В одной связке с тобой

Винчестер весь горел. Даже без градусника было понятно, что у него очень высокая температура, если не критическая. К сожалению, Кастиэль не знал, от чего она поднялась. Было ли это следствием переохлаждения, или началось воспаление в раненой ноге. Он порылся в аптечке, нашел жаропонижающее и сделал Дину укол. Растопив немного снега, Кас разрезал одну из футболок Бенни на полоски, и, смочив одну в воде, положил проводнику на лоб. Надо было заняться приготовлением пищи, ведь они уже больше суток нормально не ели. Писатель вспомнил, что на инструктаже Дин говорил о запасе еды на пять дней на троих, плюс два дня впрок. Теперь их двое, один из которых вряд ли съест много в своем состоянии. Таким образом, произведя ревизию походного пайка, Кас рассчитал, что можно будет протянуть неделю. О большем думать не хотелось, даже такой срок казался чем-то ужасающим. Он очень надеялся, что эта буря не затянется надолго, но уже пошли вторые сутки, а метель, кажется, и не собиралась утихать. Кастиэль съел порцию риса с мясом и выпил чая с печеньем. Почистил немного вокруг палатки и сел с диктофоном. После укола жар у Дина немного спал, и Кас обнадежился, что это лишь простуда, а не заражение. Оставалось только ждать. Следующий день прошел без изменений. Дин периодически приходил в себя, пил воду и снова проваливался в состояние полубреда. Кас записывал на диктофон все, что приходило в голову. Это было мало похоже на связный рассказ, но спасало его от тягостных размышлений и, возможно, пригодилось бы в будущем. По мере надобности он вылезал чистить снег вокруг палатки, каждый раз досадуя, что конца и края не видно этой метели. Похоже было, что это не просто фронт, а целый циклон обрушился на горы. Ночью резко похолодало. Дин лежал в спальнике, прикрыв глаза и стиснув зубы. Он проснулся от того, что жутко замерз, а малейшее шевеление отзывалось дикой болью в ноге. Его сильно знобило. Но физическое недомогание мучило не так сильно, как душевное состояние. Приходя в себя из спасительного забытья, Дин каждый раз переживал вновь всю страшную реальность своего положения. Бенни. Бенни погиб! Его лучший друг, брат, наставник, человек, который постоянно вытаскивал его из переживаний, погиб! Его больше нет! Дину хотелось выть от досады, тоски и отчаянья. Он глубоко вздохнул, борясь с подступающей истерикой, и посмотрел на спящего писателя. Определенно, Кастиэль волновал его, и Винчестер злился из-за этого. Злился из-за чувств, просыпающихся где-то глубоко внутри, злился от понимания, что без Каса замерз бы на пике Элберт. Дина бесила его беспомощность и зависимость от чужого человека, и, хотя Милтон вызывал у него симпатию, но доверять ему он совершенно не был готов. Все эти мысли крутились без остановки по кругу, вызывая лишь новые волны горечи и боли. Дин не выдержал и глухо застонал. Кас мгновенно вынырнул из своей дремы и подвинулся к Винчестеру. - Что, Дин? - Ничего, спи. - Хочешь пить? – Кас зачерпнул кружкой немного снега и поставил на горелку. Когда снег растаял, Кастиэль приподнял Дину голову и помог сделать несколько глотков. Сил у парня не было совсем, и Дин безвольно откинул голову назад в спальник. - Ты весь замерз, - прошептал Кас. - Все нормально. - Я и вижу, как нормально. Давай соединим спальники, вдвоем теплее. - Даже не думай об этом. - Перестань, Дин, сейчас не время забивать голову всякой ерундой, мы в экстремальных условиях. А тебе, чтобы быстрее поправиться, нужен нормальный сон. Только как тут уснешь, если тебя всего колотит. Дин какое-то время не отвечал, а потом вжикнул молнией, приглашая Каса осуществить его задумку. Кастиэль быстро соединил мешки и осторожно, чтобы не задеть поврежденную ногу своего товарища по несчастью, залез внутрь. Несколько минут они лежали не шевелясь, прислушиваясь к завыванию ветра снаружи палатки. - Давай я лягу на бок, а ты прижмешься ко мне, чтобы быстрее согреться? Дин что-то пробурчал, но все же обхватил Каса рукой, пытаясь не тревожить бедро. Спустя примерно полчаса Винчестер перестал дрожать, и Кас услышал его размеренное дыхание. Дин уснул. Кастиэль проснулся