☽ Alχemist Тūλ☿ßъ & Δвεрі оўъ Ʞnиγι ϗ Nѡвꙑє Ꙩꙋlαʃe МіρⰟⰊ 🜀

      Спустившись в океан растительности. Над головой возвышаются деревья высотой в несколько древних драконов. Стволы увиты лианами и лишайниками. И тут и там сотни, нет, тысячи растений или даже миллион разных форм и цветов вижу, махая туда и сюда головою. Среди буро-зеленых колонн и колоннад древ цветет Roridula большим бутоном нежно-розового цвета, наблюдая «своими глазами» за нами. Со стороны Лытрыкса лаванда синего, червонного, желтого и их оттенков. С черной спины слезли, хлюпая в размякшей почве. «Недавно был сезон тропических ливней. Ощущаю это всем брюхом. Ладно. Главное, что я в драконьей форме, а не в антропоморфной. Тут она будет побезопаснее, хотя в мантии мне нравится находится, хоть буду ей считать каждый куст, а не змей. Кстати только что проползла черная мамба — прекрасная змея. Ее ядом можно прикончить пару цветных драконов. Растительным убивал пару белых в зимнее время, они такие с слабым умом, хотели напасть на нас, как на добычу, импульсивными прыжками, но бились рожой о купол. Видеть их смерть было одно удовольствие. Я обратил их тело в воздух голубым пламенем.» — Чувствую всей чешуёй свободу. — Я также. Хлюп… Хлюп… Хлюп… — А я теперь пропитан. — осматриваю свою грязнённую* лапу. — Но сие не мешает наслаждаться красотою дикою. Вдали от Фаэрунской суеты. — Тогда пойдем дальше. — прошипел Жъйорм. Джунгли поют звуками разных животных. Прошли мимо збанных белых цветов с странным запахом. «Запах напоминает запах раффлезии, кою увидел на небольшой поляне возле диамантового потока.» Дальше были аморфофаллус, дождевые цветы в виде трубок, которые расширяются к небу, напоминая конусы перевернутые и немного аморфные, аристолохию разных оттенков фиолетового, как оки мои, гиднеллум пека в виде кровоточащей раны на человеческой коже, стапелия крупноцветковая цветов солнца, кирказон крупноцветковый разных оттенков мандарина, бананов, снега, крови и серебра, дракункулюс с шафранновыми цветами с точками белами, над нами свои корни величественная черемуха, увитая пасленом и древесным хмелем, а вокруг ее окружают саликсы, бамбуки, апельсины, лимоны, большие ягоды земляники, ямсы, белые глаза Actaea pachypoda, поедающая опасных насекомых венерина мухоловка, среди оных цветов скрывается мимоза стыдливая, но не достаточно хорошо, чтобы ее листья не увидеть. Идя по ботаническому саду, созданному самой природой, над собою вижу еще одну красивую ловушку для насекомых — Nepenthes, сквозь которою растут усики-сосульки и смотрящие за нами цветки орхидеи. Сквозь разноцветные цветы всех форм, цветов и оттенков пролезают лучи солнца. Освещая хлюпающую под лапами почву, коя местами покрыта мхом. Отвлекаясь от красоты, сосредоточившись на мыслях чужих, которые стали компасом, следуя по им, увидел первые признаки разумной жизни. Среди хаоса природы начали попадаться «живые» мосты — они являются корнями фикусового древа над бурлящей рекой темно-коричневого цвета. Идя вдоль реки, мы встретили Ящеролюда. Его чешуя темно-зеленого с коричневыми прожилками. Хвост и грудь его в глубоких ранах. «Бедняшка. Вот бы его укрыть в своих крыльях."