Moments

      Нежность и ласка – это слова-синонимы, обозначающие проявление каких-то тёплых чувств к дорогим и близким людям, к тем, кого любишь всем сердцем и готов отдать всё на свете за улыбку на лицах этих людей. Вот только Баркод не был ни ласковым, ни нежным. Даже с теми, кого любил больше жизни. Свою привязанность он всегда выражал по-другому, порывистыми объятиями, внезапными поцелуями или словами, сказанными на эмоциях. Так было в семье, с друзьями по школе или ребятами из Be on Cloud. Именно так было и с Джеффом. Код любил и обожал его до безумия, не уставал восхищаться его талантом, внешней и внутренней красотой, гармонично соединёнными в этом человеке, но совсем не умел проявлять к нему нежность в прямом понимании этого слова. Тин мог буквально напасть на Сатура, обнимая крепко-крепко, или начать тискать его, как большую мягкую игрушку – это была ласка по-тиннаситовски. Причём принимать нежность от Джеффа он любил и умел, всегда едва ли не мурчал от аккуратных, мягких и почти невесомых прикосновений и поцелуев.       В их паре Сатур был водой, плавной, текучей, успокаивающей (и это не значит, что она не могла превратиться в бурлящую горную реку), а Баркод – огнём, стремительным, вспыхивающим мгновенно, разрастающимся, как лесной пожар. Но они дополняли друг друга, были Инь и Янь, которые не могут уже быть врозь.       И Коду казалось, что за те несколько дней, проведённые в Корее без Джеффа, он настолько соскучится, что плюнет на всех окружающих их людей, бросится в любимые объятия и буквально Сатура зацелует. Потому что он всё ещё огонь, пламя, импульсивный и чрезмерно энергичный парень, чувства которого в отношении возлюбленного и так яркие и сильные, а ещё они же помноженные на тоску, и как результат – взрыв сверхновой.       Во всяком случае Код так думает, вышагивая по чужой родной студии и бросая нервные взгляды на белую пластиковую дверь. Джефф должен приехать после мероприятия сразу домой, об этом любезно в сообщении ему написала Пи’Венус, обещая не выдавать его Сатуру и точно зная, что её подопечный такому сюрпризу будет рад. Тин ждёт, отчего-то нервничает и волнуется, буквально готовится налететь на Джеффа маленьким ураганом, сжимая любимое тело до хруста костей. Но вот слышится глухой скрип, а затем на пороге появляется тот, по кому Баркод неистово скучал. И он делает один размашистый, широкий шаг, намереваясь влететь в Сатура, потом ещё один и ещё, и вдруг сталкивается с родным тёплым взглядом, в глубине которого плещется бурным океаном усталость. Код буквально натягивает мысленные поводья, тормозя свой порыв, и оставшийся путь преодолевает медленно, будто боится спугнуть, и аккуратно обвивает руками тонкую талию, ощущая, как Джефф обхватывает его плечи и утыкается носом в волосы за ухом, делая шумный вдох.       – Привет, Пи’, – шепчет Тин, аккуратно сжимая объятия и впервые заталкивая свою гиперэнергичность и любвеобильность в самый дальний уголок. Он даже сам себе не может объяснить, что именно изменилось, вроде Сатур был всё таким же, немного ниже ростом, шире в плечах, хотя всё равно более изящный и тонкокостный, чем сам Баркод, но в данный конкретный момент, возможно из-за усталости и лёгкой отчуждённости, Джефф казался каким-то слишком хрупким, тонким-звонким, что его страшно было сломать, задушить своей любовью. И если в их отношениях Код всегда был пожаром, то сегодня, прямо сейчас ему хотелось быть тихим заливом, волны которого не поднимают ил со дна, а только слегка колышут морскую гладь, пуская по воде рябь и перекатывая на берегу мелкие песчинки.       – Привет, Код, – на манер ему отвечает Сатур, буквально растекаясь в чужих руках. То, как Баркод обнимает настолько аккуратно и бережно, будто боится сломать, вызывает странное и непривычное ощущение, но такое тёплое, обволакивающее изнутри, что он ласково скользит прохладной ладонью по чужому загривку и невесомо целует в висок, не желая отходить. Он знает, что даже если бы Венус снимала их объятия, то их снова никто бы не увидел. Потому что это личное, уж точно не для фанатов или хейтеров, решивших в очередной раз их в чём-то обвинить.       