первым от того, что у него затекла рука, и он её почти не чувствовал. Разлепив глаза, он увидел причину этого неудобства. Чёрная шапочка сползла, обнажая русую макушку Винчестера, которая благополучно покоилась на плече Каса. Рука Дина лежала на груди Кастиэля, а больная нога была закинута поперёк его ног. На какое-то мгновение Каса прошила вспышка удовольствия. Ему были приятны тяжесть и тепло Дина. Он снова прикрыл глаза и тихонько вздохнул, чувствуя, как в паху скручивается горячий узел желания. Пора уже было признаться, что его проводник вызывает в душе бурю различных эмоций, начиная с раздражения от его угрюмости и заканчивая физическим влечением. Кас усмехнулся сам себе, его уже давно не интересовали парни, но этот Дин Винчестер, как дикий цветок, пустил корни у него в душе, и не знаешь, чего ожидать – бутонов или шипов. В палатке заметно посветлело, и Милтон, аккуратно высвободившись из объятий Винчестера, вылез наружу оценить обстановку. К его великой радости, метель стала не такой густой, но ветер ещё был довольно сильный. Чтобы немного размяться и сбросить возбуждение, Кас взял лопатку и снова расчистил пространство вокруг. Уже заканчивая, он услышал голос Дина. - Каааас! Где ты? - Я здесь, Дин, что случилось? - Кас, надо поменять повязку, и сделай мне укол. Не могу больше терпеть, - в глазах Дина стояли еле сдерживаемые слезы. Кастиэль аккуратно стянул верхние брюки Дина до щиколоток, а затем приспустил термобелье, освобождая раненое бедро. Парень закусил губу, сдерживая болезненный стон и пытаясь скрыть смущение. Кас улыбнулся краешком губ. - Когда же ты перестанешь стесняться, как красна девица? - Отвали, - буркнул Дин. Повязка пропиталась кровью и прилипла. Кастиэль растопил немного снега и полил тёплой воды, чтобы грязная ткань без труда отошла от кожи. Но, несмотря на все эти действия, Винчестер зашипел от боли. - Ну ты и садист. - Был бы садистом, если бы оторвал сразу, - ухмыльнулся Кас, - Ну что, все не так плохо, нагноения, слава богу, нет, вроде начинает затягиваться. И температуры вроде бы нет. Кастиэль ловко обработал бедро и вколол Дину ещё одну дозу обезболивающего. - Тебе надо поесть, - сказал Кас, когда заметил, что боль стала отступать. - Я не хочу… - Не упрямься. Тебе нужны силы. Метель ослабла и надо выбираться отсюда, а дорогу знаешь только ты. Я сейчас сварю суп. - Сколько мы уже торчим здесь? - Четвертый день. Кас натопил ещё снега, достал пачку лапши и банку тушёнки и заварил горный суп. Помогая Дину сесть, он поделился с ним своими мыслями: - Поешь. Сегодня ещё заночуем здесь, а завтра попробуем начать спуск. У нас заканчиваются лекарства и еда. Дин покачал головой, вздохнул и ответил: - Кас, я не могу идти… Ты оставишь меня и пойдёшь один. Я тебе объясню дорогу, ты спустишься и расскажешь спасателям, как меня найти. Кастиэль поджал губы и посмотрел Винчестеру прямо в глаза. - Дин, я не оставлю тебя, и это даже не обсуждается. У меня есть кое-какая идея. Дин понимал, что он не в том состоянии, чтобы спорить, но даже представить не мог, что задумал Кас. - Ты не отступишься, да? Уговаривать бесполезно? - Зришь в корень. Я не брошу тебя ни при каких условиях. Так что не трать силы на бесполезные убеждения. От такого категоричного заявления Каса Дин почувствовал облегчение. Было так странно осознавать, что тебя не бросят как балласт, что, по сути, совершенно чужой человек подставил плечо и фактически спас ему жизнь. Он привык полагаться только на себя, ну, и на Бенни, и оттого, что Кас заботился о нем, было почти больно. - Кас, зачем ты это делаешь? - Делаю что? - Зачем ты возишься со мной? - Дин, ты сейчас серьёзно? – Кас отставил миску с супом и посмотрел Дину в глаза. – Не понимаю, чем я заслужил твою неприязнь, но я не знаю, как можно бросить раненого человека умирать на морозе. Он надел куртку и вылез из палатки. Дин чертыхнулся про себя… - Кас! - Иди к черту, Винчестер! - Извини. Правда. Я не хотел тебя обидеть. Просто… - Что просто? – Кас заглянул в палатку и бросил на Дина гневный взгляд, - Знаешь, у меня уже зуд от перепадов в твоем настроении. Я прекрасно понимаю, как тебе