***
Доехав до базы, Алик вышел с пассажирского сидения вместе с Варей. Ехали они радостные, хотя знали, что разговор с парнями будет непростой. Подъехав, те не верили глазам. Сгоревшее здание, которое тушили, видимо всю ночь, казалось небывалым. Будто они в Чернобыле, в эпицентре взрыва. — Блять, нет, — громко и тоскливо сказал он, доставая телефон, набирая номер телефона в доме одного из кавказцев. Поднося к уху, ему ответил женский голос — мне нужен Гриша, — потребовал Алик — как мертв? Афганец сбросил вызов, спотыкаясь об свою же ногу, падая на землю. На его глазах появились слезы. Осознание, что это все из-за него, душило горло, больно оседая в желудке, давило на голову. Он хотел крикнуть, но даже слова сказать не смог. Варе объяснений не потребовалось, она просто села рядом, напротив горевшего, видимо, этой ночью здания. Вспоминая каждого из бойцов, та закрыла лицо руками, которые в момент стали сырыми. Больно было осознавать, что люди, с которыми ты так недавно виделся, общался, разом погибли. Герои афгана, герои Тулы. Через полчаса молчания и немых криков, Варя поднялась, стукая по плечу парня, после чего те сели в машину, долго не решаясь трогать. — Это Зурабовские, — сказала она. — Да, блять? Реально? — грубо спросил Алик — А я думал это дети балуются. — На меня то ты почему орешь? — резко повернула она голову — Я, как и ты, сладко спала этой ночью. — Прости, — выдохнул Алик, с силой ударяя по бордачку — сука, я убью их всех. — Нет, мы сейчас едем, забираем документы и уезжаем из Тулы. — сказала она, заводя машину. — Я не уеду из Тулы, пока не закончу с этим, — ответил афганец. — Ты идиот или шутишь надо мной? — крикнула Варя — Позволь напомнить, этой ночью хотели убить тебя, меня отдать кавказцам, убили афганцев, — проговорила та — если сдохнуть хочешь, так сделай это как-нибудь в другой раз, в другой жизни, я не хочу видеть тебя мертвым и лечь за тобой следом, понял? — Уезжай в Москву сегодня же, — кивнул тот — я приеду позже, обещаю. — Твои обещания такие пустые, — зло проговорила Варя — знаешь же, что не приедешь, так зачем врешь мне, глядя в глаза? — выворачивая руль, сказала она — Тебя убьют там, не делай хуйни. — Это приказ. — грозно сказал тот. — Кому приказы отдаешь? — глянула на него она — Те, кем командовать можешь, умерли. — Варя, я не шучу, — серьезно говорил он. — Ты говорил, что любишь меня, что уедешь со мной, а сейчас бросаешь, — тормозя у его дома, сказала та — это входит у тебя в привычку, в девяносто третьем уехал в Москву, — загнула первый палец — потом всех обманул со своей смерью, — второй палец, убирая руку, широким взором окидывая дорогу — вернулся сейчас, и опять готов расстаться со мной. Третьего шанса на выживание тебе не дадут, и в случае чего, я тебе третьего шанса тоже не дам. — Уезжай. — Я жду тебя через два часа на вокзале, билеты я куплю сама, попрощайся со всеми, — сглотнула Варя — на вокзале я жду тебя максимум час, потом я уезжаю. Если любишь меня, ты приедешь. Алик глядел насквозь, но никак не мог понять своих эмоций. Он глянул на губы, поддаваясь вперед, чмокая их, позже выходя из машины.***