Тин жмётся котёнком, трётся носом о шею и дышит, не может надышаться любимым запахом. Впервые за всё время их отношений его буквально затапливает желание невесомо, нежно гладить Сатура, целовать его, почти не касаясь кожи, и просто любить. Необычное чувство, совсем не свойственное ему, но такое... такое обволакивающе мягкое, словно уютный пушистый плед.       – Я так соскучился по тебе, Джефф, – где-то в складках одежды теряется «Пи’», заставляя сердце Сатура пропустить удар. Это так хорошо звучит, так по-особенному, словно нет этой почти десятилетней разницы в возрасте и чужих предрассудков, навешивающих ярлыки. Джеффу хочется остаться вот так ещё немного, хотя бы чуть-чуть, но у него есть несколько срочных дел, которые обязательно нужно закончить, прежде чем идти отдыхать. И парень думает, что чуть позже уже этого не будет, вернётся тот Код, который будет тискать его и тормошить, целовать слишком стремительно и порывисто. И Сатур любит это в нём, всё любит, на самом-то деле, но, оказывается, ему тоже иногда нужна ласка, иногда хочется почувствовать себя так, как он чувствует прямо сейчас.       А Тин снова идеально настраивается на Джеффа, без слов понимает и ощущает чужую потребность, поэтому усаживается молча рядом на диван, укладывая голову на сильное плечо и аккуратно поглаживая по руке. Он ничего не спрашивает, не старается разговорить Сатура, прекрасно понимая, как он устал. Баркод и сам чувствует себя вымотавшимся и выжатым (сказывался перелёт), но он физически не мог заставить себя поехать домой. Мама и Крими посмотрели на него слишком любяще и понимающе, высаживая у ворот чужого дома, чтобы он через несколько минут попал в другие заботливые объятия. Взгляд Прани был почти таким же, как и у его мамы, сквозил осознанием и поддержкой, когда сразу после приветствия он направился в студию, чтобы дождаться того, ради кого приехал сюда.       И сейчас женщина тихонько стучит и открывает дверь только тогда, когда Джефф подаёт голос. Кхун’Мэ любезно приносит им вкусный сытный ужин и берёт обещание с Тина (да, именно с него, потому что её сын может уйти в работу до утра), что они поедят, а потом уходит, мягко улыбаясь. Код даёт Сатуру ещё немного поработать, а потом отбирает ноутбук и вместо него впихивает тарелку с лапшой. Джефф ощущает эту уютную заботу, как еле колышущий кроны деревьев морской бриз. Он благодарно улыбается и медленно ест, растекаясь по дивану, когда Баркод ненавязчиво касается руки, ласково проводит ладонью по спине или гладит сильное плечо. И это ощущается, как что-то привычное, будто он делал так всегда, был, наконец, водой. А может даже и остался огнём, но только не тем, диким и необузданным, а пламенем маленькой свечи, которое даёт совсем немного света и тепла, но в непроглядной тьме согревает, кажется, саму душу.       Они добираются до спальни Джеффа поздней ночью, и если даже Коду хочется упасть и не шевелиться, то ему страшно представить, как ощущает себя его любимый человек. Он кажется совсем бледным и слегка дезориентированным, устало опускается на постель и трёт лицо, боясь уснуть прямо так.       – Давай, пойдём в душ, – Баркод гладит Джеффа по плечу, но в объятия не идёт, делая шаг назад, когда Сатур пытается обхватить руками за талию, – нет, Пи’, ты тогда точно уснёшь, пойдём, – он наклоняется и обвивает тонкими пальцами запястья своего парня и аккуратно тянет его на себя, вынуждая встать.       – Ты идёшь со мной, – безапелляционно заявляет Сатур, слыша громкий лисий «фырк»:       – Конечно иду, иначе не дождусь и сам усну.       Они помогают друг другу раздеться, скидывая вещи клубком и не заботясь об их сохранности, потому что на первый план выходят базовые потребности:

– Еда – выполнено; – Душ – как раз в процессе; – Отдых – ждёт в ближайшем будущем.

