Дипломник (AU!сборник)

Чанёль растеряно оглядывает толпу, застыв перед входом в калитку. Масса чёрных косух, штанов, расписных громоздких вещей на парнях и девушках сбивают с толку. Первое, о чём он думает, завидев всех этих людей, это: «как я найду здесь Бэкхёна?». Вокруг шумно из-за музыки и рёва автомобилей, не считая того, что сами люди пытаются перекричать все эти шумы и пообщаться. Чанёля это повторно озадачивает, потому что место для разговоров они выбрали, мягко говоря, не соответствующее. Ёль пришёл сюда отдельно от друзей Бёна и самого мужчины: сначала задержался на учёбе, потом его с Карой подслушал одногруппник и предложил подкинуть к месту встречи. Поразительно, но Ходжун действительно оказался связанным с этим миром — один шкаф чего стоил, забитый сомнительными кожаными шмотками. От добродушности товарища Ёль быстро отказался: одежда у него была своя, носить чужую желанием не горел, даже если бы возжелал привлечь внимание Бёна сомнительными тряпками из чужой комнаты в общежитии. Даже за всё время дороги (чёрт возьми, кто так безбашно носится на мотоцикле?!) Ёль никак не мог свыкнуться с мыслью, что обычно тихий парень, олицетворяющий бренность бытия, оказался вхожим в эту тусовку.       — Чего застыл?       — Думаю, как мне теперь найти мою компанию. Парень усмехнулся, хлопнув его по плечу. Чан вздохнул, но этого не было слышно за грохочущей музыкой.       — Но вы ведь договаривались?       — Да, меня будут ждать под стеклянной коробкой. Тебе это что-то говорит? Хонджун тут же присвистнул:       — Это вип-места! Интересные у тебя друзья, парень.       — И не говори, — буркнул Чанёль, продолжая осматривать калитку. — Отсюда далеко туда добираться?       — Немного, но тебе придётся пройти через толпу, потому что внутрь здания тебя без сопровождения не пустят. Коробку ты увидишь сразу, эта территория огорожена и там есть свободное место — мимо точно не пройдёшь и не потеряешься. Чанёль кивнул и глубокого вдохнул, прежде чем сделать первые шаги вперед. Говоря честно, он несколько побаивался такой… бушующей толпы. Большинство людей были уже навеселе, сгруппировались в компании, от чего-то смеялись, выпивали и даже курили?.. Пак пораженно приподнял брови, но тут вспомнил недовольные слова Бёна о молодежи. Ясно, вероятно, сюда приезжают конкретно расслабиться.       — Вечером будет заезд для желающих, — вдруг донеслись слова до Пака. Хонджун положил приобнял его за плечо, протискиваясь с ним через калитку.       — Они же обдолбанные, — удивился Ёль.       — Выход на трассу возможен только после встречи с медиками. Не все смогут выехать, но много кто хочет. Знаешь сколько стоит выезд?       — Не интересует. Хонджун пожал плечом, заинтересованно окидывая толпу взглядом. Посмотреть было на что — Чан это понял, когда они проникли немного вглубь: кто-то был в настолько неадекватном состоянии, что уже прилёг отдохнуть на землю, встречалось много рук, сжимающих бутылки с алкоголем, и пальцы удерживающие и передающие скрутки. Чанёль едва заметно скривился, вспоминая компании из своего родного города. Какая мерзость…       — А другие входы есть на территорию?       — Для посетителей — нет. Все есть несколько больших служебных, их хорошо охраняют.       — Ясно. Теперь понятно, почему мой друг настаивал на том, чтобы дождаться меня.       — У тебя тоже здесь есть друзья?       — Не совсем друзья, — отмахнулся Ёль, не до конца уверенный в том, что Ёнмина с Гаён можно причислить к этому статусу.       — У меня здесь есть кое-кто. Чанёль вдруг почувствовал, как его с силой кто-то пихнул в бок и едва не задохнулся. Хонджуну еле удалось удержаться вместе с ним на ногах. От него тут же послышался возмущённый вскрик в сторону толпы, и пока Чан пытался уравновесить боль в рёбрах, одногруппник едва не влез в дразу.       — Да куда ты прёшься, блять? — крикнул Ёль, оттягивая товарища за плечо. — Ты что не видишь, в каком они состоянии?       — Я здесь не первый раз, — рыкнул Хонджун.       — Зато я первый, — рявкнул Чан, — и я намерен вернуться домой, а не попасть в реанимацию. Посмотри сколько их вокруг! Недовольно взглянув на него, Хонджун сбросил его ладонь со своей, пригрозил людям и двинулся вперед. Чанёль молча последовал за ним, поднимая взгляд к началу здания, которое кольцом охватывало большую часть трассы. Только около ворот не было никаких построек, но тут… Ёль даже остановился, уловив взглядом огромную стеклянную часть здания. И правда коробка — иначе не скажешь. Вот откуда потрясающий вид — это уж точно! Осторожно прикрыв пострадавший бок ладонью, Чан пытался помогать себе рукой отодвигать людей. Пару раз он пораженно отмечал нагло трахающихся людей где попало, где-то уже намечалась оргия, на которую Хонджун лишь отмахнулся, сказав, что это таблеточники.       — Боюсь спросить, что ты здесь делаешь не первый раз, дружище.       — У меня здесь кое-кто есть, я приезжаю поддержать его в гонках. Хонджун резко остановился и тут же в обороте вжал его в толпу справа. Люди сбоку начали падать, Ёль так же не смог удержаться на ногах, оказавшись вжатым в Хонджуна. Рёв пронёсшегося мотоцикла стоял в ушах ещё минуту, после чего одногруппник помог ему подняться на ноги.       — Ебать! — возмутился Пак. — Господи, я больше сюда ни ногой! Хонджун рассмеялся. Видимо, выражение лица у Чанёля было то ещё. Руки немного подрагивали, в рёбра слева откровенно стреляло болью. Пак помассировал бедро и двинулся следом за товарищем. Пока они дошли до стекляшки, у Чанёля был наполовину безумный взгляд и спутанные волосы от того, сколько раз он в шоке зачёсывал их на затылок, не в силах воспринимать чужое поведение за адекватность. Всего три или четыре раза ему удалось заметить таких же потерянных людей, как и он сам. И ещё несколько раз ему пришлось спасать их чужих рук невнимательных молодых людей. Место около брови до сих пор болело после встречи с чужим кулаком, и он безрезультатно удерживал на нём бутылку холодного пива. Откуда Хонджун её взял, Ёль не стал даже разбираться — холодная и ладно.       — Почти пришли! — весело откликнулся Хонджун. Чанёль это и сам уже понял, потому что коробка начала понемногу нависать слева от них — началась вип-зона. Совсем скоро ряды людей поредели: здесь стояли пока ещё трезвые люди, и повсюду сновала охрана. Хонджун остановился у края огромного массивного ограждения, отделяющего зону зрителей от самой трассы. Чан бросил бутылку в урну, попав с большого расстояния, и достал пачку сигарет из кармана.       — И что дальше?       — Заезд через полчаса примерно. Сейчас толпа взбодрится, и ты сменишь своё мнение. Ты не представляешь, какой это кайф тут находиться! Ёль скосил взгляд на товарища, пытаясь уловить странный блеск в чужих глазах, но, кажется, Хонджун просто был восхищен этой… неблагонадёжной атмосферой и предстоящим заездом. Пожав плечами, Чан закурил и запрокинул голову, чувствуя себя развороченным. Откровенно говоря, хотелось домой в постель, но он проделал этот путь ради одного человека, который обещал сдержать слово. Оглянувшись на ограждения в вип-зоне, Чан не увидел никого знакомого и снова повернулся к другу.       — Ладно, пойду я. Не дожидаясь ответа, Ёль двинулся к одному единственному проходу, около которого столпилась охрана. Внезапно его резко дёрнули за плечо, вынуждая обернуться с заготовленным сжатым кулаком. Но это был всего лишь Хонджун, поразительно твёрдо глядящий в его глаза.       — Всё, что происходит на трассе, остаётся на трассе, окей? Чанёль врубился не сразу, но с готовностью кивнул. Только пройдя через арку охраны до него дошло, что он понятия не имеет, что может произойти на трассе такого, о чём бы стоило молчать. Или он имеет в виду изнасилования, драки наркоманов и пьяниц, включая спонтанные оргии?.. Телефон в кармане штанов завибрировал. Ёль слепо двинулся ближе ко входу в здание, доставая телефон. Я у двери — Бён, 22:37. Чан уложил телефон в карман куртки и поднял взгляд. Бёна он заметил не сразу. Это простительно, учитывая, что увидеть мужчину по дресс-коду ему удаётся впервые. Плотные штаны-карго с берцами смотрятся не менее потрясающе, чем чёрный лонгслив, плотно обтягивающий чужое тело. Мужчина улыбается одним лишь уголком губ — это отбрасывает Чана больше чем на год назад, когда они едва начали встречаться. Эти чёртовы мимолётные улыбки, которые он с трудом мог захватывать взглядом…       — Это место совсем не для тебя, родной, — говорит Бён, тут же упёршись взглядом в припухшую бровь. Чанёль лишь качает головой, делая последнюю затяжку. Он никак не может отвезти взгляд от чужой короткой куртки, абсолютно бесполезной, но подчёркивающей накачанную грудную клетку. Отбросив окурок в урну, парень не может не коснуться чужой груди, поднимая ладонь выше к плечу, заползая пальцами под воротник куртки.       — Нужно было дождаться тебя, чтобы тебе не пришлось проходить через адские врата.       — Адские врата, — Чанёль хмыкнул, возвращаясь воспоминаниями к тому, что видел, — это ебаная калитка, Бэк, и что-то мне подсказывает, что она нихрена не удержит всю эту обдолбанную толпу.       — Определённо нет, — слабо улыбается мужчина. — С кем ты приехал?       — Всё, что происходит на трассе… Бён закатывает глаза. Чан наклоняется к нему и целует, подняв ладонь к шее. Чужие губы отдают странным вкусом, чем-то едва заметно алкогольным. Пак немного отклоняется, поднимая взгляд к чужим глазам, после чего делает шаг вперед и целуется более агрессивно, пораженно чувствуя, что мужчина уступает ему в инициативе. Мысли слегка путаются из-за разных звуков вокруг, но ещё больше этому способствует внутренний дисбаланс. Возможно, это будет странно звучать, но Чанёля до сих пор (после возвращения к мужчине) ещё ни разу так сильно к нему не тянуло. Парень чувствует, как внутри находится нужная деталь и медленно подтягивается к пустующему место в общей картине их отношений.       — Пойдёмте внутрь, — вдруг звучит голос Ёнмина. — Здравствуй, Чанёль. Приходится разорвать поцелуй.       — Добрый вечер, господин Мун. Никто не двигается. Бэкхён изучающе уставляется в его глаза, будто пытается понять, что происходит в паковской голове. Чан и сам не знает, что в ней происходит. Они впервые за несколько месяцев целуются так, словно трахаются. Отступив на шаг назад, Ёль-таки снова коротко целует мужчину в губы и первый входит в здание. Найдя взглядом Ёнмина, он двигается к лифтам, около которых мужчина стоит рядом со своей невестой. Гаён сегодня буквально упакована в вещи: никаких проблесков открытого тела, всё строго и категорично. Девушка тут же улыбается, завидев его, и начинает расспрашивать о том, как он сюда добрался.       — Спонтанно. С одногруппником. Кивнув, девушка входит в лифт, и Чанёль пристраивается около стенки, устало опираясь на неё спиной.       — Вы давно приехали?       — Мы приехали к семи. Повидались с Джэмином. Он всё такой бесшабашный, как и всегда, — Гаён игриво закатывает глаза. Бён становится напротив него, так же прислоняясь спиной к стенке лифта. Чанёль замечает, как Ёнмин оглядывает их двоих, но не заводит разговор. Кажется, у мужчины произошёл небольшой сдвиг после двухнедельного воздержания от общения с Чаном. И на том спасибо. Лифт открывается перед дверью. Чан удерживает удивление внутри, не позволяя ему отпечататься на лице. Ёнмин касается карточкой панели и дверь щёлкает, открывая вид на просторное помещение. Здесь практически ничего нет: посредине стоит накрытый стол с диванчиками, большие экраны на стенах, на которых показывают подготовку команд к началу гонок, и большой бар по правую сторону помещения. Чанёля привлекает стеклянный, чёрт возьми, пол! Панорамными окнами никого теперь не удивишь, но Чан не может отказать себе в удовольствии взглянуть на огромный стадион с этого ракурса. Вид действительно шикарный. Парень неторопливо рассматривает большое кольцо трассы, охранников, команды, а потом поворачивает голову вправо — туда, откуда он пришёл. Толпа продолжает бесноваться, где-то вдалеке заметно зачатки большой драки. Чанёль если и поражен, то ничем себя не выдаёт, сложив руки в карманах джоггеров. Бедро немного побаливает после встречи с костлявой кучей рухнувших наземь людей. Чёртовы придурки…       — Насмотрелся всякого? Чужой голос вынуждает Пака опустить осмысленный взгляд, но не голову.       — Есть на что посмотреть, оказывается. Ёнмин хмыкает, становясь рядом с ним.       — Поражает воображение.       — Увиденное? Нет, — Чан вздыхает, отворачиваясь от окон, поднимая взгляд на Бёна. — Должен признаться, меня больше озадачивает тот факт, что вы с Бэкхёном посещали такие места. Ёнмин молчит, наоборот полноценно поворачиваясь спиной к другу и невесте.       — Не будете бросать в меня камень?       — Нет. Обдумал ситуацию, признал то, что был не прав. Прошу прощения.       — Принято, — легко отзывается Чан. Бэкхён поднимает на него взгляд, осматривает их двоих и снова возвращается к разговору с Гаён.       — Я был здесь всего раз пять, может, немного больше. Частым гостем здесь был именно Бэк. Несмотря на то, что Джэмин старше него на пару лет, им удалось сдружиться. С Джэмином я начал плотно общаться, когда мы стали взрослыми работающими людьми.       — Грустно думать о том, что толкало Бэкхёна оказываться здесь раз за разом.       — У него была тяжелая…       — Я знаю, — тихо перебивает Чанёль. — Знаю, но без конкретики. Он не делится.       — Неудивительно. Пак закатывает глаза, едва удерживаясь от колкости.       — Не стоит так выражаться.       — Я не пытаюсь поднять уровень своей важности, — поспешно пробормотал Ёнмин. — Безусловно, я знаю о его прошлом больше, поскольку мы провели много времени друг с другом в университетские годы.       — Я давно перестал залезать в его душу. Он раскрывается медленно и только по собственной воле. Я на него не давлю.       — Тот факт, что он позволил тебе самому изучить обстановку вокруг, о многом говорит, — отмечает Ёнмин. Чан сводит взгляд с Бёна на его друга, в ожидании уставляясь на мужчину. — Насколько я знаю, Бэк повёрнут на твоей безопасности. К тому же, твоя нога и прилегающие к этому… Ты меня понял, — Ёль кивает. — Он знал, что ситуация за годы никак не изменилась: здесь всё ещё беснуется молодёжь и развлекается как только может, но он позволил тебе пройти через них и увидеть всё своими глазами. Действительно. Чего Чанёль там только не увидел, и это… настолько грустно, что хочется свернуть себе шею.       — Иногда я смотрю на него и не понимаю, как из человека, который видел и чувствовал… много нехороших вещей, получился тот Бён, которого я знаю. Ёнмин ничего не говорит. Чанёль медленно спускает взгляд с чужого лица к плечу, а затем и вовсе отворачивает голову и глядит в пол. Он может только догадываться о каких-то вещах, додумывать, фантазировать, но он никогда не сможет прожить чужие чувства, никогда не сможет проследить за тем, как менялся Бён, чтобы стать таким, какой он есть сейчас.       — Что он говорит о себе молодом?       — Что Вы имеете в виду? — бездумно вопросил Ёль, всё ещё не отойдя от мыслей.       — Он когда-нибудь обозначал своё прошлое какими-нибудь выражениями? Ты ведь знаешь конкретику, имеешь представление о том, что у него была сложная молодость. Значит, он что-то говорил тебе об этом. Чанёль поднимает взгляд на Бёна и замечает, что тот намеревается подойти к нему. Выставленная ладонь вынуждает мужчину остановиться. Он качает головой, мол, что такое? Но Пак лишь опускает ладонь, отводя взгляд к Ёнмину.       — Говорил, что прошёл через все круги ада — не больше, не меньше. Не то чтобы это было сказано серьёзным тоном, но зная Бэкхёна, можно понять, что…       — … это могло произойти на самом деле, — понимающе хмыкнул Ёнмин, поворачивая голову, чтобы взглянуть на него. Чужой взгляд был расслаблен и слегка затуманен мыслями. Чанёль смотрел на Ёнмина и не мог не видеть в нём проблески Бэкхёна. Вероятно, эти люди взяли что-то друг от друга. Было бы странно, если бы за столько лет общения они не вошли в симбиоз.       — Хотите что-нибудь добавить?       — А ты хочешь что-нибудь услышать? Пак моргнул, затыкая глупую жажду сказать «Да». Да, он хотел бы что-нибудь узнать: сухие факты или глупый рассказ о чем-либо, но… не так. Не втихую, как сейчас, говоря шепотом, чтобы Бён не услышал, что говорят о нём. Не от друзей мужчины, а от него самого.       — Он не рассказывает, — говорит Чанёль, — значит, не хочет, чтобы я об этом знал. У меня тоже есть секреты или… вещи, о которых я бы не хотел рассказывать.       — Ты хороший парень, Чанёль. Да. Оставивший своего парня на полгода, потому что не справился с чувствами, зная, что это будет пыткой для Бёна. И всё ещё продолжающий испытывать его своими сумбурными чувствами, не позволяя мужчине проявлять инициативу ни в чём, в том числе и в близости.       — У вас недостоверная информация, — шепнул Чанёль, отворачивая голову и тут же направляясь к столу. Бэкхён смотрел на него своим фирменным напряженным взглядом, мол, «всё в порядке? Я хочу знать, о чём вы говорили, но не буду тебя спрашивать об этом напрямую». Натянув слабую улыбку на губы, Чан коротко поцеловал его в щеку и перебросил ноги через спинку дивана, усаживаясь и расслабляя спину. Рёбра протестующе покалывали, вынуждая его слегка скривиться.       — Он извинился? — Гаён испытующе уставилась на него. Только после кивка Пака она спокойно залезла на диван, так же проигнорировав возможность цивилизованно сесть на место.       — Здесь столько закусок, — вздохнула она, — интересно, а ресторан ещё работает? Я бы не отказалась поесть нормально. Чан дёргнул бровью, услышав слово «ресторан». Чёрт возьми, это что, полноценный комплекс? Как они вообще здесь оказались: один долбаный бизнесмен, один грёбаный преподаватель, один студент и, кажется, безработная невеста?..       — Сколько ещё у тебя есть таких… странных товарищей или друзей, способных устроить всё это? — тихо вопросил Чан, чувствуя чужие руки на своих плечах.       — Связи решают всё, я же говорил, — шепнул мужчина, склонившись к его уху. — Твои одногруппники могут быть кончеными дебилами, а потом они удивительным образом оказываются какими-нибудь богатыми дебилами с кучей возможностей.       — Уверяю тебя: это глубоко в прошлом. Только выпуски ваших годов способны были чего-то добиться в том развивающемся мире. А наше поколение годится только на работу в общепите и клининговых фирмах.       — Меня разочаровывает твоё мнение и нынешней молодежи, — усмехается Бён.       — Меня тоже. Кажется, я сегодня убедился в этом лично. Пока «взрослые» разговаривают, Чанёль безбожно страдает, слушая чужой увлеченный разговор и вылавливая для себя некоторую информацию. Взгляд устало прикипел к большим экранам, на которых скачет трансляция с камер: команды практически готовы к выезду и теперь начинают обсуждать что-то с организаторами.       — Гонка скоро начнётся, — замечает Гаён. Ёль делает последний маленький глоток терпкого виски, пытаясь раскатать его на языке. Он впервые попробовал такой выдержанный алкоголь и теперь с подачи Гаён. Чёрт, эти люди хотят его споить! Приятная лёгкость в голове и тепло в груди делает его расслабленными. День был тяжелый из-за последних зачётов, а потом из-за долгой дороги с Хонджуном на мотоцикле (то ещё испытание), ещё и этот проход через обезбашеную толпу… Звук в помещении автоматически делается громче. Звуки с трассы и возбужденной толпы заполняют комнату. Чан чуть приспускается на диване, укладывая голову на спинку дивана. Гаён также садится неформально, полностью поворачиваясь ко всем спиной, едва не укладываясь на спинку дивана. Она явно перебрала с напитками. Видимо, теперь её очередь, потому что Ёнмин в этот раз практически не пил.       — Здесь есть место потише? — спрашивает Чан, столкнувшись взглядом с Бёном.       — Устал? — Ёль кивает, хотя это не совсем так. Но, по крайней мере, это будет лучшим оправданием для того, чтобы посидеть в тишине. — Ёнмин, дай карточку. Недалеко от бара находятся большие двери. Бэкхён прикладывает пластик к панели и нажимает на ручку, пропуская его внутрь. Комната небольшая: с одним большим панорамным окном, диваном около него, журнальным столиком и баром. Видимо, эта комната предназначена для встреч тет-а-тет. Чанёль стягивает с плеч куртку и расправляет плечи, наконец, ощутив свободу от плотной кожаной вещи. Плюхнувшись на диван, он вдруг осознаёт, что даже свет не стоит включать: наружный свет настолько хорошо всё освещает, что захватывает даже часть комнаты. Оперевшись спиной на спинку, Ёль, наконец, расслабляет тело.       — О чём ты думаешь? Пак переводит на мужчину взгляд с тени на стене.       — Ни о чём.       — Так не бывает, — усомнился Бён.       — Бывает. Хочешь это исправить?       — О чём ты говорил с Ёнмином?       — Это он со мной разговаривал, а не я с ним.       — Сути не меняет. Чанёль опустил взгляд к чужой груди, поджимая губы. Мужчина слабо повёл плечами, раскрывая больший обзор на плечи.       — Тебе стоит проводить в спортзале меньше времени, — говорит парень.       — Тоже самое можно сказать и о тебе.       — А что я? — отмахивается Чан. — Пройдёт десять лет, прежде чем я нагоню свой нормальный вес.       — Ты высушил себя. Если не учитывать этот факт, то ты почти пришёл в форму. Выглядишь так, словно завтра встреча баскетбольных команд и ты вынужден будешь прогулять мою пару. Чанёль засмеялся. Бэкхён слегла улыбнулся, засовывая руки в карманы карго. Плохо тянущаяся ткань натянулась до предела, очерчивая плотные бёдра. Ёль поднял взгляд выше, захватывая чужой внимательный взгляд.       — Хочешь меня о чём-нибудь спросить? Слегка наклонив голову, мужчина показал своё согласие, но вопрос не задал. Чанёль незаметно прикусывает щеку изнутри, наблюдая за тем, как Бэкхён медленно обводит его телом взглядом.       — Гонка началась. Чёрт, нет, это не даже не вопрос. И это совсем не то, что они оба хотели бы услышать. Чанёль вздыхает, расслабляя напрягшееся тело. Устало взглянув на мужчину, он смотрит в чужие ожидающие чего-то глаза, хаотично пытаясь понять, что заставляет мужчину ходить вокруг да около, не прибегая к конкретике.       — Я прошёл через Содом и Гамору не ради этих самоубийц, — тихо произносит Чанёль, — я здесь ради тебя.       — Ты удерживал границы несколько месяцев.       — Ты правда хочешь сейчас поговорить об этом?       — Я бы хотел понять тебя.       — Я сомневался, что смогу удержать себя. Боялся снова свалиться в яму под твоим именем, потому что знаю, что если свалюсь в неё снова…       — … уйдешь и не сможешь вернуться?       — Упаду и не захочу вылезать, — завершил Чанёль, опуская взгляд. — Я хорошо себя знаю, Бэкхён. Теперь — знаю. Оказывается, удерживать границы — это большой труд, и мне он не всегда под силу.       — Особенно когда мы оказываемся в постели. Чанёль разводит руками, мол, вот такой я есть, и голову мне срывает именно из-за тебя.       — Трудно держать себя под контролем, потому что контроль всегда в твоих руках, — едва чужие губы раскрылись, Чан добавил: — Я не говорю об инициативе или позициях. Я говорю о том, что самоконтроль у тебя значительно лучше в этом плане. Кажется, я окончательно убедился в том, что твоя голова действительно работает отдельно от сердца и члена, — усмехнулся парень. Бён слабо улыбается.       — Ты потрясающе красивый. Ты идеально вписался в мои представления о том, как бы ты мог выглядеть в молодости. Единственное, что не складывается в уме, это взгляд и характер. Вряд ли ты был такой невозмутимой скалой, верно? И вряд ли ты каждый раз имел возможность оградить себя от беснующейся толпы внизу. Что-то мне подсказывает, что ты и был той самой толпой, — Бён ничего не говорит: не подтверждает, не опровергает. Пак из-за этого не может удержаться от слабой улыбки. — Я знаю, каким ты можешь быть. Безусловно, ты всё ещё прячешь своих демонов внутри даже во время секса, но даже если без них: я знаю, сколько ласки ты можешь мне подарить. Одни только разговоры чего стоят. Тебе реально нужно заклеивать рот.       — Как-нибудь опробуем.       — Обязательно, — подмигивает Чан. Бэкхён достаёт руки из карманов и преодолевает между ними расстояние. Он наклоняется, чтобы отвести его ногу и просовывает под ней колено. Чанёль без лишних слов поднимает вторую ногу, позволяя мужчине забраться на диван и приподнять его за спину, чтобы полноценно прижаться своими бёдрами к нему.       — Хочешь взять меня здесь?       — Ты готовился?       — Да, — коротко отвечает Чанёль, умалчивая о том, что он готов к этому каждый грёбаный день.       — А ты? Ты этого хочешь?       — Давно. Закинув руки за чужую шею, он притягивает мужчину для поцелуя и сжимает бёдра чуть сильнее. Плотная ткань лонгслива под руками плохо сжимается в кулаке, выскальзывая из пальцев. Чанёль оглаживает шею и поднимается пальцами к волосам, зарываясь в идеальную причёску. Целоваться, зная итог, просто: играть нет смысла, когда вы оба знаете, к чему всё идет. Чанёлю это нравится: минимум беспокойства и ненужных вопросов, максимум торопливости и желания подвести к краю. Учитывая то, что Бэкхён не успокоится, пока не оттрахает его, Пак с трудом представляет, как будет оттягивать себя от оргазма. Он очень сомневается, что его хватит на сколько раз. Впрочем, наверняка у Бэкхёна на этот счёт другое представление. Мужчина выдёргивает водолазку из штанов и оглаживает бока, зная, что эта самая чувствительная зона. В это раз с некоторой болезненностью в рёбрах. Чан случайно прикусывает чужую губу и жмурится, ощутив сильный укол в боку. Оставив короткий поцелуй-извинение, Пак поддёргивает водолазку и снимает её с себя, отбрасывая в сторону.       — Плохо вижу. Что это?       — Толпа постаралась, — усмехнулся Чан, — не отвлекайся.       — Чёрт, — выдохнул Бён, отклоняясь, чтобы помочь ему расстегнуть пуговицу и штаны.       — Где ты достал эти штаны?       — Плохие?       — Слишком пиздатые, — уверяет Чанёль, опуская ладонь на пояс. Две пуговицы соединяют две полоски ткани, которые скрывают ширинку. Короткий «вжик» — и Чанёль спускает брюки немного вниз. Это оказывается проблематично сделать и ему, и мужчине — раздеваться стоит явно не в такой позе.       — Вставай. Мужчина выпрямляется, быстро избавляясь от одежды, в то время как Чан сдирает с себя свои вместе с бельём и отбрасывает к водолазке. Внезапно мужчина садится рядом и хватает его бёдра, усаживая на себя.       — Неужели у меня сегодня все привилегии? Бён достаёт из куртки небольшой тюбик смазки и стреляет глазами.       — И даже больше. Сделай это так, чтобы тебе понравилось.       — Мне и так всё нравится, я доведу себя до разрядки быстрее, чем тебя. А если я кончу раньше, ты с меня живого не слезешь. Усмехнувшись, Бэкхён опускает ладони на его бёдра и ведет их вверх к поясу, оглаживая покрывшуюся мурашками кожу. Чанёль тоже не может не коснуться мужчины, потому что Бэкхён взялся за себя в полной мере и конституция его тела претерпела значительные изменения. Плечи стали больше вместе с грудью, проявился пресс и отчётливо стали проступать рёбра, к счастью, это никак не отразилось на его сочных бёдрах. Господи, чёрт… Чужая рука коснулась его члена и Чанёль зашипел, вцепившись в запястье.       — Не балуйтесь, господин Бён. Плотоядная улыбка растянулась на чужих губах, как родная. Ёль чертыхнулся, отводя чужую сухую ладонь от своего члена и втягивая мужчину в поцелуй. Бён, конечно, послушался, но не оставил попыток облапать его, сжимая ягодицы пальцами и удерживая его на месте. Честно говоря, Чанёлю уже хотелось сесть на чужой член и разжечь своё тело, отдаваясь мужчине.       — Проверишь меня? Или войдёшь как есть?       — Без травматизма, — тут же предупредил Бэкхён, выдавливая на пальцы смазку. — Теплая. Видишь, какой я заботливый, согрел для тебя.       — Опустим тот момент, что это сделал за тебя карман. Спасибо, любимый. Пальцы прошли с небольшой долей сопротивления. Чанёль вытряхивал из себя желание потрахаться с Бёном почти каждый день, так что проблем не должно было быть. Если уж три пальца вскоре вошли нормально, то в остальном проблем не должно было бы… Если не учитывать чужую увлечённость!       — Бэкхён, хватит, — простонал Чанёль, упираясь ладонью в чужое плечо. — Я не собираюсь кончать раньше тебя! Мужчина прижался к нему всем телом, крепко ухватив за спину всем предплечьем. Чанёль попытался уйти от касаний, приподнявшись, но сделал только хуже, открывая доступ мужчине для более глубоких движений. Задыхаясь от чувств, Чанёль запрокинул голову. Пальцы вцепились в чужие волосы, оттягивая, пытаясь причинить дискомфорт, чтобы мужчина отпустил его. Мягкие поглаживающие движения внутри сводили с ума, Чанёль уже чувствовал, что достаточно расслабился, чтобы впустить член внутрь… Чужие губы коснулись кожи на груди. Мужчина провел языком и втянул кожу, вызывая шипение. Чанёль едва ли заметил, что пальцы оказались внутри полностью, уткнувшись в костяшки. Снова дёрнувшись, парень заставил мужчину ослабить захват и вскоре получил свободу.       — Уверен, что не хочешь трахнуть меня?       — Я всегда успею взять своё. Чужой член был твёрдым. Чанёль разорвал презерватив («ты реально готовился к сексу?», «я хотел предусмотреть любой исход») и раскатал его по стволу. Вообще-то, это будет первый раз, когда Ёлю дают возможность управлять процессом. Бэкхён не раз говорил, что не передаст ему инициативу, пока не усмирит себя, но в этот раз жертвует своим положением. Приставив член, мужчина опускает ладонь на его бедро и кивает, позволяя опуститься вниз. Теперь-то понятно, зачем нужны эти нескончаемые ласки, доводящие до безумия и раздражения одновременно. Чанёль расслабился, но не настолько, чтобы суметь опуститься на бёдра безболезненно. Засосы появляются на коже как капли дождя, впитывающиеся в ткань. Ёль зажмуривается, пытаясь не зажиматься всем телом, но это оказывается проблематично сделать. Как и всегда, впрочем. Если первое время Бэкхён пытается отвлекать его, расслабляя руками и губами, то под конец испарина появляется и на его лбу, а глаза обжигают так сильно, как и горящее дыхание у шеи. Чанёль чувствует себя распятым и едва ли возбуждённым. Он позволяет себе замереть на чужих бёдрах с закрытыми глазами, чтобы прийти в себя от пульсирующей боли в заднем проходе.       — Всё хорошо?       — Да, — не задумываясь отвечает Чанёль, слепо отводя чужую руку от своего члена. Слабые вспышки удовольствия, проходящие по головке, мешают ему сконцентрироваться на себе. Он хочет вспомнить это поглощающее ощущение заполненности и твёрдости внутри себя. Прошло слишком много времени с тех пор, когда они занимались сексом, и теперь чувства глушат как в первый раз. Хотя первый раз (какое счастье, что они его пережили) остался далеко позади. Шумное дыхание мужчины — первое, что воспринимает на слух парень. Он приоткрывает глаза и опускает ладони на чужие плечи, осознавая, что хватка на его бедрах слегка жестковата. Глаза у Бэкхёна жгучие, всего его тело застыло в напряжении, будто перед рывком. «Узко», — догадывается Чанёль, медленно приподнимая бёдра. Мужчина выдыхает, спуская руку с бедра к анусу и оглаживая воспалённые края около своего члена. Чан слегка хмурится, наполовину вставая и медленно опускаясь обратно. Чувство контроля над процессом добавляет некоторой растерянности, потому что Ёль до конца не понимает может ли он уже двигаться так, как ему хочется и сколько понадобится времени, чтобы он смог это сделать безболезненно. Он привыкает к этому постепенно, заставляет Бёна смотреть и терпеть, хотя чужие бёдра моментами поддаются вверх в надежде насадить его на себя.       — Непривычно, да? Хочется большего?       — Не дразни, — выдохнул Бён. Чанёль сел немного удобнее, слегка приподнимаясь, чтобы оставить возможность для коротких фрикций.       — Двигайся.       — Я отдал преимущество тебе.       — Да нахуй его, — отмахнулся Чанёль, наклоняясь всем корпусом, чтобы упереться ладонями в спинку дивана. — Я всё равно не знаю, чего хочу. Возьми меня. Или трахни. Как хочешь это сделай, хоть раком поставь. Мне всё равно. Член внутри запульсировал. Чанёль, ощутив это, мягко улыбнулся, глядя на мужчину. К чему удерживать себя, если имеешь чёткое представление того, что может подвести к оргазму?.. Бён не стал ничего говорить — тут же сдался, а, может, давно этого ждал. Слегка приспустившись на диване, он заставил его встать, чтобы обновить смазку и помог опуститься обратно. Плотные стенки обхватывали член так, словно пытались удержать на месте. Чанёль втянул мужчину в целуй, и тот начал двигаться, сначала на пробу, затем быстрее, будто набирая скорость. Пака втаптывало в чувства с такой мощью, что он едва соображал, что происходит. Понял лишь одно: Бён понемногу срывается, начинает двигаться резче и жестче, сильнее сжимает его бёдра и поддаётся ими вверх, будто пытается пронзить его своим членом. Как бы сильно не хотелось, чтобы мужчина не останавливался, Чанёль едва мог удержаться от вскриков. Это был не один из тех контактов, о которых стыдно думать или страшно повторить, потому что тебя воспринимают просто как тело. Это было что-то настолько надорванное, распинающее, с такой чувствительностью, что хотелось задохнуться. Поражало то, что Бэкхён позволил себе отмахнуться от аккуратности и буквально долбился в него, крепко зажав руками.       — Вот чёрт, — Чанёль простонал, зажмуриваясь. Периодами его буквально подрывало на месте в сумасшедшем желании соскочить с чужого члена. Бэкхён продолжал быть всеобъемлющим, поглаживая то бок, то ягодицу, то зажимая пальцами соски и продолжая ставить засосы на плечах. Чанёль даже не пытался приласкать мужчину, потому что он ощущался как камень и только губы были мягкими и припухшими от долгих поцелуев.       — Я скоро кончу, — всхлипнул Пак, сжимая обивку дивана пальцами.       — Потерпи, малыш.       — Тебе легко говорить. Я и потерпи — это несовместимые понятия. Руки дрожали, начало потряхивать всё тело. Чанёль непроизвольно застонал, выгибаясь в чужих руках. То ли пытался насадиться на член, то ли хотел остановить мужчину, чтобы замереть в предоргазменном чувстве. Напряжение скапливалось в бёдрах импульсами, набрасывалось на него, как животное, вынуждая его терять контроль. Бэкхён зашипел и стремительно вышел из него, оставляя их обоих ни с чем.       — Ты издеваешься?       — Скажешь мне потом спасибо, — усмехнулся Бён.       — Интересно за что? — вопросил парень, отклонившись. Бён будто горел изнутри. Искрящиеся в предвкушении глаза были не единственной вещью, на которой Чанёль бесстыдно залип. Второе, что привлекло его внимание, это не пойми откуда взявшаяся сила в руках, вынудившая его вцепиться в тело и вернуть в то самое начальное положение до того, как они разделись. Вот так, с раздвинутыми ногами практически навесу, Чанёль ошарашено уставился на мужчину и тут же запротестовал.       — Нет, нет, нет! Это будет слишком, я и минуты не продержусь!       — Я помогу тебе, — подмигнул мужчина, приставляя член и тут же вгоняя его внутрь. Чанёль выгнулся с таким вскриком, что его наверняка услышали бы даже за этим шумом все этим наркоманы и пьяницы. Какое счастье, что диван стоял дальше стекла, иначе бы Пак пробил себе голову. Какой несчастливый конец. Мужчина двигался в нём так же свободно, как и удерживал навесу. Чанёль не мог пропустить ни одного толчка без стона, потому что от качки ему чертовски сильно впивался в спину диван. Что ещё хуже: держаться было не за что, разве что за руки, удерживающие его бёдра. Чанёль некуда было деваться, кроме как расслабить тело и повиснуть в сильных руках, принимая в себя крепкий член. Едва мужчина почувствовал, что Ёль снова готов кончить без него, срывать крышу начало и у него: движения стали дёрганными и непостоянными, член внутри пульсировал и толчки значительно сократились в расстоянии. Чанёль зажмурился, с силой сжимая чужие предплечья. Мышцы на животе начали сокращаться, Ёль всхлипнул и тут же вскрикнул, оказавшись полностью насаженным на чужие бёдра. Он немного съехал на диване, слипшись телом с Бэкхёном, который впился в его рот поцелуем. Он всё ещё пытался в нём двигаться, но поза была слишком неудобной. Даже это не стало причиной оттягивания оргазма — оба полностью сконцентрировались на ощущениях друга, растворяясь в пульсации и дрожи тел. Губы уже не двигались, но всё ещё были соединены. Чанёль никак не мог оторваться от Бёна, оказавшись напряженным до предела и превратившись в чёртов чувствительный комок. Бёновские бёдра всё ещё подрагивали и он тоже не двигался, продолжая удерживать его на себе. Ощущения внизу обострились до предела, и Чанёль инстинктивно задёргался и замычал, пытаясь разорвать контакт.       — Ебануться, — выдохнул парень, смаргивая пелену с глаз. Бэкхён помог ему сесть нормально и поднялся на ноги, стягивая презерватив.       — Ты в порядке?       — Да. Очередной пиздец в списке ахуенного секса, — слабо усмехнулся Чанёль, массируя болящее бедро.       — Я не буду спрашивать.       — Он в моей голове, умник, — фыркнул Пак, вызывая чужой смех. Слабо улыбнувшись от этих звуков, Чанёль попробовал подвигаться и тут же передумал, откидываясь обратно на диван.       — Тебе не понравилось контролировать?       — Я не понял, что мне с ним делать.       — О-о, с контролем можно делать что угодно, — протянул мужчина, усаживаясь рядом.       — Поздравляю, все лавры остаются у тебя. Бён хмыкнул и они замолчали, переваривая произошедшее. Никому и в голову не пришло, что нужно одеться и вернуться в общий зал. Интересно, сколько времени они тут пробыли?..       — Салфеток не найдётся?       — Стыдно признаться, но я не настолько предусмотрительный. Чанёль усмехнулся, оглядывая себя и морщась от тянущей боли в внизу.       — Но здесь есть туалет.       — С этого и надо было начинать, — ободрился Пак. — Нам нужно оставаться здесь до конца?       — Было бы некультурно молча уехать, к тому же я собирался познакомить тебя с Джэмином.       — Мне не обязательно знать всех твоих друзей, — пожал плечами Чанёль, после чего медленно поднялся на ноги. Бедро немного стрельнуло, но вроде бы терпеть было можно. — Но если ты хочешь, мы останемся.       — Мне плевать на гонки, но я бы остался ради друзей.       — Хорошо. Чанёль быстро привел себя в порядок и сел на диван, завязывая шнурки на кроссовках. Мужчина так же быстро вышел из туалета одетым, разве что осталось куртку надеть, но он не стал: вытащил карточку из кармана и повесил на предплечье. Чанёль вышел с ним из комнаты без задних мыслей, и только потом, встретившись взглядом с Ёнмином, он понял, что не спросил мужчину, была ли комната звукоизолирована. Вряд ли они были достаточно тихими, чтобы не возникли соответствующие вопросы… Не позволяя себе покраснеть, Чан обошёл диван и закурил у окон. Пока Бэкхён сел за стол и взял бутылку с газировкой. Ёнмин что-то тихо спросил у него, и он кивнул, после чего оба уставились в большие экраны на стене. Ёль повернул голову к окнам и увидел общую картину двух горящих автомобилей. Их уже тушили, но дыма было столько, что в некоторых местах трассы не было видно ничего. Ещё через несколько мгновений в помещении пронёсся звон пришедшего лифта и через секунду створки открылись перед мужчиной в экипировке гонщика. Чанёль сделал затяжку и двинулся ближе к столу, замечая на себе цепкий взгляд незнакомца. Мужчина тут же стрельнул взглядом в Бёна с ухмылкой на лице. Бён многозначительно показал ему средний палец, не отрывая взгляд от экранов.       — Познакомься, это мой друг Ким Джэмин. Мин, это мой парень Пак Чанёль. Рука слегка дрогнула от неожиданности. К счастью, она висела вдоль тела и была скрыта высокой спинкой дивана. Ёнмин до личного знакомства знал, кем является Пак, поэтому его так не представляли, но сейчас это было так… откровенно и бесстыдно. Мужчина отбросил разбитый шлем на пол и стремительно подошёл к нему ближе, протягивая руку для рукопожатия.       — Тебе стоит быть более аккуратным, Бэк, а то парень сбежит от такого чудовища, как ты. Ты едва его не съел! На нём живого места нет. Ладно, Чанёль пытался не смущаться, но это удаётся сложнее в присутствии людей, которые являются чужими друзьями.       — Не переживайте, господин Ким, это несущественная причина для побега.       — Правда? — мужчина улыбнулся так счастливо, будто знал что-то, чего не знал Ёль. Ёнмин на фоне попытался замаскировать смешок под кашель. — Значит, всё впереди, мой дорогой! Так ты уже закончил школу или нет? Пак мысленно оценил шутку, но поддаваться не стал:       — Нет, мне осталось ещё полгода, господин Ким, — смущённо ответил Ёль. Бэкхён повернулся к нему с улыбкой на лице. Джэмин же обмер всем лицом, глядя на него так, словно не понимая: верить или нет. — Я знаю, что выгляжу старше. Просто я играю в баскетбол и у меня много тренировок, — и тут же неловко пожал плечами.       — Бэкхён, он же шутит, да? — мужчина растерянно взглянул на друга, но тот проигнорировал его, стянув канапе со стола. — Ёнмин? Вы прикалываетесь надо мной, да? Ёнмин уже открыл рот, поворачивая к нему голову, но едва завидел лицо товарища, разразился таким смехом, что не выдержал ни Чанёль, ни Бэкхён. Гаён заинтересованно взглянула на них, будто только очнулась, но гонка снова привлекла её внимание.       — Я не связываюсь с детьми, Мин, — заверил друга Бён.       — Чёрт возьми-и! — протянул мужчина, хлопнув Ёля по плечу. — Блять, парень, я не переживу такого разочарования в друзьях на старости лет.       — Как ты мог купиться на это? Куда ты смотрел вообще: в нём два метра роста, широкие плечи, он явно не похож на подростка, — вклинился Ёнмин.       — Да ты видел вообще эту молодёжь? Это кошмар какой-то? Они выглядят на двадцать в пятнадцать лет! — возмущённо откликнулся Джэмин, обходя Чана, чтобы сесть рядом с другом. Чанёль присел на спинку диванчика и затушил окурок в пепельнице. Бэкхён поймал его взгляд, всё ещё продолжая улыбаться.       — У всех твоих друзей имя заканчивается на «Мин»? — усмехается Ёль.       — Нет, только у самых близких.       — Хорошо, я запомню, — улыбнулся парень. «Я рад, что ты позволяешь мне сделать шаг в твою жизнь. Спасибо, что познакомил меня с ними».