Войдя в собственную квартиру, она застала маму за обедом, по всей видимости, отец был на работе. — Вернулась блудная дочь, — улыбнулась мама — тебя Ванька искал. — Алик живой и он вернулся, — серьезно начала она — вместе с ним вернулись и проблемы, — кивнула Варя — время у меня ограниченно, поэтому сразу говорю: я уезжаю в Москву, на неопределенный период времени, для своей, твоей, его и его семьи безопасности. Там я поступлю, сниму квартиру на первое время, пока мы с Аликом не устроимся на работы. — Это шутка? — спросила Ольга. — К сожалению, нет, — ответила Некифорова — прости меня за все, я не прощаюсь, я вернусь в Тулу обратно, я заехала попрощаться. Мама обняла дочь, так крепко, как никогда никого не обнимала. Она любила Варю, ведь та была единственной её дочерью, Ольга всегда ей гордилась. Даже сейчас. Какая-то плохая ситуация, и она пошла за тем, кого любит. — Будь на связи, — попросила женщина. — Тебе надоест трубки с меня брать, — выдавила из себя улыбку она, уходя в комнату, чтобы собрать вещи. — деньги, заработанные у афганцев кончаются, подкинь немного, пожалуйста. — Да, конечно, — сказала мама, смахивая еще не упавшую слезинку.***
Варя в машине позвонила Полине, чтобы та через полчаса была у Университета. Подъехав уже к знакомому забору, Варвара закурила сигарету, видя знакомый женский силуэт. Та шла аккуратно, видимо чего-то опасаясь. — Привет, что за срочность? — спросила блондинка. — Макс сейчас где? — сходу задала вопрос она, опасаясь той же участи, что у других афганцев. — Дома спит пьяный, — кивнула Полина — я его вчера к афганцам на собрание не пустила, как знала. — Мы с Аликом тоже ночью спали, — докуривая сигарету, сказала Варвара. Она рассказала тоже самое, что и маме. Полина спокойно согласилась с этим решением. — Мы тоже уедем, наверное, так что недолго вы без нас в Москве будете, — улыбнулась девушка — в Туле небезопасно, да и делать нечего. — Шутишь? — радостно спросила Варя, обнимая подругу — Наши детские мечты про Москву исполнятся. Подруга кивнула, и они вошли в кабинет директора. Обе девушки забрали документы об отчислении и аттестат. — Я поехала на вокзал, тебя куда? — нахмурилась Варя, садясь в малину. — К Максу, — кивнула Полина — как раз с Верой Викторовной попрощаешься. Брюнетка глянула на часы, выворачивая руль в нужную сторону, к дому Макса.***
— Варечка, привет, тише, — еще в проходе сказала Вера Викторовна — Полина, тебе во сколько завтра на прием? — В девять, — кивнула блондинка, приоткрывая дверь в комнату своего парня, что без задней мысли спал. — кошмар. — Его друзья полегли, Полин, — серьезно, но тихо сказала брюнетка, проходя вглубь квартиры — Вера Викторовна, я уезжаю в Москву на неопределенный срок. — Да ты че? — сделав глаза по пять копеек, удивилась женщина — Мама знает? — девушка кивнула — Ну не пуха, ни пера, с парнем своим? — теперь уже удивилась Варя — Ну блондинистый такой, мама твоя рассказывала. — Не с этим, — улыбнулась та, смущаясь факту, что её парни уже путают голову всем — с Аликом. — Он же умер, — все больше удивлялась женщина. — Жив оказался, — выдохнула Варя — Ладно, Макса от меня чмокните, я уехала, — сказала она и хотела развернуться и уйти, но обернулась — Полина, со мной поедешь, машину тебе свою завещаю. — Ты можешь на ней сама уехать, — подняла одну бровь блондинка. — Не хочу, — огляделась та — и ты на ней не катайся, продай от греха подальше, — кивнула Некифорова — прав у тебя нет, мудаки кавказкие об этой машине знают, — поджав губы, сказала Варвара — дядя Виталя, сосед мой, машину брать хотел, прийди к нему и продай. — она глянула на часы, чмокая в щеку Веру Викторовну — до свидания***