      Джефф забирается в душ первым и настраивает воду, пока Код с нотками сожаления смотрит на ванную – но если они в неё залезут, то точно уснут прямо в воде, поэтому он ступает следом за Сатуром, подходя к нему со спины. Тин берёт с полочки шампунь, выдавливая необходимое количество на руку, и произносит негромко, закручивая обратно воду и видя, что Джефф уже намочил голову:       – Пи’Джефф, просто постой смирно, хорошо? – и наносит средство на чужие чёрные от воды волосы. Сатур делает глубокий вдох, будто перед погружением, и замирает, прикрывая глаза и наслаждаясь тем, как кожу головы аккуратно массируют ласковые пальцы, смывая пыль, грязь и средства для укладки.       – И с чего такой сервис? – спрашивает он с небольшой опаской, будто боится спугнуть наваждение, и Баркод перестанет быть таким ласковым и аккуратным. И ведь знает чертёнок, чувствует, насколько это Сатуру сейчас нужно, как хорошо и сладко у него на душе от его заботы. Невероятное чувство – в сотый, а то и тысячный раз убедиться, что их отношения – это не только про секс и поцелуи, но и про поддержку, заботу, комфорт. И вроде бы это базовые, простые вещи, но ловить себя на мысли о том, как ему хорошо в этих отношениях – лучшее тому доказательство.       – Я просто соскучился, а ещё хочу позаботиться о тебе. Закрой глаза, – и включает воду, аккуратно смывая мыльную пену. После этого он прочёсывает мокрые пряди, слегка отжимая, и наносит кондиционер, вкусно пахнущий кокосом (потому что вместе его покупали). Сатур улыбается так, словно получил новогодний подарок в июне, заводит руку назад и гладит чужой бок, ощущая бархат кожи и шепча:       – Спасибо, малыш.       И он конечно же мог всё это сделать сам, наоборот, сэкономить время и уже пойти спать, но ему так хочется ещё ласки и чужой нежности. Он сам себе сейчас напоминает одного из котов, который сначала боится подойти, шугается и прячется по углам, а потом от Джеффа не хочет отлипать сутками напролёт, ластясь и громко урча. Он и сам сейчас замурчит, а кошачий рокот уже почти зарождается в груди, когда Тин обнимает его поперёк груди и целует в плечо.       – Я так сильно скучал, – у Кода от переизбытка чувств наворачиваются слёзы на глаза, но он упорно смаргивает их и сразу же отступает, не давая Сатуру повернуться, и снова включает воду.       С душем они заканчивают быстро, и на скорую руку промакивают волосы – всё равно завтра никаких мероприятий ни у кого из них нет. Баркод ощущает распирающий рёберную клетку ком, но не знает, что с ним сделать и хочет только одного – в кровать и обнять Джеффа. А Сатур и не против, он выключает свет и идёт буквально вслепую, забираясь под одеяло и, наконец, выдыхая. Код снова обнимает его и прижимает к себе, укладываясь на бок.       – Я тоже соскучился, тигрёнок, – совсем запоздало произносит Джефф, наощупь скользя по чужому животу, груди и ласково, кончиками пальцев пробегается по шее, ощущая, как чужое сердцебиение разносится импульсами по всему телу.       Баркод улыбается в темноте, чувствуя, что он, наконец, дома, гладит Сатура нежно по спине и жмётся ближе, тыкаясь губами куда-то. Код не нежный человек, совсем нет, он – порывистый, эмоциональный, резкий, страстный, какой угодно, но только не нежный. Но в данный момент, рядом с уютным, любимым и родным Джеффом он хочет быть именно таким. Невесомо целующим мягкую, увлажнённую кремом кожу, ласково оглаживающим расслабленную широкую спину и до одури влюблённым.       И им так много нужно обсудить и рассказать из того, о чём забыли упомянуть по телефону, поделиться просто океаном впечатлений (хоть и не виделись каких-то три дня), но это всё завтра, потом, когда они снова станут огнём и водой, Инь и Янь в этих отношениях. А пока что Баркод целует в уголок чужих губ, шепча еле слышно:       – Я очень тебя люблю, родной, – а после этих слов целует нормально, но настолько ласково и невесомо, что по телу Сатура пробегается дрожь от затылка вниз по позвоночнику и рассыпается мурашками по ногам. Они целуются впервые за дни, проведённых порознь, поэтому Джефф притирается всем телом, вклинивая ногу между крепких бёдер, и выдыхает в чужой горячий рот, рассыпаясь от ощущений, когда влажный язык ласково толкается между его губ. Джефф отвечает так же нежно и аккуратно, улыбаясь в поцелуй и не замечая, как усталость побеждает его и постепенно забирает в царство Морфея. Он крутится во сне и поворачивается к Тину спиной, зарываясь носом в подушку. Код ощущает, как ком постепенно рассасывается, а его место занимает тепло и счастье, искрящееся всеми цветами радуги. Он ещё ярче улыбается в темноту и обнимает своего любимого парня крепче, вжимаясь грудью в чужие лопатки и зарываясь носом в затылок, чувствуя, что на Джеффе их общий кокосовый аромат. Для счастья ему больше ничего и не нужно.       А ещё, оказывается, даже огонь может быть ласковым, если к нему поднесёт руки правильный человек.