тяжело, но поверь, мне тоже не легче, и ты совсем не помогаешь… Дин немного стушевался от таких ярких эмоций Кастиэля. Он облизал губы и тихо прошептал: - Просто я не привык, что обо мне заботятся. Я полагаюсь только на себя, а ты… В общем, это ново для меня, и я не знаю, как реагировать. Эти явно искренние слова зацепили Каса, его ярость, кипевшая внутри от ершистости Винчестера, постепенно отступала. Несмотря на внешнее спокойствие, он жутко переживал за Дина, за обстоятельства, в которых они оказались. - Ладно, я понял. Отдохни. А я схожу на разведку. - Будь осторожен. - Я помню инструкции, Дин, - и, застегнув палатку, Кас оставил проводника одного со своими мыслями.

***

Касу снился его дом в Лос-Анджелесе. Он лежал у бассейна, и чьи-то сильные руки приятно разминали спину. К шее прикасались теплые губы, оставляя влажные следы и чуть царапая кожу. Это было так странно. Он обернулся, но солнце так нещадно слепило прямо в глаза, что разобрать можно было лишь стройный силуэт. Он зажмурился… и проснулся, в первые несколько секунд не понимая, где находится. Было раннее утро, и за стенками палатки еще не рассвело. Единственным источником света был их маленький фонарик, отбрасывающий причудливую тень на лицо Дина. Тот спал, снова обнимая Каса одной рукой и закинув на него ногу. Воспользовавшись моментом, Кастиэль стал бессовестно разглядывать спящего. Несмотря на ранение, на усталость, на синяки под глазами и недельную щетину, Дин был очень привлекателен. Ресницы чуть подрагивают во сне, а губы слегка выпячены, напрашиваясь на ласку. На Каса накатило такое желание, что стало тяжело дышать. Ему нестерпимо хотелось поцеловать эти губы, наплевав на всю абсурдность ситуации, на неприязнь Дина, на возможный негатив с его стороны. Он уже было подался вперед, но тут Дин заворочался и открыл глаза. Он несколько раз моргнул и растерянно уставился на Кастиэля. - Чего ты? Кас улыбнулся. - Ты очень красиво спишь! – он приподнялся на локте и навис над Дином. Голос у Каса был чуть хриплый спросонья, и немного ниже обычного, отчего у Дина побежали мурашки. - Кас, что это значит? – где-то внутри шевельнулось смешанное чувство страха и желания. Кастиэль провел тыльной стороной ладони по щеке Винчестера, вырывая у него шумный выдох. Придвинулся ближе, зажимая левую руку своим телом, а правую фиксируя своей рукой. - Что ты делаешь? - глаза Дина в панике забегали по лицу писателя, боясь встретиться с его глазами. Он догадывался, что сейчас произойдёт, но, черт возьми, он полностью обездвижен, и даже не сможет врезать этому наглецу. - Даже не вздум… Не дав ему договорить, Кас прижался всем телом и заткнул рот поцелуем. Парень дёрнулся, пытаясь высвободить хоть одну руку, чтобы отпихнуть Каса, но он был очень слаб, и попытка не увенчались успехом. Губы Кастиэля были тёплыми, а язык мягким и настойчивым, он нежно проводил им по губам альпиниста, лаская и поглаживая, и Дин расслабился, чувствуя, как приятно покалывает в затылке. Он разжал зубы и позволил Касу углубить поцелуй. Приятная волна возбуждения прокатилась по позвоночнику, Дин прикрыл глаза и, сам того не понимая, стал отвечать Кастиэлю. Заметив, что Винчестер перестал дергаться, Кас отпустил его руку, медленно расстегнул куртку и забрался под нее, оглаживая ладонью бок и спускаясь к бедру, случайно задев рану. Дин застонал, пронзившая острая боль вмиг вернула ему способность соображать, и он с ужасом осознал, что целуется с мужчиной. Свободной рукой он вцепился писателю в волосы, оттягивая голову назад. Кастиэль поддался и, тяжело дыша, разорвал поцелуй. Он посмотрел на Дина затуманенным взглядом и прошептал: - Я сделал тебе больно? - Я убью тебя! – также шепотом ответил Дин. Глаза его лихорадочно блестели, выдавая смесь гнева и возбуждения. Кас отстранился, стало неловко, и он в мыслях обругал себя, что поддался сиюминутному порыву. - Черт… Прости… Не знаю, что на меня нашло. Я на мгновение потерял контроль, - он отодвинулся и сел. Воцарилось тягостное молчание. Кас, отвернувшись и подтянув колени к груди, теребил замочек от куртки, а Дин сверлил его спину яростным взглядом. Захлестнувшая