К моему удивлению, он нас не испугался. Наблюдал бурыми глазами, полными любопытсва.» — Кто вы? — выдыхнул он шипящими согласными с краткими гласными. «Находясь веками рядом с Саргатассом, я на слух отличать начал многие гуки, кои на первый взгляд — похожи. Так наострил его, что его гласные пронеслись эхом в моей голове.» — Мы путешенственники. — спокойно ответил я. Фаэрунские Ящеролюды на него наблюдали, повторяя эмоцию любопытства на его буроватой морде с некоторыми болотными чешуйками. — Откуда вы здесь? Ты, черный, выглядишь как ящерица с крыльями немного похожими на перепонки Небесных Толов. А вы немного странные, в наших краях таких не видывал. Особенно гребни. Наверное мешают путешествию по таким же густым лесам. — Нет, леса у нас менее густые. — прошипел Жъйорм. Ах да, у него на голове, спине и хвосте нет гребня. Рядом с моими сынами (и теми, кого встретил в первый свой исследовательский поход с учеником) выглядит массивнее, свирепее и опаснее. А на плече спит тритон темных оттенков индиго. Бока периодически дышат. Его мордочка такая милая. Вспоминаю 30 ящерок-малышей, кои были такого размера и на меня смотрели любопытными многочисленными, 60 если быть точным, глазами. Постепенно маленькими лапками поднялись на мое и Ачуакино тела, и растопырив свои лапки, начали спать, купаясь в лучах яркого светила. «С каждым днем оно все ярче и ярче. Думаю, отец с матерью о сем знают и их межпространственный град появится до опустынивания Земли и Абейр-Торила. В Риме Солнце начала «жарить» до очервонивания кожу не под тогой, если долго быть. Из слухов, кои слышали родители Саргатасса.» — Мы из далеких краев, скажем так. — Шшшшшшшшшшшшшшшшшшш… — протянул он змеиный звук. — Из разбитых островов? У нас про них знают мало. Интересно бы послушать тебя, черный незнакомец. «ПРИДУМАЙ ЧТО-ТО НОРМАЛЬНОЕ… ДРАКОН РАЗУМНЫЙ…» Эта мысль, как гроза, появилась внезапно. — Нет, мы не отткуда. — произнес я отчетливо. — Мы из дальных земель среди морей. — А опишись их? — выдохнул волнительно и любопытно одночасно он. — Только в вашем поселении. — дал голос Лытрыксс. — Хорошо, странные незнакомцы. Только ступайте за мной лапу в лапу в ближайшем мангровом, соленом болоте. «Больше, больше джунглей.» Во мне радовался исследователь. «Он много болтал, хотелось ему оторвать язык вместе с гласовыми связками. Однако, его поток принес и пару интересных сведений. Хорошо, что перехотел ему оторвать органы речи. Первый день тут и сразу безязычно существо.» Говорила холодная, свирепая и расчетливая часть меня. Мы дальше шли и начали встречать мангровые болота в стороне от коричневой реки. Лапы погрузились в океанскую, прохладную воду. Мы следовали его указаниям. Иногда надо было переплыть некоторые участки, увитые корнями, словно коричневыми змеями. Мои крылья промокли и мне сие нравится. Испытываю новые ощущения и эмоции. Сыны плыли передо мной, разговаривая с ним. Несмотря на мои страхи о крокодилах, кои могут на них напасть и мне придется применить свои силы, умертвив угрозу, всё прошло почти хорошо. Фаэрунские Ашшы постепенно начали странно себя вести и думать о умертвлении, долго не всплывали и только когда я их вытянул своей силой. Грубо фыркнул. Их мысли стали преждними: «Спросить ли у него, что тут можно сожрать и на кого поохотиться? Я бы с удовольствием съел бы того червонного дракона целиком, которого убила Тулосс.» Я и дальше слушал их мысли, уже идя следом, наблюдая за ними. А периферийным зрением искал опасности. Поселение находится возле той самой реки, но севернее по течению прозрачной реки, которая встречается с грязной рекой. На берегах начали появляться хижины, заросшие лианами и корнями черемухи. Некоторые в тысячелетних стволах. У входов