Попрощавшись с Полиной, она вошла в центр автовокзала. Автобусы одни за другими уезжали, Варя стояла на вокзале, выжидая афганца, который либо не торопился, либо решил не ехать. Одна мысль, что тот выбрал месть, а не её, обижала и пугала. Глаза вечно бегали со входа на вокзал, на часы. Она боялась, что он не придет, что больше не поцелует её, не обнимет, и как год назад, она уедет в их плановое на двоих путешествие. Время поджимало, автобус вот-вот готов тронуться с места и выехать на главную площадку, чтобы пассажиры в него уселись. С каждой секундой, она больше злилась и мирилась с мыслью, что тот не придет. Отвернувшись от выхода, она заметила подъезжающий автобус, в который один за другим начали заходить люди. Обернувшись назад, Алика так и не было. Слезы накатились, и та сделала шаг вперед, слыша позади себя крик. — Варя! — кричал знакомый, мужской голос, который с спортивной сумкой бежал в кожаной куртке. Улыбка на уже мокром лице поднялась чуть ли не до ушей. Побежав на встречу, они столкнулись телами, крепко обнимаясь. Зарывшись в его плече, та засмеялась и зарыдала одновременно. — Все, побежали, а то без нас уедет, — засмеялся Алик, хватая женскую руку. Пара вбежала в автобус. Заплатив за проезд, они сели на последний ряд, смеясь. — Я думала ты не придешь, — хныкала девушка, все еще держа его за руку. — Знаешь чему меня научила война? — задал риторический вопрос он, мельком глянув в окно — Один неверный шаг — ты мертв, а я жить хочу, — глянув на девушку, тот улыбнулся — с тобой, просто пожить, без криминала и проблем. Денег меньше, как и проблем, — улыбнулся парень — Спасительница победила в войне? — улыбнулась Варя. — Спасительница победила меня. — целуя сладкие губы, сказал тот.***
По приезде в столицу, они заселились в отель, пока искали объявления по сдаче квартир. Там пара попутно искали работу Алику и хороший университет Варе. Работать ей придется в любом случае, ведь жить за счет Алика они вдвоем не смогут, а мама с папой денег не могут отправлять много, да и идти они будут долго. Квартиру они сняли у какой-то бабушки, и это было видимо самым гиблым местом в Москве. На улице ребят ждали парни в спортивных костюмах, что сидели на лавках, жуя семечки и распивая пиво. Пара уселась на их новый диван, оглядывая «хоромы», понимая что это худшее, что могло с ними случиться в Москве. — Я мотоцикл продал знакомому, — сказал он — сейчас деньги отложим и постепенно накопим на квартиру. — улыбнулся Волков. — Да мне уже похуй, — стрельнула глазами та — главное, что мы в безопасности. Так и началась их совместная жизнь. Варя поступила в Московский государственный академический художественный институт, Алик устроился в школу физруком и те зажили как обычные люди. Афганцу было хорошо работать с детьми, пусть это приносило не так и много денег, но им пока хватало. В жизни появились новые цели и идеи. Летом пара жила счастливо, вечно гуляя по городу. Москва была небывалой, они посетили кучу галереи и музеев, где афганец закатывал глаза, ничего в этом не понимая, и не желая, пока Некифорова разглядывала каждую картину и скульптуру. Она, такая красивая, в голубом платье, с такого же цвета лентой в косе, слушала гида, удивляясь каждой интересной детали и истории очередного написанного шедевра. Её красивая, аристократичная фигура, была подчеркнута этим нарядом, её темные волосы, заплетенные в легкую косу, вокруг которой была эта атласная лента. Взяв женскую талию, он чмокнул в затылок её, тоже пытаясь слушать гида, который очень нудно бубнил себе под нос. Или как пара решила прокатиться на теплоходе следующим днем, где очень вкусно поужинали, обсуждая всякую ерунду. Может, как те ходили на огромный пляж купаться, где она вставала на его плечи, прыгая с них в воду. Она вынырнула в очередной раз подплывая к парню смеясь. — У тебя плечи красные, афганец, — засмеялась