на несколько секунд паника отступала. Собственная реакция на этот поцелуй напугала его до чёртиков, а налившийся член чётко давал понять, что он завёлся не на шутку. Но в голове звенели слова, брошенные когда-то отцом – «Мой сын не может быть педиком!» Нахлынувшие воспоминания причиняли почти физическую боль. В душе снова поднялась злость: на Джона за то, что испортил ему жизнь, на себя за свою трусость, на Каса, который вызвал неправильные желания. Он сжал кулаки и зажмурился, чтобы сдержать подступившие слезы. Постоянная внутренняя борьба измотала Дина до предела, и сейчас, здесь, в горах, наедине со стихией, раненый и беспомощный, потерявший своего лучшего друга, он так хотел получить немного любви и тепла, что его прорвало. - Кас! - Что? - Поцелуй меня! Кастиэль повернулся и недоуменно посмотрел на Дина, не ослышался ли он. - Пожалуйста, поцелуй меня ещё раз, - повторил Винчестер срывающимся голосом. Кас не заставил себя долго ждать. Он снова прилёг к Дину, подложил ему под голову свою руку, а другой ободряюще сжал плечо, чувствуя, как у парня бешено колотится сердце. - Дин, ты нравишься мне. Очень, – прошептал Кастиэль и, уже не сдерживаясь, отдался своему желанию. Этот поцелуй вышел более жарким и страстным. Щетина Каса немного покалывала губы, даря новые незнакомые ощущения. Дину казалось, что он летит в пропасть, но это был свободный полет, не отягощенный никакими моральными и социальными принципами. Он обнял Кастиэля обеими руками, стараясь вжаться в него всем телом и дрожа от возбуждения. Кас ощущал этот трепет, и внутри все переворачивалось от инстинктивного желания защитить, отдать все тепло и нежность, на которые он только был способен. Не разрывая поцелуя, он расстегнул пуговицы на штанах Дина, слегка сжал его внушительный стояк через термобелье и сделал несколько поступательных движений. Винчестер инстинктивно дернул бедрами навстречу этой нехитрой ласке. Отлепившись от губ Каса, он ткнулся лбом ему в плечо и пробормотал: - Боже, Кас, что ты делаешь? - Хочу помочь тебе снять напряжение… Если ты не против… Низкий тембр его голоса словно обволакивал Дина пеленой желания. Он был не против, уж точно не сейчас. И, чтобы Кас не сомневался, сам притянул его для следующего поцелуя. Кастиэль уже не аккуратничал, он запустил руку в трусы Винчестеру, обхватил всей ладонью его горячий ствол и провел пальцем по головке, размазывая выступившие из нее капли. Дин снова дернулся и прошипел в губы Касу: - Пожалуйста, сильнее… Сожми сильнее… Кастиэль плотнее сжал пальцы, наращивая темп и иногда специально задевая головку. Движения были немного неуклюжими и рваными, мешала одежда, и Кас еще боялся случайно задеть больное место. Плюс ко всему его собственный член тоже требовал внимания. Кастиэль поцеловал порозовевшие щеки, спустился на шею, прихватывая зубами кожу, и снова вернулся к припухшим губам. Даже в таких диких условиях хотелось подарить партнеру максимум приятных ощущений. На висках начали собираться капельки пота, им обоим стало невыносимо жарко. Дин стонал, толкаясь Касу в кулак и закусывая губы. Чувствуя приближающийся оргазм, он сжал пальцами спальник, на котором лежал и прохрипел: - Я сейчас… Кас… Еще немного… Кас задрал ему водолазку и шепнул: - Давай, Дин. Кончай. Отпусти себя. От этих слов Дина накрыло, он еще раз подбросил бедра, на секунду замер и выплеснулся себе на живот, глухо застонав. Кас снова нежно поцеловал его и лег рядом на спину, сжимая рукой выпирающий бугор на своих штанах и тяжело дыша. Это движение не укрылось от Дина. Он облизал пересохшие губы и прошептал: - Тебе тоже надо… Давай я помогу… - Все нормально, Дин. Я справлюсь… - Я, правда, хочу помочь, позволь мне… Упрашивать Каса было не нужно, ему и самому жутко хотелось получить разрядку. Он повернулся на бок, лицом к Дину и расстегнул штаны. Парень закрыл глаза, подавляя снова нахлынувшее смущение, и аккуратно сжал член писателя, потирая под головкой уздечку. Кастиэль закусил губу от наслаждения, его возбуждение достигло такого пика, что нежности уже были излишни. Он накрыл руку Винчестера своей и за несколько грубых и резких движений