вспыхивали соцветия лилий, больших орхидей, пока незнакомыми мне цветами и другими. Я заметил грядки с арбузами возле несущихся потоков. Много бамбука, лиан, переплетенных листьев и стеблей. На удивление даже тут проходил активный фотосинтез. На невысоком, заросшими лишайниками и мхами, каменном холме, с небольшим отверстием, виднелось небольшое сооружение, бамбуковые стены с сплетением лиан и корнями древа неведомого мне вида. А напротив его алтарь — отполированная, белесая колонна с символами стихий: Огонь — небольшое пламя, Вода — волнистая линия, Воздух — два вихря (циклон и антициклон) и Земля — треугольник. Ниже Треугольник Равновесия. Из сооружения вышел Ашша-Эвэропыр. Чешуя синяя с пятнами индиго. Брюхо золотистое. Глаза оливкового цвета. На голове «третий глаз» хорошо виден. Одет в кожаный фундоси, а на шее амулет из червонного камня. В лапе изящный ѯсояо* с кристаллами таких цветов: червонно-оранжево-желтый, сине-аквамариновый, серебрянно-голубой и бурый с зеленым блеском. — Здрвствуйте, незнакомцы. Приветствую Вас в моем поселении. Мое имя Сонду*, я Ахада. — Здравствуйте! — произнесли мы, смотря как он спускается по фикусовой лестнице. — Как Вас зовут? — в его глазах блеснул интерес. — Меня Лытрыксс. — А я есмь Жъйорм. — Мое имя Алхимик Тулосс. — трансформировался в одно моргание в жителя сей деревни. — Ты, Алхимик Тулосс, сын Аводжей-Эвэропыров? — спросил Ахада. — Нет. Я с иных земель. — Давай пройдем в хижину. — гостеприимно предложил Ящер. — Хорошо. Внутри место для сна. Расбросанные листья фикуса, пальмы и других. У стенки вырезанная кадка, наполненная водой, а рядом закрытый сундук. С другой стороны на стене висит мясо и пару трав. На потолке медная лампа с стеклянной, аморфной дверцой на небольшой цепи серого металла. Усевшись на пол, мы начали рассказывать историю. Он слушал с раскрытой, зубастой пастью с раздвоенным языком. — Прекрасно это. — подытожил он. — Только вам надо переночевать в хижине. — он полез в сундук и достал папирус, на котором карта поселения, где отмечина каждая хижина, верхняя и нижняя. — А вот пару свободных хижин в стволах Dinizia excelsa и возле Ашша-Аводжей. — Тогда возле Ашша-Аводжей. — согласились сыны. Лес погрузился в тьму. Лишь фонарь с сияющим растением ярко-зеленоватого цвета прогонял ночь. На небе сквозь листру виднелся серп золотой луны. Мы шли недолго. — Вот наша хижина. Распологайтесь. — Спасибо. — Завтра утром увидимся. — Спокойной ночи. — И вам. Внутри было также, как у него дома. Но через стены проникали закрытые цветы. Дети рухнули на пол от усталости. Я пожелал им спокойной ночи и начал исследовать пару любопытных на вид растений.       Утро. На небе одно светило из двух. Спустя пару минут стало привычно ярко от второго. Из хижин начали высовывать морды, и высосывать язык на новый запах, а после выходят. Ашша-Аводжи выглядят как смесь ящерицы и крокодила. Ихняя чешуя разных оттенков зеленого, червонного, коричневого цветов. Среди них увидел меланисты и альбиносы. Спина с пятнами бежевого, белого або темного цветов. Глаза от желтого до черного. Одеты в фундоси, а на шее кристалл. В когтистых лапах носят корзины для фруктов, а на талии бурдюк. — Сссссссссс-мотри, незнакомец. — протянул зеленочешуйный червонному. — У него такой странный запах. — фыркнул второй, исследуя меня языком. — Я из дальных земель. Моя чешуя разные запахи впитала. Рыбы, мяса, творений и тому подобное. — Ааа. Ясно. — Какое твое… Из