она, гладя его покрасневшую от ее ног кожу. — Меньше слов, больше прыжков, спасительница, — улыбнулся он — давай, залезай, — ныряя, сказал тот, после чего, та послушно встала на его плечи, прыгая с них в воду. — не ударилась? — спросил, когда увидел, как брюнетка всплыла. — Не, — засмеялась студентка, подплывая к парню, поднимая его на свои руки, ведь под водой, легче Алика было не придумать — невесточка моя. — Не тяжело? — улыбнулся парень, и та его резким движением выронила, и пока тот не успел опомниться, прыгнула на него, чмокая под водой. — На счет невесточки, может распишемся хотя бы? — Я хочу свадьбы, — кивнула та, потирая глаза от воды — нормальной. — Дак давай сыграем, — улыбнулся тот. — Все те, кого я бы позвала, в Туле остались, — грустно ответила Варя. — Ну приедут на пару дней в Москву, — пожал плечами он — если им это действительно надо. — Надо планировать всё, — кивнула Некифорова — мне кстати предложения никто не делал, — театрально вздохнула она, прикладывая руку к лбу, вставая в пол-оборота. — В третий раз? — Засмеялся он — Не наглей, я на кольцах разорюсь, — он взял её руку, крутя над женским лицом — ты прошлогоднее кольцо до сих пор носишь, спасительница. — Уговорил, — прыгая на него, сказала она.***
Варя стояла у плиты, готовя парню обед, что пришел с работы. Он не уставал особо, но все равно хотел немного отдохнуть. Художница разлила суп по тарелкам, наливая в кружку чай. Позвав парня, они начали обедать. Из-за того, что на дворе бушевало лето, Алик был на работе недолго — лишь до обеда, ведь школьники не вышли с каникул. На лето и Некифорова нашла небольшую работу, только тратила не на семейный бюджет, а на будущую квартиру. Она работала в ларьке с газетами, уже устав от нескончаемого потока бабушек, у которых видимо до сих пор не было телевизора для новостей. — Очень вкусно, спасибо, — чмокая макушку, сказал парень, моя за собой посуду. — Пожалуйста, — доедая суп, говорила Варя — я предлагаю перенести свадьбу на следующий год, — честно процедила та — во-первых, будет лето, во-вторых, мы сможем привезти родственников нормально, в-третьих, мы сможем устроить нормальную свадьбу, у нас к следующему году, как-минимум квартира будет. — По моим прогнозам, квартира будет у нас уже к концу осени, — кивнул парень — в Тулу возвращаться все равно опасно, так что будем твое день рождение и новый год праздовать на твоей даче. — А туда ехать не опасно? — выгнула бровь брюнетка. — А кто о ней знает? — хмыкнул Алик — Кого возила туда, признавайся, — чмокая щеку девушки, спросил военный.***
Сентябрь 1994
— Ты готова? — спросил парень, входя в комнату, где она застегивала аккуратные пуговицы на рубашке. — Да, почти, — кивнула Некифорова, забирая с комода черную юбку, пока параллельно работающему радио с кухни, раздался звонок. Алик ответил на него, полминуты слушая невнятный, бессмысленный бред в трубку телефона, с каждой секундой в е больше понимая кто звонит, и о чем говорят. Этот голос он знал хорошо, голос женщины лет шестидесяти, старый и усталый. — Кто там? — спросила брюнетка, входя в кухню. — Понял вас, — сбрасывая, Алик сглотнул — Витя умер, похороны через три дня. — Откуда у них наш номер? — расширила глаза та — Это ловушка? — Кому мы нахуй нужны, — выдохнул тот, усаживаясь за стул, закрывая лицо руками — номер мои могли дать, семьи знакомы, — тоскливо, как пес, которому лапу прищемили, протараторил афганец — она сказала, умер в тюрьме, — мотал головой парень — выезжаем в Тулу, завтра. — Никакой Тулы, Алик, — отрицательно кивала