***
Паника началась перед дверью чужой квартиры. Не хотелось заходить, что-то говорить, оправдываться. Позвонив в звонок, на выдохе она ждала, когда та откроется. Слыша шуршание за дверью, как ключ поворачивается, и в дверном проеме появляется знакомый силуэт. — Вернулась блудная дочь, — мягко улыбнулся Ваня, впуская в квартиру свою девушку. — чай хочешь? — Вань, я поговорить пришла, — ответила Некифорова, сильно сжимая кулаки, под его бесстрашным взором. — Ну дак говори, — выдавил улыбку парень, уже понимая к чему клонит брюнетка — расскажи где ты пропадаешь, почему убегаешь от меня. — Алик живой, — устремила свой взор в пол — мы целовались с ним. Ваня поджал губы, отворачивая голову от неё, усмехаясь. Глаза его резким порывом покрылись пеленой. — Нам надо расстаться, — сказала Варя — я люблю его. — Да, я знаю, — кивнул он. — я не держу зла, иди давай, в сентябре встретимся. — Пока. — напоследок сказала Варя, выходя за дверь. Стоило закрыться двери, как Ваня поднял голову вверх, а по его красивым скулам стекла прозрачная, соленая дорожка. С силой открыв дверь с кухни, он достал коньяк с антресоли, выпивая половину залпом. Он никогда в своей жизни так не смог бы, кроме этого дня. Вспоминая её лицо, тот перевернул стол, крича в пустоту, пока на его лбу появилась венка, а лицо сильно окрасилось. Хотелось застрелить этого Алика, а может, застрелить себя.***
Жалость сменилась облегчением. После выпитой банки пива из ларька, Варя вытерла мокрое лицо. Понимание, что это лучшее решение для всех троих совершенно не успокаивало. Предательство — то, в чем она так яростно винила Витю, то, что она не готова никому простить, но, сама предала. Стоило афганцу только пальцем поманить, как та с цепи сорвавшись убегает от всех своих принципов. Ваня замечательный, но если она не попробует быть вновь с Аликом, не простит себе этого никогда. Волков точно послан ей свыше, раз отделаться не может никак от этой любви. Никому не понятной и необъяснимой, но очень сильной. Варя встала в лестниц в подъезде, садясь в машину, укладывая руки на руль. Взгляд притупился на ногах, судорожно разглядывая обувь. Собрав эмоции в кулак, она выскочила с машины, убегая в сторону дома. Телефон в кармане куртки зазвонил, заставляя остановиться. — На связи, — сказала Варя, отвечая на звонок. — Ты мне очень нужна. На базе минут через десять, — сказал Витя — конец связи. — отключая телефон, прояснил афганец. Варя выдохнула, возвращаясь к машине. Она хотела пробежаться до ближайшего магазина или лавки, чтобы догнаться, но на базе впрямь дел было тьма. Витя вызвал её с срочностью, значит какое-то серьёзное дело. Сев в машину, она повернула руль в нужную сторону, уезжая в нужную сторону. Включив радио, играла песня Цоя. Честно сказать, каждый раз включая это радио, она будто вставляла кассету с его альбомом. Зато все песни уже наизусть выучила. Подъехав к большому зданию, та хлопнула дверью машины, устремляясь к входу. Уже в проходе ей кто-то закрыл рот, утаскивая в машину, где за рулем сидел Витя. — Че происходит? — хмурилась та, смотря на Витю, что повернул на них теловище. — У неё ствол есть, — оповестил он — забери. — отдал приказ афганец. — Мне вопрос повторить? Что происходит? — крикнула Варя. — Тебе ли не знать, — усмехнулся он — для всех интрига была, че счастливая такая, да ночуешь не дома. Алик вернулся. Варя запаниковала, не зная что сказать. Она напрягла руки, пока их связывал один из «Зурабовских», чтобы позже, было проще развязаться. — Я сам вначале не понял почему на работе перестала ежедневно