хижины выходит Лытрыксс. — Гляди на цвет чешуи и на гребень. — перебил зеленочешуйный. Они подошли ближе и начали аккуратно твогать его. — В первый раз вижу такое. — подал глас спустя пару секунд. — А мне нравится сей гребень. Кстати, мою умную голову он бы украсил, Ассо. — выпрямывшись, сказал бурый — Или скорее оставил бы его на шипастых кустарниках. — выдохнул Ассо. — Иди в Северные Горы, Ассо. — буркнул обиженный. — Ах ты, Ашш безмозглый, я тебе сейчас язык вырву. — крикнув он, набросилс на него. — Остановитесь, Ассо и Саксс! — сказал жилистый Ящеролюд, разъединив с легкостью драчунов на землю. Они, шипя от боли, упали на почву. — Ты меня раздражаешь с самого утра. Саксс. — прорычал вставший. — Анаконду тогда выбери, а не меня. — парировал Ассо. — Прекратите, или обоих в шиподрево кину! — громко выговорил незканомец, бросив на них свирепый взгляд янтарных глаз. Они, неогладываясь, унеслись прочь, сверкая когтями. Краем глаза увидел кончик ихных хвостов вдали. — Меня зовут Ар. А Вас? — спросил серебряный. — Жъйорм. — из проема сказал сын. — А меня Лытрыксс, а мою мать Тулосс. — И так часто? — Да, к сожалению. Из яйца пару сухих сезонов назад вылупились. Молодешь. Мозгов нет, а выпендреж — полная чешуя. От главы до хвоста. — рявкнул Ар. — Понятно. — посмотрел на их в далеке. — Я знаю Тулоссов из разных Ка Ахрашшадж нашего контитента, кроме одного из Народа Анаконд. Тип скольский, да еще одичка. Среди зарослей его не встретишь. — закончил последнее с ноткой грустью в гласе. — Я их почувствовал после появления в сем мире. — Ты перемещаешься между листями Мирового Древа. — высунул и засунул язык он. — Мне про сие говорил Ахада. А еще про Эдоллосс или равновесие. «Все вселенные — листья Мирового Дерева.» и «Во всем гармония, Великий Треугольник Тала, Тола и Тула — Треугольник Эдоллосс. Нет его — нет миров и соотвественно нас.» — Про него мне говорили родители, а про настороженность моя версия после Разлома. — Понятно. — выдохнул жилистый собеседник. — А ты ведаешь место жизни Ящера Тулосса? — полюбопытствовал я. — Она тут рядом. — улыбнулся он. — Давай покажу. Он повел в глубь деревни. И вот возле бамбуковой дверью с небольшой лестницой. Жилище построено из переплетенного бамбука с цветущими, вьющимися орхидеями червленными с клубличными пятнышками. Крыша немного покасилась. — Подожди здесь. — произнес Ашша. — Хорошо. — Тут рядом есть арбузные грядки, а с того дерева можно есть плоды, с соседнего нельзя. — показал когтем наверх. — Вижу. — смотрю на указанное. Через пару мнговений его и след простыл. С грядок, отрезав от стебля, взял пару больших ягод*. А они поднявшись на дерево, собвали плод. Он синего цвета с черными вертикальными линиями. Лытрыксс пролезал его когтем. Мякоть голубого оттенка с многочисленными косточками. Выплёвывая семенами из пасти, они уталили жажду. — Никогда не пробовал такое. Одна вода. — поиграл язычком Лытрыксс. — Но вкус сладковатый. — продолжил второй. — Я вам нарежу арбуз. — взял из воздуха тот самый меч. По ягоде, как по плоти. Спустя пару движений виден результат. — Спасибо. — Благодарю. Краем уха услышал речь: — Твоя версия из иного мира тут. — Жду не дождусь его увидеть. — Интересно, он такой же любвеобильный, как ты? — Мне нравяться твои аводжины мысли. — А мне весь ты. — Только опять не спаритесь при любопытных глазах. — Ты сие сказал, Ар. — Опять повелся. Во имя всех рек Ар-Нэра, опять эти шутки. Вы о безопасности