головой та — нам там делать нечего, — уходя обратно в комнату, ответила Некифорова. — Да ты бы хоть родителей навестила, — вскочил со стула афганец — ты им уже месяц не звонила, только с Полиной своей трещишь, остальных своих друзей и семью ты вообще забросила. — Это они мне месяц не звонят, — кивнула та — у них своя жизнь, у меня своя, — поправляя ворот ответила она. — я в Тулу вернусь только ногами вперед. — Некифорова, ты начинаешь меня злить, — играя желваками, кивнул афганец. — Я? — злостно улыбнулась девушка, резко поворачивая голову на него — Ты сам когда Саше звонил последний раз? Моя мама с папой живут припеваючи, а у него мама сидит в тюрьме, а дядя в другом городе. — Вот и проведуем их, — ответил тот, и прежде чем та вновь начала истерить, тот выдохнул, продолжая — это приказ, который не обсуждается. — Алик, — недовольно захныкала та, незаметно топнув ногой.Пару месяцев ранее
Алик вышел из дома, пытаясь подкурить сигарету, усаживаясь на свой мотоцикл. Хотелось уехать куда-нибудь в закат, ни на вокзал с Варей, ни к Бесо. Зажигала даже после тряски не могла дать маленького языка пламени. Выругавшись, парень откинул её, слыша как пластик бьется об асфальт и заводя транспорт. Подъехав к ближайшему магазину, Алик хотел было зайти внутрь, как в него втыкается знакомый силуэт. Такой родной, что даже не видев его, тот по запаху определил его. Витя был несильно, но ниже Волкова, поэтому своим лбом уткнулся в мужской подбородок. Бывший командир опустил глаза, глядя на то, как Витя торопился выйти из магазина, уже с открытой бутылкой водки. — Здарова, Саид, — назвал его Алик именем персонажа из «белое солнце пустыни», который они смотрели вместе. — Командир? — поднял брови Витя, и, как перед мамой, убрал бутыль за спину. — Куда путь держишь? — В магаз, за огнем, — спокойно ответил Волков — ты че посреди дня распиваешь? — Бойцов поминаю, — кратко ответил он, усаживаясь на лавку при магазине, рядом с ним уселся и военный. — как Варька после вчерашнего? Про ребят знает? — Знает, — кивнул он, поджимая губы, он повернул голову — мстить хочу, а она ругается, говорит, в Москву хочет. — Такой ты дурак, — усмехнулся Витя — ты поди решил мстить? — Я потом приеду, — поджал челюсть он. — Сам себя обманываешь, — тошно засмеялся Виктор — не глупи, она ради тебя все бросить готова, даже вон, Ваньку бросила, который пылинки с неё сдувал, а ты местью давишься, — философствовал парень — месть хороша, пока ты её не совершил, принцип «око за око» сделал весь мир слепым. Алик засмеялся, от души. Много он знал о друге, но, чтобы тот предложил ему оставить месть и уехать, такое впервые. Месть свойственно военным, особенно импульсивным, таким, коим Витя являлся. Всегда, когда убивал врага, ликовал, что отомстил за своего товарища. Война жестока, но она вырастила Витю. Из парнишки, который занимался хоккеем, всегда гулял с фингалом под глазом, а в подростковом возрасте с парнями курил сигареты за гаражом у школы, появился такой. С Аликом они познакомились в военном лагере, но виделись еще в военкомате. Оба сразу нашли общий язык, начиная потихоньку подниматься по карьерной лестнице. Поначалу Алика признали командиром подпольно, чтобы старшие не узнали, а уж позже, он фактически стал командиром. Витя никогда не отворачивался от него, был честен и предан. Во всем помогал, слушал, да если бы не он, Волков либо мертвым лежал или точно бы не поднялся так высоко. Но это все никак не перечеркивает факт неудавшегося убийства Алика, руками своего товарища и друга. Лучшего друга. — Прав ты, — усмехнулся Алик — бывай, — протягивая руку, кивнул Волков, уже уходя, опомнился — подкуриться дай. Поджигая сигарету, парень сел на байк, уезжая к дому сестры.Наше время