кончил, забрызгав куртку. Какое-то время они лежали молча, восстанавливая дыхание и сердцебиение. Кастиэль чувствовал, что здесь и сейчас начинается что-то совершенно новое в его жизни. Он нашел ладонь Дина и тихонько сжал ее, но Винчестер тяжело вздохнул и убрал руку. Это неприятно кольнуло Милтона, разливая внутри горечь разочарования. - Кас… Спасибо, мне было хорошо… Но… Я не гей! - Я тоже не гей, Дин… - Тогда я не понимаю… - Хочешь об этом поговорить? – Кас приподнялся на локте, заглядывая в глаза Дину и видя там растерянность. – Я бисексуал. В юности мне нравились и парни и девушки, но потом я понял, что женщины интересуют больше и даже женился, - Кастиэль по-доброму ухмыльнулся, представляя себе Мэгги. - Ты женат? – Дин почувствовал, что ему почему-то неприятен этот факт. - Уже два года в разводе, но мы остались хорошими друзьями. - А дети у тебя есть? - Нет. С детьми не сложилось. - Извини… - Тебе не за что извиняться. Снова воцарилась тишина. Дин совершенно не понимал этого парня, но еще больше не понимал себя. Он боялся признать, что Кастиэль вызывает у него не только благодарность за спасенную жизнь, но и симпатию, и, что еще хуже, желание, а вбитые отцом установки разрывали Дина на части. Хотелось выговориться, как никогда… Он чуть откашлялся и начал. - Мне было четыре, когда погибла мать, а Сэмми даже ползать еще не научился. Отец, не справившись с потерей, начал пить, потерял работу… До трагедии Джон работал инженером в строительной компании. Убегая от раздирающей тоски, он продал дом, и началась наша кочевая жизнь. Мы переезжали из штата в штат, останавливаясь там, где шло какое-то строительство, но нигде надолго не задерживались. Стройка заканчивалась, и мы ехали дальше. Все заботы о Сэмми легли на мои плечи, я был ему и мамой, и папой, и братом одновременно. У меня не было друзей, я просто не успевал ни с кем подружиться из-за постоянной смены школ, да и новичков всегда воспринимали в штыки… - Дин замолчал. Воспоминания нахлынули болезненной волной, стягиваясь в груди в давящий ком. Он прикрыл глаза, переводя дыхание. Немного справившись с эмоциями, Винчестер продолжил. - Так мы мотались по стране, пока не приехали в Су-Фолс. Там жил сослуживец отца - Бобби Сингер… - Тот мужчина, с которым меня познакомили на складе? - Да, это он. У него была своя автомастерская… Точнее, она у него есть. Он приезжает сюда помогать на сезон. В общем, отец разбирался в тачках, и Бобби взял его к себе, закрывая глаза на пьянки по старой дружбе. Мы наконец-то осели на одном месте. Мне тогда исполнилось тринадцать. Новые одноклассники, как и большинство предыдущих, встретили меня, мягко говоря, прохладно, и мне, как всегда, пришлось силой выбивать себе место под солнцем. Очень быстро от меня все отстали, но и друзей не появилось… - Дин снова замолчал. Кас не торопил. Он начинал понимать, о чем ему толковал Бенни… - Однажды я увидел, как наша школьная банда лупит пацана из параллельного класса. Их было четверо на одного, я не смог пройти мимо… Его звали Люк, и он стал моим лучшим другом. У нас было много общего, он тоже жил только с отцом. Его мать бросила их ради какого-то богатого мужика и приезжала раз в год на день рождения Люка, привозя кучу подарков и пачку денег. На этих словах Кас едва заметно улыбнулся, поняв, откуда у Дина пунктик на деньгах… - Но в то же время мы были очень разными. Как лед и пламень! Он спокойный и рассудительный, старался все решить разговором, а я взрывной, сразу пускал в ход кулаки. Он много читал и занимался, помогал мне с учебой, а я в ответ учил его чинить велосипеды и готовить сто блюд из макарон. Мы притягивались друг к другу как две противоположности, наверное, поэтому так сдружились, - грустная улыбка тронула уголки губ Дина. - В общем, мы были не разлей вода и очень скучали, когда на лето Люк уезжал в лагерь, а я оставался в Су-Фолс и подрабатывал в мастерской, помогая отцу. Все изменилось в то лето, когда нам стукнуло шестнадцать. Вернувшись из лагеря, Люк очень изменился. Я видел, что с ним что-то происходит, но на все мои попытки выяснить он только отмахивался и говорил, что