думаете? — Мы, да. А ты, нет. Зачем привел незнакомца ко мне? — Познамиться. — Ага. Спасибо, друг, я… — прервал свой говор. Наши взгляды встретились. «Вижу гетерохромию.» Правый глаз синий с оттенком голубого и бирюзового, а левый — червонный с оттенками жёлтого и оранжевого. Жилистое тело и травянистого, и салатового, и тускло-зеленого, и болотно-зеленого, и темно-зеленого, кои играют оттенками, переливаясь на свете двух светил смарагдом и нефритом, и коричневого цветов. Брюхо песочное с желтоватыми пятнами. На макушке отчетливый «третий глаз» анаѱидовой головы. Передние лапы снабжены пятью, а задние четырьмя пальцами с когтями цвета соли и перепонками бирюзово-зеленого. На шее амулет из двух кристаллов, а на талии кожаный пояс с бурдюками и мешочками со всякими предметами для охоты. В лапе медный кинжал вращает и после ложит в ножну на правой лапе. Возле него стоит папоротнико-зеленая рептилия. Брюхо оного, но более светлого. Глаза цвета индиго. Укрыл свой таз фундоси из белой ткани. Их, народа сего континента, тела — мечта натурщика. Прорисовать силу в каждой чешуйке. А взгляд загадочный, как у моего Ачуака. «Я кахаю цябе, мая яшчерка. Мой люты звер, асабліва ў ложа.» — Меня зовут Тулосс. Рад тебя видеть, странный гость. — сказал хозяин хижины. — Мое имя Туззашша. — представился второй собеседник. — Вижу у тебя два сына. Они такие своеобразные. — прошипел одноименник, указывая на гребень. — Они со мной уже побывали в нескольких мирах. — рассказал я. — А родных местах моей любви встречал таких постоянно, но такой реакции у меня не было. — Там все разное. — подал голос Жъйорм. — Мне так нравится тот крокодил, с которым ты работал в лаборатории. Надеюсь, ваши крокодилы — интересные собеседники. — предположил Лытрыксс. — Очень интересные. От головы до конца хвоста. — на морде моей версии появилась легкая улыбка. — Думаю, мы сможем подружить, во имя Алхимии. — Мммм. — в его диохромных глазах появился огонь любопытства. — Алхимия. Я бы взял бы у тебя пару снадобий. — Какие? — поинтересовался я. — А какие есть? — спросил Тулосс. Я стал перечислять их. — Думаю, эти подойдут. — указал он когтем на колбы с записями: «скорость», «быстроходность», «кожа камня», «скрытность», «родство с растениями» и «запах врагов». Из пояса взял бурдуки и напил в каждый оные снадобья. — Спа… — Ты просто Вода. — Тузз обнял, чуть не ломая кости, обривая его речь. — Главное, не убей его своей любовью. — буркнул Тулосс. — Спасибо, травник. — он подошел по ближе ко мне. Я ощутил его дыхание на своей шее и своей лапой слегка обнимает. Наши тела немного соприкосаются. На плече чувствую небольшую тяжесть, коей оказалась евойная анапсидова голова, за ним повторяю, кладя свою на brachium жилистый и такой мощный. — Я пойду в пещерную библиотеку. — А я побуду с гостями. — Хорошо, любимый Туззашша. — они обнялись и облизали морды друг друга длинными языками. — И вы. Моя версия пошла в сторону главного дома. — Он иногда при чужих такой серьезный и холодный, как белый покров тех далеких гор. А наедине моя любовь — самое нежное существо. — Ачуак всегда нежен со мною. Он мне помогал отложить яйца. — рассказал ему с еле заметным одиночеством. — Прямо как отец-крокодил. — он прилег и уложил лапу на лапы, двигая туды и сюды своим нефритовым хвостом. — Интересное сравнение. А где мои дети? — Они могут быть в опасности. — оглядывается смарагдовый. С новым компаньоном начали искать. Заглядывая под каждый