— Я еду завтра утром, без вариантов- сжимая кулаки, Алик начал уходить — вечером потрещим и зарешаем детали, сейчас поедем в твой институт. — На чем? — выдохнула Варя. — На автобусе, — подал плечами он — мы уже не в Туле, да и работаем на обычных работах, так что машину нам рановато брать. — Ты с каждым месяцем все больше и больше по этому полуживому городу скучаешь, — недовольно поправляя прядь волос, те вышли с квартиры. — У меня там семья, — ответил он. — Я — твоя новая семья, — тыкая большим пальцем себе в грудь, ответила брюнетка, глядя на печального от смерти бывшего друга, Алика — поехали, — целуя его в щеку и протягивая руку, чтобы они пошли за руки, скрепляя пальцы в «замок».***
После празднования первого дня обучения, студенты разошлись по домам. На Варвару буквально каждый посмотрел, оглядел тело, одежду, какая-то девочка в актовом зале умудрилась понюхать её волосы. Чувство, будто в Москве все неадекватные. Ученикам всем как минимум восемнадцать, а они реагируют на новенькую, будто во втором классе. По приезде домой, та нажаловалась Алику, который чистил картошку. — Может ты этой девочке приглянулась? — хохотал парень, кладя почищенную картошку в кастрюлю с водой, пока Варя жарила полуфабрикат котлет. — Я уже сама начинаю хотеть в Тулу, — выдохнула она, переворачивая котлету. — Кстати о ней, завтра выезжаем в десять утра, других билетов не было, — кивнул Алик — пятница, к нашему везению. — Я завтра учусь, — недовольно фыркнула та — а ты работаешь. — Я Юру предупредил, проведет тренировку вместо меня, — пожал плечами Волков. — Хитрый какой, — выложив котлеты, она принялась к жарке картошки. — а за меня кто лекции послушает? — Неужто не завела себе знакомых в первый день? — поинтересовался тот в шутку, но почему то эта фраза ударила Варю по сердцу. Год назад, в первый же день она познакомилась с Ваней. Увидела в нем свет, что-то неощутимое и притягательное. Он помог ей выбраться из проблем, опять почувствовать себя живой. Ей было действительно интересно, чем он сейчас занимается…Тула. Квартира Вани
Парень раскрашивал картину масляными красками, что оставила Варя у него. Скучающе зевнув, он обвел черту подбородка человека на портрете кистью, и отбросил краски, устав от этого. Упав на кровать, он обратил внимания на испачканные от краски руки, уходя в ванную. Пока лилась вода, парень смотрел на свое отражение. Ему не хотелось ныть и нагнетать, но чувствует он себя с каждым днем только хуже. Хотелось разбить зеркало, чтобы не видеть синяков под глазами, опухшего от вчерашнего, очередного пьяного вечера. Не хотелось верить, что он убивается по какой-то девчонке так долго и сильно. Слеза стекла по его щеке, но он по-мужски скинул её, выключая кран, быстрым шагом устремляясь в собственную комнату. Сев напротив портрета, он провел по только нарисованному подбородку, смазывая краску. — Ненавижу тебя, — глядя на её портрет, что рисовал три часа до этого, проговорил он, давая шанс пролиться слезам. Он взял нож со стола, которым открывал пиво вчерашней ночью, и со всей силы зарядил лезвием по полотну. Нож красовался между её черных глаз. — ненавижу, блять, — заорал он, из-за чего эхо в пустой квартире загремело, с силой вытащив нож, он еще раз воткнул его, в губ на этот раз, после чего ногой пнул мольберт. Вместе с ним полетела грязная вода и краски. Её краски. Сегодня он ходил