появляться, потом блондин твой пришел, сказал дома не ночуешь, — усмешка — блять, я-то подумал, ты нового парня себе нашла, а ты к старому вернулась. — Все равно не понимаю хули тебе надо, — риторически спросила она, прекрасно понимая, что дело в Волкове. — От тебя? Чтобы ты на работу ходила исправно, — выдохнул он — в идеале, если жить нравится, адрес твоего Алика. — С чего ты решил, что я его адрес знаю? — улыбнулась Некифорова, надеясь что всё происходящее — сон. — Слушай меня, — поворачиваясь с переднего сидения, Виктор схватил воротник куртки девушки, притягивая к себе — не думай, что я добренький, потому что мы с тобой работаем вместе, — шептал он в лицо ей — я убил его, ты свыклась вроде, так нахуя ты свою жизнь портишь тем, чтобы опять быть с ним вместе? Дай мне разобраться с этой проблемой и будем дальше хорошо жить. — Нахуй иди, — улыбнулась та, когда парень отпустил воротник — я не знаю где он живет, мы виделись в кафе, жили в отеле, утром его не было уже, вернуться он туда не сможет, платила я, — нагло врала Некифорова, пока к её голове не представил пистолет нерусский. — Я убью тебя сейчас нахуй, сука, если не скажешь, где он, — держа на готове пистолет, спрашивал он. Оружие над головой напугало её, но выдавать афганца нельзя было, он её не выдал бы. — Я сказала правду, можем съездить и спросить на ресепшене, — говорила Варя, сглатывая слюну, готовясь каждую секунду к выстрелу — в отель он точно не вернется, это была наша последняя встреча, — шептала Варя — отпусти меня, Вить. — Не сейчас, — кивая головой, сказал он — если ты не врешь мне, значит сейчас он у своих, — сказал тот, утыкаясь в стекло — блять, конечно. — Что? — спросил спутник и коллега по делу. Но, тот ничего не ответив, вывернул руль, направляясь в противоположную сторону. Витя нервничал, это напряжение висло внутри всего салона. Девушка выдохнула, начиная вертеть руками. Нерусский явно завязывал руки плохо, всегда пользуясь для обезоруживания наручниками. Варя поджала губы, расслабившись улеглась на кресле. — Устала? — с насмешкой спросил афганец — Сейчас бы тут не была, если сказала бы раньше, где Алик. — кивнул Витя, поворачивая под мост. — Он уехал уже, наверное, — сказала Варвара очередную неправду — дай ему уйти, он не вернется. — Ты шутишь? — усмехнулся Витя — Он пулю моей жене дал, чтобы она мне её отдала, намекая на то, чтобы я застрелился, — кивок — умирать я не хочу, а он видимо хочет. — Афганцы на его стороне, — сказала Варвара — если убьешь Алика, ты тоже ненадолго жилец, уж об этом я позабочусь, — угрожала Некифорова. — Ты ошиблась, если думаешь, что я тебя просто так отпущу, — сказал Виктор, останавливая машину, выходя оттуда. Волнение внутри Некифоровой росло ежесекундно. Без Вити в машине стало ещё неуютнее, если такое слово в данной ситуации можно употребить. Мужчина, сидящей буквально по правую руку к ней, бесстыдно оглядывал женские ноги, не скрывая даже то, как мерзко облизывал засохшие губы. Она не знала как описать этот запах, но от всей семьи Зураба он шел один и тот же. Не пот, не парфюм, а будто налитый соком тестостерон. Этот запах не спутать ни с чем, но и описать его невозможно. Этот запах заполнил всю машину, заставляя поёжиться и шмыгнуть носом. Склонив голову, тот всё же решился уложить свою руку на голую ногу Вари. — Не печалься, он ничего с тобой не сделает, — наигранно волновался тот — я спасу тебя. — Я сама себя спасу, — грубо ответила та, сильно дергая ногой, чтобы его рука упала. Он напористо глядел на неё. — Сама себе спасительница, да? — нахмурился