кустарник, внимательно искал их, периодически высовывал язык, ощущая запах, кой направил в сторону зарослей от деревни. Притоптанная трава. Спустя нескольно сотен метров меня ждал ужас, переполненный горем и гневом. Там лежало безголовое тело Лытрыксса, а след из крови шел дальше. Моим телом завладела месть. Они привели к змее гигантской. Спустя пару секунд его голова валяется в стороне. Разрезая брюхо, увидел ужас на морде сына. Поднимаю его голову и начинаю рыдать. «Za što mnie takija cily, raz nie mahu ich spaści ad niebiaśpieki?» Второго сына тоже увидел среди мертвых, его душу отправил Тол через портал. «НЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕТ! МАІ СЫНЫ!. Мёртвыя ды не народжаныя. Адчуў як зародкі ў вадкасьці жыцьця зьнішчэны.» Водопад Анхель, который усиливался с каждой секундой. — Успокойся, Тулосс. — он берет лапами мое тело и прижимает сильнее к своему. Я кладу голову на плечо. Такое же мощное, как у Драконорожденных. Нежно гладит спину, а своим хвостом обкрутил мое тело, а я его в ответ. — Мне легче. — хныкая, говорю. — Бедный отец. — промолвил он. — Держись! Не сдавайся! Я выплакал свое сердце, где теперь зияющая пустота. Нет чувств. «Я рад, што вы, маі любімыя сыны, сталі часьцінаю майго жыцьця, сёлу ды мяне, кахаючага вас. Дзяюся, што вы будзеце шчасьцлівыя ў новам целе, у новам сусьвеце.» Пожелал им спустя пару часов. «Ланцугі маі на стагодзьдзя будуць анігіліраваны! А забойца Ж’ёрма и яго народ памрёт самаю жудаснаю и балючаю гібельлю! Ва мне з’яўляецца Аластар! Яні зьведаюць страх ды боль ад мяне ды майго пустога сэрца бацькі!» Укутанным его душевным теплом, я окончательно успокаиваюсь, уходя от обезглавленного тела. — Тебе не надо сие видеть. Телом займутся другие Ящеры. Не оборачивайся назад. — спокойно прошипел Туззашша, нежно поворачивая вперед мою голову от жуткой картины. Солнца уже низко. На оживленные джунгли спускается тьма. Я страдаю от одиночества. — Соберись с силами! Не думаю, что они хотели бы видеть тебя таким! — фыркнул Тулосс. — Надо придумать план, как отомстить им. — Я прямо сейчас готов вырвать головы. — прорычал наполненный гневом глас. — Чувства сейчас твои враги! — шипит Тузз. — Я знаю, как потерять то, что любишь, Алхимик Тулосс. — сказал Ашша. — У мя тоже т-такое было, но моя любовь меня остановила от того, что могу натворить. — Ладно, под ними могу сделать неисправимое. — тихо выдохнул слова. После его лапа успокоила MAJO CUNAMI MIEŚCI. Я примостился на плечо евонное. Туззашша обнял нас обоих. Мы неуклюще упали на пол, потеряв равновесие. Вечером принесли тело на бамбуковой посилке. Его голову положили на грудь возле хвоста и пустили в пещеру. Из воды показалась одна голова, затем еще две. Они разоврали мертвое тело и гроглотили. Существо скрылось из виду. Я после опустил глаза. Вскоре все разошлись. Я смотрел на его окровавленную чешуйку, а после опустил в воздушный поток. — Всё, их дольше нет. Их надо опустить. — сказал вслух. Теперь осталось сказать Ачуаку через зеркало. Подойдя к пещерному озеру, я махнул лапой. На поверхности появилось зеркало с обсидиановыми краями. — Они мертвы. — Я не могу испытать чувства от их смерти из-за физиологии. Мое проклятье! — сказал Ачуак. — Ты в порядке? — Да. — Только держись! Глупости не делай! — Я уже думаю план геноцида. — Хорошо. Желаю им смерти и того, что ты пережил после гибели сынов. — Тогда удивимся в следующий раз. — Удачи тебе, Алхимик моей жизни, исследуй мир дальше, обо мне не переживай. На Фаэруне все в порядке. — Я желаю также. Тебя хочу и люблю! - произнес ему. — И я тебя! После его образ стал водой. Я вернулся в хижину, слыша и видя их тревожные сны.       