Дипломник (AU!сборник)

Бэкхён прикусил нижнюю губу и зажмурил глаза под плотной повязкой. Судорожно выдохнув, он попытался выпрямить шею, но стало только хуже. Вернуться в то положение он уже не смог и непроизвольно заскулил. Сознание тут же опалило стыдом и недовольством собой.       — Ти-ише, — низкий голос обволакивал утешительными нотами. Парень прикусил губу ещё сильнее и напрягся сильнее нужного, ощутив непривычную ласку в голосе. Он не привык к тому, что о нём заботятся. Это вызывало агрессию и тупую боль в желудке, но этому мужчине всё было ни по чём. Он продолжал заботиться о нём и проделывал удивительные вещи с его сознанием, органично воздействуя и на тело физически. Во время сессий в голове Бёна было очень много мыслей. Он на многом концентрировался, боясь потерять Дома из ощущений. Бэку жизненно необходимо было знать, где находится человек, которому он доверяет свою жизнь. Безопасность у англичанина была на первом месте, затем психологическое воздействие, и только потом, если у Бэка хватало сил, они могли закрепить конец чем-то интимным. Всё это было новым, неизведанным и желанным. Тишина в голове… была безупречной. Когда Бэкхён пришёл сюда в третий раз, до него дошло, что он окончательно попался на крючок.       — Тш-ш, — Бэк не выдержал и зарычал, из последних сил удерживая бёдра крепко сжатыми, а ноги напряженно выпрямленными. — Непослушный. Пальцы крепко сжали простынь в кулак. Парень прокусил губу и дрогнул всем телом, отпуская слёзы. Наконец, чужие влажные ладони пропали с члена. Бэкхён облегчённо выдохнул и расслабил шею, позволяя себе на мгновение передохнуть.       — Я не разрешал расслабляться, — игрушка внутри завибрировала. Бён охнул и вздрогнул всем телом, с огромным трудом взяв под контроль подступающий оргазм. Ему снова пришлось вызывать дискомфорт во всём теле. Последние десять минут он держался только из упрямства и из-за того, что Дом не замечал этого. По крайней мере, наивности он не лишился.       — Непокорный мальчик, — английский буквально убивал Бэкхёна. Он всхлипнул и зажмурился, продавливая ногтями нежную кожу внутренней стороны ладоней. — Я понимаю тебя лучше, чем тебе кажется. Отчего-то мужчина был уверен в том, что Бэкхёну нужно выпустить боль и негатив из сознания и расслабить тело. До передела. Это немного раздражало, потому что изначально он шёл не на терапию, а на стандартный набор методик физического воздействия. Но Бэк не мог не согласиться с тем, что после вынужденных непроизвольных рыданий ему становилось легче. А ещё эта блаженная тишина… Она стоила слишком дорого. Мышцы сокращались от неудобной позы на спине. Он едва мог удерживать себя навесу, подложив руки под крепко сжатые ягодицы. Затылок держал весь верхний корпус. Скрещённые под ним руки болели, а плечи, сокращающийся пресс и бёдра дрожали так, словно его пробивало током каждую секунду. Он был на пределе больше десяти минут, весь мокрый от масла и выступающего пота. Этот невыносимый массаж Бэкхён будет вспоминать всю жизнь. К нему ещё никогда не прикасались с такой нежностью и аккуратностью. Бэкхёну было ужасно стыдно от того, что он почти сразу заплакал, слушая горячий шёпот с ласковыми обращениями и похвалой. Но самые яркие ощущения вызывали не ладони, чудовищно приятно поглаживающие или передавливающие член, а игрушка внутри. Если бы не поза, вынуждающая сжиматься и держаться почти навесу, он бы ещё продержался пару десятков минут, но сейчас это уже было невозможным.       — Хочешь простонать? Господи, только не это. Он едва держит себя, контролируя каждую мышцу, но на разговоры это не распространяется! Он умрёт, если не сможет чётко выговорить ответ. А отвечать нужно. Бэкхён сомневался, что после происходящего сможет выдержать наказание.       — Да, сэр.       — Я запрещаю, — горячий шепот коснулся уха. Бэкхён что есть сил сжал губы, ощутив неприятный вкус крови во рту. Он чувствовал, как чужой взгляд осматривает его. Англичанин хотел, чтобы Бэк подчинялся и воспитывал в себе внутренний стержень. Ох, если бы он знал, какой стержень в Бёне воспитала жизнь… — Молодец. Умница. Продержишься для меня ещё пять минут?       — Да, сэр. Бэкхён был готов сдохнуть прямо сейчас. Какие пять минут, чёрт возьми? Игрушка внутри перестала быть такой раздражающей. Бэк терялся в ощущениях, которые с нарастающей прогрессией становились болезненными. Сердце билось почти в глотке. Желудок уже давно свернулся в узел. О пульсирующих мышцах и напряжении в паховой зоне и вовсе не хотелось думать. Ему было больно и тяжело в мышцах бёдер, большую часть времени он плакал именно из-за этого. Он ощущал свой предел, знал, что не выдержит, но Дом каждый раз вынуждал его разрываться на куски и держаться дольше и дольше. И всё это ради похвалы. Всё ради того, чтобы им, наконец, хоть кто-то был доволен.       — Согни колени. Парень шумно выдохнул. Он упирался пятками в твёрдый матрас, направив стопы вперед. Всё это время его ноги были ровными. Таково было требование. А теперь… да ему крышу снесёт от боли. Невероятно то, что судорога не случилась, но, кажется, прямо сейчас она настигнет перенапряженные мышцы. Аккуратно опустив стопу на матрас, Бэкхён сдавленно выдохнул и зажмурился. Ощущения не из приятных, а уж когда он согнул первую ногу… Звёздочки летали перед глазами, пока он пытался справиться с лёгким приказом. Головой он понимал, что уже всё — конец сессии близко, но не мог заставить своё тело работать даже с силой накатывающегося на сознание облегчения.       — Хороший мальчик, — одобрительные хриплые нотки англичанина чуть не довели его до оргазма. Бэкхён что есть сил напрягся и резко сдвинул колени, судорожно часто задышав. Мужчина неодобрительно цокнул и опустил ладони на дрожащие колени. Живот готов был взорваться от напряжения, а уж таз…       — Что же, в следующий раз не буду спешить с похвалой. Кажется, ты любишь всё портить в последний момент, — недовольно произнёс Дом. Дыхание перехватило. Да, чёрт возьми, он всю свою жизнь всё портит и не только в последний момент. Бэкхён вообще считал, что был создан для того, чтобы всё портить: репутацию семьи, отношения людей и свои собственные с людьми… Щёки обожгло сожалением. Удовольствие настолько стремительно отступило, что он едва не потерялся в себе. Бэкхён судорожно выдохнул и немного расслабил тело, уменьшая дрожь от исчезновения напряжения. Глаза чуть приоткрылись, расслабляя веки. В этот момент Бэкхён понял, что захотел бы наказание, чтобы его похвалили. Сейчас он был готов на любые унижения, потому что все они били бы в точку. Самую болевую точку. Несмотря на произнесённые слова, ладони англичанина мягко поглаживали коленные чашечки. Правда, для Бэкхёна это уже не имело значения. Если бы не повязка, скрывающая половину лица, он бы безвольно уставился в потолок и позволил делать с собой всё, что угодно — вот настолько он…       — Разве я позволял тебе расслабиться?       — Нет, сэр. Парень сцепил зубы и дёрнулся, с огромным трудом послушно разводя колени. Пальцы медленно съехали по внутренней стороне левого бедра и обвели напряженные яйца. Он бы сейчас задохнулся, если бы не упадническое состояние внутри. Наконец, фаланги коснулись плотно сжатого колечка мышц и слабо дёрнули за провода. Бэкхён заскулил. Скулить ведь не запрещалось?..       — Собрался срастись с игрушкой? — чужая игривость ударила по нервам. — Настолько понравилась, что готов ходить с ней сутками напролёт?       — Н-нет, сэр.       — Нет? — в тон прокралось неискреннее удивление. — Странно. Она ведь такая маленькая, компактная, удобная… Идеально помещается в тебе. Тебе не нравится?       — Нравится, сэр. Дом задумчиво промычал, так ничего и не сказав. Бэкхён подавил паническую мысль о том, что сделал что-то не так. Вдруг пальцы огладили анус и один проник внутрь несмотря на сопротивление мышц. Бэкхён зарычал, почувствовав, как чужой палец протолкнул игрушку внутрь. Простата разбухла и… ощущения оказались непередаваемыми. Его подбросило на матрасе, а колени дрогнули, незамедлительно сжимаясь между собой с негромким стуком косточек.       — Непослушный. Всё-таки не хочешь отдавать?       — Я… мгх, — Бэкхён дёрнул головой, не зная, как расслабить таз и не потерять равновесие. Он попытался ослабить контроль, но тут же провалился в затее. Игрушка была небольшой и ощущалась как палец. Ничего не стоило вытащить её, но как при таком состоянии справиться с этим?.. — Сэр, — обессилено всхлипнул парень.       — Ти-ише. Хочешь, чтобы я помог тебе?       — Да, сэр. Пожалуйста, сэр. Палец пропал. Бэкхён почувствовал, как колени настойчиво развели в стороны, а потом с протяжным воем его выгнуло дугой, когда массирующие движения коснулись его мышц. Внутри всё сжалось. Пах охватила боль и он вскрикнул, бессвязно пролепетав ругательства. Движения сильно замедлились, мягко надавливая на кожу.       — Цвет? Бэкхён судорожно вдохнул. Грудная клетка опускалась до упора, пока он пытался найти ориентир. Чтобы сообразить, какой ответ дать, ушло несколько долгих минут.       — З-зелёный, — наконец, шепнул он. — Сэр. Нежные поглаживания становились более настойчивыми. Бэкхён не заметил, как окаменевшие ноги перестали казаться таковыми и он смог ослабить давление на нижнюю половину тела. Дрожь из тела никуда не уходила, но существенно ослабела. Парень почувствовал пальцы около ануса и расслабился под чужое «Давай, мой хороший». После продолжительной вибрации, ощущения сильно исказились. Бён чувствовал, что внутри всё напряжено и пульсирует, хотя небольшая игрушка покинула тело.       — Умница. Вот так лучше, верно? Член дёрнулся. Бэкхён зашипел и ненадолго зажмурился, пытаясь отойти от наступающего оргазма. Пальцы проникли в тело, раздвигая напряженные мышцы в стороны. Бён заскулил и судорожно выдохнул остатки воздуха, пока англичанин нахваливал его, намеренно пытаясь подвести к краю.       — Ты всё ещё держишься. Такой молодец… — протянул Дом, настойчиво нажимая на колени, вынуждая опустить их на постель. — Сегодня без наказаний? Парень с трудом сглотнул.       — Кажется, да, сэр.       — Мне нравится, когда ты такой послушный. Если бы ты себя видел… Произведение искусства. Мне даже не хочется к тебе прикасаться. Бэкхён протестующе промычал, дёрнув головой. Он был готов потерять сознание.       — Но мы должны всё проконтролировать, верно? Контроль очень важен, Бэкхён, — английский исказил имя, делая его более выразительным. — Только с помощью контроля можно добиться идеального результата. Матрас провалился сначала слева, затем справа. Неожиданно на грудные мышцы опустились прохладные ладони, и Бён с огромным трудом удержал в себе мычание. Раскалённое тело реагировало на всё, даже на самые невинные касания.       — Ты ещё далек от идеала, Бэкхён. Но тебе ведь хочется таким стать? «Блять, блять, блять» — пронеслось в голове.       — Да, сэр. Ладонь плавно опустилась на пресс, оглаживая границы кубиков и спускаясь к правому боку. Бэкхён поддался чужой руке, выгибаясь, пропуская ладонь дальше.       — Я приподнимаю, ты вытаскиваешь руки, — требовательно произнёс Дом. Плечи горели. Суставы словно пропустило через мясорубку. Сотнями игл опустили колики на руки. Он зашипел и сморгнул выступившие слёзы, чувствуя, как чужие ладони начали нежно массировать напряженные мышцы. Он никак не мог справиться с давлением на теле, почувствовав себя расслабленной тряпичной куклой. Спина соприкоснулась, наконец, с матрасом, бёдра расслабились, а нагнетающее возбуждение отступило из-за резкого болезненного эффекта. Тело подрагивало. Его будто тошнило. Рассудок сходил с ума от обилия неприятных ощущений, разбавляемых лаской чужих прикосновений. Бэкхён даже не думал двигаться — лежал, сосредоточившись на дыхании. Ему не хотелось впадать в истерику, как в первый раз, и окунаться с головой в панику, как во второй. Контроль — вот, что вбил в голове англичанин. Если контролируешь, то всё идёт так, как нужно. Ладони были везде: на плечах и грудной клетке, на предплечьях и разбухших запястьях, на шее и рёбрах. Постепенно Бэкхён скатывался в покой и умиротворение. Единственным напоминанием о том, что происходило, была пульсация по всему телу и тяжесть внизу живота, всё ещё усиленно напоминающая о возбуждении.       — Ты заслужил вознаграждение, — низко протянул англичанин. — Хочешь, чтобы я наградил тебя?       — Очень хочу, сэр.       — Попроси, Бэкхён. Сделай это.       — Пожалуйста. Наградите меня, пожалуйста, сэр. Чужие губы коснулись его подбородка. Бэк дрогнул от неожиданности и обратился во слух, впитывая в себя мягкий хриплый смех. Внутри всё забушевало.       — Колени, — прозвучал мягкий приказ. Бён подчинился. Дом неспешно пристроился между ног, спустив настойчивое касание ладони к правому бедру. Дыхание перехватило, стоило тюбику смазки открыться со знакомым щелчком. Пальцы коснулись прохода, прохладная смазка остудила воспалённое нутро, постепенно ослабляя напряжение мышц.       — Ты всё ещё возбуждён и напряжен, поэтому будь умницей: не скрывай от меня ничего.       — Да, сэр. Бэкхён прислушался к себе и прикусил губу, которая тут же вспыхнула болью. Головка коснулась прохода, и Бэк изо всех сил попытался поддаться чужому напору, чтобы безболезненно впустить член внутрь. Заполненность вскружила голову. Ему повезло, что у мужчины был недлинный член. Просто находка для пассива… Хорошо смазанный презерватив не затруднял движения. Бэкхён шумно выдохнул через приоткрытый рот и сжал простынь в кулаках. Бёдра соприкоснулись, аккуратно впечатавшись в него. Импульс пронёсся по телу, окатывая его волной жара и скатываясь к паху. Англичанин подстроился ближе и плавно вышел из него, аккуратно возвращаясь внутрь. Его член пульсировал внутри, когда он ненадолго задерживал бёдра. Бэкхён был готов кончить только от этого ощущения, разрываясь от пронзающих таз ощущений. Шумно выдохнув, мужчина обхватил его член у основания.       — Ты уже на пределе, — заметил он, пронизывая напряженным тоном. — Как думаешь, сможешь продержаться ещё немного?       — Я не уверен, сэр, — всхлипнул Бэк.       — Да или нет? — твёрдо прозвучал в ответ. Движения были медленными, укачивающими, мягкими, катастрофически неторопливыми. Дом хорошо контролировал его и понимал, что сейчас Бэкхён был так возбуждён, что не смог бы вынести жесткости. Но это… он уже не может… он едва способен оставаться в сознании…       — Сэр, — обессилено выдохнул он. Мужчина медленно проник внутрь и вжался в него бёдрами. Бэкхён против воли охнул, чувствуя, как внутри всё запульсировало. Матрас немного прогнулся по бокам, а чужие колени проехали по гладкой простыне.       — Скажи мне, — доверительно произнёс Дом. — Чего ты хочешь?       — Ближе, — шепнул Бэкхён, — можно, пожалуйста, ближе, сэр? Чужие руки скользнули по простыне к его плечам. Бён почувствовал, как напрягаются чужие бёдра, приподнимая его ноги, чтобы наклониться к нему. Моральное удовлетворение было настолько оглушительным, что он растерялся от этого необычного (до слёз приятного) ощущения. Чужая левая рука приобняла его за спину, позволяя придавить её весом тела к постели, а правая подстроилась под плечами. Поза была совсем неудобной для секса, Бэкхён сомневался, что в таком положении в принципе можно двигаться, но мужчина неспешно уверил его в обратном, двинув бёдрами. Бэкхён расплавился в его руках, чувствуя себя не просто разрушенным, а уничтоженным в ноль. Удовольствие было ошеломляющим, доводящим его до слёз. Ещё никогда столько нежности и аккуратности не концентрировалось в его теле. Ещё никогда он не был таким желанным и защищённым… Бэкхён скрестил ноги на пояснице, поднимая таз, и обнял мужчину за плечи. Он тихо плакал, прерываясь на судорожные выдохи и вдохи, пока Дом шептал обезоруживающее «Поплачь, малыш, ты так устал держать всё в себе, мой хороший…». Мужчина двигался и двигался, будто это не его тело дрожит от перенапряжения. Чужие бёдра мгновениями задерживались в движениях, будто пытаясь оттянуть неизбежное. Бэкхён практически не чувствовал тела, превратившись в ком нервов. Он терпел слишком долго и даже сейчас, разрываясь между разрушенным сознанием и оргазмом, он никак не мог выбрать, чего хотел больше.       — Ты готов, малыш? — едва слышимо произнёс мужчина. Бэкхён сначала уловил движение губ у виска и только потом с трудом распознал иностранную речь.       — Да, сэр, — выдохнул парень. Мужчина аккуратно вытащил свою руку из-под его спины и провёл ладонью вниз к дрожащему бедру. Бэкхён судорожно вдохнул, стоило ладони единожды провести по члену вверх-вниз, а потом часто задышал от резкого всплеска в паху. Руки словно зажили своей жизнью от нахлынувшего удовольствия: пальцы правой руки ворвались в чужие волосы, сжимая, а ногти левой впились в лопатку. Бёдра зажали чужие бока, сильно дрогнув. Дом слабо зашипел от ощущений и замер внутри него, кончая в презерватив. Бэкхён судорожно дышал, в перерывах постанывая от неприятных ощущений внутри. Он непроизвольно сжимался на чужом члене, внутри всё было слишком воспалённое и яркое, чтобы суметь проигнорировать это. Мужчина вышел из него и опустил ладонь на его бедро, намекая на то, что уже можно его отпустить. Внутри всё разрывалось от чувств. Очевидно, что оргазм был слишком мощным, чтобы его можно было чем-то заглушить, но подступающее нежелание лишаться единения и защиты разрушало всё на своём пути.       — Н-нет, — панически выдохнул Бэк.       — Ти-ише, — шепнул мужчина, — всё хорошо. Я никуда не ухожу.       — Пожалуйста, ещё немного. Пожалуйста, — всхлипнул Бэкхён, чувствуя, как слёзы снова собрались в глазах.       — Хорошо. Хорошо, малыш, всё в порядке. Я здесь. Мужчине стоило больших трудов аккуратно поднять его, чтобы сесть на постели. Ещё больших трудов стоило Бэкхёну разжатие ног и рук. Он чувствовал и выглядел выжатым, может даже убитым. Чужие руки удерживали его, сгорбленного, на коленях. Бэк опустил голову на чужое плечо, в то время как его руки просто висели вдоль тела. Какое-то время он дрожал, не в силах остановить эту глупую реакцию тела. В голове было потрясающе и одновременно пугающе пусто. Бэкхёну не нравилось ощущать себя таким слабым, обычно он сразу пытался воспротивиться самому себе и боролся с рассудком, но сегодня… сегодня было так хорошо, что не хотелось разрушать желанные ощущения внутренней борьбой. Дом не был против. Он проявлял к нему много положительных чувств. Бэкхён