он, все еще надменно глядя на ноги. — Еще какая, — на выдохе сказала Варя, вспоминая с какой нежностью её также называл Алик. Эта «спасительница» стала чем-то даже интимным. Было такое чувство, что это её личное имя, новое, звучное и красивое. Он всегда говорил это с усмешкой, всей своей харизмой вдавливая брюнетку в пол под плинтуса. Поначалу это злило её, хотя нет, смущало, но со временем это именование приносило только радость. Никто и никогда её так не звал, кроме него. Такое смешное, такое пустое, такое, совершенно обычное для всех, но сладостное для неё — «спасительница». Зажмурившись, девушка вспомнила очертания лица Алика, видимо пытаясь телепатически сказать ему, чтобы тот бежал. Бежал куда угодно, бежал из Тулы, навсегда и не оглядываясь. В машину радостная села Вика, глядя на Варю удивленными глазами. Некифорова повернула голову, вглядываясь в знакомые очертания детского лица. — Вить, ты че творишь? — сделав глаза по пять копеек, крикнула та. — Сейчас засуетиться, — двигая плечами, довольно сказал тот, поворачивая голову — в парк за сладкой ватой? Вика кивнула, видимо совершенно не понимая, что происходит. Стоило сказать, но пугать девочку не хотелось, поэтому Варя сделала максимально похожее лицо, которое выражает спокойствие. Получилось не так, как она хотела, но это лучше чем набор эмоций, которые ловко манипулируют Варей. Подъехав к знакомому парку, Витя вышел вместе с Викой, оставляя девушку с Кахой. Тот глядел в окно, зачем-то держа в руках оружие. Почесав подбородок, он повернул свою голову, глядя на спокойную Варю. — Не волнуешься? — спросил брюнет, оглядывая её. — Я же сказала, не знаю где он, так что мы часиков шесть ещё откатаем и разойдемся, — кивнула та, надеясь что он ей верит. В этот же момент ему позвонил Бесо, и Каха заговорил на своем языке. Варя начала обдумывать свое будущее. Надеялась она, разумеется, на лучшее, но готова была к худшему. Почему-то ей казалось, что если афганца не найдут — её убьют. В этом было здравое зерно, она последняя видела его. Шантажом не получилось, значит просто уберут, чтобы не помогала в случае чего Волкову. После этих мыслей, ком в горле застыл. Смерть пугала своей неизвестностью, она даже не предполагала что будет, после того, как пуля пробьет её череп. Готова ли Некифорова вечность гнить под землей ради него? Черви сладостно съедят холодное тело, оставляя голые кости, пока тот будет свободно гулять по городу. Смотреть на завод, на грязные трубы и пьющих у моста подростков. Он чуть не погиб из-за неё, в этот раз погибнет она. Некифоровой туго давался страх, она его испытывала крайне редко, поэтому и инстинкты самосохранения работали некорректно. — Не будет сигреты? — нагло интересовалась брюнетка, смотря на мужчину. Она прекрастно осознавала что это глупо, но почему-то решилась спросить. Со стороны ситуация комичная — на деле тупая. Со связанными руками, которые ей кстати связал тот, у которого только что она попросила сигарету, она глядит на него. Каждую секунду она мечтала, чтобы сейчас какой-нибудь лысый парень в кожанке выбил дверь, крича чтобы она бежала, но этого, к сожалению, никак не происходило. — Курить? Тебе детей рожать ещё. — фыркнул он, вновь отворачиваясь. — Дак от кого? Алик уехал, найдете его, один хуй убьете, — закатила глаза студентка — нелюди. — Это мы еще нелюди? Твой Алик, блять, нам палки в колеса вставлял в Москве, потом в Туле блять, потом еще его племянник машину Тимура разъебал, дак Тимура еще и грохнули, сука, и это все твой Алик. — повышая тон говорил Каха — Он же нас всех