Следующий день. Сидел в хижине, отвлекаясь от смерти, записывая в книгу про растения. — Здравствуй, как ты? — в хату «влетел» Ар, а за ним еще двое. — Привет! — Сердце не болит? — Как себя чувствуешь? — Теперь легче? — Легче! — фыркнул я на их вопросы. — Хорошо. — сказал Ашша-Эвэропыр Тулосс. Мы вышли на улицу. Я более-менее восстановился. — А что делает сие украшение? — обратился к Тулоссу, смотря на два кристалла на евойной шее. — Я тебе лучше покажу и ты всё поведаешь. — буркнул он. По ходилам* мы пошли к дому главы. В холме виднеется то отверстие, кое оказалось входом в пещеру. Она затопленная. Трое сразу нырнули, поднимая фонтаны воды чистой, как в источнике. Внутри было светло от лишайников белесо-белого цвета. — Тут находится библиотека. А дальше через лабиринты проходов. Пещера от потолка до пола с белыми и голубыми кристаллами, в которых идя вглубь, находятся их маленькие версии. — указал на дальную щель Тулосс. Мой взгляд с нее переключился на каменные стены, на которых высечены текста. Среди которых я прочитал пару фрагментов: «КРИСТАЛЛЫ ДАЮТ СИЛУ СТИХИЙ НАМ.» «ОНИ СТАЛИ ЧАСТЬЮ НАШЕЙ КРОВИ, ЧАСТЬЮ НАШЕГО ТЕЛА.» «ВОЗЛЕ ЯЙЦА РОДИТЕЛИ В ЗАВИСИМОСТИ ОТ ЦЕЛЕЙ, КЛАДЯТ ЕГО/ИХ, А НА СЛЕДУЮЩИЕ СУТКИ СКОРЛУПА ЦВЕТА ЕВОЙНОГО/ИХНИХ.» «ДИТЯ ТРЕНИРУЕТСЯ СИЛЕ КРИСТАЛЬНОЙ. ОН ВЗРОСЛЕЕТ И РАСТЕТ ЕВОННОЕ ТЕЛО, РАСТЕТ ЕВОЙНАЯ СИЛА, РАСТЕТ ЕВОННАЯ ВЫЖИВАЕМОСТЬ. ОН ДАСТ ПОТОМСТВО ОТ СПАРИВАНИЯ С СЕБЕ ПОДОБНЫМИ ИЛИ С ИНЫМИ НАРОДАМИ.» «ОДАРЕННЫЕ КРИСТАЛЛАМИ — ЗАЩИТНИКИ ДОМА ОТ ЧУЖАКОВ.» «СОЮЗ С КРОКОДИЛАМИ, С ВАСИЛИСКАМИ, С КАСИЛИСКАМИ, С ЯЩЕРАМИ-КОБРАМИ, С ГИДРАМИ, С ВАРАНАМИ, С ВЕЛОЦИРАПТОРАМИ, С НЕКОТОРЫМИ НАРОДАМИ НАСЕКОМЫХ И БЕЛЫМИ ПТИЦАМИ, ЛЮБЯЩИХ СЕВЕРНЫЕ ГОРЫ ДЛЯ ВЫЖИВАНИЯ, РАЗМНОЖЕНИЯ И ПОЛУЧЕНИЯ НОВЫХ КА АХРАШШАДЖ, КУЗНЕЧНОГО ИСКУССТВА, ОСТРОГО ОРУЖИЯ, КРАСИВЫХ МАГИЧЕСКИХ ШТУК ДЛЯ КРИСТАЛЛОВ, И ЗАЩИТЫ ОТ ВРАЖДЕБНЫХ САКССА.» После прочтения Тулосс движениями воды привлек мое внимание к другим текстам. Я с любопытством читал их. Спустя пару часов. Я сбылся со счёту времени. На поверхности уже темнело. С ним, говоря о том, пошли к хижине. К счастью, путь оказался легким. В хижине он обнял свою любовь. — Спокойной ночи, Тулосс и Туззашша. Ихние тела спали на полу. Бока спокойно вздымали.       Утро началось с разговорами о экспедиции к другим народам. Жильцы решили сопроводить меня до других деревень, и заодно поохотиться на живность. Мы шли по манцинелловой роще (роще ядодрев), которая быстро закончилась. Среди растений пригали разные виды прыгующих амфибий: лягушка-галиаф (соленая лягушка), стеклянная лягушка (водная лягушка), лягушка-бык (сторож Ящеров), листолаз, ага, а с деревьев приземлялась падающая лягушка. Среди колоннад заметил динамитное древо (взрывноплод), гледичию трехколючковую (шиподрево), пизонию (кормушка хищника), чилибуху (удушающий плот), гимпи-гимпи (жалящее дерево), онгаонгу (не трожь), Eucalyptus deglupta, абаку, Melaleuca leucadendra и белые цветы Иллициума анисового. «Niebiaśpieki dy pryhožyja raśliny.» «Я пожертвовал своею Жизнью, спасая того, кто меня желал убить. Две стрели вонзились в мою грудь. Тол дал мне второй шанс, наделив Магией Стихий. — Смерть рождает Жизнь. — После оживления Драконьего мира Стихийная