Дипломник (AU!сборник)

Гулкий смех в комнате позади разбивает тяжесть в голове в клочья. Женский голос бьёт словно колоколом. Вероятно, он сильно перебрал с алкоголем, но в этой компании трудно не пить. Кажется, у всех есть какие-то внутренние проблемы, которые можно смазать только употреблением напитков. Чанёль вдыхает прохладный осенний воздух и поворачивается лицом к открытым нараспашку окнам: с этого ракурса хорошо видно друзей Бёна и его самого, с яркими глазами, спустившего с плеч весь мир и ответственность за него. Он не пьян — весь вечер цедит из чашки какие-то навороченные чаи, пахнущие даже сюда ярким цветочным и фруктовым ароматом. Пак упирается локтем в высокие перила балкона, чтобы найти опору, а затем достаёт из кармана пачку сигарет, чтобы закурить. В голове всё ещё мутно и немного трудно соображать. Он чертовски сильно ненавидит чувство потери контроля над собой, но отчего-то так хотелось снять напряжение, скопившееся за несколько месяцев, что он не стал отказываться от алкоголя, подливаемого в бокал Ёнмином. Друг Бёна со студенческих времен… Чанёль делает затяжку и слегка приподнимает голову, обращая внимание на мужчину, сидящего рядом с его пустующим креслом. Он поразительно похож и непохож на Бёна. Сейчас, когда уже все (кроме Бэкхёна) распили две бутылки на троих, трудно определить что именно смущает Чанёля. Однако Пак отчего-то уверен, что стойкость во взгляде у них одинаково острая и даже опасная. В начале вечера Ёнмин смотрел на Чанёля так, словно говорил: сделаешь что-то не то в отношении Бёна — я тебя уничтожу. Взгляды случайно сталкиваются. Ёль делает затяжку, не опуская глаз, и тот будто воспринимает это за приглашение поговорить, что далеко не так. Доведя рассказ до конца и вызвав смех, Ёнмин поднимается из кресла и направляется к нему на балкон. Чанёль скашивает взгляд на Бёна, который сводит глаза со спины друга на него, и отворачивается от комнаты. Предплечье снова находит опору, упираясь в перила. Чужое тело становится по левую руку, Ёнмин предпочёл опереться на ограду спиной, продолжая наблюдать за компанией через окно.       — Хотите что-нибудь сказать?       — С чего ты взял? Чан с трудом пожимает плечами.       — У Вас такой же взгляд, как и у Бэкхёна, когда ему есть что сказать, но он не решается это сделать по какой-то из причин.       — Хорошо его изучил?       — Мы вместе больше года.       — Ты бросил его на полгода, — вдруг произносит мужчина. — Как не крути, но не выходит «больше года», парень. Так что не преувеличивай. Чанёль хмыкает, опуская взгляд вниз. Шикарная квартира в центре Сеула на тридцать-чёрт-знает-каком этаже открывает шикарный вид на город. С такой высоты люди кажутся муравьями, и отсюда совсем непонятно кто чем живёт и дышит. Ёнмин кажется человеком, который поднялся на тридцать-чёрт-знает-какой этаж и рассуждает о малознакомых людях. Или же он просто перебрал с алкоголем, как и Чанёль…       — Что-нибудь ещё? — вопрошает Пак. Мужчина поворачивается к нему в ожидании конкретики, но Ёль сначала делает затяжку и только потом уточняет: — Скажете что-нибудь ещё вроде: «обидишь моего друга — я тебя прикончу» или «ты его недостоин, ему нужен взрослый сознательный партнёр», или… ну, я не знаю, ещё какую-нибудь хуйню? Ёнмин недовольно качает головой, облизывая губы. Глаза чёрные, взгляд напряженный, будто собирается с силами, прежде чем наброситься на него.       — Ты плохо знаешь Бэкхёна, если думаешь, что ему нужен защитник. Чанёль подвигается к нему катастрофически близко, ощущается даже дыхание на лице.       — Вы бросили своего лучшего друга на несколько лет, а я ушёл так, что у Бэкхёна появилась семья и был контакт со мной каждый день. Каждый день, — выделяет он. — Даже не знаю, кто хуже осведомлен о его жизни. Бум.       — Ты не заслуживаешь его прощения.       — Открою секрет: он в нём и не нуждался.       — Как легко ты об этом говоришь.       — Возможно, звучит это легко, но до сих пор ощущается с тяжестью.       — Проветрили головы? При звуке бёновского голоса мышцы спины расслабляются, напряжение сползает с плеч, как тяжелое одеяло — стремительно и безвозвратно. Чанёль делает шаг назад от Ёнмина, затягивается в последний раз и тушит окурок в пепельнице.       — Почти, — отвечает Чан, пытаясь смягчить взгляд. Раздражение всё ещё плещется в теле, и он пытается его смазать, растирая грудную клетку ладонью. — Ёнмину нужно ещё немного времени, я думаю. Бэкхён мгновенно сводит цепкий взгляд с его ладони к другу и обходит Пака. Чанёль входит в комнату и мягко улыбается невесте мужчины. Женщину трудно таковой назвать, она выглядит такой юной, что мысли скручиваются в узел. В начале вечера Чанёль садился за стол с пониманием того, что является глубоко лишним в этой компании. Все смотрели друг на друга с такими знающими и понимающими взглядами, словно присутствовали при каждой минуте жизни друг друга. Паку казалось, что каждый в комнате знает, что и кому пришлось пережить, чтобы добраться до этого вечера и суметь, наконец, встретиться.       — Всё в порядке?       — Ваш супруг пытался пристыдить меня за то, что я спровоцировал перерыв в отношениях с Бэкхёном. Гаён обернулась на балкон. Чан же сидел лицом и ему было достаточно поднять взгляд, чтобы заметить закурившего Бэка и помрачневшего Ёнмина.       — Наверняка он выпил лишнее, прошу прощения за его слова, — Гаён повернулась с таким растерянным выражением лица, что Паку стало неловко. Пожав плечами, он дотянулся до чашки Бэкхёна и отпил кисло-сладкий напиток, слегка скривившись. Сейчас Чанёлю не хотелось загонять себя в угол из-за чужой убеждённости в непригодности быть партнёром Бёна. Чанёль помнил через что им пришлось пройти, сколько трудностей пришлось выдержать на своих плечах и как трудно было через себя переступить, чтобы уйти от Бёна и вернуться к нему, в то время как голову сжирали сомнения о способности мужчины пойти ему навстречу и полностью отпустить поводья. Ёнмина там не было: он не стоял над душой, не был осведомлен об их совместном прошлом и отношениях. Ёнмин если что-то и знал, то очень мало, потому что Бёну пришлось заново знакомиться с человеком, который пропал на длительное время. И да, Чанёль ещё плохо знает Бёна. Он практически ничего не знает о том, как жил мужчина и через что ему пришлось пройти, но это исключительно бёновский выбор скрывать детали своей жизни. Чанёль отсёк в себе любопытство к прошлому мужчины, как бы сильно не хотелось расспросить о некоторых вещах. Попросив Бёна дать ему больше пространства и право проявлять инициативу в чём-либо, Чанёль вынужден был со своей стороны также пожертвовать некоторыми вещами и желаниями. Это было правильно: равноценный обмен. Отказ давить друг на друга был потрясающим решением, но несколько трудновыполнимым. Что Бэкхён, что Чанёль всё ещё спотыкались о внутренние напоминания и вздрагивали из-за них, как от будильников.       — … а этот странный парень, который вечно ходит со шлемом? — звонкий смех Гаён снова вернул Чана к жизни. Парень отнял застывший на бокале взгляд и поднял его на девушку.       — Чёрт, он всё ещё пытается угробить свою жизнь? — простонал Бэкхён, слегка скривившись.       — Можно подумать, ты этого не делал в молодости.       — Ключевые слова «в молодости», — уточнил мужчина, спуская закатанные рукава водолазки. — У меня были плохие дни — не отрицаю, но позволь напомнить: я наблюдал за всем этим кошмаром, но не продвинулся дальше. Чанёль сконфуженно взглянул на Гаён и та, поймав его взгляд, улыбнулась.       — Мы говорим о нашем общем знакомом Джэмине. Ему уже… сколько? Лет тридцать семь? — мужчины покивали. — Но он всё ещё продолжает участвовать в гонках и рисковать своей жизнью, хотя у него двое детей.       — Съездим к нему? Давно не виделись, — предложил Ёнмин.       — Если правила не изменились, то туда пускают по дресс-коду, — Бэкхён слегка скривился, закидывая ногу на ногу. — Проще вытащить Джэмина в цивилизованный мир, чем пробираться сквозь толпу пьяной и обдолбаной молодежи.       — Да ладно, тряхнем стариной, — усмехнулся Ёнмин. — Думаю, Чанёлю было бы интересно посмотреть на тебя в коже. Чанёль, отпивающий из стакана газировку, едва не подавился смешком и водой одновременно.       — Спасибо за заботу, господин Мун. Но, думаю, Вам не стоит всё сводить лишь ко мне, ведь и Вам было бы приятно провести время с Бэкхёном спустя столько лет. Издевка кольнула куда надо. Ёнмин напряг плечи. Бэкхён тут же стрельнул глазами в друга. Но больше всего всех поразила реакция Гаён:       — Тебе следует извиниться перед Чанёлем, — вдруг произнесла она. Чанёль поднял на неё удивлённый взгляд, мельком взглянув на пораженного Ёнмина. Пак тут же поспешил откреститься от всей этой ситуации, поднимая руки:       — Я не нуждаюсь в утешении. Закрыли тему.       — Ты не имел право говорить то, что ты сказал, зная, что ты поступил не лучше! — возмущённо произнесла девушка.       — Что происходит? — вопросил Бэкхён, но его все проигнорировали, в то числе и Чанёль, опустив взгляд на свой стакан в руке.       — Я не буду извиняться за сказанное!       — Не то чтобы это кому-то было нужно, — протянул Чан. — Уверен, что все присутствующие в какой-то мере поднасрали Бэкхёну в душу. Дело лишь в том, что стыдить за это не следовало. Каждый должен разбираться с взаимоотношениями без посредников. Гаён выпрямила спину, продолжая с невозмутимым возмущением смотреть на жениха. Ёнмин в свою очередь смотрел в сторону балкона, в то время как Чанёль продолжал рассматривать лопающиеся пузырики в стакане. В возникшей тишине зазвучал голос Бэкхёна:       — Мне задать вопрос снова?       — Не стоит, — качнул головой Ёль. — Думаю, эти разборки могут вбить клин между вами, а мне бы этого не хотелось. В следующий раз сократим наше общение до минимума. Предпринимать попытки к улучшению наших отношений не собираюсь. К слову, на пригласительное письмо на свадьбу не претендую. Возмущённый взгляд Гаён тут же коснулся Чана, и он с улыбкой приспустился в кресле.       — Разумеется претендуешь, ты парень Бэкхёна!       — Звучит приятно, спасибо, но мне бы не хотелось испортить чужое настроение.       — Единственный, кто здесь всё испортил, это мой жених. Не могу поверить, что твой язык повернулся, упрекнув Чанёля в его действиях. Это не твоё дело, Ёнмин. Уверена, они разберутся со всем сами. Бэкхён, наконец, смог выдохнуть и откинуться на спинку кресла.       — Твоё желание защищать меня должно было покинуть тебя ещё после университета, дружище.       — Не смей так говорить, Бэкхён, — раздраженный взгляд тут же обратился к нему. — Ты и после университета не был способен жить нормальной жизнью.       — В том-то и дело, Мин, я никогда не был на это способен: ни до университета, ни после него, ни во время аспирантуры, ни даже во время работы. Сейчас всё это не имеет значение, сейчас я другой человек.       — О чём ты говоришь?       — О том, что ты помнишь того меня, которого уже не существует. За время твоего отсутствия произошло слишком многое и Чанёль — главная движущая сила в этих изменениях.       — Не приписывай все лавры мне, — тихо открестился Ёль, снова подняв руки. — Всё, что ты с собой сделал, ты сделал это сам. Это было твоё решение и твоя инициатива, я ни к чему не приложил руку, не считая последних полгода.       — У меня на этот счёт иное мнение.       — Им необязательно делиться с другими людьми, — парень мягко улыбнулся, взглянув на невозмутимого Бёна. — Вам с Ёнмином стоит больше общаться, чтобы нагнать упущенное, а я предпочту остаться нейтральной зоной, если позволите. Увы, эти слова не смогли привести разговор к завершению.       — Мне не понравился твой взгляд ещё в начале встречи.       — Господи, блять, Боже, — вздохнул Чанёль, приспускаясь в кресле и устало прислоняя ладонь к виску.       — В чём твоя проблема?       — В стыде. Чанёль пораженно уставился на Ёнмина и тот криво улыбнулся:       — Что, думал, мы застрянем в конфликте навечно? Нет, у нас принято сразу изъясняться.       — Возьму на заметку, — усмехнулся Ёль. Ёнмин поднял взгляд на друга и пожал плечами.       — Ты не мог этого не заметить.       — Это не должно было сказаться на Чанёле.       — Согласен. Сглупил. Извиняюсь, Бэк.       — Я здесь не причём, — выразительно произнёс Бён. Ёнмин перевёл на него взгляд, и Чанёль махнул ладонью, немного выпрямившись в кресле.       — Я не нуждаюсь в извинениях. Не вижу смысла и дальше мусолить эту тему. Дело вообще не во мне, насколько я понял, так что стирайте между собой острые углы в индивидуальном порядке, и желательно так, чтобы не было обиды за то, что я заслужил прощение быстрее, чем Вы, Ёнмин, — Ёль вздохнул. — С чего Вы вообще взяли, что это было легко и быстро? Мы до сих пор как дикие животные по клетке ходим. Ёнмин вздохнул, опуская взгляд на стол. Гаён вдруг очутилась по правую сторону от Чана и подала жениху чашку с чаем, вопросительно взглянув на Пака. Чанёль покачал головой отказываясь от горячего напитка. Недолгая тишина была прервана Чанёлем.       — Так что, когда поедем к вашему другу-самоубийце? Поразительно, но оба мужчины одновременно усмехнулись. Чанёль отпил из стакана, скрывая улыбку.       — До экзаменов, желательно.       — Вот чёрт, — буркнул Ёль. — У меня завтра модуль. Всю дорогу до дома Бэкхён молчал, позволяя Чанёлю отходить от встречи с его друзьями. И даже дома мужчина не стал ничего не говорить, позволяя парню собрать себя по кускам от усталости в ванной и плюхнуться на постель после действительно тяжелого дня, половину которого он провёл с Карой в магазине и парикмахерской, затем знакомился с кандидатом в её партнёры, а под вечер подвергнулся ещё одному знакомству с не радужным итогом. Мужчина укрыл его одеялом и сел рядом, глядя в сонные глаза абсолютно трезвым взглядом. Долго не выдержав, Чанёль повернулся на спину и потёр лицо ладонями, пытаясь отбросить сон ещё на несколько мгновений.       — Я всё испортил?       — Если бы не Гаён, я бы ничего не понял.       — Лжёшь, — вздохнул Ёль, закрывая глаза, не в силах держать их открытыми. — Ты что-то понял уже на балконе.       — Не многое, — уклонился мужчина.       — Никогда бы не подумал, что стану проблемой между вами.       — Ты не стал. Проблемы Ёнмина с его головой — это исключительно проблемы Ёнмина.       — И его невесты. Бедняжка будет вынуждена выслушивать трёп взрослого мужика из-за какого-то пацана-студента. Фу. Послышался смешок. Чанёль слабо улыбнулся, едва уговорив раскрыть глаза.       — Имей в виду, что теперь я живу только ради того, чтобы увидеть тебя в кожаных шмотках.       — Ещё ничего не решено. Мы даже не знаем в городе Джэмин или нет.       — Это уже не имеет значения, — качнул головой Ёль, следом же поворачиваясь на бок. — Ложись спать, Бэкхён. И обними меня. Удерживать глаза раскрытыми уже не было сил. Чан ощутил, как чужие губы коснулись его виска, а через мгновение мужчина лёг рядом и обнял его за пояс, нагло просунув руку под его подушкой. Даже это не смогло сбить сон парня: Чанёль мгновенно вырубился, ощутив себя прижатым к чужому телу. Было хорошо. И плевать на всяких там Ёнминов, взывающих к совести.