грохнет, блять, но его ты нелюдем не назовешь. — Потому что он никого из вас не убил, — кивнула Варя — Тимура твоего ебаного, позволь напомнить, убил Витя, — говорила она, из-за напряжения стягивая веревку только прочнее, из-за чего та, начала неприятно давить на кожу. — вы не тех в союзники ищете. — Молчи, женщина, — фыркнул Каха — тебе нечего делать в мужских делах. — Дак отпусти меня тогда, — закрывая глаза на сексисткие выражения, попросила она. Она не хотела сбегать. Если бы он пустил её, побежала сразу на Лесную, увозя загород или куда подальше Алика. — Не могу, — оповестил тот — Бесо попросил тебя привезти, после того, как Алика замочим. — Зачем? — Мне откуда знать? — грубо спросил кавказец — Понравилась может или разобраться хочет с тобой, я как понял, ты тоже перед Зурабом в долгу была. — Каком нахуй долгу? — Я ебу? — крикнул тот, устав от болтовни Некифоровой. Долго приходила мысль о том, что же она задолжала самому Зурабу, пока в голове не всплыл их разговор. Год назад она так и не дала ему наводку, просто сбежала оттуда. Откуда об этом знает Бесо? Больше болтать с нерусским не хотелось, поэтому она молча уткнулась в окно, глядя как обратно идут Вика и Витя, с сладкой ватой и попкроном.***
Через час езды по городу, Варя с Викой слова не обронили. Подъехав к каким-то развалинам, Витя притормозил, пока брюнетка через стекло заметила знакомый силуэт. — Ты коллекцию собрать решил? — фыркнула Варя. — Меня в заложники возьмите, — кричал Саша. Витя схватил его за затылок, приближая к себе, говоря, что выбора у него немного, либо сестра, либо дядя. Афганец дал команду нерусскому, и тот вывел её с заднего сидения, усаживая на переднее, а назад усадил Сашу. — Привет, Санчо, — печально усмехнулась Некифорова, когда тот сел назад. В зеркало, она всяческий мимикой пыталась показать парню, чтобы он молчал об адресе и остальном. — Ну давай, говори, — спокойно требовал Витя. — Лесная семнадцать, квартира шесть, — проговорил Саша, будто заучивая слова — отпустите нас. — Нет, со мной поедешь, — кивнул Витя — а то я один раз тебе уже поверил. Варя закусила губу, царапая её, из-за чего выступила маленькая капля крови. Некифорова выдохнула тихо, чтобы её возмущение от болтовни племянника Алика не дошло до чужих ушей. Её злил факт того, что он так легко все рассказал им, но она понимала, что Саша любит Вику, и заботиться о её благополучие. Во всяком случае, у Алика есть шансы противостоять Вите, у маленькой девочки их совсем нет.***
Алик понимал еще утром, что Варя ушла расставаться с принцем, поэтому помывшись, он надел свои любимые штаны, ботинки и майку с курткой. Парень знал, что она захочет уехать, поэтому позвонил раза три на вокзал, чтобы узнать ближайший автобус до Москвы. Оттуда он планировал улететь куда-нибудь далеко от России, а главное — от Тулы. Варю ждал он пару часов, доедая уже холодные сырники. Волков понимал, что расставание с принцем будет тяжелой ношей для студентки, поэтому не злился. Решив, что ждать так долго смысла нет, он все-таки решил наведаться к Наде, уже ближе к вечеру. Ноги шли слабо, ему стыдно признать, но он действительно волновался. Второй раз идет прощаться, только теперь он действительно уедет. Хочет нормальной жизни, просто пожить. С ней. Завести детей, найти работу, сыграть свадьбу. Такую, чтобы каждый гость её запомнил. Постучав в дверь, ему открыла опухшая Надя, которая молча глядела на него. Ей не верилось, что перед ней стоит брат, живой. Через пару десятков секунд, она обняла его, не скрывая эмоций плача. — Вику похитили, — сказала сестра, все еще обнимая голову брата. — Кто? — серьезно спросил афганец. — Не знаю, — шепотом ответила женщина. — Че хотят? — поднимая голову на Федора, спросил он. — Тебя, — отрезал писатель, молча глядя на Алика, что стоит в дверном проеме.***