все в порядке. Постепенно он начал меня избегать, и я не выдержал, пришел к нему домой, запер нас у него в комнате и заявил, что никуда не уйду, пока он не объяснится. Тогда Люк признался, что любит меня не как друга, но это неправильно, и нам лучше не общаться. Конечно, я был ошарашен его словами, но не видел в этом ничего страшного. Разве может быть любовь неправильной? В тот день мы долго говорили, я уверил его, что он тоже очень мне дорог… Мы решили не ломать нашу дружбу, а посмотреть, что из этого выйдет, - голос Дина дрогнул и он снова закрыл глаза, борясь с эмоциями. В этот раз он молчал долго. Кас даже подумал, что Винчестер, утомленный рассказом, просто уснул, и тихо окликнул его: - Дин? Но парень не спал, он сразу открыл глаза и вздохнул. - Прости, я задумался… - Расскажешь, что было дальше? - Дальше… Прошел где-то месяц после нашего разговора, все было по-прежнему, мы остались лучшими друзьями, но иногда я ловил на себе его влюбленные взгляды, и признаться честно, мне это нравилось. В тот ужасный вечер мы возвращались из кино, я еще не знал, что моя жизнь разделится на «до» и «после». Было довольно поздно, но Люк немного задержался возле моего дома. Мы болтали, смеялись и обсуждали фильм, как вдруг он притянул меня к себе и поцеловал… Это был наш первый поцелуй… и последний, - Дин отвернулся, но Кастиэль заметил как щеку прочертила мокрая дорожка. Ему было тяжело смотреть на измученное лицо альпиниста и, чтобы хоть как-то поддержать его, он произнес: - Не надо, Дин. Эти воспоминания приносят тебе боль… - Надо, Кас, я должен рассказать… Я не могу больше держать это в себе! – Дин провел по глазам ладонью и продолжил: - Я даже не думал, что Люк может быть таким смелым. Он целовал меня очень нежно, но в то же время напористо. Шептал, что любит и хочет меня, а я весь горел от этих слов… Мы еще долго стояли, обнявшись, а потом он ушел, бросив напоследок, что мы должны попробовать. Я смотрел, как он идет по улице, засунув руки в карманы и насвистывая себе под нос, и был чертовски счастлив. У меня все порхало внутри, и в тот момент я осознал, что тоже влюблен. Губы пекло, а в штанах просто полыхало, хотелось скорее закрыться в своей комнате, и сбросить напряжение. Я думал, что уже все спят, когда услышал голос отца… - Дин!!! - Отец? Что случилось? Можешь потише, ты разбудишь Сэмми?! – парень выскочил из комнаты, застегивая штаны. - Ну, конечно, опять надрался в хлам. Джон стоял, покачиваясь, с початой бутылкой в руках, а в глазах отражалась нечеловеческая ярость. - Ты как со мной разговариваешь, сопляк?! - Как заслуживаешь! – кулаки Дина непроизвольно сжались. Эти слова подействовали на Джона как красная тряпка на быка. С невероятным для пьяного человека проворством он подскочил к Дину и сжал его горло одной рукой. - Я тебя удавлю, паршивец! Парень отчаянно пытался вырваться и сделать хоть глоток воздуха, но Джон не ослаблял хватку. Чувствуя, что сейчас отключится, Дин ухитрился ударить отца по колену и, воспользовавшись его замешательством, вырвался и отбежал на несколько шагов к лестнице, тяжело дыша. - Совсем сдурел?! – прохрипел он, горло жутко саднило. - Ты чуть не задушил меня! - И задушу! – голос Джона звенел от злости. - Ну-ка, объясни мне, Дин Винчестер, что это сейчас было на пороге нашего дома? - Что было? Ты о чем? – Дин испуганно смотрел на отца. - ТЫ ЦЕЛОВАЛСЯ С КАМИМ-ТО МУЖИКОМ?!?!?! Дин побледнел, понимая, что Джон видел их с Люком. Он выпрямился и, хотя внутри все дрожало от страха и напряжения, гордо взглянул в глаза отцу. - Это не мужик, это был Люк. А ты так нажрался, что даже не узнал его? Джон подскочил и схватил сына за воротник расстегнутой рубашки, вжимая его всем весом в перила лестницы. - Мне все равно, кто это! Ты целовался с мужиком, - прорычал он в лицо Дину. Поручень больно давил в спину. Дин попытался отпихнуть пьяного отца, но это было равносильно тому, чтобы сдвинуть поезд. Джон был намного сильнее и крупнее подростка. Отчаявшись освободиться, он немного расслабил мышцы и прошипел: - Отпусти меня! Давай спокойно поговорим, и я все тебе объясню… Но Джон только сильнее заводился, подпитываясь