магия постепенно угасала.» «Я люблю своих драконов. Они есть я, я есть они. Без них не могу представить жизнь. Твои сыны прекрасны. Я вижу, они твоя часть» «Я своих сынов потерял, но потерю наполнили новые. Моя любовь их согревает и объединяет, а ящер исследует новые тайны ДНК. Его мечта сбылась. Раньше был закрыт в шкуре того тупого и умного человечка. Αυτός είναι ελεύθερος.» «Мне с тобою хорошо, my friend. — на его морде разошлась улыбка на все зубы.» Вспомнил слова Алхимиков, Герпетолога и Кожеголового. «Цяпер мне не адзінока. Цяпер маё серца напоўняюць яні.» И неожиданно пришла мысль. — Я уже знаю, как отомстить. — торжественно прошипел. — Хорошо. — пробасил с свирепой улыбкой Тузз. — Тогда пошли к Аводжам. — махнул лапой Ящер-Крокодил. — Я тебе столько расскажу по пути. — О деревья! — выдохнул раздраженно Ар. «Все джунгли оплодотворит.» — Я не про то, о чем ты подумал в своей голове. — огрызнулся Тузз. «Опять думает, что я только о спаривании думаю, хотя это хочется сделать в любовное время.» — появилось в его мыслях. — Ааа. — пронятул собеседник. — Ясно. «Остается только поддержать Тулосса в сие трудное время. Бедные Жъйорм и Лытрыксс. Такие прекрасные были Ашша-Эвэропыры. Я даже с ними подружился, разговорившись. Хмм… Надо спросить у него.» — А они под кувшинники белого цвета не попадали? Или их трогали? — спросил вслух. — Да, они попали под их запах. — незамедлительно ответил я. — Они попали под цветы самоумертвления. Их запах постепенно заставляет себя убивать разными способами. Могу предположить, что у них перед анакондой и титанобоа пропал страх. Они добровольны стали из добычей. — Мда. — подал глас. — Я знал, что опасность где-то рядом. Но сии растения не расценил как угрозу. Чувствую себя бесполезным Ящером с бесполезными способностями. — Ты не знал о них, Алхимик Тулосс. — успокоила рептилия-одноименная. — То мы тут и с сей целью. Мы всё-таки чем-то похожи с сородичами твоей болотной любви. — Зато теперь знаешь. — прошипел нефритовый. — Ага. Тут опасности с каждого угла могут быть. А Аводжы рядом живут? — поинтересовался, осматривая растения и блески дальней реки. — На юге дельты Вен Земли. — объяснил Тулосс. — Хорошо. — Там кроме Аводжей живут их полудети. — Хорошо. Тогда буду ожидать сего. — проговорил с ноткой любопыства в голове. Мы шли вдоль реки, в которую втикали притоки. Маҥровые деревья теснились на брегах, закручиваясь своими корнями. Сквозь них проросли большие папоротники и лианы. Деревня Крокодилов находилась еще далеко. Собирали неведомые ягоды и ловили небольших амфибий и поедали сырыми. Егда стемнело, ящерицы погрузились в сон, сплетясь хвостами.       Два златых светила поднялись над синим и зеленом океанами. В зеркале воды увидел изменения в своих оках. В темно-виолетовых оках разные зрачки. Правый есть голубой с белыми, белесыми и серебряными полосами, левый есть темно-синий с navy blue и сапфировыми прожилками. «Hmm… Heta cikava. Ciapier mai vočy jość lustra majoj mahii.» — Как тут прекрасно. — осматриваюсь вокруг, где растёт роща из эвкалиптов радужных. — Да. Не смотря на постоянные угрозы, живот красен тут. — сказал Тулосс. «Mahčyma, što heta mieśca moža stać novaju chataju. Tut šmat raślin dla daśledavańnia i z karysnymi ŭłaścivaściami.» Мы еще шли пару дней на юг. И вот дельта начинается. Река спокойно течет в океан. Мы плыли среди островков. — Вот там она находится. — указывает Туззашша на самый большой на горизонте.