Витя сел в машину недовольный. Вытягивая бумажку с ближайшим временем на автобус до Москвы, глядя на Варю. Он сильно схватил её за ворот, притягивая её к себе. — Ты меня наебала, — грозно отметил он — там сырники, чай холодный, носки твои в комнате, бумажка эта ебаная, — кидая бумагу в Варю — я даже, сука, не удивлен. Хочешь умереть ради, Алика, давай, — вытаскивая пистолет, тот прислонил его к женскому лбу. Вика закричала, пока Саша в страхе закрывал сестре уши, боясь за Варю. — Пожалуйста, не надо, — попросил Саня. — Ебало завали, — приказал Витя — чего молчишь, Варечка? Уехать хотела с ним, да? Жизни нормальной? Сейчас сдохнешь, я тебя кину тут неподалеку, вороны быстро тело твое склюют. — Че ты хочешь от меня? — тихо спросила она, не на шутку пугаясь прислоненному ко лбу оружию. — Че он хочет? Алик где блять? — вмешался кавказец. — Я не знаю, — Витя перезарядил оружие — я клянусь, — уже со страхом сказала она, пока по её щеке стекла слеза, а ком в горле начал душить. — Палец парню режь, может тогда Алик прибежит, — отдал приказ Витя, и Сашу начали хватать за руки, доставая нож. Вика закричала, как и Варя. Обстановка в машине накалилась. Зазвенел телефон, Витя крикнул, прося тишину, после чего замолчал, слушая знакомый голос. После этого, Варя начала суктиться, сглатывая слюну. Витя поехал к остановке, Пока Некифорова пыталась подавить истерику. Её только что чуть не убили, сейчас убьют Алика. Тело тряслось, хотелось кричать, но она молча глядела в окно, пока тихо по её щекам красивыми, блестящими дорогами капли соляной жидкости падали. Увидев сквозь стекло знакомого человека, она с силой сжала кулаки, оставляя лунки на коже. Витя выгнал из машины детей, усаживая назад парня. — Её отпусти, — потребовал Алик, усаживаясь. — Это уже не тебе решать, — фыркнул Витя, заводя машину. — Её тоже убьешь? — спросил Алик — Зря Витька, с документами туго потом будет. — он откинулся на спинку, глядя на мокрые глаза Вари через зеркало. — А можно мороженное? — Че за хуйня? — спросил нерусский, все еще держа пистолет на голове. — Ну типо последняя еда перед смертью, — пояснял Волков. Это глупо, но это немного позабавило Варю. Страх был настолько сильным, что тело само не смогло выдать даже подобие улыбки, собственно она тут не к месту. — Пристегни его, — приказал Витя. — Чем, блять? Ты думаешь я наручники вместо трусов ношу? Веревка у меня была одна, она на девке. — Поуважительней, пожалуйста, — попросил Алик. — это в прошлом моя невеста вообще-то. — Похуй мне, — оповестил Каха. — У меня свои есть, — медленно доставая наручники, сказал Волков, пристегивая себя и отдавая ключ «другу» Вити. — на счет мороженого, там недалеко лавка, не жмись. — Да что за хуйня, я не понял? — кричал мужчина. — Не бесись, — влезла в разговор Некифорова, переводя взгляд на Витю — если денег нет, у меня в куртке возьми. — Ты мной командовать вздумала? — рыпаясь, спросил нерусский. — Я следую вашим указаниям, при условии, что вы её не трогаете, — на серьезном тоне сказал Алик, явно злясь такому поведению, по отношению к Варе. — я и в наручниках тебя вырублю. — С нескрываемой злостью, рявкнул Волков. — Витя, вот лавка. Как бы то ни было, афганец действительно пошел за мороженным. Это ввело её в ступор, ведь ситуация и без того странная, что тут не хватало одного лишь