собственной злобой. - Что ты хочешь объяснить, щенок? Я все прекрасно видел своими глазами! Это мерзко и отвратительно! Дина так больно задели слова отца, что он собрал последние силы и почти прокричал: - Ты ничего не понимаешь! Я люблю его, и это взаим… Договорить Дин не успел, тяжелый кулак отца прилетел ему в лицо, и мальчишка кубарем покатился с лестницы. - Я выбью из тебя эту дурь, - орал сверху Джон. Оказавшись внизу, Дин вскрикнул и скорчился от боли. Лишь на секунду переведя дыхание, он вскочил на ноги, придерживая левую руку, которая плетью повисла вдоль тела. Из разбитой губы сильно сочилась кровь, а глаз начал заплывать красным. - Ненавижу тебя! – прокричал он сквозь слезы. - Я люблю Люка, и ты ничего с этим не сделаешь! Дин схватил телефон, намереваясь позвонить своему другу, но в этот момент затылок пронзила острая боль, и послышался звон стекла. Перед глазами все поплыло, комната закружилась, и последнее, что он услышал, перед тем как погрузиться в темноту, были слова отца: - Мой сын не может быть педиком! Ветер безжалостно трепал верхний тент палатки, а внутри у Каса билось негодование от осознания, сколько боли и одиночества пришлось вынести его проводнику. Он тоже часто спорил и ссорился с отцом, но тот никогда не поднимал на него или Гейба руку. И Кас знал, что Чарльз последнее отдаст им, если нужно будет, несмотря на все их разногласия. Он никогда не задумывался, каким бы отцом был он сам, но сейчас его коробило от того, какую ненависть можно испытывать к собственному ребенку. Кастиэль снова сжал руку Винчестера, и на этот раз почувствовал робкое пожатие в ответ. - Я пришел в себя в больнице через два дня. У меня была сломана рука, сотрясение мозга, разбит глаз и множественные ушибы, ссадины и порезы. Последнее, что я помнил с того вечера, - удаляющуюся фигуру Люка, а дальше полный провал. Рядом со мной на стуле дремал Бобби. - Бобби? Где я? Что случилось? - Ох, сынок, ты очнулся. Слава богу! Ты в больнице. Как ты себя чувствуешь? - Нормально… Вроде, - Дин болезненно поморщился. - Как я тут оказался? - Ты ничего не помнишь? - Не помню чего? Мы с Люком ходили в кино… Потом… - парень заметно смутился, - А потом он ушел домой. Дальше все в тумане… Я вроде с отцом поругался… - Дин замолчал и вопросительно уставился на Бобби. Мужчина покрутил в руках свою засаленную кепку и тяжело вздохнул. - Сэмми нашел тебя в гостиной с разбитой головой и вызвал скорую, а они - уже полицию. Дома кроме вас никого не было. Джона не было… Ты действительно ничего не помнишь? Дин напрягся и сразу же ощутил резкую боль в затылке. - Не помню, Бобби… А где сейчас папа? - Не знаю. Уехал куда-то… - глаза Бобби злобно сверкнули. - Когда скорая увезла тебя, Сэмми не знал, что ему делать и позвонил мне. Я сразу же примчался и переночевал у вас. Джон появился утром вусмерть пьяный, и уснул прямо в гостиной на диване. Там валялась разбитая бутылка, по всей видимости, именно ей тебя шарахнули по голове… Дин, скажи честно, это ведь он тебя так? - Я не помню, Бобби, правда… - снова повторил мальчишка. - Когда Джон проспался, я рассказал ему, что тебя избили, и ты в госпитале. Он приехал сюда, заполнил все необходимые бумаги, дал номер страховки и попросил меня приглядеть за тобой. Сказал, что есть подработка… -Я был в растерянности… Папа уехал, от Люка не было никаких известий. Через пару дней, когда я смог вставать, упросил дежурную медсестру на звонок. Я звонил Люку, но никто не брал трубку, – Винчестер тяжело вздохнул. - Меня выписали через две недели, и я сразу помчался к нему. Но на лужайке у дома стояла табличка «Продается». Я ничего не понимал, соседи тоже ничего не знали, сказали только, что Люк с отцом уехали две недели назад, как раз тогда, когда я попал в больницу. Ни нового адреса, ни телефона у них не было. Я ужасно переживал, ждал, что он сам позвонит, но Люк так и не объявился. Вскоре вернулся отец. Он долго расспрашивал, что случилось, был на удивление очень мягок, а когда я сказал, что ничего не помню, даже обрадовался. Жизнь пошла своим чередом, отец почти не пил и постоянно говорил, что надо быть мужиком, щедро