по Университету, такому пустому без неё. На паре он спокойно рисовал, не слыша, как она бубнит себе под нос, что ей все не нравится. В столовой к нему подсели одногруппники, не обращая на блондина внимания, что-то бурно обсуждали. Он даже есть не стал, послушал бред их, да ушел. После университета, для комичности, он встретил Полину, что видимо шла с платной клиники, держа в руках узи. — Привет, — неловко поздоровалась она, видя как у парня полностью отсутствует настроение. — Привет, — кивнул он, глядя сквозь неё. — ты беременна? — Да, четвертый месяц пошел, — улыбнулась та. — как в университете? — Пусто, — холодно отрезал он, открывая дверь машины — тебя подвезти? — неохотно спросил тот. — Что? — удивилась блондинка — Нет, нет, я прогуляться хочу, — наигранно улыбнулась та. — Понял, — кивнул Иван, собираясь уже садиться за руль, но поджал губы, повернул голову на подругу бывшей девушки — как Варя? — Варя? — еще больше удивилась та, не ожидав, что блондин осмелиться спросить о ней — Хорошо, в Москву поступила, как и хотела, — активно закивала она — завтра приехать должна. — Пятница же, — нахмурился он, наконец проявив интерес к беседе — что-то случилось? — Витя умер. — отрезала Полина без эмоций. — По моей памяти, она не сильно его любит, — подняв одну бровь, удивился голубоглазый. — Не думаю, что это её инициатива, — кивнула беременная. — Алик дружил с Витей, да? — Полина опять кивнула — Ладно, спасибо за разговор, я поехал, дела. — Да, давай, — с облегчением кивнула она. Этот разговор утром смешил его. Как же ей было напряженно говорить с ним, как же она боится сболтнуть лишнего. Мысль о том, что Некифорова завтра будет в Туле грела душу, но злость на неё была сильнее. Он выдохнув, поднял полотно, убирая нож обратно на стол, глядя на её лицо, которое сам и нарисовал. Непроизвольно парень потянул свои губы к её. Чмокнув полотно, он еще больше испугался, откидывая его в сторону, вытирая губы от краски, падая на кровать.Москва. Квартира Вари и Алика
— Вкусно, — причмокивая, наслаждался ужином военный. Варя усмехнулась, глядя в окно. Ехать в Тулу для неё было далеко нерадостным событием, она не хотела видеть завод, трубы, людей внутри города. Она не звонила маме пару недель. Не из принципа, а просто не хотела, находя сама для себя одну легкую отговорку «некогда.». Только это было наглым враньем. Собрать все новости из Тулы от Полины вечером, заняться сексом в каждом углу этой квартиры с Аликом, смотреть полдня телевизор, потом приготовить поесть и обратно сесть она успевала — матери родной нет. Было стыдно. Она не знала чего стыдиться, но душа была не на месте, словно она предала родителей, разочаровала, подставила. Сейчас они наверное тоже ужинают. Варя отсекла эти мысли, доедая свою порцию, моя тарелку. — Ты вообще в Тулу не хочешь? — на выдохе спросил афганец, глядя на подавленную девушку. — Не хочу, — отрезала она — предчувствие дурное. — Ложное, — кивнул Алик — чебуреков в городе больше нет, ну, после смерти Бесо. — Бесо мертв? — оживилась Варя. — Мертвее всех мертвых, — ответил парень, откусывая добрый кусок черного хлеба в прикуску с картошкой — за это Витю и посадили. — Ты откуда знаешь вообще? — шмыгнула носом она, садясь обратно за стол. — Дядя Володя, рыбак, очень любопытный, — кивнул Алик — на заводе работает, все своими глазами видел. — Это твой сосед по дому, из которого мы съехали на лесную? — подняла брови она, припоминая мужчину. — Да, этот, — кивнул Алик — кароче, рассказываю.Лето 1994, Завод