чертовски боялся, что влюбится в него. Как сильно он этого боялся… Наконец, ему удалось собрать в себе остатки сил и извиниться за своё поведение. Англичанин лишь вздохнул, явно недовольный прозвучавшими словами. Бэкхён ничего не мог с собой поделать: как только сессия заканчивалась и эмоции приходили в норму, он незамедлительно возвращался в привычное состояние настороженности, страха, агрессии и апатии. Отстранившись от чужого плеча. Бён выпрямил плечи и поднял руку, чтобы снять повязку с лица. В комнате не было светло, но и не темно, поэтому глазам не к чему было привыкать. Они немного побаливали от частых зажмуриваний и продолжительных слёз. Неудивительно, ведь он сегодня плакал и в начале, и в середине, и в конце сессии. Сосредоточив пустой взгляд на чужом лице, Бэкхён удержал в себе желание улыбнуться мужчине. Тот же, напротив, мягко взглянул на него. Ладонь пропала со спины, оставляя после себя прохладу, но тут же появилась на щеке. Бэк плотно сжал губы, храбро вынуждая себя противостоять желанию потереться щекой о чужую ладошку.       — Сколько не бейся, а ты всё такой же, как и при первой встрече, — чужие слова были мягкой констатацией факта. — Что же с тобой сделали, Бэкхён? Не выдержал. Скривился, изогнул брови, нахмурившись. Слезы в одно мгновение скопились в глазах, а голова-таки наклонилась к чужой ладони. Хотелось ласки и любви. Много любви, чтобы задохнуться ею! Но Бэкхён знал, что её никогда не будет достаточно. Для него уж так точно.       — Я в порядке, — стоит отдать должное его не дрогнувшему голосу. Бён отвёл взгляд к плотно зашторенным окнам и опустил пальцы на чужое запястье, чтобы отвести ладонь в сторону. — Не стоит беспокоиться. Всё хорошо. Это было далеко не так, но у них было уговор — не уточнять причины психологических эксцессов и не давить друг на друга. Бэкхён с трудом приподнялся и аккуратно слез с чужих колен. Ноги всё ещё дрожали, тело странно ощущалось, пресс болел, об остальных частях тела даже думать не хотелось. Англичанин поднялся с места и потянул его в ванную, после чего занёс ему вещи и оставил в одиночестве. Голова отказывалась работать. Бэкхён чувствовал себя смертельно уставшим, но отчего-то отдохнувшим. Он предполагал, что его лицо опухло, но отказывался смотреться в зеркало, когда начал неторопливо одеваться. Руки плохо слушались на стадии носков, ещё хуже — когда Бэк надевал вязанный чёрный свитер. В эту комнату Бэкхён заходить не стал. Только взглянул на приоткрытую дверь и отвернулся, мысленно оставляя свои слабости в темноте зашторенных окон. Англичанин нашёлся на кухне переодетым в красивый официальный костюм с чашкой кофе наперевес. Бэк провёл ладонью по высушенным волосам и тихо выдохнул, понимая, что мог задержать партнёра своей болезненной неторопливостью.       — Всё в порядке? — вопросил тот, быстро окидывая его взглядом.       — Да, всё хорошо. Чужие губы немного улыбнулись, удовлетворяясь ответом. Бэкхён облизал губы и чуть поморщился, ощутив неприятный укол в ранке на губе. Он её не прокусил, как ему казалось, а лишь сорвал кожу, но всё равно было очень неприятно.       — Не отпущу, пока не выпьешь чего-нибудь горячего, — произнёс англичанин, отворачиваясь от него к плите. Бэкхён прошёл мимо обеденного стола к окну и благодарно кивнул, когда в руки подали чашку. Мужчина остался стоять рядом.       — Кофе по-турецки. Пил когда-нибудь?       — Разве что в кофейне, — слабо хмыкнул Бэк, разглядывая себя в черноте напитка. — Спасибо, что согласились на встречу.       — Тебе это было необходимо, а у меня было время до встречи. Ты идеально вписался в мой график, — мужчина улыбнулся. — Я рад, что тебе комфортно со мной. Бэкхён отвёл взгляд от чужой улыбки и кивнул, не в силах что-то произнести. Этот мужчина притягивал к себе как магнит. Им хотелось обладать.       — Когда вы уезжаете?       — Перед Рождеством. Месяц. Всего один месяц. Как мало…       — Я могу подготовить тебя к выбору нового доминанта. Новый доминант. Бэкхён отказывался думать об этом. Ему не нравилась мысль привыкать к новому человеку, не нравилась боязнь проявлять эмоции перед чужим человеком, не нравилось думать о том, что ему придётся снова переступать через себя, чтобы подчиняться кому-то. Он уже нашёл идеального доминанта. Идеального мужчину, с которым бы хотел построить отношения. Он даже был готов уехать с мужчиной в Ковентри , где у него был свой бизнес, но он там был лишним, ненужным. Там у англичанина был свой саб, там у него была своя жизнь. Парень сделал большой глоток горячего напитка и даже не поморщился, с благодарностью чувствуя себя отрезвлённым.       — Никто не будет таким, как вы, — наконец, выдохнул он, на мгновение подняв взгляд. — Я не думаю, что хочу искать себе кого-нибудь. Это пройдённый этап.       — Мир не останавливается на одном человеке, Бэкхён, — качнул головой мужчина.       — Да, вы правы, — согласился парень, — но мне хочется, чтобы мои чувства и ощущения от сессий не были омрачены попытками приспособиться к новому человеку. О, этот мужчина понимал его. Бэкхён сквозь маску усталости и безразличия с трудом удерживал удивление от того, каким понимающим оказался чужой взгляд. Этот мужчина… нечто.       — Вы подарили мне очень многое. И среди всего самым главным я считаю понимание того, что ласка и забота — это не палка, которой могут избивать.       — Ты заслуживаешь любви, ребёнок, — уверил его мужчина. — И ты обязательно найдёшь человека, который её даст. Не будь избирательным: контролируй и ты сможешь получить нежность даже там, где её нет. «Так и сделаю», — подумал Бэкхён. — «Так и сделаю». После долгих молчаливых взглядов, направленых друг на друга, Бён чувствовал себя пригодным к восстановлению. Он представлял, как вернётся домой, ляжет в постель и заснёт, укутанный в одеяло и истому. Англичанин вызвал ему такси и вышел вместе с ним на улицу. Бэкхён вдохнул морозный воздух и облегчённо выдохнул.       — Застегни куртку. Мне бы не хотелось пропустить наши последние сессии из-за простуды. Бэк даже не подумал — сразу сделал и только потом сдал себя с потрохами, упустив контроль над эмоциями. Мужчина мягко улыбнулся, подойдя ближе.       — Забота о себе не сравнится с заботой от другого человека, но это тоже забота. Беречь себя важно. Всё вокруг слепило, а чужое лицо притягивало его взгляд. Бэкхён никак не мог отделаться от желания поцеловать мужчину. Ему хотелось повеситься на этого человека и не отпускать его и всё из-за того, что тот всего лишь хорошо к нему относился. Недолюбленный, какой же он недолюбленный… Кошмар.       — Я запомню, сэр. Подъехало такси. Мужчина мягко улыбнулся, прощаясь с ним взглядом, и отступил назад, чтобы открыть ему заднюю дверь автомобиля. Оказавшись в салоне, Бэкхён проследил за тем, как опустилось окно с пассажирского места впереди и водителю передали купюры за проезд. Он проглотил глупую улыбку, уничижительно рявкнув на себя в мыслях. Всё, он должен взять себя в руки! Он должен быть сильным. Англичанин отошёл на шаг назад и опустил руки в карманы, не отводя от него взгляд. Он сказал адрес своей съемной квартиры. Бэкхён слабо улыбнулся, заслуживая поощрительный кивок, и такси съехало с места. Он продержался недолго: на первом же светофоре скатился по сидению вниз и уложил голову на подголовник, мечтательно глядя вверх на небо. Хотелось быть и жить.