — что я могу сделать, чтобы все хорошо было? — Вам нужна операция, — сложил руки тот — проводить её будем подпольно, с вас десять тысяч долларов. Полина усмехнулась, поднимаясь со стула. Все его слова звучали строго, но даже девятнадцатилетняя девушка поняла, что этот врач её просто обманул ради бумажек. Выйдя из больницы она села в машину, где с волнением её ожидал Соколов, отбивая какой-то свой ритм пальцами по рулю. — Вези в платную поликлинику, — отрезала девушка, пристегиваясь — тут мне диагнозов наставят столько, сколько оплачивать буду до конца жизни.***
Хлопок двери заставил открыть глаза. Зевнув, она приподнялась на локтях, слыша как перешептываются дети. Саша зашел в комнату первее, садясь рядом с Варей, аккуратно укладывая руку на лоб ей. — Мы купили градусник, — кивнула рыжая, отдавая в руки парня предмет — может, чаю? — Алик где? — хрипло спросил Варя. — Сказал, что по делам ушел, — кивнул Саша — и то, что вы заболели. — Мы сходили и купили всего нужного, — кивнула рыжая — вы же не оставляли нас в беде. Варя усмехнулась, немного кряхтя, она сменила позу. Градусник что дал ей парень показывал высокую температуру, тело же мерзло. Женя дала ей таблетку, садясь рядом со своим парнем. Глаза предательски закрылись, вновь погружая сознание в сон, сквозь который она долго слышала голоса ребят. Говорили они очень невнятно, лишь иногда она прослеживала знакомое имя. Дверь открылась, в проходе показалось знакомое очертание. Приоткрытые глаза отметили, как тот расправляет плечи, сухие и бледные губы что-то прошептали. Саша и Женя вышли с квартиры, как на кровать аккуратно сел афганец, откидывая куртку. — Как ты? — спросил парень гладя её волосы — Хоть чуть-чуть получше? — Лучше, — слабо выдавила из себя улыбку она, накрывая его ладонь своей — как сходил? — тихо спросила она. — Разберемся как вылечишься, — улыбнулся он, гладя женское лицо — со всем разберемся. Варя усмехнулась, двигаясь ближе, укладывая голову на его ноги. Покрасневший нос шмыгнул, когда Алик перестал её гладить, устремив взор в окно. После того, как девушка в очередной раз уснула, он вышел из дома, аккуратно заворачивая по углам. У подъезда Алик огляделся, доставая из кармана пулю. Прыгая по ступеням, парень на завершающимся этажам запыхался, злясь за то, что стал тем, кто не в силах по ступеням без отдышки подняться. Скинув кожанку, афганец пару раз постучал по железной двери, из которой выглянула блондинка. На ней был красный, атласный халат, по краям обшитый рюшами. Волосы растрепанны, а глаза уставшие. Видно, Витя сна девушке не дал. — Ой, здравствуйте, — улыбнулась она, совершенно не смущаясь, что стоит в домашней одежде при малознакомом мужчине. — вы в гости? Так муж на работе. — Нет-нет, — наигранно улыбнулся Алик — не дадите соли? — Соли? — подняла брови блондинка — Да-да, конечно, хорошо, заходите, — закивала та, впуская в квартиру, как она думала, соседа. Отсыпав в маленькую ёмкость соли, та отдала её Алику, пока тот вертя головой оценивал хоромы своего бывшего друга. — А, и еще, — кладя пулю на стол — отдайте это мужу, пусть Одинцову отдаст. — Вы знакомы с моим мужем? — хлопала огромными глазами не самая умная барышня. — Да, я десантник, — кивнул Алик — да вы отдайте, он все поймет. До свидания.***
Разбудил Некифорову назойливый звонок на её телефон. Ответив на вызов, она вскочила от знакомого звонка. — У аппарата? — спросил Витя — Ты где шляешься? — Заболела я, Вить, — кашлянула та — че такое? — Заводчанцы меня послали, хочу прессонуть, ща на базу пригоню, попрошу парней, — ввел в курс дела тот. — думаю всё получиться, так что готовься к новой порции бумаг. — Ага, всё, я дальше спать, — хрипло ответила она, слыша как входная дверь открывается. — Давай-давай, — усмехнулся тот, сбрасывая. Алик зашел в комнату, широким взглядом обводя всё пространство. — Принц потерял? — спросил афганец. — Витя бойцов на заводчанцев послал, — кивнула Варя — навестишь? — оскалилась Варя, глядя на