мороженного. Отдав мороженное в стаканчике Алику, все вышли из машины. Алик плелся поедая мороженное, глядя на Варю. — Боишься? — шепотом спросил афгнец. — Очень, — прижимаясь плечом к нему, также шептала художница. — Хочешь? — протягивая мороженное ей, пока та опешив на секунду, глянула на него как на дурака. Его ведут на верную смерть, он есть мороженое, и предлагает поделиться его последней едой с ней. Она откусила пломбир, захватив немного вафли, начиная пережевывать. — Они ебанутые, Вить, — вновь бесился нерусский. — Вить, ты то будешь? — спросил он. — Нет, — спокойно ответил тот. — А че так, ты же любишь, — сказал Алик. — У меня гланды, ты же знаешь, — кивнул Витя, глядя в пол. — А, — понимающе дернул головой Алик — слушай, — начал было тот, но Витя его перебил. — Слушай, ты рот закрой. — говорил Витя — У меня выхода не было. — Был, не пизди. — сказала Варя, спокойно идя рядом с афганцем. — Хватит пиздеть, ты доел, нет? — спросил нерусский, но услышав отрицательный ответ, выкинул из рук мороженое, толкая парня вглубь заброшенного здания. — на колени. Алик сел на колени, и к Варе вернулась прежняя паника. Она начала задыхаться, глядя на то, как парень толкает речи, о том, чтобы те делали то, зачем пришли. Каха поднес пистолет к его голове, но убрал, как только Алик усмехнулся. — Тебе смешно? — тихо спросил Витя. — Да нога прошла, прикинь, — повернувшись на бывшего друга, сказал Алик, вновь глядя на Варю — можно мне прощальный поцелуй? Витя кивнул, и Варя подошла к парню, присаживаясь на корточки. Руки сзади были связаны, и она просто глядела в глаза, не решаясь целовать. Это был их последний поцелуй, после него, она будет целовать уже лоб. Чуть поддавшись вперед, Варя чмокнула его губы, но он лишь сильнее поддался вперед, проникая языком в горячий рот. Губы её были слегка солоноваты из-за слез, капля крови придала поцелую вкуса металла. — Хорош, — требовал Каха. Но они не торопились. Варя сменила позу, садясь на колени, продолжая нагло целовать его, на глазах парней. — Я сказал хорош, — оттаскивая девушку от него. — Я люблю тебя, — шепотом сказала Варя, хоть и понимала, что это слышат все. — Я тебя тоже, — улыбнулся тот, облизывая губы — все, я готов, — он глянул на парня — только ты имей в виду, я бессмертный. Варю держал Витя, чтобы та не ринулась спасать. Алик начал говорить с невидимым им всем отцом, пока Каха начал бухтеть и не понимать. — Витя, — шепотом говорила Варя, зная что вблизи её услышит только он — ты же не простишь себя во второй раз, — говорила она — Витя, ты же не такой блять, ты же говорил мне тогда, на кухне, что был бы шанс, ты бы не стрелял. Но, Вите было все равно, стоял он молча не двигаясь, глазея на друга, что разговаривал с пустотой. Витя отпустил Варю, из-за чего она рухнула на пол, и послышался выстрел. Будь они в лесу, все бы птицы в округе разлетелись. На землю упал замертво Каха, в которого уже после смерти выстрелили пару раз. — Я не хотел тебя убивать, не хотел, — кричал Витя, начиная рыдать — я тебе в голову даже не стрелял, ну прости ты меня, — рыдал тот, шмыгая носом. Алик поднялся с колен, сначала глядя на грязную Варю, переводя взор на Витю. — Отстегни, — попросил Волков, стоя напротив трупа. Витя мигом отыскал ключи в штанах кавказца, отстегивая руки парню. Афганец сразу же подошел к своей девушке, понимая её и отвязывая руки. Варя прильнула к нему, чмокая в губы, щеки, нос, плача. — Алик, — хныкала та, гладя его лицо своими руками, а на запястье красовалась красная линия от веревки. Витя дал пистолет в руки Алика, прося выстрелить. — Вставай, — спокойно попросил Алик — домой нас отвезешь. — Отвезу. — рыдал.***