Чувство вины больно душило горло, заставляя часто поправлять ворот. Ира уехала к маме, а Витя решил выпить водки на фоне сгоревшей базы. По-привычке он пошел в знакомый магазин, с самым ярким входом и вывеской. Перед глазами и без спиртного плыло, но еле-еле доковыляв до магазина, он уселся на лавку рядом с ним, пытаясь отдышаться и собраться с мыслями. Боль за собственное предательство Алика, сменилась новой — смертью бойцов. Те послушно выполняли приказы, какие бы они не были глупыми и опасными. Он не считал себя хорошим командиром, а те давали ему понять, что принимают не хуже прошлого. Которого он убить пытался. Через пару минут он заплыл в магазин, хватая небольшую бутылку водки, отпивая добротный глоток, корчась от горючей жидкости. — Че творишь, окаянный? — женщина с яркими румянами и красными волосами вышла из прилавка, желая отобрать бутыль, как ей казалось, обычно алкоголика. — Не трогай меня, блять, — доставляя пистолет, но не направляя на неё, томно проговорил парень. — почем она? — он нашел ценник, и хмыкнув, достал бумажник, давая деньги за водку и моральный ущерб, он начал выходить, но воткнулся в мужское тело. — Здарова, Саид, — сказал знакомый, приятный, с недавних пор, даже чуть обезумевший голос. Радовало, что Алик до сих пор помнит любимый фильм Вити, раз назвал его таким именем. Хотелось обнять его, крепко, как брата родного, зарыдать из-за парней, но Витя лишь спрятал стеклянную бутылку за спину. Он не боялся, что Алик попросит поделится, он боялся осуждения. Вот он, стоит перед ним, у него также умерли друзья и товарищи, но притом, стоит трезвый, называет смешным именем. После небольшого разговора, Витя продолжил распивать алкоголь на лавке, пока через стекло, как в цирке, на него глядела кассирша. Выкинув пустую бутылку, он глянул на женщину в ответ. Перед её глазами, Виктор покрестился, устремляясь твердым и уверенным шагом на завод. Там не было сегодня охраны, будто его одного и ждали. Заходя внутрь, он заметил как кавказцы толпой стоят что-то обсуждая, рядом стоял Бесо, внимательно, но, скучающе глядя на свою семью. Витя, не обдумав ни единицы плана, вытащил чеку, идя с гранатой на них, крича что-то он убийстве. — Ты че пришел сюда, афганец? — усмехнулся Бесо, прикрывая рот рукой, видимо не боясь. — Зря радуешься, чебурек, очень зря, — улыбнулся Витя, отбирая ствол у одного из кавказцев, уводя сына Зураба в отдельную комнату, кое-как связывая. — ты бойцов приказал расстрелять? — задал риторический вопрос военный, вставляя чеку на место, все еще держа пистолет наготове. — Ты убил моего брата, — поджал губы он, толи от стыда, толи от страха. — Я из-за твоего бати, — он глянул на потолок — царствие небесное, — кивнул он, быстро перекрещиваясь за упокой былого врага — своего брата чуть не убил. — Дак ты мудак, трус и лох, Витя, — усмехнулся Бесо — я бы своего брата, даже под дулом пистолета не убил. — Рот закрыл, — ближе подставляя оружие — а то гранату в трусы засуну. — А не испугаешься последствий? — захохотал кавказец. — Мне уже похуй, — усмехнулся Витя, выкуривая сигарету, рядом с сыном Зураба, позже туша её об пол — Алик жив, если он дал мне шанс, бог тоже даст. — Алик не бог. — Предательство как смерть, оно не знает нюансов. — кивнул Витя, засовывая в трусы гранату, слыша как Бесо говорит на своем языке. Это стоит уважения, он понимает что сейчас умрет, но предупредил семью, чтобы отошли и не полегли рядом. Он вывез его к семье, и послышался сильный взрыв. «После этого, внутрь завода заваливается бригада омоновцев, увозя и Витьку и чебуреков» — цитировал дядя Володя