то, как парень оживился. Он кивнул, опять стремясь к выходу, но в проходе обдумывает план, глядя на болеющую девушку. Подойдя к ней, он сел коленями на пол, притягивая её лицо ближе к своему, чтобы её горячий и сыроватый лоб соприкоснулся с его. Ничего не говоря, он немного поддался вперед, слегка касаясь её губ. Носы крыльями потёрлись друг об друга. Он облизнул свои губы, всё же целуя Варю. Такие же сладкие, сочные и любимые. Прошлой зимой купидон явно перестарался, когда решил показать Алику любовь. Он считал, что она целовалась как ангел, как божество. Она сама была неземной, даже Афродита на её месте где-то на грязном асфальте валяется. Есу казалось. что красивее Вари не существует, он был уверен что не заслуживает её. Её черного длинного волоса, что всегда пах сладким, что был мягче облаков, её красивого, нежного голоса, что всегда его успокаивал, предавал уверенности и сил, её красивого лица, что выражало столько разных эмоций с ним, но никогда не пересовало быть красивым. Её глаза, такие черные, такие небывалые. Они всегда были устремлены на него, они всегда были красивыми, в них горел огонь, нет, там плавала лава. И он тонул в ней. Самовольно. Ему нравилось гореть в этих глазах, слушать её голос, трогать волосы. Не было таких слов, которые он мог сказать, чтобы описать свою любовь к ней. Поистине считал, что в этом мире никто и никогда так не любил как он. Готов убить, умереть, мучаться, лишь бы рядом была она. Ему было всё равно на то что полуживой, на то, что наркоман, пока не увидел её. Пропитанная разочарованием, злостью и грустью. Такая счастливая Варя из 1993 стала строгой сама к себе в 1994. Она стала жестче, не идет на поводу желаниям. Почти всем. Но для Вари, одна единственная слабость была, на которую она пойдет чтобы не происходило — это Алик и его серебряные глаза. Готова бросить Ваню, Полину и всех других, только чтобы ощутить его запах, давящую на всю поверхность харизму, красивые глаза и улыбку. Чтобы шутил, решал проблемы. Любой он ей по-нраву. Злой, серьезный, грустный. Даже наркоман, убийца и бандит. Одна мысль о нем, наполняла её существование до краев. Из-за температуры тело горело, но оно плавилось при одном его касании. Он плавно провел языком по её губе, пока та с зарытыми глазами прижалась к нему сильнее. Алике опять её поцеловал — сначала нежно, потом со стремительно нарастающей страстью, заставившей ее прижаться к нему, как к своему единственному спасению. Хотя так, в целом, и было. Афганец держа легкое тело своей бывшей девушки раздвинул ее дрожащие губы, по нервам побежал ток, будя в ней ощущения, которых она раньше ощущала только с ним, и не думала, что способна их познать заново. И прежде чем отдаться во власть закрутившего ее вихря, она поняла, что тоже целует его. — Алик, — отстранившись от парня прошептала она, делая слабую попытку отвернуться от него. Но он снова крепко прижал ее голову к себе, и она, как в тумане, увидела его лицо. В глазах у него потемнело, голова закружилась, он сжал ее в объятиях со всею силою собственной страсти к ней, но она, словно змея, скользнула между моими руками, шепнув мне на ухо: «Витя сейчас точно не целуется» И, усмехнувшись, она упала на постель.***
Алик поправил кожанку, садясь на мотоцикл, выезжая со двора. Уверенность вновь крепла в парне, поэтому прибавив скорости на мотоцикле, тот погнал по знакомым дорогам. На мотоцикле он ощущаете не только ветер, солнце, свежий воздух, изменения температуры, к которому его тело адаптируется постепенно, но и свободу наравне с былой властью. Хотелось вернуть себе звание командира, хотелось вернуть Варю, вечные посиделки за столом, за преданием арбуза. Подъехав к заводу, он увидал знакомое очертание мужской фигуры. Высокий, с пузиком. Алик сразу признал Гришу. — Ну здорова бандиты, — тормозя, поздоровался Алик — а че в масках, прыщи повыскакивали? — Чтоб я сдох, — после длительного молчания сказал Гриша, стягивая маску, идя обнимать афганца.