По приезде, Варя сразу ушла в ванную. Сидя на полу, девушка пыталась справится с истерикой, что никак не унималась. Она крутила головой, не веря что это её жизнь. Она всегда знала свое будущее, и оно никогда в не было таким. В школе еще, когда её спрашивали, она говорила, что станет известным художником, поступит в Москву, потом мужа найдет себе какого-нибудь, постоит семью. По итогу сидит в санузле своего парня-бандита, которого часам ранее убить хотели, а её привезти на растерзание к кавказцам, Варя даже представить боялась, чтобы с ней там делали, ну и на десерт учится она в Туле, и не знает выживет ли она завтра или нет. Раздевшись, она залезла в ванную, и при включенной воде, она наконец могла дать волю эмоциям и издавать звуки. Но видимо перестаравшись, студентка услышала слабый стук в дверь. Алик приоткрыл её, не смотря на голуб девушку. — Все нормально? — виновато спросил парень. — Да, конечно, — врала та — ты можешь зайти, все нормально, что ты там не видел. Он без лишних вопросов зашел внутрь, оглядывая голое тело девушки. Афганец скинул куртку, садясь на колени перед ванной, из которой торчали худые плечи и голова Вари. — Я так хочу, чтобы ты была живой и счастливой, — шептал он, взяв сырую руку девушки — почему-то вдвоем нам не везет. — Все нормально, — улыбнулась та, пододвигаясь ближе к нему — главное, что мы вдвоем. Она накрыла его губы своими, обнимая сырыми руками плечи. Пальцы потянулись к майке, поднимая её. Парень поднялся, заставляя Варю сделать тоже самое. Из-за ванны, она казалась выше его, поэтому ей пришлось наклонить голову вперед, чтобы не прерывать поцелуй. Скинув майку, она прошлась рукой по его телу, отмечая шрамы от пуль на груди. Парень, вжал её в стену, снимая штаны, тоже залезая в небольшую ванну. Закрыв их шторкой, он переключил воду на душ, ставя его наверх. Струи воды стекали по ним, пока оба грязные, уставшие и потерянные целовались. Алик спустился с губ на шею, целуя каждую часть кожи, что от его прикосновений покрывалась мурашками. Его руки держали талию Вари, не давая ей упасть, пока та запрокинув голову, наслаждалась его поцелуями. Медленно и аккуратно, афганец развернул её спиной к себе, входя на половину длинны, чего видимо брюнетка хватило, раз она издала протяжный стон. Тот неспешно начат двигаться, гладя женскую спину. Он не смог сдержать своего стона, поэтому в этой ванной играла какофония двух голосов. Это было необъятно, такое ощущение, что этот секс был не просто потребностью, а выражением всех своих чувств. Им было не стыдно говорить глядя друг другу в глаза о своих чувствах, но этот акт их будто подтвердил. Это не было грубым сексом, тут даже страсть не лидировала. Сейчас ими двигала чистая любовь, они её показывали так. Хотелось, чтобы каждой клеткой тела, они запомнили друг друга. Такого секса ни с кем и никогда у них не было. Нежный, красивый, трогательный. Они испытывали сильные чувства друг к другу, поэтому не надо было даже стараться, целовать друг друга каждую секунду. Все же через время Волков ускорил темп, из-за чего студентка сильнее вжалась в плитку, громче издавая звуки. Голос её хрипел периодами, но он все также нравился Алику. Она любой нравилась Алику. Когда парень кончил, оба запыхались, спускаясь в ванную, что из-за двух тел наполнилась до краев. Кареглазая протянула руку, которую охотно взял военный. — Прости меня, — сказал он. — Я люблю тебя, — усмехаясь сказала та, но слова были сказаны с тонной печали