давал денег на карманные расходы. Но во мне как будто что-то сломалось. Я менял девчонок как перчатки, но ни с кем не было такого возвышенного чувства, как с Люком. Где-то перед Рождеством к нам пришел новенький, его звали Майкл. Он был совсем не похож на Люка, но мне с ним было комфортно, и я впервые за долгое время почувствовал душевный покой. Конечно, мы очень быстро сдружились, но, когда Майкл попытался меня поцеловать, я ударил его, сказав, что не буду дружить с педиком… А он улыбнулся и ответил, что от себя не убежишь. Тогда у меня случился первый срыв, я сбежал из дома и две недели слонялся по окрестным штатам, пока не кончились деньги. Меня нашла Джоди, я тебе про нее говорил, и привезла домой. Бобби так орал на меня, что мне стало стыдно, - Дин улыбнулся, и сердце Кастиэля застучало быстрее. - Тебя влекло к парням? – осторожно спросил Кас. - Нет! – порывисто ответил парень, и Милтон даже испугался, что опять нарушил границы, и Дин сейчас снова захлопнется в себе. – Нет, мне нравились девчонки, но Люк… Я любил его, понимаешь? Кас не совсем понимал, что творилось в душе у Дина, но, чтобы подбодрить его, утвердительно кивнул. Винчестер наконец-то приоткрылся, и Кастиэль подумал, что постепенно сможет разобраться с его внутренними демонами. - В общем, дружба с Майклом у нас закончилась, а через некоторое время он начал встречаться с парнем из параллельного класса. А я совсем замкнулся в себе, стал прогуливать школу, зависал с разными маргиналами и в итоге попал за решетку… Случилась какая-то пьяная драка на улице, а я был такой накуренный, что ничего не соображал. Меня вместе со всей гоп-компанией забрали в участок. Джоди, конечно, меня вытащила, но вот отец после этого случая опять начал пить. И в очередном пьяном угаре рассказал, что ходил к отцу Люка и пригрозил, что если они не уедут отсюда, то сильно пожалеют. Я стоял и слушал все это как громом пораженный. Никогда в жизни я не испытывал такого отвращения к своему отцу, как тогда… В тот момент я все вспомнил. Все до мельчайших подробностей. - Это был ты! - Что я? – пьяно фокусируя взгляд, спросил Джон. - Это ты избил меня в тот вечер! Я все вспомнил! Джон пьяно ухмыльнулся. - Ну да, это я был, и что дальше? - Я твой родной сын, а ты чуть не убил меня! – голос Дина дрожал от гнева и обиды. - Я выбил из тебя всю эту голубую дурь… - Ты. Чуть. Не. Убил. Меня. – чеканя каждое слово, произнес младший Винчестер. - Успокойся, сопляк. Ты просто не понимаешь еще, что я сделал как лучше. Я оградил тебя от жизни, которую ты мог бы получить, если бы связался с этим Люком. От жизни педика. Дин плохо соображал, что говорил Джон. Все рухнуло как карточный домик. Его отец, человек, которого он любил, несмотря ни на что, которому доверял, предал его. Проводник опять надолго замолчал, глядя в одну точку. Кастиэль, понимая, насколько тяжело Дину, не стал больше ничего спрашивать, надеясь, что ему еще представится возможность узнать продолжение этих поистине трагических событий. В палатке начало светлеть, и Кас вылез разведать обстановку с погодой. Снег почти кончился, надо было выдвигаться назад. - Эй, Дин, метель утихла. Будем спускаться. Дин уже понял, что спорить с Касом бесполезно, и только недоверчиво покачал головой. Милтон быстро собрал их оставшиеся нехитрые пожитки и принялся мастерить какую-то конструкцию из походной пенки Бенни. - Кас, что ты делаешь? – спросил Винчестер, с любопытством наблюдая за действиями Милтона. - Мастерю для тебя карету, - Кас широко улыбнулся. Дин нахмурился. - Серьезно? - Ладно, извини, неудачная шутка. Я привяжу тебя к пенке и потащу за собой на веревке. Понятно? - А идея и правда ничего. Может, и получится, - согласился Дин. Когда все приготовления были закончены, Кастиэль помог Дину вылезти из палатки и, поддерживая его, поставил на ноги. Точнее, на одну ногу. Вторую Дин поджимал под себя, как цапля, вставать на нее было очень болезненно. Винчестер постарался максимально подробно объяснить Касу, где идет тропа, отмечая важные точки еще и на карте. Закрепив спальник с Дином на пенке с помощью страховочных веревок, Кас двинулся в путь.